Полевое исследование

Особой формой социального исследования, применяемого в этнографии, антропологии, психологии, археологии и социологии, выступает полевое исследование (field research) — изучение социальных явлений методом непосредственного наблюдения за поведением людей в реальных жизненных ситуациях.

Так, для археологов оно обозначает выезд команды ученых на раскопки кургана или другого памятника культуры, часто в прямом смысле в открытое поле, где целое лето под палящим солнцем с лопатой и скальпелем им приходится раскапывать многочисленные культурные пласты земли. Здесь это понятие выступает синонимом экспедиционному исследованию. Правда, иногда полевое исследование археологов проходит в городской черте. Так, в полевом сезоне 2001 г. исследования проводились в зоне ново

строек на территории древнего Чернигова. Работы велись на территории летописного Передгородья. По ул. Горького, 59 в зоне строительства хозяйственного здания исследован участок древнего города площадью 160 кв. м14.

В психологии полевое исследование — тип исследования социальных явлений или поведения сообществ посредством изучения их в нормальных, естественных условиях. Это прежде всего изучение ограниченной в пространстве совокупности индивидов (людей или животных), пребывающих в повседневных и привычных для них условиях. В зависимости от задач и используемых средств здесь выделяют три типа полевых исследований: поисковое — имеющее описательный характер; диагностическое — направленное на решение практических задач; экспериментальное — связанное с проверкой гипотез.

В этнографии и антропологии полевым исследованием называется невключенное изучение аборигенной группы, ее культуры и образа жизни, поведенческих ритуалов и социальных практик, с выездом на место ее проживания (часто в отдаленные уголки Земли), где люди находятся в реальных жизненных ситуациях.

Метод полевого исследования основывается на длительном пребывании и вживании исследователя в изучаемую этническую среду. Полевые исследования ведутся преимущественно методом непосредственного наблюдения — либо стационарно, либо в экспедициях (включая индивидуальные поездки отдельных исследователей в район проживания изучаемого народа). Примером стационарных исследований могут служить работы русских ученых Н.Н. Миклухо-Маклая среди папуасов Новой Гвинеи,

В.Г. Богораза у чукчей Сибири, английского этнографа и социолога Б. Малиновского в Новой Гвинее и др.

Длительное участие полевого этнографа в жизни изучаемого сообщества, знание местных наречий дает неоспоримые преимущества в получении высококачественной информации. Однако стационарный метод не позволяет охватывать крупные этнические группы. Экспедиции могут быть как кратковременными (несколько недель), так и продолжительными (несколько месяцев), рассчитанными на один либо несколько полевых сезонов; могут включать отряды, работающие по общей или различным программам. Применяются маршрутные и кустовые обследования изучаемого народа либо их сочетания. При первом способе работы экспедиция перемещается по определенному «линейному» маршруту, при втором — экспедиция ведет исследования в основном, «базовом» объекте (крупный населенный пункт) и периодически совер

шает кратковременные выезды в окружающие поселения для проверки и уточнения собранных на «базе» сведений15.

С советских времен в отечественной этнографии установился определенный временной отрезок на проведение полноценного научного исследования. Считается, что срок стационарной работы должен быть не менее одного этнического года, который по своей продолжительности на два-три месяца превышает календарный. Два-три месяца требуется на первичное знакомство и адаптацию этнолога к новым условиям, после чего он наблюдает жизнь этнической общности или ее части во все временные периоды годичного цикла. При этом плодотворность метода полевого исследования возрастает с увеличением срока пребывания исследователя в изучаемом этносе.

Полевая экспедиционная работа со времен становления российской этнографии являлась одним из традиционных видов деятельности не только научно-исследовательских, но и учебных учреждений. Для студентов, как и в археологии, здесь организуется постоянная полевая этнологическая практика.

В социологии полевым исследованием называется фаза основного исследования, наступающая после разработки программы, пилотажа анкеты и размножения методических документов. Полем именуется не обязательно естественная среда обитания — сельский уголок, не затронутый цивилизацией, или открытое место. Термин «поле» носит здесь метафорический характер и обозначает выход команды исследователей на объект: рынок, городскую улицу, заводской цех и т.п. Название «полевое исследование» не зависит от метода изучения, поэтому речь может идти о традиционном анкетировании, неформализованном интервью или включенном наблюдении. Однако работа в библиотеке или кабинете уже не будет относиться к полевому исследованию. Полевые исследования здесь проводятся в рамках не только количественного, но и качественного подхода.

Подготовка поля в социологии предполагает проведение следующих работ: обеспечение доступности эмпирического объекта, организация штаба полевого исследования (помещение, оргтехника, режим работы, дежурство, оперативная связь с интервьюерами и другими исполнителями во время полевых работ, обеспечение сохранности и закрытости собираемых эмпирических данных); подготовка комплектов методического инструментария для исполнителей (инструкций, заданий, списков адресов); отбор и обучение исполнителей (интервьюеров, наблюдателей, кодировщиков); устранение эффекта интервьюера и профилактика его негативных последствий; контроль качества работы интервьюеров и других исполнителей (текущий оперативный контроль во время сбора данных, контроль заполненных документов во время приема результатов работы, специальные контрольные процедуры после завершения полевого этапа; оперативный контроль и ремонт выборки в процессе полевых работ)17.

Начиная приблизительно с середины 1990-х гг., когда в российской социологии очень модным становится качественный подход, первоначальное, более универсальное, значение термина «полевое исследование» постепенно сужается. Все в большей мере он начинает обозначать только один вид социологических исследований, а именно качественные. Таким образом, и в социологии постепенно утверждается антропологическое понимание полевого исследования.

Не менее широкую трактовку полевое исследование получило и в маркетинге, где это слово обозначает любые первичные исследования, т.е. сбор и обработку данных специально для конкретного маркетингового анализа. Ему противопоставляется здесь кабинетное исследование, основанное на анализе вторичных данных и работе в библиотеке. В качестве методов получения информации в полевых маркетинговых исследованиях используются опрос, наблюдение, эксперимент, панель и экспертные оценки18.

Полевые исследования — обычное дело не только в социальных, но и в естественных науках. Полевые исследования есть и у биологов. К примеру, наблюдать за поведением львиного прайда можно только в естественных условиях, а именно в саванне. В полном смысле это именно полевое исследование. В экологии центр полевых исследований организует полевые исследования по сохранению природного и культурного наследия. Подобными исследованиями занимаются еще несколько сотен экологических организаций в разных странах мира. Изучение озоновых дыр и загрязняющих веществ в атмосферном воздухе и водных бассейнах — одна из распространенных тем.

История полевых исследований, как считает видный американский социолог JI. Ньюман, уходит корнями в XIII в. — к отчетам путешественников о дальних странствиях и миссионеров, описывавших чужие культуры и народы19. В XIX в. антропологи познакомились с ними, возможно, завидуя им, поскольку личного опыта непосредственного контакта с экзотическими странами у них еще не было. Британский антрополог Б. Малиновский (1844-1942) был первым исследователем, который длительное время жил в группе людей и писал о собранных данных.

Метод полевых исследований позволяет этнологам получить сведения о материальной и духовной культуре. В чертежах, схемах, фотографиях фиксируются существенные элементы материальной культуры: объекты производственной и бытовой жизни этноса, орудия труда, жилища, утварь, одежда и т.д. С помощью современных технических средств (кино- и фотоаппаратуры, аудио- и видеосредств) и традиционных полевых записей фиксируются объекты и явления духовной жизни народа (традиции, обряды, обычаи, ритуалы, фольклор и т.д.), причем материализованные свидетельства духовной культуры, например предметы

культа, народного искусства, места и типы захоронений, фиксируются подобно объектам материальной культуры.

В социологии формировалась собственная традиция полевых исследований. Начало им положили наблюдения за бедными в Лондоне, которые проводили Ч. Бут и Б. Веб в 1890-е гг. Настоящий размах этому виду придали чикагские социологи. Социологические полевые исследования в США стали проводить на отделении социологии Чикагского университета, где позже оформилась известная чикагская школа социологии. Ее влияние на полевые исследования ощущалось с 1910-х по 1950-е гг.

При полевом исследовании ученый находится в точке событий и осуществляет непосредственное наблюдение. Например, при выборочном опросе социолог спрашивает группу людей о применении наркотиков, а в полевом исследовании он находится рядом с наркоманами и наблюдает за их действиями. Считается, что собранная во втором случае информация точнее и достовернее информации, собранной в первом. Зато результаты полевого исследования ограничены одной ситуацией, их невозможно или трудно типизировать, если не провести дополнительных исследований. Иными словами, такие данные точны и достоверны, но нерепрезентативны, ограничены одним случаем.

Основная цель полевой работы, по Б. Малиновскому, — «уловить точку зрения местного жителя, осознать видение его мира». Эти слова до сир пор остаются лозунгом антропологов. Пути достижения данной цели таковы: необходимо жить среди местных жителей, ежедневно общаться с ними, чтобы к исследователю привыкли и его присутствие не искажало естественного хода событий; нужно знать язык, чтобы понимать разговоры и устранить искажения информации, неизбежные при работе с переводчиком; исследователь должен концентрировать свое внимание на взаимосвязи всех явлений в культуре, так как в реальности они настолько взаимосвязаны, что ни одно не может быть понято без рассмотрения всех прочих; исследователю не следует отдавать предпочтение тем явлениям, которые поражают его воображение и кажутся ему из ряда вон выходящими, главное внимание следует уделять обычной повседневной жизни; желая понять значение тех или иных явлений культуры, исследователь должен прежде всего наблюдать за поведением людей,

а не расспрашивать их: прямые вопросы о значениях и смыслах мало что могут прояснить, так как люди обычно не задумываются о значении явлений своей культуры, воспринимая их как нечто само собой разумеющееся21.

Со времен Малиновского (1914 г., когда он отправился в экспедицию в Меланезию, на Тробриандские острова, считается годом возникновения социальной антропологии) понятие «поле» остается ключевым для зарубежной антропологии и было таковым для отечественной этнографии примерно до 1935 г., когда традиция стационарных полевых исследований в СССР практически прекратилась. Поле — это не просто требование прожить в изучаемой культуре не менее года (соблюдение этого требования отнюдь не гарантирует понимания), это особая техника проникновения в чужой символический мир и перевода его смыслов и значений на язык своей культуры. Антрополог — это одиночка, вынужденный включаться в жизнь окружающих его людей; он как ребенок, проходящий ступени инкультурации22.

Изучение механизмов приспособления промышленных предприятий к условиям рынка, стратегий приватизации и характера трудовых отношений П.В. Романов23 проводил полевыми этнографическими методами (в частности, case study) в рамках исследовательского проекта «Перестройка управления и трудовых отношений на предприятиях России». Объектом исследования выступали два крупных завода: благополучное по всем показателям металлургическое предприятие «Прокат» и машиностроительное предприятие «Кольцо» (названия условные), которое с началом экономических преобразований погрузилось в глубокий кризис.

По заводам был подготовлен специальный приказ, согласно которому всем ответственным лицам предписывалось оказывать содействие проводимому исследованию. После получения временных пропусков социологи определили тактические задачи в виде приблизительного плана интервью и наблюдений и отправились собирать полевые материалы. Группа разделилась: трое исследователей отправились на «Кольцо», трое — на «Прокат». Таковы требования принципа триангуляции — присутствие более одного интервьюера позволяло сверять личные наблюдения или при невозможности использовать диктофон (нежелание респондента говорить под запись либо помехи в виде производственного шума) сопоставлять записи бесед. Поскольку завод в целом был слишком велик, основным объектом изучения стал отдельный цех, насчитывающий 1000 работников, включая аппарат управления. В нем были установлены ключевые информаторы, проведены ин

тервью с начальником участка, сменным мастером, бригадирами и рабочими различных специальностей.

Использовались классические качественные методы: глубинные интервью, включенное наблюдение и анализ документов. Также полезны статистика и данные опросов, которые подкрепляют выводы, сделанные на основе других источников. Основным источником информации о повседневной жизни завода были неформализованные глубинные интервью. Одни из них проходили в пропахших дешевым табаком цеховых бытовках сменных мастеров, другие — в отделанных деревом апартаментах высших менеджеров. Порой в интервью врывался оглушительный шум станков, иногда приходилось говорить на бегу, когда начальник цеха перебирался с одного совещания на другое. Многое так и осталось в жанре чисто формальной беседы, наполненной уходами от темы или односложными ответами. Но постепенно сложился круг доверенных информаторов, с которыми установились откровенные отношения.

В тематический горизонт исследования, проходившего в несколько этапов и занявшего несколько лет, входили все уровни линейно-штабной структуры предприятия — от топ-менеджеров и руководителей цехов до начальников участков и сменных мастеров, а также рабочие основного и вспомогательных производств. Как показал опыт, каждый уровень отличают собственное понимание смысла деятельности, образцов поведения, свои групповые ценности и стереотипы, иными словами, собственная рациональность. Феномены повседневной жизни, определяемые как проблемы, являются теми конструктами, через которые можно «картографировать» социальное пространство предприятия. Для анализа структуры корпоративного контроля были намечены респонденты из числа представителей высшей администрации (главный инженер, директор завода, главный экономист, начальник отдела кадров, председатель профкома). Для каждого подготавливались специфические вопросы, затрагивающие их функциональную сферу, раскрывающую культуру и профессиональный язык прокатного производства. Дополнительным аспектом исследования стал анализ гендерных отношений, воспроизводимых в организации, а именно культурных практик, имеющих в своей основе социально обусловленные стереотипы, относящиеся к полу.

Первые три этапа проекта отняли много времени. Дважды в неделю исследователи посещали предприятие, затрачивая по три-пять часов на поиск респондентов, интервьюирование и включенное наблюдение. После третьего этапа исследование перешло в режим мониторинга, который длился более двух лет. Посеще

ния предприятия происходили один раз в месяц. Два раза в год составлялся отчет по предприятию с хронологией событий и анализом содержания проблемы.

Один из ученых, член исследовательской группы, сам когда- то трудился на «Прокате» рабочим. С детства ему известен этот специфический уклад рабочего поселка, где все знакомы друг с другом, где быт, работа и досуг сплетены воедино. В этом социальном контексте стерты классовые различия, а соседи по лестничной площадке — начальник цеха и его подчиненный — в любое время дня и ночи могут зайти друг к другу «потрепаться» или одолжить соли. Знание социального контекста помогало в установлении доверительных контактов и получении сведений, закрытых для «чужаков».

Хотя основная часть исследования была завершена в 1994 г., научная группа не теряла связи с предприятием и продолжала проводить регулярные встречи с информантами. В ходе мониторинга руководству передавались резюме научных отчетов, оно консультировалось по социальным вопросам. Социологи принимали участие в заседании совета директоров и выступали перед служащими кадрового отдела. С представителями цехового и заводского управления обсуждались частные проблемы исследования, передавались тексты статей. Подобные встречи оказались продуктивны для обеих сторон, открыв новые перспективы интерпретации имеющихся материалов.