§ 2. Войны XVII—XVIII вв.

В Тридцатилетнюю войну эпидемии вызвали в Средней Европе огромные опустошения. Источником эпидемий неизменно была армия. Где бы она ни появлялась, вслед за ней распространялась эпидемия, которая уносила тысячи людей гражданского населения.

Несмотря на заботы шведского короля Густава-Адольфа о санитарном состоянии армии, эпидемии приносили ей огромный Ущерб. Так, например, его армия, насчитывавшая к концу 1630 г. 41 675 человек, потеряла только в течение шести месяцев 14 тыс. человек, главным образом из-за болезней. Двумя годами позднее, когда армия Густава-Адольфа вновь посетила когда-то оставленный ею лагерь, эпидемия разразилась с огромной силой, в результате чего произошли следующие изменения в численности армии [419].

В лагере под Нюрнбергом за 14 дней из 15 тыс. кавалеристов осталось 7 тыс. Из 31 тьгс. пехотинцев за месяц умерло 17 тыс. человек, из них только 1 тыс. пала в боюПри преемнике Густава-Адольфа армия на протяжении пятинедельного марша в результате эпидемии уменьшилась с 22 тыс. до 12 тыс. человек.

Примерно в то же время разразилась эпидемия чумы. В Гер. лице в 1633 г. погибло от бубонной чумы 435 солдат гарнизона. В том же году в Силезии эпидемия чумы приняла столь большие размеры, что армия была почти полностью уничтожена.

Особенно велики были санитарные потери во время осад. Так, например, во время осады поляками Троицко-Сергиевской лавры зимой 1608/09 г. вследствие тесноты, плохой воды и недостатка в овощах среди гарнизона распространилась цинга, от которой в некоторые дни умирало до 100 человек. Всего от болезней умерло 2 тыс. человек — две трети всего гарнизона [420].

Значительные эпидемии были в армии Кромвеля во время Ирл андской кампании 1648—1650 гг. Английские полки таяли от малярии, дизентерии и злокачественной лихорадки. Кромвель писал 25 ноября 1649 г. спикеру английского парламента Лепи- талю: «Скажу вам прямо, большая часть солдат армии пригодна более для госпиталя, чем для битвы» [421]. За зиму английская армия в Ирландии понесла столь значительные санитарные потери, что потребовалось подкрепление из Англии. Лишь к апрелю 1650 г. эпидемия прекратилась[422].

Имеются также сведения о распространении эпидемий среди армий в период войн второй половины XVII в. Так, в 1653 г., во время войны с Украиной, польское войско сократилось от голода, холода, болезней и побегов с 40 тыс. до 20 тыс. человек[423], g период нападения Франции на немецкие государства среди баварских солдат свирепствовала эпидемия сыпного тифа. Эпидемия распространилась и среди войск, осадивших Вену в 1683 г., и среди прусских войск в Венгрии, которые занесли инфекцию в Германию. До нас дошли также сведения, что в 1687 г., во время похода армии князя Голицына в Крым, «от недостатков» погибло 40 тыс.

В XVII в. все войны сопровождались эпидемиями, которые уносили огромное количество жертв, притом большее, чем от оружия неприятеля. Об этом свидетельствует изданная в Париже в 1681 г. книга француза Реми Фора, посвященная вопросам военной медицины [425]. В книге приводится следующий диалог между главным героем Полемиатром и его собеседником Леоцестом.

Леоцест спрашивает Полемиатра, чтб он делал во время войны.

«Полемиатр. — Я боролся.

Леоцест. — Боролся! С кем же?

Полемиатр. — С врагом.

Леоцест. — С каким врагом?

Полемиатр. — С наиболее опасным для войска.

Леоцест. — Вы, может быть, подразумеваете болезни, но, по моему мнению, железо и огонь гораздо более опасны.

Полемиатр. — А между тем вы должны были бы знатЫ, что болезни обыкновенно уничтожают в армии больше людей, чем оружие, и что зачастую опустошение от болезней причиняет более чувствительные потери, чем самые кровавые битвы.

Леоцест. — Разве возможно, чтобы от болезней умирало больше солдат, чем от ран? Ведь убитых во время битвы мы считаем десятками и сотнями тысяч.

Полемиатр. — Во-первых, не так-то легко убить такое число вооруженных людей, а во-вторых, битвы бывают не так часто... Большинство солдат умирает не во время битвы, и обыкновенно приходится убеждаться, что среди значительного числа сражающихся на тридцать раненых едва ли приходится десять мертвых. Кроме того, не должно упускать из виду, что от одной раны не так-ю часто умирают... Напротив того, болезни постоянно опустошают войска и притом опустошение это бывает тем значительнее, что крайне трудно избегнуть засад этих болезней и защищаться от их нападений. Болезни никогда не заключают перемирия, которое так часто принимается между воюющими сторонами; болезни проникают в средину войска так же, как шпионы и переодетые враги, и попадают во все отделы лагеря,

входят в палатки солдат, застают их неожиданно и перерезывают им горло прежде, чем те успеют начать свою защиту; наконец, не забывайте, что именно болезни ослабляют и губят целые армии».

Мы привели этот пространный диалог для того, чтобы подчеркнуть роль эпидемий в армиях и показать, как они представлялись современникам в конце XVII в. Действительно, не может быть никаких сомнений, что эпидемии в XVII в. наносили больший урон, чем оружие неприятеля.

Для XVII в. не представляется возможным исчислить непосредственно санитарные потери армий во время войн, так как от этой эпохи до нас дошли лишь отрывочные данные. Поэтому число умерших от болезней в войнах XVII в. можно определить, лишь применив коэффициент, характеризующий соотношение между санитарными и боевыми потерями.

Как же подойти к определению этого коэффициента? В военно-санитарной литературе XIX в. имел широкое хождение коэффициент, равный 6. Это означает, что в войнах прежних веков число умерших от болезней в 6 раз превышало число умерших от оружия. Такой коэффициент приводил, например, знаменитый немецкий врач Роберт Кох[426]. Встречаются и другие соотношения. Так, например, немецкий статистик Кольб исчислил, что за период 1733—1864 гг. 1,5 млн. человек погибло в войнах от оружия и 6,5 млн. — от болезней. Эти цифры дают коэффициент, равный 4’/з. Вероятно, на этом основании в некоторых работах фигурирует также цифра 4 как соотношение между числом умерших от болезней и от оружия [427].

Наряду с такими высокими коэффициентами применяются и более низкие. Так, например, Фрёлих полагает, что для войн второй половины XIX в. этот коэффициент надо считать равным 2.

Ниже приводятся конкретные данные об эпидемиях в армиях во время войн на протяжении XVIII и XIX вв. Тщательный анализ всех этих материалов показал, что даже при огромном размахе эпидемий приведенные выше коэффициенты (4 и 6) резко преувеличены. Такое соотношение между санитарными и боевыми потерями действительно имело место лишь в отдельных кампаниях, особо неблагоприятных в санитарном отношении, но в качестве средней величины указанные коэффициенты не могут быть взяты. Данные, охватывающие целые войны, говорят, что соотношение между санитарными и боевыми потерями колебалось от 1,5 до 3.

Петра I в 1695 г.1, 1,9 — в австрийской армии в Семилетнюю войну, 2,8 —в армии Веллингтона в Испании в начале XIX в., 4 — в британском флоте в 1793—1815 гг. В целом по XVIII в. примем коэффициент, равный 2.

Учитывая, что в XVII в. военно-санитарное дело было поставлено хуже, чем в XVIII в., считаем все же более правильным для XVII в. взять тот же коэффициент. Принятие более высокого коэффициента было бы неверным, так как численность армий в XVII в. была меньше, чем в XVIII в., а размеры санитарных потерь зависят не только от размеров боевых потерь, но и от общей численности войск.

Число убитых для XVII в. было выше исчислено нами в 950 тыс. человек, а количество раненых приближалось к 1,5 млн. человек. Тяжело раненные погибали на поле боя, поэтому процент умерших от ран не мог быть выше 10. Считая, следова- тельно, что впоследствии умерло от ран 150 тыс. человек, летальные боевые потери в XVII в. составили 1 100 тыс. человек. Принимая коэффициент 2 для санитарных потерь, получаем, что общее число умерших от болезней в армиях в войнах XVII в. составило 2200 тыс. человек.

Эпидемии наносили армиям огромный урон и в XVIII в. Для этого столетия сохранились более обширные статистические материалы о смертности от болезней, поэтому имеется возможность произвести ориентировочные расчеты санитарных потерь в крупнейших войнах этого века.

Хуже обстоит дело с материалами о санитарных потерях в отношении наиболее ранней войны XVIII в. — войны за испанское наследство. Известно только, что в это время были значительные эпидемии среди французских и баварских солдат, но нет прямых указаний о том, сколько эти эпидемии унесли жертв. В последние годы этой войны среди армий, расположившихся вдоль Рейна, был распространен тиф. Большие санитарные потери понесла также и английская армия. Смертность на кораблях, перевозивших войска, была очень велика. «Пополнения, отправленные летом 1706 г.

Главные санитарные потери в эту войну, по-видимому, заключались в гибели от болезней осажденных гарнизонов. Число Убитых было установлено нами в 230 тыс.; добавляя одну шестую этого числа на умерших от ран, общие летальные боевые п°т.ери выразятся в 270 тыс. Число умерших от болезней было По крайней мере в 1,5 раза больше. Всего, таким образом,

1 Исчислено по данным, приведенным в дневнике Гордона (см. Г. Яков- вlt; Азовские походы Петра I, «Энциклопедический словарь военной медицины», т. Sj стр. 85).

Fortescuet A history of the British army, v. 1, 1910, p. 561:

можно считать, что число убитых и умерших во время этой воины составило около 700 тыс. человек. Меньшую цифру (400 тыс.) называет для этой войны Бодар[428].

В эти же годы на востоке Европы происходила еще более затянувшаяся Северная война. Войска шведского короля Карла XII, вторгшиеся в пределы России, потеряли от болезней значительное количество солдат. Русский историк Соловьев дает следующую характеристику условий одного из походов Карла XII: «Поход был тяжел для голодного войска по опустошенной стране; солдаты сами должны были снимать с поля колосья и молоть их между камнями, а тут еще льют беспрерывные дожди и негде укрыться и высушиться. Явилось необходимое следствие сырости и дурной пищи — болезни; солдаты говорили, что у них три доктора: доктор Водка, доктор Чеснок и доктор Смерть»[429]. Шведский военный историк Адлерфельд сообщает, что «из-за необычайно холодной зимы 1709 г., а также из-за голода в шведской армии ежедневно умирало много людей». В другом месте тот же историк указывает, что «болезни, вызванные трудными переходами и недостаточным питанием, нанесли шведской армии большие потери, не считая людей, которые погибли от холода»[430].

Только в одном 1719 г. в Финляндии от холода погибло 3 тыс. солдат из армии Карла XII[431]. Но и в русской армии санитарные потери во время этой войны были очень велики. Только при осаде Риги с осени 1709 г. по июль 1710 г. от эпидемии чумы погибло 9 тыс. солдат и офицеров [432]. По официальным сведениям, как указывает Мартынов, за всю Северную войну число умерших от болезней и больных, уволенных из армии, составило 500 тыс. человек. Можно предположить, что умерших от болезней было не менее одной пятой этого числа. Кроме того, надо еще учесть санитарные потери других государств, воевавших с Швецией, — Польши, Саксонии, Дании. Полагая, что у шведов были такие же санитарные потери, можно ориентировочно определить, что в этой войне умерло от болезней 200 тыс. человек.

Несколько десятков лет спустя, во время второй (в XVIII в.) войны с Россией, шведская армия также понесла огромные потери от эпидемий. Потери от эпидемий понесла и русская армия. Известно, например, что в результате зимовки в 1741/42 г. в Финляндии численность Апшеронского полка сократилась, главным образом из-за цинги, почти наполовину.

g других полках во время этой же зимовки в Финляндии распространились повальные болезни. Граф Ласси в своем донесении писал: «От шести полков пехотных, которые прошедшую зиму здесь были на винтер-квартирах, находится в здешнем госпитале больных 2470 человек, из которых немалое число и померло» [433].

Во время войны за польское наследство в ноябре 1734 г. появилась сильная эпидемия в польской и саксонской армиях. Эта же эпидемия распространилась среди стоявших под Фленсбур- гом французских войск, а затем и среди немцев. Учитывая кратковременность этой войны, можно предположить, что санитарные потери в этой войне составили половину числа убитых и умерших от ран.

Во время войны за австрийское наследство эпидемии вспыхивали в войсках с большой силой. В 1742 г. в Инголынтадте (Бавария) эпидемия унесла несколько тысяч солдат из французского гарнизона. Тогда же французский гарнизон в Амберне потерял 1200 человек. Большой урон получил 13-тысячный французский гарнизон во время осады Праги австрийцами2. В то же время среди прусской армии в Силезии свирепствовал сыпной тиф, а среди австрийской и английской армий большие опустошения принесла эпидемия дизентерии и тифа; половина всех заболевших умерла. Можно предположить, что санитарные потери примерно в 2 раза превысили боевые. Тогда число умерших от болезней в этой войне составит 300 тыс. человек. большом размере санитарных потерь говорит число осад (37). Если во время каждой осады погибало от болезней 3— тыс. человек, то общее число умерших от болезней во всех осадах составило примерно 150 тыс. человек. Таким образом,; остальные 150 тыс. — это умершие от болезней в армиях, помимо умерших во время осад.

В начале второй половины XVIII в. наиболее крупным военным событием была Семилетняя война. По данным австрийской армии можно составить более или менее точную картину о размерах урона от эпидемий. На протяжении Семилетней войны австрийская армия потеряла убитыми 32,6 тыс. человек, а умершими от ран и болезней — 93,4 тыс. человек3. TaiK как число ¦раненых в битвах этой войны было в 2,5 раза больше числа убитых, то общее количество раненых австрийских солдат составило 80 тыс. человек. Считая, что из всей массы раненых умерло 12%, получим 10 тыс. умерших от ран, которых, очевидно, надо вычесть из группы умерших от ран и болезней. Число умерших только от болезней равно приблизительно 83 тыс. человек. Таким образом, количество умерших от болезней в 2,5 раза превысило число убитых и составило примерно одну пятую всех австрийских солдат, участвовавших в войне. Эта цифра, по-видимому, правильно отражает размер санитар, ных потерь австрийцев. Участник войны капитан прусской армии Архенгольц пишет в своих воспоминаниях, что эпидемические заболевания так свирепствовали среди австрийцев, что «в январе в течение 16 дней погибло от них 4 000 человек»

Значительная смертность от болезней была и в прусской армии. Недаром прусский король Фридрих говорил, что лихорадка похищает у него «более людей, нежели семь сражений». В результате сильных холодов плохо одетые прусские солдаты ежедневно отмораживали себе руки или ноги. И каждый раз полки приходили в свои зимние квартиры с большим числом больных. «Их хоронили сотнями, и эта одна зимняя кампания стоила королю больше войск, чем два сражения» [434].

Некоторые данные в отношении Пруссии в период Семилетней войны приводит Рихтер [435] по материалам тайного военного архива прусского генерального штаба. За все время войны в силезских госпиталях перебывало 71 239 больных и 25151 раненых, которые по исходам ранений и заболеваний распределялись следующим образом:

Исходы ранений и заболеваний в Семилетнюю войну (по силезским госпиталям)

Принимая летальность от ранений в 11—12%, число умерших от ран составит около 3 тыс., а от болезней — 15 тыс. человек. Однако это число составляет, вероятно, не более одной шестой от всех умерших от болезней прусских солдат и офицеров за семь лет войны. Если в австрийской армии умерло от болезней - 83 тыс. человек, то в прусской армии умерло не меньше 100 тыс. Только в одном Бреславле в 1758 г. было похорвнено 5470 прусских солдат [436].

французская армия в течение шести недель — от середины февраля до конца марта 1758 г. — потеряла от болезней около 10 тыс. человек из армии в 76 тыс. человек '.

Смертность от болезней вносила большие опустошения и в русскую армию в годы Семилетней войны. Уже в-первый период войны от болезней умерло во много раз больше людей, чем or оГня неприятеля. Так, уже к концу сентября 1757 г. умерло (от всех причин) 9521 человек — в 8,5 раз больше, чем в боях2. Помимо этого, к 20 сентября 1757 г. в госпиталях насчитывалось 8996 больных, что составляло ¦ приблизительно одну восьмую всей армии[437].

Уже в начальный период войны русская армия была настолько ослаблена санитарными потерями, что после победы при Гросс-Егерсдорфе она в значительной степени лишилась возможности использовать эту победу для дальнейшего продвижения в Восточную Пруссию. Большие опустошения среди русских войск произвела эпидемия оспы. Данные, относящиеся к более позднему периоду, также свидетельствуют о большой смертности от болезней. Так, например, в донесении графа А. И. Шувалова 24 мая 1759 г, сообщалось, что из 20 тыс. рекрут, 'предназначенных для пополнения рядов действующей армии, 3129 человек умерло в госпиталях, в пути и в других местах. Из 6658 рекрут, отправленных в Ригу, умерло 640 человек[438].

В Семилетней войне было убито 140 тыс. человек. Как указывалось выше, в австрийской армии число умерших от болезней в 2,5 раза превышало число убитых. Если принять это соотношение для других армий, участвовавших в Семилетней войне, то санитарные потери выразятся в 350 тыс. человек. Итоговая цифра потерь в Семилетней войне определена нами в 550 тыс. человек (см. ниже). Если из нее вычесть летальные боевые потери (175 тыс. человек), то на санитарные придется 375 тыс. человек, т. е. несколько больше приведенной выше цифры.

Особенно велики были санитарные потери во время войны Турции с Австрией и Россией. Вскоре после окончания войны за испанское наследство вспыхнула война между Австрией и Турцией (1716—1718 гг.), во время которой среди турецких войск появилась эпидемия чумы. Инфекция .проникла и в австрийские войска, которые во время осады Белграда потеряли 4 тыс. человек от перемежающейся лихорадки, дизентерии и других ¦болезней[439]. Через 19 лет, во время войны Австрии с Турцией, в австрийских войсках вспыхнула эпидемия бубонной чумы.

.. [440] «Grosser Generalstab. Die Kriege Friedrichs des Grossen. 3. Tell. Sieben-

Jahrige Krieg, 1756—1763», Berlin, 1909, Bd. VII, S. 134, 152.

ct 2 ЬАасловский, Русская армия в Семилетнюю войну, вып. I, М., 1886,

Большой урон наносили эпидемии во время русско-турецкой войны 1735—1739 гг.

Миних, командовавший русскими армиями в этой войне писал в одном письме, что «походы в Крым и Бессарабию стоили нам 100 ООО людей»генерал Манштейн в своих «Записках» также указывает, что эта война стоила России «потери более 100 000 ее подданных», основная масса потерь — это смерть от болезней. Кампания 1736 г., по свидетельству генерала Маи- штейна, стоила России около 30 тыс. человек. «...Для русской армии, — писал он, — всего менее были страшны турки и татары, с которыми она воевала. Гораздо гибельнее действовали на нее голод, жажда, постоянные труды и переходы в самое ужасное время года». В кампанию 1737 г. русская армия потеряла убитыми и умершими 11 тыс. человек регулярного войска и 5 тыс. казаков, главным образом от эпидемий, распространившихся в войсках из-за недостатка пищи, отсутствия хорошей йоды и вследствие изнурительных походов[441]. «Солдаты спали без всяких подстилок, на голой земле; недостаток лекарств и невежество лекарских учеников явились одной из главных причин большой смертности в войсках»[442]. В кампании 1738 г. потери от болезней были еще более значительными. По свидетельству руководителя военно-санитарного дела Кондоиди, они составили 30 тыс. умерших. Лишь в последнем году войны санитарные потери, отчасти, по-видимому, в результате учреждения походного госпиталя, составили только 2 тыс. человек[443].

Суммируя потери за все годы, получаем 73 тыс. человек. В свете этого итога цифра Миниха (100 тыс.) представляется близкой к действительности.

~ Третья в этом столетии русско-турецкая война сопровождалась сильной эпидемией чумы как в русской, так и в турецкой армиях. Эпидемия была настолько значительной, что вскоре перекинулась на гражданское население и докатилась до самой Москвы, где она унесла четверть населения города (52 тыс. из 230 тыс. жителей).

О              санитарных потерях во время этой войны свидетельствуют также данные о числе умерших в Кабардинском пехотном полку (по материалам строевых рапортов). На протяжении шести месяцев полк потерял 200 человек умершими от болезней, что составляло шестую часть численности полка [444].

Но и эти цифры оказываются совершенно ничтожными по сравнению с потерями, которые понес полк в последующий период войны с Турцией. В ведомости, представленной полком в январе 1772 г., указано, что в ноябре и декабре 1771 г. от рая

«мерло 5 человек, а от болезней — 362 человека. «Пропорция страшная, если вспомнить, что весь полк, за исключением двух пот, оставшихся в Польше... состоял из восьми рот, менее ста человек в каждой»1. Таким образом, за два месяца вымерла половина полка.

Эпидемии были очень значительны не только в отдельных полках, но и по всей армии. Уже в начале войны, в 1769 г., во 2-й армии с 1 января по сентябрь умерло от болезней и ран 1493 человека. Так как за это же время в боях было ранено всего 1579 человек, то ясно, что подавляющее большинство из 1493 человек приходилось на больных, а не на раненых. Но этот год был благоприятным в санитарном отношении. В следующем, 1770 г. 3 мая в Хотине появились первые случаи чумы среди солдат, сопровождавших партию пленных турок. Вскоре чума широко распространилась. Только в 1-й армии от болезней умерло 11,5 тыс. человек при численности всей армии в 40 тыс. 2 В 1771 г. санитарные потери также были очень велики: в январе умерло 461 человек, в июне — 538, в сентябре-—около 3 тыс. человек3. Всего за год число умерших достигло примерно 15 тыс. человек, а за 1772 г. — 20 тыс., так как только за октябрь — декабрь 1771 г. от болезней умерло 5 тыс. человек. Всего за 1769—1772 гг. умерло от болезней около 50 тыс. солдат и офицеров; учитывая отсутствие сведений за 1773 г., за всю эту войну санитарные потери надо принять в 60 тыс. человек.

Относительно последней в XVIII в. русско-турецкой войны также имеются материалы, свидетельствующие о больших санитарных потерях. Во время экспедиции генерал-поручика Бибикова в Анапу из 7609 человек было убито 233, а умерло 618 человек, т. е. почти втрое больше4.

Большие санитарные потери имела австрийская армия в войне с Турцией в 1788—1791 гг. Уже в начале войны среди австрийской армии распространились желудочные заболевания, тиф, перемежающаяся лихорадка и несколько позднее разразилась сильная эпидемия дизентерии. Масса солдат пала жертвой этой эпидемии 5.

Определить сколько-нибудь точно санитарные потери во время турецких войн XVIII в. не представляется возможным. По нашим подсчетам, общее число умерших от болезней в русской армии составило примерно 150 тыс. человек, в австрийской армии — 60 тыс., а всего в армиях противников Турции — 210 тыс. человек. Санитарные потери самой Турции были еще более значительными, так как именно турецкая армия была А. Зиссерман, цит. соч., т. 1, стр. 117. См. «Энциклопедический словарь военной медицины», т. IV, 1948, стр. 1214. Летальность в январе превышала 20%; число больных в сентябре соста- ВИло 19 тыс. Применяя январский процент летальности, получаем около 3 тыс. А. Зиссерман, цит. соч., т. 1, стр. 196. S. Kirchenbergert Geschichte des К. und К., S. 172.

очагом эпидемий. Только при осаде Очакова в 1737 г. 10 тыс. умерло от болезней К Принимая для Турции санитарные потери в 400 тыс., общее число умерших от болезней в турецких войнах XVIII в. может быть определено примерно в 600 тыс. человек.

В 1778 г. началась война Австрии с Пруссией, так называемая война за баварское наследство. По сохранившимся официальным данным, в этой войне от болезней умерло 12 625 солдат и офицеров, что составило две трети всех потерь австрийских войск[445]. Значительные санитарные потери имела также прусская армия. В 1-й армии умерло от болезней 6,5%, а во 2-й—-10% всего 'состава[446]. Рихтер указывает, что пруссаки потеряли от эпидемий 12 тьгс. солдат [447].

Во время революционных войн также имели место крупные эпидемии. Среди прусских войск, вступивших в Шампань, разразилась эпидемия дизентерии. Затем появился сыпной тиф, который также причинил серьезный урон прусской армии. После отступления интервентов эпидемия перекинулась на французские армии, так как отступавшие оставляли больных. И в последующие годы эпидемия сыпного тифа не утихала. Только в госпиталях Меца за 1792—1795 гг. было зарегистрировано 64 413 больных, из которых 4870 умерло. О больших эпидемиях во время революционных войн говорит также и тот факт, что в 1794 г. французская армия на Рейне потеряла от болезней 30 тыс. человек[448], тогда как убитыми в боях она потеряла не более 10—12 тыс. человек[449].

Следует еще отметить эпидемию 1794 г. в Пиренейской армии и эпидемию среди войск в Верхней Италии. В 1796—1797 гг. в Мантуе среди осажденных австрийцев распространилась эпидемия сыпного тифа, которая вскоре перекинулась на осаждавших их французов. За время осады Мантуи с августа 1796 по январь 1797 г. заболело 40 817 австрийцев, из которых 10 243 умерло. Во время осады Генуи в 1799—1800 гг. в течение шести месяцев умерло 14 600 человек[450].

Число убитых в революционных войнах определено нами в 260 тыс. человек. Учитывая степень распространенности эпидемий в армиях и соотношение между боевыми и санитарными потерями в 1794 г., можно предположить, что число умерших от болезней было в 2,5 раза более числа убитых и составило 600 тыс. человек.

В этом же столетии европейские армии понесли значитель- ные санитарные потери в колониальных войнах. Захват Англией Индии стоил ей в XVIII в. больше санитарных потерь, чем боевых. Лаверан указывает, что «английская армия в Индии была опустошена холерою в несколько приемов». Наиболее значительной была эпидемия, которая поразила 5-тысячный отряд полковника Пирса 6 марта 1781 г. «Люди падали дюжинами; смерть часто наступала менее нежели в час. В течение одного дня холера поразила 500 человек; в течение первых дней эпидемии умерло 700 человек» '. В следующем году эпидемия холеры наблюдалась среди британских моряков и среди сухопутных войск в Мадрасе. Имеются еще сведения об эпидемиях в 1790 и 1793 гг., когда холера опустошила английскую армию.

Английские войска в экспедициях на Ямайку, Никарагуа и Кубу терпели огромный уро'н от болезней из-за непривычных климатических условий. Так, например, во время экспедиции на Ямайку в 1741 г. за 19 дней один только 6-й полк выбросил за борт 98 трупов. Число заболевших и умерших достигло таких размеров, что от -продолжения экспедиции пришлось отказаться. В 1762 г. во время осады Гаваны было убито и ранено 1 тыс. англичан и 5 тыс. умерло от болезней. В 1780 г. из 1400 солдат, посланных в Никарагуа, осталось в живых всего 320 человек. В том же году среди английских войск на Ямайке в 7 батальонах умерло 1100 человек2. Всего за пятилетие 1776—1780 гг., т. е. во время войны с американскими колониями, Францией, Испанией и Голландией, в английском флоте 18 482 человека умерло от болезней и только 1243 человека было убито или умерло от ран 3.

При неудачных попытках англичан подавить революцию в Гаити и захватить остров «болезни, с одной стороны, и мужественные действия повстанцев — с другой, вывели английский отряд из строя. К 1 октября 1798 года из 15 тысяч человек, посланных для занятия острова, в живых осталось только тысяча человек...» 4

Попытки Франции приобрести новые и закрепить старые заморские владения в XVIII в. также стоили ей больших санитарных потерь. Так, например, личный состав прибывшей в Квебек французской эскадры спустя два с половиной месяца после прибытия потерпел огромный урон ог эпидемии сыпного тифа. Во время этой эпидемии умерла половина всего экипажа, насчитывавшего 10 тыс. человек, в том числе командующий Эскадрой герцог Анвильский 5.

Из приведенных материалов видно, что во время колониальных войн XVIII в. санитарные потери значительно превышали боевые. На основе имеющихся данных можно предположить что среди европейских войск, находившихся в колониях, число умерших от болезней по крайней мере в 4 раза превышало число убитых и умерших от ран. В XVIII в. европейцы были совершенно безоружны в санитарном отношении и массами гибли от болезней. В колониальных войнах европейских держав в XVIII в. число убитых было принято нами в 75 тыс. человек. Вместе с умершими от ран общее количество летальных боевых потерь можно считать равным 100 тыс. человек. В соответствии с этим число умерших от болезней определится в 400 тыс. человек. В свете данных о массовой гибели европейских солдат в колониях это число, вероятно, не является преувеличенным.

Огромные опустошения вносили эпидемии и болезни в ряды русской армии на Кавказе. Жаркий климат и плохие санитарные условия были основными причинами высокой смертности среди русских войск в 1722—1734 гг. во время войны с Персией. В то время как боевые потери составили за эти годы всего 435 человек, общие потери в регулярных войсках составили 8589 человек. Петр I в предвидении больших санитарных потерь дал в 1722 г. следующие указания войскам, вступавшим в персидские земли: «Большое остережение иметь от фруктов, ради их множества; также от соленого, не токмо от рыбы, но и от мяса, а ветчину употреблять только для навару, а так не есть; ибо и от жару довольно жажды будет... Особливо же остерегаться от дынь, слив, шелковицы и винограду, от которых тотчас кровавый понос и другие смертные болезни припасть могут... Смотреть, дабы никто от 9 часу поутру до 5 часов по полудни без шляп не ходил и не сидел, где кровли нет; также, чтоб в день не под кровлею не спали и на голой земле не спали же, н-о подстилали бы траву или камыш, или иное что сыщется... Не гораздо много воды пить...» 1

Несмотря на все эти предосторожности, смертность солдат от болезней была большая. По данным русского историка Болтина, в первый год войны в Персии половина войск погибла от болезней. Смертность солдат от болезней не уменьшилась и спустя три четверти века. Так, например, о смертности гарнизона в городе Кизляр можно судить по следующим цифрам :

в 1797 г. из общего числа 646 человек умерло 238

» 1798 г. gt;              gt;              »              894              »              gt;781

gt; 1799 г. gt;              »              »              871              »              »              273

И т о г о ... 2 411              1              292 П. Г. Б утков, цит. соч., ч. I, стр. 143—144. Там же, стр. 141, 144.

Эпидемии были неизменными спутниками всех войн XVII и jCVHI вв. и приносили больше урона, чем пушки и ружья неприятеля.