Взгляды, изложенные в этом вымышленном разговоре, неоднократно -служили и продолжают служить темой обсуждения в личных беседах и устных дискуссиях антропологов и представителей смежных спе- циальностей '. К сожалению, они не получили, за немногим исключе- нием, сколько-нибудь полного отражения в печати, что заставляет нас прибегнуть к не совсем обычной форме их освещения. Такая форма по- зволяет четко очертить круг обсуждаемых вопросов, охарактеризовать конкретные проблемы и выявить основные различия между высказывае- мыми точками зрения антрополога-классика (К), антрополога-романти- ка (Р), антрополога-физиолога (Ф) и антрополога-антропогенетика (А). К. Меня поражает обилие новых направлений в нашей науке, сопро- вождающееся использованием громадного числа новых попятпй п тер- мипов, ломкой старых, установившихся взглядов и претензией на рас- ширение границ науки, оформление ее новой структуры, открытие каких-то принципиально новых сфер исследований. Конечно, живем мы в эпоху научно-технической революции, характеризующейся необычным расширением технических возможностей и принципиальной перестрой- кой научного мышления. Передовой край науки, такие дисциплины, как физика, химия, молекулярная биология, действительно, меняют свое лицо даже не от года к году, а прямо ото дня ко дню. Значение же нашей области чисто академическое, если не считать размерной типоло- гии, используемой для нужд легкой промышленности. Такой антрополо- гия остапется и впредь — исследование биологических свойств человека лежит слишком далеко от кардинальных интересов общества. Поэтому 99 4* все новшества кажутся неоправданными по существу: частично истоки их и всю или почти всю сумму новых идей, методов и даже результа- тов можно найти в старых антропологических работах, которые теперь предпочитают не читать или читают поверхностно, частично же в антропологию привносятся чуждые ей концепции и подходы, разрушаю- щие ее специфику. Р. Кто-то из писателей, по-моему прошлого века, сказал, что но- вое — это прочно забытое старое. Может быть, в этом высказывании есть какая-то логика. Действительно, нашими предшественниками мно- гое сделано, и кое-что сформулировано ими таким образом, что в этом можно найтп истоки новых воззрений. Они над многим задумывались, собрали огромное количество данных, которыми мы пользуемся до сих пор, сформулировали ряд фундаментальных концепций. Но наука идет вперед и, чем дальше, тем быстрее,— не только физика и молекуляр- ная биология, но и антропология. Вероятно, антропология развивается сейчас даже более бурно. В физике, биологии и некоторых других науках процесс формализации знания наступил уже давно, а. наша наука пере- живает период романтики, открывает новые, нехоженые пути, создает теории, охватывающие в едином синтезе всю сумму знаний о человеке и его месте в мироздании, перекидывает прочные мосты к другим дис- циплинам, из которых в первую очередь следует назвать физиологию, психологию и популяционную генетику. Антропология перестала быть единой наукой, она стала комплексом наук, в котором ее прежние под- разделения — морфология человека, антропогенез и расоведение — занимают подчиненное положение, далеко не исчерпывая всего комп- лекса. Равноправное с другими подразделениями положение физиологи- ческой антропологии было указано на VII Международном конгрессе антропологических и этпографических наук в Москве в августе 1964 г. Занимает она большое место и в осуществлении международных проек- тов ЮНЕСКО — Международной биологической программы и программы «Человек и биосфера». Часто включают в нее изучение генетических маркеров в человеческих популяциях в широком смысле слова, но это вряд ли верно: это специфическое дело и по применяемым методам, и по способам интерпретации фактов, более формализованным, чем в других областях антропологии, но п более абстрактным, не очень отвечающим требованиям изучения именно человеческих популяции. На мой взгляд, популяционная генетика человека — такой же самостоятельный раздел комплекса антропологических наук, как и физиологическая антропо- логия. То же можно сказать п о методах. Раньше, еще 20—30 лет назад, антрополог выезжал в экспедицию чаще всего один, с рюкзаком, в кото- ром были лишь набор циркулей да шкала для определения цвета волос, глаз и кожи. Модели А. И. Ярхо — муляжи типовых норм вариаций мягких тканей лица — были вершиной антропологической методики. Работы, в которых делались попытки определения химического состава отдельных костей скелета или их микроструктуры, насчитывались еди- ницами и выглядели на страницах антропологических изданий инород- ным телом. Антрополог был морфологом в традиционном смысле этого слова, и только. Теперь же к услугам антропологов, помимо традицион- ных, разнообразные биохимические и гистохимические, гистологические, физиологические и психофизиологические, генетические и рентгено- структурные методики, и антропологи чрезвычайно широко используют их в своих исследованиях. Даже палеоантропология — наиболее тради- ционная область антропологии — изменила свое лицо: она уделяет боль- шое внимание определению биологического возраста исследуемых инди- видуумов с помощью биохимических и микроморфологических методов, которое является необходимым шагом на пути к реконструкции палео- демографических ситуаций. Поэтому в любом антропологическом журна- ле статья о селективных преимуществах того или иного фенотипа по группам крови соседствует с результатами экспериментального изучения роли отдельных мышц в онтогенетическом формообразовании черепа у обезьян, исследование о генетических расстояниях между популяция- ми какого-то района — с работой о минерализации костяка в связи с характером питания и содержанием микроэлементов в почвах опреде- ленного района. Антрополог сейчас — это и физиолог, и генетик, и даже биохимик, он — комплексник, и отличает его от классических предста- вителей этих специальностей, работающих над человеком, лишь тради- ционное стремление с исчерпывающей полнотой охватить территориаль- ные вариации человеческого вида и понять их формирование в связи с генетическими взаимоотношениями с другими видами и условиями среды. Все это позволило выдвинуть и аргументировать несколько очень об- щих концепций, например концепцию экологии человека. В целом эко- логия человека охватывает очень широкий круг вопросов, гораздо более широкий, чем антропология в узком смысле слова. Это морфофизиоло- гическая и генетическая адаптации, изучаемые антропологами; социаль- ные адаптации к среде и одного общественного коллектива к другому^ изучаемые этнографами, географами и социологами; проблемы социаль- но-технического прогресса, в корне перестраивающего социальную и природную среду, проблемы, стоящие в настоящее время в центре всей современной науки и техники и исследуемые поэтому представителями разных специальностей. Антропологи своими конкретными исследования- ми и теоретическими разработками внесли значительный вклад в такое именно понимание задач, границ и проблем экологии человека. К. Ваши соображения об обогащении тематики современной антро- пологии и использовании многих новых методов верны лишь отчасти. О какой новой физиологической антропологии может идти речь, если первые работы об адаптивной природе расовых признаков появились в начале 20-х годов, а первая формулировка самой идеи принадлежит еще И. Канту? Тогда же, в 1919 г., был открыт факт различий человеческих популяций по фенотипам системы АВО. Биохимию и структуру длин- ных костей конечностей обстоятельно исследовали уже 40 лет назад. Каким бы богатством наблюдений ни располагали современные антропо- генез и расоведение по сравнению с тем, что находилось в их распоря- жении несколько десятилетий назад, основные идеи в этих областях — животное происхождение человека, стадиальный характер антропогенеза, неандертальская фаза в эволюции человека, иерархия расовых призна- ков и рас — давно сформулированы и доказаны. Особенно бесперспективными и теоретически сомнительными мне ка- жутся идеи новой экологии человека и вообще выделение этого круга вопросов в качестве самостоятельной отрасли знания, придание единст- ва сумме разнообразных фактов и гипотез. Между биологической адап- тацией человеческих популяций и их социальной адаптацией к природ- ной среде и друг к другу нет ничего общего. Усложнение социальной среды — тема социологов, экономистов, историков, и она не имеет ника- кого отношения к биологии как современного человека, так и его пред- ков. Вопросами усложнения природной среды и ее разрушения челове- ческими коллективами занимаются географы, экономисты, зоологи, ботаники, но никак не антропологи. Будущее развитие человеческих кол- лективов в такой измененной социальной и природной среде — больше всего проблема складывающейся сейчас футурологии, а не каких-то конкретных наук с уже определившимся предметом исследования. Вы- деление экологии человека как отдельной сферы человеческого знания — дань моде, идущей со стороны буржуазной науки, само употребление термина «экология человека» есть незаконное перенесение на человече- ское общество терминологии, имеющей смысл только по отношению к сообществам животных. Такое словоупотребление, кстати сказать, не- однократно подвергалось критике в советской философской и медицин- ской литературе. Ф. Нельзя согласиться ни с одним из вас, хотя мои симпатии боль- ше на стороне Р, ратующего за комплексный подход. Действительно, биохимия и микроструктура человеческого скелета изучаются уже боль- ше 40 лет. Но разве за эти 40 лет ничего не произошло и работы на- ших современников в этой области не отличаются существенно и даже принципиально от статей сорокалетней давности? В первых антрополо- гических исследованиях на эту тему ставилась задача определения типо- вой нормы, характерной для Homo sapiens, т. е. примерно та же зада- ча, какая всегда стоит перед анатомами. В лучшем случае полученные результаты рассматривались в сравнительно-анатомическом аспекте и истолковывались филогенетически. Исследования последних двух десяти- летий выявили разнообразие человеческих популяций по уровню мине- рализации скелета, отражающему и биохимическую характеристику, и микроморфологическую структуру кости: содержание кальция и насы- щенность другими микроэлементами — важная структурная характери- стика человеческого скелета, в то же время это, естественно, и биохими- ческий показатель. Выявленное разнообразие увязано с геохимическим состоянием соответствующих географических районов, прослежены путь поступления микро- и макроэлементов с водой и пищей в организм человека, их обмен и концентрация в организме, их функциональная роль как стимуляторов или депрессоров ростовых процессов. Это лишь один пример исследования хотя и важного, но единствен- ного признака. Такие примеры можно умножать до бесконечности — не в них дело. Качественно новый подход к интерпретации признака, установление конкретной связи между разнообразием признака и теми или иными геохимическими, климатическими и другими свойствами при- родных зон в пределах его ареала — вот что принципиально отличает новые работы от старых. Такой подход дал возможность увидеть геогра- фическую приуроченность сочетаний признаков — адаптивных типов, приспособительных по своей природе и распределенных по земной по- верхности в соответствии с законом географической зональности. К. По нашему мнению, адаптивные типы скорее пример очень высо- кого уровня научной абстракции, конструкция ума, а не реально суще- ствующее явление. Ф. Если адаптивных типов не существует, то как объяснить, что явно существует связь между морфофизиологическими особенностями популяций, которые населяют какой-нибудь географический пояс, и физико-географическими особенностями этого пояса? Адаптивные типы имеют зональное распространение. Возможно, именно в этом со- стоит разгадка того вопроса, на который нет пока однозначного ответа,— вопроса о соотношении расовых и адаптивных типов. Весьма вероятно, что адаптивные типы — это зональные расы, имеющие каждая конвер- гентное происхождение, но в то же время занимающие большие ареалы. Время их формирования, очевидно, относится к разным хронологическим эпохам развития человечества: в тропических и субтропических районах аемпого шара, заселенных с самых ранних периодов нижнего палеоли- та, адаптивные типы образовались сравнительно рано, в Арктике — сравнительно поздно. В старой литературе обо всем этом не было ни одного слова. Не говоря уже о генетических аспектах всех этих проб- лем, целом массиве работ, посвященных генетическим маркерам у чело- века, работ, в какой-то мере вызвавших к жизни популяционную кон- цепцию расы, до какой-то степени ответственных вообще за перестройку нашего мышления на популяционный лад. Сложен вопрос о границах экологии человека, и это, пожалуй, един- ственный, хотя и фундаментальный пункт, в котором я расхожусь с Р. Специфика экологии человека будет утеряна, если подразумевать под ней такой широкий круг вопросов, какой очерчен Р. Намеченные им темы необычайно интересны, но их рассмотрение распадается, на мой взгляд, по разным наукам. В то же время не могу согласиться и с Вами в отказе экологии человека (и науке и термину) в праве на существование, в оценке ее только как моды, инспирированной зарубеж- ными работами. Разумеется, в экологии животных много специфических методов, в экологии человека, наоборот, много своеобразия в интерпре- тации материала; социальная природа человека накладывает мощную печать на весь характер биологических адаптации, но это обстоятельст- во не является непреодолимым препятствием для употребления в обоих случаях одного термина, прилагаемого в первом случае к животным, во втором к человеку. Ограничительное понимание экологии человека, установление ее рамок только в пределах биологических и социальных адаптации дают дополнительное теоретическое право употреблять этот термин, за неимением пока лучшего. Напомню определение экологии, данное автором термина и самого понятия Э. Геккелем: под экологией он понимал отношение животного к среде и к другим животным и рас- тениям. Нужно ближе держаться этого классического определения. Вво- дя в него отмеченное выше ограничение и помня, что в связи с обще- ственной природой человека в его экологии основное место занимают не индивидуумы, а популяции или другие социальные и биологические группы (совокупности популяций, расовые общности, народы и т. д.), можно сформулировать общее определение: экология человека — наука о биологических и социальных адаптациях к среде на групповом уров- не. Взаимоотношения между человеческими коллективами изучаются многими другими науками, и их не нужно вводить в экологию челове- ка. Иными словами, это наука об адаптациях, а не о кооадаптациях в человеческом обществе. Р. Это искусственное сужение предмета экологии человека. Вы исклю- чаете из определения Э. Геккеля важнейшую часть. Ф. Я выигрываю в ясности определения границ науки и, в частно- сти, определения самого предмета исследования. Взаимоотношения между человеческими коллективами необычайно сложны, это и культур- ный обмен, и войны, и многое другое. Если культурный обмен с боль- шим трудом еще можно подвести под предмет экологии, то уж войны — никак. Здесь идет речь о какой-то принципиально иной форме межкол- лективных контактов. К. Трудно подвести под биологическое понятие экологии социальные механизмы взаимоотношений коллективов людей. Ф. Поэтому я и исключаю межгрупповые контакты из экологии че- ловека, оставляя в ее рамках лишь изучение влияния природной среды на человеческие группы и, в свою очередь, их реакцию на среду. А. Должен признаться, что моя точка зрения не будет способство- вать компромиссному завершению разгоревшегося спора, она альтерна- тивна по отношению ко всем высказанным взглядам на сущность, гра- ницы и предмет исследования человеческой экологии, а также на ее место в комплексе антропологических наук. Прежде чем говорить об этом, скажу несколько слов о другом, о том, что волнует нас всех и с чего начался наш разговор,— о современном этапе в развитии антропо- логии и его отношении к предыдущему. Только в свете общих форму- лировок о структуре антропологического знания в целом имеет смысл признавать или отрицать самостоятельное существование экологии чело- века, рассуждать о ее месте внутри этой структуры, включать антропо- логию в экологию, как это сделал коллега Р, или, наоборот, экологию в антропологию, как это делает коллега Ф. Ф. Антропология и экология человека, с моей точки зрения,— само- стоятельные отрасли знания, лишь частично пересекающиеся в тех час- тях каждой из них, которые связаны с изучением биологических адап- тации, их характера, этапов формирования и т. д. А. Следовательно, я Вас не понял. Если говорить о современном эта- пе развития антропологии и других биологических дисциплин, изучаю- щих человека, то в первую очередь нужно говорить о генетическом под- ходе к биологии человека. Этот генетический подход выявляется не толь- ко в том, что исследовано большое число признаков с известным типом наследования и в ряде случаев переход от фенотипа к генотипу осуще- ствляется автоматически. Он даже не в том, что для многих систем генетических маркеров открыты приспособительные механизмы, а так называемый наследственный балансированный полиморфизм признается, и вполне справедливо, одним из магистральных путей формообразования. Несмотря на то что различия между группами людей по системе АВО действительно открыты Л. Гиршфельдтом 55 лет назад, как об этом го- ворил К, нынешний уровень изучения исключительного разнообразия человеческого организма по группам крови, белкам сыворотки, фермен- тативным реакциям ни в количественном, ни в качественном отношении несравним с тем, что было несколько десятилетий назад. Я вижу зна- чение генетического подхода прежде всего в самой перестройке антро- пологического мышления, осознания популяционной структуры челове- чества, в переводе всех или почти всех исследований на популяционный уровень, наконец, во вскрытии колоссального генетического многообра- зия человечества, в сложности и многолинейности путей формирования генофонда человеческих популяций на всех этапах истории человечества. К. Филогенетический и вообще генетический аспект в широком смысле слова, выяснение происхождения биологических общностей, будь то расы или территориальные группы древних людей, всегда занимали большое место в антропологических исследованиях с самого начала их оформления в качестве самостоятельной дисциплины, т. е. с середины прошлого века. Вспомните основателей русской антропологии К. М. Бэра, А. П. Богданова — много сил и внимания уделяли они генезису различ- ных расовых типов. А. П. Богданов еще в 70-х годах прошлого века сформулировал принцип изменения расовых признаков во времени. Пер- вые филогенетические исследования Т. Гексли и К. Фогта, затем про- долженные Э. Геккелем, Г. Швальбе, Е. Дюбуа, А. Кизсом, Г. Осбор- ном, У. Грегори, Ф. Вайденрайхом, в настоящее время успешно разви- ваются Ф. Кларком Хауэллом, Г. Кёнигсвальдтом, Г. Улльрихом, многими советскими антропологами. Они базируются на классических морфологических методах, сравнительном истолковании выявленных морфологическим наблюдением различий в структурах скелета и других систем и получают отчетливые генетические выводы: налицо генетиче- ский подход в полном смысле этого слова без всякой генетики, будь то генетика индивидуума или популяционная. А. Невозможно отрицать достижения сравнительной морфологии в ре- конструкции основных этапов антропогенеза и древнейших стадий расо- образования, и я уверен, что никто из моих коллег-антропогенетиков этого не делает. Но нужно не забывать и о другом: требования к степени обоснованности выводов постоянно растут в ходе научного развития и то, что удовлетворяло наших предшественников, не может удовлетворить нас, кажется неточным, недостаточно аргументированным. Любой самый обоснованный вывод, аргументированный морфологическими данными, обязателен и убедителен только до тех пор, пока мы безоговорочно ве- рим в то, что любые морфологические структуры генетически детерми- нированы ж непременно отражают генезис групп. Это никогда не было строго доказано для форм видового и внутривидового уровня. Весьма ве- роятным кажется даже предположение, согласно которому чем ниже так- сономический ранг тех или иных форм, тем меньшую роль играет в их систематике морфология. Морфологическое обоснование систематики близких форм опирается на мелкие морфологические детали, а они в силь- ной степени подвержены влиянию среды, сходство в них часто представ- ляет собой результат конвергенции. Все трудности видовой и внутриви- довой систематики ярко демонстрируют ограниченность морфологического подхода даже в его генетической форме. Во всяком случае, никто сейчас морфологией в систематике низших категорий не ограничивается, а в антропологии мы имеем дело в первую очередь с такой систематикой. Р. Такое рассуждение подрывает веру в одну из основ классической биологии. К. А вера в силу морфологии как основы реконструкции генетических взаимоотношений крупных таксонов все же остается непоколебимой. А. Мы поднимаем и рассматриваем все эти вопросы не в общей фор- ме, а применительно к задачам и возможностям нашей науки. Совершен- но очевидно, что все филогенетические реконструкции в антропогенезе имеют своим основанием отчетливо неформулируемую, скрытую. веру в генетическую обусловленность исследуемых и привлекаемых в этих ре- конструкциях морфологических структур. Между тем такая генетическая обусловленность — гипотеза. Современная популяционная генетика чело- века предлагает вместо веры знание, и ее реконструкции генетических ситуаций опираются на точные факты, а не на предположения. Специфика подобного точного генетического подхода ясно видна в ре- шении той проблемы, о которой мы сегодня много говорили,— проблемы границ и существа экологии человека. Можно согласиться с ограничени- ем задач экологии человека лишь взаимоотношениями человеческих кол- лективов с природной средой. При таком ограничении более четко про- ступают контуры предмета исследования и определеннее очерчивается противопоставление экологии человека дисциплинам исторического цик- ла — собственно истории, экономике и политической экономии, социологии ж этнографии, исследующим каждая сс своей стороны и с применением своих методов все разнообразие отношений и связей между человечески- ми коллективами. Взаимоотношения между обществом и природной сре- дой, о которых говорит Ф, требуют уточнения, так как отношения эти почти безграничны и в конце концов даже полет человека в космос мож- но подвести под взаимоотношения человека и среды. Ф предлагает огра- ничить эти отношения биологическими и социальными адаптациями к природной среде; если оставаться в рамках нашей науки, речь должна идти, следовательно, о биологических адаптациях. Последние понимают- ся, к сожалению, очень по-разному в существующей физиологической и медико-географической литературе: наряду с классическим, идущим от общей биологии пониманием адаптации как генетических приспособлений бытует и другое понимание, согласно которому адаптация есть кратко- временная физиологическая реакция, обеспечивающая гомеостаз. Для антрополога очевидно, что следует разграничить эти два явления, подоб- но тому как это уже было сделано 40 лет назад В. В. Станчинским, и сохранить термин «адаптация» лишь за традиционным пониманием. Временные физиологические сдвиги принципиально иное явление по сравнению с генетическими адаптациями, мы имеем право в данном слу- чае говорить лишь о наследственном акклиматизационном эффекте. Не всякая биологическая адаптация (в конце концов акклиматизация тоже кратковременная адаптация), а лишь сумма генетически обусловленных и передающихся по наследству реакций составляет предмет экологии че- ловека в той ее части, которая погранична с его биологией. Изучать же акклиматизационные сдвиги — дело физиологов, медиков, но не антро- пологов. Биологический аспект экологии человека неразрывно связан с янтропогенетикой, даже более узко — с изучением генетических маркеров. Ф. Ваше предложение разграничивать генетические адаптации и ак- климатизации очень важное, и его, несомненно, нужно принять. Однако мнение об особой роли генетических маркеров в экологии человека не- верно. Это — искусственное сужение границ экологии человека и поня- тия генетической адаптации. Мы изучаем основной обмен, содержание белковых фракций крови, минерализацию скелета,— несомненна наслед- ственная детерминация этих фундаментальных особенностей человеческо- го организма, хотя конкретные формы такой детерминации пока неиз- вестны. Это лишь одна сторона дела. Другая — сама условность понятия гена и генетической обусловленности признака применительно к челове- ку. Чем дальше мы продвигаемся в изучении групп крови и их генети- ки, например, тем больше всплывает фактов, иллюстрирующих значи- тельную генетическую сложность каждой из систем, внутри которых от- крывают все новые и новые генетические факторы. Сложность систем АВО и резус — один из примеров. Антропогенетики широко используют формулы вычисления генных частот р, q и г по частоте фенотипов при работе с наиболее распространенными сыворотками, но получаемые вели- чины сугубо условны из-за того, что каждый из этих наследственных факторов распадается на ряд более частных. То, что Вы предлагаете, лишь кажущаяся объективизация предмета экологии человека. А. Это — стремление к точности, а Вага подход придает экологии че- ловека расплывчатые очертания, лишая ее тем самым определенной специфики. К. Наш спор все. более уходит в сферу очень общих абстракций фи- лософского характера. В итоге экология человека — такая абстракция, которая лишена какого-либо конкретного содержания. Р. Мне представляется, что спор очень конструктивен, наши выска- зывания не только проясняют взаимные позиции, но и способствуют вы- яснению истины. Особенно интересными и заслуживающими внимания были все соображения о месте экологии человека не над антропологией и не внутри ее, а параллельно, рядом, так, чтобы сферы их интересов частично пересекались, но не накладывались полностью одна на другую. Дальнейшие исследования, безусловно, должны показать, насколько та- кое разделение сфер действия удобно в конкретпой работе и практиче- ски осуществимо. В пору поиска форм, становления и развития новой науки подобные диалоги могут оказаться наиболее плодотворными при формулировании ее основных принципов и задач. 1 О современной конструктивной работе в области экологии, в том числе и эколо- гии эволюционной, и о ее отношении к экологии человека могут дать представление следующие издания: Географические аспекты экологии человека. М., 1975; Ок- ружающая среда и здоровье человека. М., 1979; Экология и эволюционная тео- рия. Л., 1984; Моисеев И. И. Человек, среда, общество. М., 1982; Моисеев Н. Н., Александров В. В., Тарко А. М. Человек и биосфера. М., 1985; Гиренок Ф. И. Эко- логия. Цивилизация. Ноосфера. М., 1987.