Глава II АВСТРАЛИЙСКИЕ ТИПЫ ФАКТОВ

Австралийцы считают естественной только ту смерть, которую мы называем насильственной. Рана, убийство, перелом являются естественными причинами. Кровная месть, направленная на убийцу, не столь яростна, как месть колдуну.

приведу два достаточно типичных примера, которые не пришлось рассматривать Дюркгейму[877]. «Если молодой вакельбура (девочка или мальчик) поест запретной дичи и пр., он заболевает и, по-видимому, сам себя поедает; он умирает, издавая крики съеденного животного». Это дух того животного вошел в согрешившего и его убивает[878]. Другой пример относится к тем отдельным случаям[879], которые нас касаются более непосредственно. МакЭлпайн нанимал одного молодого кур- наи в 1856-1857 гг. Это был сильный и здоровый негр. Однажды МакЭлпайн нашел его больным. Тот рассказал, что совершил то, чего не следует делать: украл самку опоссума до того, как получил разрешение съесть ее. Старики обнаружили это. Он знал, что ему больше не подняться, слег, так сказать, под влиянием этой веры и уже не поправился — умер через три недели.

Таким образом, нравственные и религиозные причины у австралийцев также могут вызвать смерть посредством внушения.

Кеннеди в 1865 г. у супругов Эден[881] старая ирландская служанка обвиняет чернокожую служанку в эгоизме и говорит ей: «Ты скоро умрешь из-за своей жестокости». «Женщина с минуту смотрела на нее, уронив руки, она побледнела... и, в отчаянии, под влиянием этих слов стала чахнуть и менее чем через месяц умерла».

Старые авторы рассказывают о подобных фактах в более общем виде. Остин, обследовавший округ Кимберли[882] в 1843 г., отмечает удивительную жизнеспособность чернокожих и их поразительную смертельную слабость, возникающую при мысли, что они околдованы. Согласно натуралисту Фрогитту[883], когда «чернокожий знает, что это (колдовство) совершено против него, он waste away with fright — „чахнет от страха”». Один автор, проводивший наблюдение около 1870 г., видел мужчину, заявившего, что он умрет в определенный день, и действительно умершего в этот день «от чисто воображаемой силы»[884]. Миссионер с севера Виктории, преподобный Балмер в целом весьма определенно высказывается относительно некоторых племен[885], где он видел подобные случаи, а именно в одном из племен Квинсленда, наименее затронутых внешним влиянием.

Отмечались случаи, когда индивид умирал даже в установленное время. В других случаях, довольно редких и выходящих за рамки магии, но все же связанных с социальным и религиозным, также отмечают подобное навязчивое преследование со стороны умершего. Тот же Бэкхауз рассказывает, как за два дня умер чернокожий из Мо- лонбаха: увидел «бледнолицего» мертвеца, который сказал ему, что тот умрет в это время[887]. Убийца ботаника Стивенса в 1864 г. умер за

один месяц от голода в тюрьме. Убитый следил за ним из-за плеча[888]. В одной легенде диери (документ подобного рода достоин в наших глазах тщательного изучения), превосходно изложенной[889], рассказывается, как божественный предок, Мура Ванмондина, покинутый своими близкими, пожелал умереть и умер. Он околдовал сам себя обрядом сжигания кости. Чем больше он страдал, тем больше радовался и завершил жизнь так, как пожелал.

Исследование излечения от этих навязчивых состояний и болезней так же показательно, как и исследование их смертельных последствий. Индивид исцеляется, если магическая церемония заклинания, антиколдовство, действует столь же неотвратимо, как и в том случае, когда он умирает[890]. Два современных исследователя, один из которых врач, рассказывают, как умирают от «кости мертвеца» у вонкангуру: причиной является сильный испуг. Если эта кость обнаруживается, околдованный чувствует себя лучше, если нет — хуже. «Европейская медицина бессильна. Она ничего не может, она не из той категории, что колдовство»[891]. Надо внимательно прочитать историю, рассказанную сэру Болдуину Спенсеру, крупному физиологу и антропологу, одним из стариков какаду, неким Мукалакки. В молодости он нечаянно съел змею, запретную для его возраста. Один старик заметил это. «Зачем ты ел ее? Ты еще молод для этого, ты серьезно заболеешь»[892], — сказал он ему.

конвульсии змеи и Мукалакки становились все более ужасающими. Он отослал окружающих, в тишине осмотрел Мукалакки, увидел мистическую змею, взял ее, положил ее в лекарскую сумку и унес обратно в родную местность, где поместил в наполненную водой яму и велел ей там оставаться. Мукалакки «почувствовал громадное облегчение, он сильно пропотел, уснул и утром проснулся здоровым... Если бы Морпун не оказался там и не извлек змею, он бы умер. Только Морпун обладал такой силой, чтобы сделать это и т. д.».

Уитнелл[895] сообщает также относительно племен Севера (северо-запада на сей раз), что тотемные святилища и церемонии (larlow) обладают лечебными достоинствами того же рода... эффективными даже для сознания маленьких детей. В сущности, речь идет об обнаружении и восстановлении связи с важнейшим священным явлением. Так, диери, считающий себя околдованным, спасается священным песнопением своего клана, своего предка, муравима3(), а также песнопением некоего предка, ставшего непобедимым[896]. В песнопении смешанного туземнохристианского происхождения, излагаемом Балмером[897] и сочиненном в связи с похоронами одного обращенного чернокожего, говорилось, что он был защищен от смерти, «поддерживаемый твоим спасающим духом» (chered by your helping spirit). Один из лучших этнографов в Центральной Австралии[898] подтверждает интерпретации Гайоном и Хауиттом церемоний миндари (инициации и искупления) и обрядов контрмагии и интичиума*. Их смысл состоит в том, чтобы показать людям, что они находятся в согласии со всем миром.

Эти формы сознания целиком проникнуты верой в эффективность слов, в опасность зловещих магических актов. Они также бесконечно озабочены чем-то вроде мистики душевного покоя. Таким образом, слабая вера в жизнь рушится или же восстанавливает свое равновесие вспомогательными средствами, колдуном или духом-покровителем, коллективным по своей природе, как и само нарушение равновесия.