Вопрос подлинности

Естественно, возникает вопрос: а настоящий ли царевич сел на трон? В Российской империи в этом и усомниться не полагалось. Высочайше утверждена была версия, что Дмитрий – это Гришка Отрепьев, и сомневаться в ней было опасно.

Действительность же вовсе не так однозначна, и уж кем Дмитрий никак не мог быть, так это как раз Гришкой Отрепьевым.

С царевичем же Дмитрием, якобы зарезанным в Угличе, все с самого начала было неясно. Царевичу и впрямь угрожала нешуточная опасность: и со стороны полубезумного отца (вспомним хотя бы старшего, любимого Ивана), и со стороны Бориса Годунова. К тому времени было уже ясно, что Годунов в средствах не стесняется, и что там для него, видевшего опричнину, жизнь одного восьмилетнего мальчика!

В этих условиях бояре, которым было поручено охранять царевича, вполне могли бы и припрятать его подальше. А как надежнее всего припрятать? Убить кого#x2011;то похожего, имитировать покушение, похоронить подменыша так, как хоронили бы Дмитрия. И пока все считают Дмитрия Ивановича покойником, вывезти его подальше… Например, в Западную Русь.

А кроме того… Насколько мне известно, эту версию никто никогда не рассматривал. А странно, потому что она буквально напрашивается, эта версия. Дело в том, что Дмитрий вполне мог быть сыном Ивана Грозного, но вовсе не Марии Нагой.

Общее число детей, родившихся от Ивана IV, мы не знаем, и скорее всего никогда не узнаем. Очень может быть, что его кровь течет и по сей день в людях, которые и не подозревают об этом. Известно, что Иван задушил больше ста собственных детей сразу после рождения: ведь незаконные младенцы, как известно, не угодны Богу. Это мы знаем.

Но кто сказал, что нам известны ВСЕ сексуальные связи великого князя?[4] Более того, кто сказал, что все его связи были известны современникам?

Предлагаю на выбор две версии.

1.

Рождается ребенок, о котором страшный отец не имеет ни малейшего представления. Но окружающие#x2011;то знают, что этот пищащий сверток – не что#x2011;то и не кто#x2011;то, а «цареныш». Если близкие молодой матери располагали хоть какими#x2011;то связями и средствами, вполне могли отправить ее (и до рождения младенца, и после) на Западную Русь.

В этот вариант, кстати, ложится и вариант мертвой матери живого младенца… В конце концов, откуда мы знаем, какие приключения ждали молодую женщину на Западной Руси?

2. Должен родиться малыш, а будущая мать и ее семья прекрасно знают, какова судьба ждет его сразу при рождении. Даже в Московии могли жить люди достаточно смелые для подмены: подсунуть кремлевскому чудовищу какого#x2011;то другого новорожденного младенца – купленного, украденного, выменянного за земли и казну. И тем сохранить своего… Не очень гуманно? Но во все времена матери, спасая детей, проделывали и не такое.

В том#x2011;то и дело, что внебрачных детей у Ивана IV было много. Кто из них остался в живых, кто знал о своем происхождении, мы не знаем. В принципе, «царевичи Дмитрии» могли маршировать отрядами – и никакого самозванства.

Наиболее реален, на мой взгляд, вариант «неизвестного цареныша» и «подменыша»; причем обе версии вероятны примерно одинаково.

Возможно, к Вишневецким пришел и настоящий царевич Дмитрий, сын Марии Нагой, обязанный спасением тому, что его мать и князь Бельский шестнадцать лет назад убили какого#x2011;то другого, похожего на него мальчика.