Глава I ПРЕДМЕТ — ЛИЧНОСТЬ[928]

Моим слушателям и читателям предстоит проявить большую снисходительность, так как предмет поистине огромен, и за отведенное мне время (55 минут) я смогу лишь наметить подход к его трактовке.

Замечание относительно принципа такого рода исследований

В результате вы увидите образец — может быть, худший, чем вы ожидаете, — работ Французской социологической школы. Мы специально занялись социальной историей категорий человеческого духа. Мы стремимся объяснить их одну задругой, пока просто отталкиваясь

от перечня аристотелевских категорий[929]. Мы описываем некоторые их формы в определенных цивилизациях и посредством сравнения стараемся выявить их подвижную природу и причины. Именно таким способом, анализируя понятие мана, Юбер и я попытались найти не только архаическую основу магии, но также и очень общую

и,              вероятно, весьма раннюю форму понятия причины*. Таким же образом Юбер описал некоторые характеристики понятия времени*, а наш незабвенный коллега, друг и ученик Чарновски хорошо начал, но, увы, не закончил свою теорию «дробления пространства», иначе говоря, некоторых аспектов понятия пространства*. Таким образом, мой дядя и учитель Дюркгейм исследовал понятие целого после того, как вместе со мной исследовал понятие рода*.

С вашего позволения мы будем действовать более методично и ограничимся в исследовании одной-единственной подобной категорией — категорией «я». Этого будет вполне достаточно. За короткое время я не без удали и на большой скорости проведу вас через континенты и эпохи, от Австралии до наших европейских обществ и от древнейшей истории до истории наших дней. Можно было бы предпринять более обширные исследования, каждое из которых могло быть значительно более глубоким, но я намереваюсь лишь показать вам, как их можно было бы организовать. Ибо моя цель — сразу представить вам перечень форм, которые это понятие принимало в различных местах, и показать, как оно в конечном счете обрело плоть, материю, облик, грани, — и так дойти до нашего времени, когда оно наконец стало ясным, четким в наших цивилизациях (именно в наших, почти

в наши дни), хотя еще не во всех. Я сделаю лишь набросок, начну эскиз, предварительный слепок. Я еще не готов разрабатывать весь массив, лепить законченный портрет.

Так, я не буду говорить с вами о лингвистических вопросах, которые для полноты надо было бы рассмотреть. Я никоим образом не считаю, что было такое племя, язык, где бы слово “je — moi” (вы видите, что мы до сих пор используем два слова) не существовало и не означало нечто отчетливо выраженное.

О психологии я буду говорить так же мало, как и о лингвистике. Я оставлю в стороне все, что касается «я», сознательной личности как таковой. Скажу только: очевидно, особенно для нас, что не было никогда человеческого существа, которое не обладало бы ощущением не только своего тела, но также и своей духовной и телесной индивидуальности одновременно. Психология этого ощущения достигла огромного прогресса примерно за последние 100 лет. Все французские, английские, немецкие неврологи, среди которых мой учитель Рибо* и наш дорогой коллега Хед*, накопили обширные знания по этому вопросу, по поводу способа, которым формируется, функционирует, приходит в упадок, отклоняется в сторону, разлагается это чувство, а также о важной роли, которую оно играет.

Моя тема совсем иная, особая. Она принадлежит к социальной истории. Как в течение веков сквозь многочисленные общества медленно вырабатывалось не чувство «я», но понятие, концепт, который создали из него люди разных эпох? Я хочу показать вам ряд форм, которые это понятие принимало в жизни людей, обществ, в соответствии с их правовыми системами, их религиями, обычаями, социальными структурами и формами их сознания.

Направленность моего изложения сразу станет понятной, как только я покажу вам, насколько поздним является философское слово «я», насколько поздно возникли категория «я», культ «я» (его искажение) и уважение «я» — в частности, «я» других (его нормальное проявление).

Итак, перейдем к классификации. Никоим образом не претендуя на реконструкцию общей истории с глубокой древности до наших дней, изучим вначале некоторые из форм понятия «я», затем, вместе с греками вступив в историю и отталкиваясь отсюда, установим некоторые достоверные связи. Прежде всего, не заботясь ни о чем, кроме логики, мы совершим прогулку по своего рода музею фактов (я не люблю слово survivals — «пережитки» по отношению к еще живым и разрастающимся институтам*), которыми снабжает нас этнография.