Пуэбло

Начнем с факта, от которого отталкиваются все исследования подобного рода. Приведу факт, взятый у индейцев пуэбло, у зуньи, точнее, тех пуэбло зуньи, которых столь замечательно многие годы исследовали Фрэнк Гамильтон Кэшинг (прошедший полное посвящение в пуэбло), Матильда Кокс Стивенсон и ее муж.

Нижеследующее свидетельство принадлежит Фрэнку Гамильтону Кэшингу, которого подвергают критике даже его коллеги из «Бюро американской этнологии»*. Однако я продолжаю считать его одним из лучших авторов описаний обществ всех времен; а я знаю его опубликованные работы, тщательно следил вообще за тем, что публиковалось о зуньи и о пуэбло в целом, и вполне полагаюсь на свое знание множества американских обществ.

Если позволите, я перейду к тому, что относится к ориентации и разделению персонажей в ритуале. Хотя это имеет очень важное значение, как я уже отмечал в другом месте, ограничусь указанием лишь на два момента: существование известного количества личных имен по кланам; точное определение роли, которую каждый играет в представлении клана и выражает этим именем. *

«В каждом клане можно найти ряд имен, называемых именами детства.

или более молодым) лица, к которому адресуются или о котором говорят, используя этот термин взаимоотношения. Таким образом, для зуньи совершенно невозможно назвать другого просто братом: всегда необходимо сказать, старший или младший брат, благодаря чему сам говорящий утверждает свой относительный возраст или ранг. Между членами клана принято также обращаться друг к другу посредством тех же самых родственных имен старшего или младшего брата, дяди или племянника и т.

При такой системе устройства, при столь гибких приемах обозначения этого устройства (не только в зависимости от числа областей и их соподчинения и относительной преемственности и в последовательности их стихий и сезонов, но также и в приписываемых им цветах и т. д.) и, наконец, при таком устройстве соответственно классифицированных имен и терминов взаимоотношений, обозначающих скорее ранг, чем кровнородственную связь, ошибка в порядке церемонии, процессии или заседания совета просто невозможна, и о людях, использующих такие средства, можно сказать, что они вписали и вписывают свои статусы и законы во все повседневные взаимоотношения и высказывания».

Итак, с одной стороны, клан воспринимается как состоящий из определенного множества личностей, в действительности персонажей; а с другой стороны, роль всех этих персонажей состоит в том, чтобы каждому в своей части представлять целостность клана, служить ее прообразом.

Так обстоит дело с личностью и кланом. «Братства» еще более сложны. У пуэбло зуньи и, очевидно, у других, таких как сиа, тусаяны, хопи, вальпи и мишонгови, имена соответствуют не просто организации клана, его парадной, торжественной стороне, как частной, так и общественной, но главным образом рангам в братствах, которые в старой номенклатуре Пауэлла и «Бюро американской этнологии» назывались “Fraternities”, “Secret Societies” («Братства», «Тайные общества») и которые мы могли бы с большой точностью уподобить «коллегиям»* римской религии. Тайные в своих приготовлениях и многочисленных торжественных обрядах, предназначенных для Общества Мужчин (Кака или Коко, Коемши и т. д.), но также и публичные, почти театральные, представления, особенно у зуньи, у хопи — танцы в масках, в частности танцы катсина, посещение духов, представленных их

держателями прав на землю, носителями их знаний.

Мисс Б. Фрейере Марекко (сейчас миссис Эйткен) и миссис

Э.              Клюз Парсонс продолжают расширять и подтверждать наши знания об этом.

С другой стороны, если добавить, что жизни этих индивидов, движущие силы кланов и обществ, охватывающих кланы, поддерживают не только жизнь вещей и богов, но и «собственность» на вещи; что это не только укрепление посюсторонней и потусторонней жизни мужчин, но также и возрождение индивидов (мужчин), единственных наследников носителей их имен (перевоплощение женщин — совсем другое дело), то вы поймете, что мы видим уже у пуэбло в общем и целом понятие личности, индивида, единого со своим кланом, но уже оторванного от него в церемониале маской, своим званием, рангом, ролью, своей собственностью, своим выживанием и возрождением на земле в одном из своих потомков, наделенном теми же местом в иерархии, именем, званием, правами и функциями.