Толстолуцкий В. Ю. Нижегородский государственный университет РАЗРАБОТКА И ИСПОЛЬЗОВАНИЕ СОВРЕМЕННЫХ ИНФОРМАЦИОННО-КОММУНИКАЦИОННЫХ ТЕХНОЛОГИЙ В ПРЕПОДАВАНИИ ПОНЯТЙНОГО АППАРАТА КРИМИНАЛИСТИКИ

Тема конференции выбрана настолько удачно, что прочитав ее и поняв предлагаемые для обсуждения вопросы, возникает желание в ней участвовать представителей тех отраслей знания, которые, откровенно говоря, весьма далеки от области собственного иноязычного образования.

Среди криминалистических проблем, ставших актуальными в последнее время, отмечу предлагаемые для обсуждения на конференции следующие приоритетные направления: профессионально-ориентированные технологии в иноязычном и межкультурном образовании и использование современных информационно-коммуникационных технологий в преподавании языков и культур.

Отечественная криминалистика вполне обоснованно относится к числу юридических дисциплин. В тоже время, она изучает такой аспект уголовного судопроизводства, который относительно независим от особенностей национального права. На этом основании в Европе криминалистика трактуется как полицейская наука, изучающая применение современных технических средств в расследовании преступлений. Поиск преступника по оставленным им на месте преступления следам и последующая идентификация его личности основаны на естественнонаучных закономерностях следообразования. Поэтому разработка технических средств, обеспечивающих эффективную работу со следами, является одним из важнейших предметов исследования как отечественных, так и европейских криминалистов.

Объективный характер закономерностей следообразования, который не зависит от кон­струкции права той или иной страны, позволяет криминалистам, работающим в рамках раз­личных правовых систем, выстроить между собой эффективную межкультурную коммуни - кацию. Межкультурная коммуникация в профессионально-ориентированном иноязычном криминалистическом образовании юристов рассматривается как знание языковых особенно­стей описания механизмов следообразования, обусловленных антропологическими характе­ристиками преступника и способом его совершения. Такой подход позволяет осуществлять общение, в котором происходит обмен представлениями об использовании техническо­криминалистических средств в ходе расследовании преступлений. Подчеркнем, что указан­ная межкультурная коммуникация ограничивается областью криминалистической техники, то есть одним из четырех разделов отечественной криминалистики. Поскольку криминали­стическая техника исследует естественнонаучные закономерности следообразования, поиска и фиксации следов преступления, то в ней исключаются различия между предметом крими­налистических исследований, обусловленные разными правовыми системами. В данном слу­чае, можно утверждать, что при коммуникации ученых разных стран, фактически нет меж­культурных различий. Естественнонаучные закономерности совершения преступления и следообразования одинаковы для всех стран, имеющих уголовное судопроизводство.

Принципиально меняется ситуация при переходе к изучению раздела криминалистики «Методика расследования отдельных видов и групп преступлений». В отечественной крими­налистике понятие «вид преступления» базируется на действующем уголовном законе. В уголовном законе приведены квалифицирующие признаки, на основании которых опреде­лены составы преступлений и их квалифицирующие признаки. Исходя из составов преступ - лений, а так же уголовно процессуального законодательства, отечественная криминалистика разрабатывает методику расследования преступлений соответствующих составов. В резуль­тате чего, различие в уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве приводит к появлению межкультурных различий, носящих правовой характер.

Выскажу субъективное мнение, что в области криминалистической методики европей­ские криминалисты до сих пор остаются на точке зрения, сформулированной «отцом» кри­миналистики Г. Гроссом в конце 19 века: «Криминалистика, по природе своей, начинается лишь там, где уголовное право, также по своей природе, прекращает свою работу. Каким именно способом совершаются преступления? Как исследовать эти способы и раскрывать их, каковы были мотивы к совершению такового, какие имелись в виду цели - обо всем об этом нам не говорят ни уголовное право, ни процесс. Это составляет предмет криминали­стики». В приведенном высказывании криминалистика не имеет правового содержания, а является наукой «полицейской», «технической», «естественнонаучной». Приведенная точка зрения в принципе исключает принятое в России положение о юридической природе крими­налистики. Полагаю, что в этом плане европейская криминалистика существенно отстает в своем развитии от российской, в силу того, что необоснованно переносит методологический подход, оправданный в период становления криминалистики на основе появившихся на заре научно-технического прогресса методов криминалистической техники, на другие разделы криминалистики, в частности на методику расследования преступлений.

Итак, нет межкультурных различий в области понимания содержания и обучения мето­дам криминалистической техники, поскольку объективно существующие закономерности этой части предмета исследования криминалистики, традиционно стоящие на протяжении двух прошлых столетий в центре внимания нашей науки, обеспечивают независимость раз - вития криминалистики от той системы права, которая присуща отдельным странам. В то же время, в части криминалистической методики существуют неустранимые межкультурные различия, препятствующие взаимопониманию криминалистов и вытекающими дидактиче­скими проблемами изучения криминалистики иноязычными студентами.

Нас интересует прикладные стороны указанных различий в межкультурной коммуникации криминалистов, которые обнажаются при попытке согласования терминологии, заимствованной наукой криминалистикой из компьютерных наук. Самым простым примером служит задача по русификации интерфейса профессионально­ориентированных компьютерных программ, которые разработаны за рубежом, но планируется их использование в отечественном уголовном судопроизводстве. Задача решается «техническим переводом» в том случае, если программа относится к предмету криминалистической техники. Полагаю, что эти программы можно выделить в качестве первого класса криминалистических программ. В этом классе программ, русификация интерфейса не выходит за рамки проблем традиционного перевода, в частности, при составлении портрета преступника с помощью программы Faces, разработанной компанией IQ Biometrix [2].' Перечень криминалистически значимых признаков, используемых в указанной программе, не зависит от правовой системы страны разработчика.

По этой же причине не возникает противоречий и при русификации компьютерных программ, относящимся к любым криминалистическим учетам. Поэтому компьютеризиро­ванные криминалистические учеты также относятся к первому классу программ. Отмечу, что в основе криминалистических учетов лежит обработка электронных баз данных, созданных по криминалистически значимым признакам, представленным в виде классификатора. Обучение русскоязычных студентов юридических факультетов и следователей работе с про­граммой не вызывает затруднений после русификации интерфейса, по той причине, что русифицированный классификатор, по которому создана база данных, интуитивно понятен отечественному юристу.

Принципиально меняется ситуация в том случае, если программа относится к кримина­листической методике. Эти программы образуют другой класс программ и характеризуются серьезными проблемами межкультурной коммуникации, проявляющимися при их изучении пользователями. Поэтому более детально рассмотрим проблемы межкультурной коммуника­ции, которые возникают при попытке использования электронных баз данных, созданных носителями другого языка.

В отечественной криминалистике процесс изучения уголовных дел, представляющих собой один вид и группу преступлений (предмет исследования криминалистической методики), производится с целью создания особого криминалистического средства, называемого криминалистической характеристикой преступлений (далее КХП). В основе указанного изучения уголовных дел лежит создание системы криминалистически значимых признаков, позволяющих выделить существенные стороны описываемых преступлений. Формирование отмеченной системы признаков в современной компьютерной литературе по базам данных называется созданием «классификатора», криминалистическое значение которого выше упоминалось.

В Википедии классификатор определяется следующим образом: «Классификатор, или (от лат. classis - разряд и facere - делать) - систематизированный перечень наименованных объектов, каждому из которых в соответствие дан уникальный код. Классификация объектов производится согласно правилам распределения заданного множества объектов на подмножества (классификационные группировки) в соответствии с установленными признаками их различия или сходства. Применяется в Автоматизированных системах управления и обработке информации. Классификатор является стандартным кодовым языком документов, финансовых отчётов и автоматизированных систем [3].

Выше отмечалось, что выделение вида и группы преступлений, изучаемых с целью создания КХП, начинается с уголовно-правовой нормы, в которой указаны квалифицирующие признаки. По этой причине, классификатор для создания электронной КХП состоит из признаков, семантика которых необходимым образом включает в себя правовое содержание действующего уголовного кодекса РФ. Сначала состав преступления, а потом детализирующие его криминалистически значимые признаки, определяют семантику классификатора, то есть «правил распределения заданного множества объектов на подмножества (классификационные группировки) в соответствии с установленными признаками их различия или сходства».

Как показал наш опыт обучения студентов и следователей криминалистике, усвоение обу­чаемыми семантики классификатора КХП определяется уровнем знания ими действующего уголовного законодательства. Недостаточность правовых знаний в области отечественного уго­ловного права или наличие системы правовых знаний какой-либо европейской зарубежной страны, приводит к тому, что криминалистически значимые признаки, составляющие электрон­ную КХП, интерпретируются только в естественнонаучном смысле. Рассмотрим следственную ситуацию, в которой следователь должен выдвинуть версии по лицу, совершившему преступле­ние. В качестве исходных сведений они использует следующую информацию: обнаружен труп женщины (без документов, возраст около 26 лет) на берегу реки (ближайший населенный пункт в 3 километрах, в котором проходит федеральная трасса М 7). На земле следы протектора колес автомобиля. Причиной смерти стала черепно-мозговая травма. Потерпевшая имела с собой дорожную сумку, в которой отсутствуют все ценные вещи.

Имея опыт расследования уголовных дел, с аналогичными исходными сведениями (в криминалистике обобщенные исходные сведения называется «Типовая следственная ситуация»), следователь выдвинул версию о разбойном нападении на передвигающуюся автостопом потерпевшую, совершенном случайными, а потому незнакомыми ей лицами. Соответствующие поручения по кругу лиц, среди которых следует искать преступника, были сформулированы и направлены оперативно-розыскному составу. В течение 6 месяцев на причастность к совершению преступления оперативниками были отработаны 3 тысячи человек. Но результат их работы оказался отрицательным, преступник не найден. Проанализировав полученный результат, отметим, что принятый за основу поиска преступников механизм расследуемого преступления соответствует ст. 162 УК РФ «Разбойное нападение в целях хищения чужого имущества, совершенного с применением насилия, опасного для жизни...». Если бы уголовное дело было возбуждено по ст. 162 УК РФ, то причинение смерти рассматривалось как неосторожное, в полном согласии с комментариями к УК РФ: «Неосторожное причинение смерти в процессе разбоя охватывается п. «в» ч. 2 настоящей статьи и не требует дополнительной квалификации по статьям о преступлениях против жизни»[1, 419].

В силу того, что выдвинутая версия была отработана и возникла «тупиковая ситуация», пришлось пересмотреть первоначальную версию. Поскольку с самого начала уголовное дело возбуждено по п. «з» ч. 1 ст. 105 УК РФ «Убийство» (пункт «з» указывает квалифицирую­щий признак в виде мотива: «из корыстных побуждений»), то типовой механизм преступле­ния следовало искать в базе уголовных дел по убийствам, а не по грабежам или разбоям. На основании той же самой типовой следственной ситуации, но в базе данных по убийствам, имеющем другой классификатор, было найдено иное аналогичное преступление. Преступни­ком, совершившим убийство, в аналогичном деле являлся мужчина из близкого окружения потерпевшей - сожитель. Новая версия указывала на необходимость установления личности потерпевшей (в том числе, среди без вести пропавших) и отработки круга лиц, непосред­ственно с ней проживающих. Когда личность потерпевшей была установлена, дело было быстро раскрыто. Преступником оказался сутенер потерпевшей. Изъятие ценных вещей было произведено им с целью имитации грабежа. Осуществляя реконструкцию преступле­ния, следователь первоначально не учел признаки, представляющие собой сокрытие следов механизма преступления, указывающие на имитацию другого преступления.

Приведенный пример показывает, что проблемы, характерные для межкультурной коммуникации, можно обнаружить уже на этапе учета различий в классификаторах баз данных, создаваемых для убийств и разбоев.

Как видим, в программах второго типа существенным является различие в квалифици­рующих признаках, поскольку именно они реализуют механизм влияния правой оценки на реконструкцию преступления.

Аналогичным образом усложняет межкультурную коммуникацию, за счет несов­падения концептов, которые используются разработчиками и пользователями программы, использование в компьютерной программе классификатора, созданного на основе иной правовой системы. В этом случае усложнение межкультурной коммуникации носит концептуальный характер.

Подводя итого сказанному, отметим, что второй класс программ имеет классификатор, включающий в себя правовые стороны преступления. Поскольку содержание классифика­тора и семантика его признаков обусловлены правовой системой страны разработчика, то такие программы не понятны отечественным юристам, даже при качественном переводе интерфейса. При изучении указанных программ обнаруживаются существенные трудности межкультурной коммуникации. Важно подчеркнуть, что преодоление этих трудностей только на лингвистическом уровне не приведет к внедрению в уголовное судопроизводство этого класса программ, поскольку требуется их адаптации к отечественной системе права.

Еще одним из выводов данной публикации является указание на то, что приобретение зарубежных компьютерных продуктов всегда требует предварительного анализа возможности устранения проблем, обусловленных трудностями межкультурной коммуникации и различием концептов разноязычных пользователей, формализовано представленных в классификаторах электронных баз данных.

Литература

1. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / отв. ред. А. В. Наумов. - М.: Юристъ, 1996. - 824 с.

2. [Электронный ресурс] ИКЬ: http://old.computerra.ru/gid/rtfm/graphic/296416. Обращение 20.06.2013.

3. [Электронный ресурс] иКЬ: http://ru.wikipedia.org/wiki. Обращение 20.06.2013.