С.Р. Абрамова, Ф.Г. Сафин, А.И. Халиулина Языковой фактор межэтнического взаимодействия в полиэтничной среде (по данным этносоциологических опросов в Башкортостане

Одним из главных вопросов, интересо­вавших специалистов в период зарождения отечественной этносоциологии в 1960-е го­ды, было изучение проблемы двуязычия и масштабы его распространения.

Языковое поведение индивидов всегда зависит от сложившейся этноязыковой ситу­ации в регионе, местности и даже трудового коллектива. В полиэтничном регионе язы­ком межэтнического общения, как правило, выступает язык большинства того или иного этноса, или же язык, которым владеет мест­ное население. Сложилось так, что при обще­нии между собой индивиды употребляют тот язык, который понятен окружающим. ^[82]

Как показывают данные этносоциологи­ческих исследований, реальное владение рус­ским и национальными языками в республике складывается в пользу русского языка, хотя среди нерусских народов языковая компе­тенция родного языка весьма высока, но она ниже, чем знание русского языка. Несмотря на разный уровень компетенции, речевое по­ведение носителей разных языков сводится к общению на русском языке. Иногда это про­является даже тогда, когда носители, принад­лежащие к одной национальности, при обще­нии между собой употребляют не язык своего этноса, а русский язык.

Тем не менее можно сказать, что среди го­родских башкир, в том числе и молодежи, род­ной национальный язык остается основным и доминирует над русским. У городских же та­тар, особенно у молодого поколения, русский язык уже заметно обошел родную речь в мас­штабе языковой компетентности [1, с.

Среди факторов, влияющих на формиро­вание языковой компетенции, важнейшим можно назвать языковую среду, в которой жи­вет и воспитывается ребенок. Как показали результаты этносоциологических исследова­ний, немногим менее половины опрошенных городских татар и башкир отметили, что дома со своими родителями они разговаривают со-

ответственно на татарском или на башкирском языке [6, с. 103]. Часто родители обращаются к своим детям на национальном языке, хотя при этом сами дети предпочитают отвечать им на русском. Тем самым создается некий языковой фон из разных языков, но понима­емый всеми участниками процесса общения.

Использование национального родного языка при общении молодежи со старшим поколением продиктовано, во-первых, уважи­тельным отношением к старшим со стороны внуков и внучек; и, во-вторых, у старшего поколения, особенно у женщин, знание рус­ского языка весьма ограничено. Отсюда и ши­рокое употребление национального языка при общении со старшим поколением, особенно бабушками.

Русские, как показали результаты этно- социологического опроса «Современные этнические процессы в Башкортостане: эт- ничность, идентичность и толерантность»¹, в ^[83]

своем абсолютном большинстве, как и в 1993 году, предпочитают дома общаться на языке материнского этноса. Этому способствуют, прежде всего, однонациональные браки роди­телей и существующая языковая среда. С дру­гой стороны, для русского населения также присуще общение дома с родителями на дру­гих языках, в том числе и на смешанном на­ционально-русском варианте. Употребление русскими национальных языков - башкирско­го или татарского - совсем незначительное. Как выяснилось в ходе опроса, лишь 1,2% русских сочли возможным при общении с родителями употребление башкирского или татарского языков. А применение смешанных национально-русских вариантов отмечено лишь в незначительной степени.

Употребление национальных языков при общении с родителями за эти годы значитель­но изменилось в сторону распространения рус­ского языка. Например, если в 1993 году две трети респондентов-башкир дома с родителя­ми разговаривали на языке своей националь­ности, то в 2014 году доля таковых ограничи­лась лишь 43,9%. Вместе с тем для определен­ной части (13,6%) респондентов башкирской национальности при разговоре дома с роди­телями основным языком общения оставался

Учалах, Туймазах, в Альшеевском, Балтачевском, Дюртюлинском, Краснокамском, Куюргазинском, Миякинском, Стерлибашевском, Туймазинском, Уфимском, Учалинском и Хайбуллинском районах.

русский, а для каждого десятого - татарский. Аналогичная тенденция наблюдается среди респондентов татарской и иных национально­стей. Таким образом, динамика употребления русскими и другими этническими группами русского и национальных языков показыва­ет разновекторный характер этноязыковых процессов в республике. Во-первых, русские стали меньше употреблять язык материнско­го этноса в пользу применения национально­го или же смешанного национально-русского двуязычия. Во-вторых, нерусские народы в семейном общении стали меньше употреблять родные языки в пользу применения русского языка. Широкое употребление русского языка особенно характерно для молодежи, независи­мо от этнической принадлежности, т.к. в своем абсолютном большинстве она предпочитает общаться между собой, с друзьями на улице, в учебных заведениях только на русском языке.

Роль родного национального языка в условиях столичной русскоязычной среды сужается. Как показали результаты исследования столичной молодежи в 1997 и 2014 годах, абсолютное большинство городских татар, две трети баш­кир и почти стопроцентно представители иных национальностей при общении с друзьями ис­пользовали только русский язык, а более 70% татарской и 40% башкирской молодежи под­твердили свое общение дома с родителями на русском [4, с.

Таким образом, наблюдается постепенное расширение и применение русского языка не только при разговоре с родителями дома, но и при общении с близкими друзьями. Так, на­пример, одна треть татар, столько же башкир и более половины респондентов иных нацио­нальностей подтвердили, что они при обще­нии с близкими друзьями прибегают разго­ворному русскому языку.

* Таблица составлена по данным опроса «Электрокардиограмма толерантности и солидарности» (май 2002 г.)

* Таблица составлена по данным опроса «Современные этнические процессы в Башкортостане: эт- ничность, идентичность и толерантность» (январь 2014 г.).

По данным этносоциологического опро­са (1993 г.), для 51,0 % башкир, 56,1% татар, а также для абсолютного большинства рус­ских языком общения с коллегами на работе является только русский язык. Немногим менее одной трети башкир и столько же татар употребляли на работе два или даже три языка: башкиры - башкирско-русский, татары - смешанный татарско-русский ва­рианты. 7,2% башкир общались с коллега­ми на татарско-русском двуязычии. Лишь у незначительной части башкир (4,0%) и татар (4,2%) языком общения в коллективе становится родной язык соответствующих этносов.

Таким образом, несмотря на то, что 31,3% башкир, 30,3% татар в городах (и почти вдвое больше в сельской местности) владеют язы­ком своей национальности лучше, чем рус­ским, на работе они чаще употребляют рус­ский или же говорят попеременно на двух языках.

При этом, как показывают результаты эт- носоциологического исследования 2002 года, значительная часть башкир и татар в своей профессиональной деятельности использует русский язык. Применение того или иного языка в производственной сфере зависит, пре­жде всего, от этнического состава населения, независимо от того, находится трудовой кол­лектив в городах или же в сельской местно­сти.

Спустя 12 лет масштабы применения рус­ского языка башкирами и татарами, особенно при разговоре на работе с коллегами, значи-

тельно расширяются. Теперь уже почти поло­вина (49,0%) башкир и немногим более поло­вины (52,0%) татар подтвердили, что они при разговоре на работе с коллегами предпочитают общаться на удобном для всех русском языке. Вместе с тем для значительной части башкир (16,8%) и каждого пятого татарина (22,0%) предпочтительными при общении на работе с коллегами является башкиро-русское или же татарско-русское двуязычие. Не лишены этого и сами русские, которые иногда на работе при­бегают к русско-башкирскому (0,4%) или же к русско-татарскому (1,9%) двуязычию, в зави­симости от этнического состава коллектива.

Как в городах, так и в селах республики башкиры и татары, владеющие своим родным языком лучше, нежели русским, тем не менее на работе разговаривают на русском языке. Очевидно, что среди некоторой части сель­ских татар и башкир происходит расширение двуязычия, а у городских жителей увеличе­ние применения русского языка [4, с. 76; 3, с. 190-207].

В повседневной жизни и в бытовой сфере (например, в разговорах с соседями) русские в большей степени общаются на русском языке, поскольку речевая компетентность и степень владения русскими Башкортостана нацио­нальными языками весьма скудны. Несмотря на это, определенная часть русских при об­щении с соседями также склонна прибегать к русско-национальному двуязычию.

Полиэтничность республики в значитель­ной степени влияет на употребление языков, т.к. представителям разных этнических групп при общении между собой всегда на помощь приходит русский язык. Например, общаясь между собой на рынках, в магазинах при покуп­ке товаров в своем большинстве респонденты, как выяснилось в ходе опроса, отдали предпо­чтение русскому языку. Лишь 7,0% башкир и 5,3% татар при общении на рынке использовали свой родной национальный язык. Среди них до­вольно значительная часть (более одной трети) позволила себе применять смешанное нацио­нально-русское двуязычие. Немногим менее по­ловины респондентов татарской и башкирской национальности при покупке товаров употре­бляли только русский язык [6, с. 114].

Вместе с тем анализ результатов этносоци- ологического опроса показал, что со своими детьми башкиры и татары чаще всего разго­варивали на смешанном национально-русском варианте общения. По мере роста ребенка, роль родного, как языка общения между детьми и родителями, постепенно сужалась в пользу употребления такого варианта смешанного на­ционально-русского двуязычия. Употребление родного в качестве основного языка в разго­ворах между родителями и детьми становится менее распространенным, чем русского. Как уже отметили, роль русского языка, особен­но среди молодежи в условиях города, за по­следние годы только усиливается, причем за

счет сокращения применения национальных языков. Например, 40,5% башкир и 47,8% татар отметили, что, общаясь с друзьями, ис­пользуют только русский язык, и лишь каж­дый пятый башкир и немногим менее одной трети татар указали, что в разговорах между собой они употребляют только язык своей на­циональности или же смешанную речь. Среди башкир почти каждый десятый опрошенный разговаривал на татарском или на смешанном татарско-русском варианте. А более половины башкир предпочитали разговаривать вне семьи только на русском языке.

Как показали данные этносоциологиче- ских опросов, наблюдается такая интересная тенденция, при которой использование рус­ского языка напрямую связана с возрастом ре­спондента и его отношением к собеседнику. Наиболее широкое применение русского язы­ка отмечено среди молодежи. При общении со старшими использование русского языка заметно уменьшается. Например, если с роди­телями на русском языке общались от 15% до 20%, то с бабушками от 5% до 9%. Вне семьи использование русского языка также приоб­ретает более масштабный характер, охваты­вая более половины респондентов нерусских национальностей [2, с. 171].

Достаточно широкое использование рус­ского языка осуществляется респондентами младших возрастов, особенно ярко оно про­является среди детей, которые чаще стремят­ся разговаривать только на русском языке, даже в мононациональной семейной сфере. Следовательно, этноязыковая социализация подрастающего поколения происходит в ос­новном на русском языке, в семейно-бытовом общении имеет место тенденция перехода от национально-русского двуязычия к русскому одноязычию [1, с. 118].

Заслуживает внимания общение между со­бой представителей нескольких поколений. В данном случае проявляется такой фактор, как дифференциация речевого поведения, когда респонденты младших возрастов в знак ува­жения к старшим переходят на национальный язык старших, хотя уровень языковой компе­тенции в данном языке гораздо беднее.

При этом, как показывают данные этносо- циологических исследований, респонденты постарше возрастом в семейно-бытовой сфере больше разговаривают на национальном язы­ке, тогда как для молодежи больше характерно употребление русского языка. Поэтому можно с уверенностью отметить, что семейная сфера наряду со школой и улицей оказывает непо­средственную и заметную роль в формирова­нии языковых навыков у детей и молодежи.

В то же время в разных семьях члены семьи могут проявить разный характер ис­пользования языков. Например, как показы­вают результаты опроса, 42,1% татар дома со своими детьми разговаривают на татарском, 34,4% - на русском. А среди башкир лишь каждый пятый при общении дома с детьми предпочитает употребление русского языка, тогда как немногим менее половины общает­ся с детьми на башкирском (табл. 7). Иными словами, татары при общении с детьми почти в два раза (34,4%) больше употребляют рус­ский язык, чем это делают башкиры (18,4%).

Несмотря на многоязычие в республике, языковое поведение русского и других наро­дов направлено на общение между собой на русском языке. Как выяснилось в ходе опро­сов, степень использования русского языка, в том числе и в семейно-бытовой сфере, имеет тенденцию весьма значительного расшире­ния. Если каждый тринадцатый из ста опро­шенных башкир общался со своими близкими родственниками на русском языке, то среди

татар данный показатель составлял почти в два раза больше.

Таким образом, языковое поведение как русской, так и нерусской молодежи в горо­дах республики при общении между собой направлено на употребление русского языка. При этом роль национального языка в услови­ях полинационального города постепенно те­ряет свои функциональные нагрузки, уступая при этом русскому. Аналогичная тенденция в последние годы характерна и для сельской местности. Если на селе старшее поколение в общении между собой использует только на­циональный язык, то молодежь, несмотря на то, что она является носителем национально­го языка данной местности, часто прибегает при общении между собой, наряду с нацио­нальным, к русскому языку. Это особенно характерно для детей младшего и среднего возрастов.

Литература

1. Галлямов Р.Р Многонациональный город: этносоциологические очерки. Уфа. 1997. - 200 с.

2. Губогло М.Н. Русский язык и толерант­ность. М.: Старый сад, 2003. - 400 с.

3. Губогло М.Н. Современные этноязыковые процессы в СССР. Основные факторы и тенден­ции развития национально-русского двуязычия. М.: Наука, 1984.

4. Сафин Ф.Г. Этноязыковые процессы в Баш­кортостане в ХХ столетии / Отв. ред. М.Н. Гу­богло. М.: ЦИМО, 2000. - 292 с.

5. Сафин Ф.Г. Этнополитическое развитие Башкортостана в XX веке: социолингвистиче­ский аспект. Казань: Магариф, 2004. - 543 с.

6. Сафин Ф.Г., Фатхутдинова А.И. Этниче­ская и языковая идентичности в региональном измерении: феномен Башкортостана (1959-2002 гг.). Уфа: Институт этнологических исследова­ний им. Р.Г. Кузеева УНЦ РАН, 2012. - 152 с.

З.В. Анайбан

Опыт этносоциологического исследования языковых процессов в Туве

Этносоциологическое исследование язы­ковых процессов в Туве уже имеет свою исто­рию. Его становление и формирование было начато во второй половине 60-х годов про­шлого столетия. В этой связи следует особо сказать о социолого-лингвистическом иссле­довании, проведенном в 1967 году в Туве под общим руководством чл.-корр. АН СССР В.А. Аврорина. Обследование имело своей целью изучение большого спектра языковых про­блем, в числе которых было выявление про­цессов распространения тувинско-русского двуязычия, распределения социальных функ­ций этих языков в различных сферах жизни ту­винского населения, степени эффективности каждого из языков, типов их взаимодействия, влияния на языковую ситуацию различных социальных условий, а также изучение поже­ланий населения в отношении использования того или иного языка. Обследование попутно выяснило ряд смежных вопросов демографи­ческого и этнографического характера, таких как роль языкового фактора в этнических про­цессах, структуру населения по полу, возра­сту, занятости в общественном производстве, его социально-профессиональную дифферен­циацию, уровень культуры и образования, ми­грационные процессы, процессы этнической ассимиляции [1, с. 6]. В ходе этого исследо­вания в Туве было опрошено 4896 сельских жителей. Полученные результаты и основ­ные выводы нашли отражение в работе В.А. Аврорина, вышедшей в свет в 1970 году.

Дальнейшее исследование языковой жизни республики с использованием коли­чественных методов, безусловно, связано с комплексным социологическим обследова­нием народов Сибири, Дальнего Востока и Крайнего Севера, реализованным социоло­гами Института истории, филологии и фи­лософии СО АН СССР под руководством проф. В.И. Бойко. Опрос жителей Тувы по программе «Проблемы социального разви­тия Тувинской АССР» в рамках данного ис­следования был осуществлен в 1977-1979 годах при непосредственном участии сотруд­ников Тувинского научно-исследовательско­го института языка, литературы и истории (ТНИИЯЛИ). Всего в республике было опро­шено около 4000 человек трудоспособного возраста, в том числе 53% городского и 47% сельского населения. В качестве основных источников данного исследования, наряду с материалами ведомственной статистики и данных переписей населения, широко при­влекались итоги массовых опросов по анке­там: «Городской житель Тувы» и «Сельский житель Тувы». Вопросник по городу содер­жал 66 вопросов, по селу - 73.

Исходя из представления об этносе как о системе, вопросы в обоих опросниках были сведены в блоки, характеризующие наиболее значимые компоненты этноса. В числе основ­ных задач исследования, наряду с изучением состояния и перспектив развития социальных и культурных процессов, было также изуче­ние этноязыковой ситуации, сложившейся на тот период в Туве. В этой связи в анкету обследования был включен блок вопросов о языке. Этот блок включал в вопроснике «Городской житель Тувы» 5 вопросов, в во­проснике «Сельский житель Тувы» - 9. Так, например, в городском опроснике пять под­вопросов раскрывали «языковую ситуацию», возникающую при контактах опрашиваемо­го с ближайшим социальным окружением, а именно: на работе, с детьми, с женой (мужем), с родителями, с родственниками. Внимание концентрировалось также на выявлении язы­ковой компетенции. Отмечалась общая ча­стота этноязыковых контактов («Бывали ли в Вашей жизни случаи, когда у Вас возникали трудности в беседе с представителями дру­гой национальности из-за незнания языка?»). Устанавливались сферы языкового общения («При каких обстоятельствах Вы чаще все­го встречаетесь и разговариваете с предста­вителями следующих национальностей?»). Причем, набор предполагаемых сфер обще­ния был распределен с учетом нарастания ин­тимности общения: работа, соседи, семейные праздники и т.д. Как известно, на характер этноязыковых процессов очень влияет этни­ческая среда; в этой связи вопросник был на­целен и на выявление национального состава трудового коллектива опрашиваемого.

Кроме того, в сельском опроснике видное место заняли вопросы о языке общения в шко­ле как самого интервьюируемого, так и, если они есть, его детей. В него вошел и вопрос о желании информатора относительно языка обучения его детей в школе. Иными словами, блок языковых вопросов был составлен таким образом, чтобы охватить важнейшие характе­ристики этноязыковых процессов (речевое поведение тувинского населения в различных сферах жизнедеятельности, его речевую ком­петенцию) и в то же время учесть основные факторы развития этих процессов.

Результатом сотрудничества двух выше­названных научных подразделений по реали­зации Программы стала публикация несколь­ких коллективных научных монографий, вы­шедших в свет в разные годы в издательстве «Наука» (г. Новосибирск): «Очерки социаль­ного развития Тувинской АССР», «Молодежь Тувы: социальный портрет», «Городское на­селение Тувинской АССР. Опыт социологи­ческого исследования» и «Социологические характеристики городского населения Тувин­ской АССР».

Следует особо отметить, что в каждой из этих работ, как правило, содержался отдель­ный раздел, посвященный анализу тех или иных аспектов языковых процессов. Так, в коллективной монографии «Очерки соци­ального развития Тувинской АССР» было особо отмечено, что, согласно результатам проведенного опроса, важным итогом этноя­зыковых процессов Тувы на тот период было массовое распространение тувинско-русского двуязычия, хотя в сельской местности, как показало исследование, уровень его развития выглядел заметно ниже. В этой связи было сказано, что результаты обследования позво­ляют высказать настойчивую рекомендацию соответствующим органам власти создать не­обходимые условия для улучшения качества преподавания русского языка среди сельских школьников. При этом следует учесть, что особая роль в распространении русского язы­ка в тувинской деревне принадлежит именно учителям русского языка и литературы [6, с. 217-218].

Кстати, необходимо отдельно сказать, что республиканское руководство всегда, особен­но на первых этапах становления этносоцио- логии как таковой, оказывало всестороннюю помощь в организации и проведении этносо- циологических исследований. Кроме того, на основе проведенных работ местные этносо- циологи регулярно готовили для правитель­ства республики разного рода аналитические записки и отчеты. И надо отдать должное, зачастую соответствующие органы респу­блики эти материалы успешно и активно ис­пользовали в своей практической работе. На наш взгляд, весьма показательно, что в напи­сании названных очерков приняли участие не только ученые, но и представители руковод­ства республики, в частности, на тот период первый секретарь Тувинского обкома КПСС, к.и.н. Г.Ч. Ширшин, министр просвещения республики Н.С. Конгар и др.

В книге о молодежи дано комплексное со­циологическое освещение жизни молодого поколения Тувы. На основе результатов иссле­дования и материалов статистики рассмотрен широкий круг вопросов: место молодежи в социальной и экономической структуре насе­ления республики, образование, воспитание, труд, духовная жизнь, общественно-полити­ческая деятельность. Параграф, посвященный русскому языку как языку дружбы и межна­ционального общения, начинается словами, что «изучение образа жизни молодого поко­ления Тувы не может быть исчерпывающим без учета его языковых аспектов» [3, с. 137]. При этом, анализируя языковую ситуацию в разных возрастных группах, авторы приходят к выводу, что между этими группами имеют­ся существенные различия, обусловленные разного рода объективными и субъективными факторами. Исходя из этого, предлагается ряд мер, направленных на изменение создавшей­ся ситуации [3, с. 147].

Безусловно, основная заслуга в развитии этносоциологических исследований в Туве (и на их основе - в изучении разных аспек­тов языковых процессов в республике) при­надлежит руководству и сотрудникам сектора Прикладной социологии республиканского научно-исследовательского института (пре­жде - Тувинский научно-исследовательский институт языка, литературы и истории, ны­не - Тувинский институт гуманитарных ис­следований). Сектор прикладной социологии (изначально сектор этносоциологии, впо­следствии он много раз переименовывался) официально был открыт в 1982 году. Надо признать, что с самого начала его существо­вания и по сей день одной из главных про­блем его была и всё еще остается нехватка кадров, а именно квалифицированных социо­логов. В 1980-1984 годах проходил годичную стажировку и обучение в очной аспиранту­ре Института этнографии АН СССР млад­ший научный сотрудник этого сектора З.В. Анайбан. По завершении учебы (1984 г.) под научным руководством проф. М.Н. Губогло ею подготовлена и успешно защищена канди­датская диссертация по теме «Тенденции раз­вития этноязыковых процессов в Тувинской АССР», основанная на материалах названных коллективных, а также собственных исследо­ваний, посвященных языковой жизни населе­ния Тувы. В дальнейшем ею были подготов­лены отдельные статьи, разделы и параграфы в коллективных работах, касающихся тех или иных проблем этноязыковых процессов в дан­ном регионе.

Следует отметить, что за время существо­вания сектора прикладной социологии при Тувинском научно-исследовательском инсти­туте его сотрудники, кроме своих индивиду­альных научных изысканий, осуществили ряд как самостоятельных, так и совместных с другими институтами исследований, а так­же принимали участие в реализации несколь­ких масштабных коллективных проектов (как правило, организованных центральными ин­ститутами), которые были посвящены изуче­нию различных аспектов образа жизни насе­ления Тувы, включая языковую. В этом ряду прежде всего следует назвать исследование Сектора социально-психологических про­блем национальных отношений Института этнологии и антропологии РАН по проекту «Национальное самосознание, национализм и регулирование конфликтов в Российской Федерации» (автор и руководитель проекта - проф. Л.М. Дробижева). Опрос был проведен в 1994 году в Туве и еще в трех республиках Российской Федерации - Татарстане, Саха (Якутия), Северной Осетии (руководитель опроса в Туве - З.В. Анайбан). Выборка в каждой республике составила 1000 человек. В проведении этого опроса участвовали все сотрудники сектора. Позднее, при подготовке публикаций, основанных на результатах дан­ного исследования, приняли участие и тувин­ские этносоциологи. Так, в одной из коллек­тивных работ «Национальное самосознание и национализм в Российской Федерации начала 1990-х годов», изданной в 1994 году, особо было подчеркнуто, что ведущей тенденцией языковых процессов в Туве является дальней­шее развитие и совершенствование тувинско­го языка [4, с. 121].

В этой связи необходимо сказать, что даже в советский период проблема утраты родного языка грозила тувинцам всё же в меньшей ме­ре, чем, скажем, этническим группам других республик. Например, по итогам Всесоюзной переписи населения 1989 года, 99,8% тувин­цев считали родным язык своей националь­ности. Особо подчеркнем, что Тува - один из немногих регионов Российской Федерации, где уровень сохранения национального языка в качестве родного всегда был весьма высок. Показательно, что, по результатам вышена­званного исследования, все опрошенные ту­винцы в качестве родного языка назвали ту­винский (100%). Добавим также, что он и по сей день является основным, а для сельских тувинцев единственным языком общения не только в семейно-бытовой сфере, но и на про­изводстве. Более того, и в городской среде, где, как известно, этнический состав трудо­вых коллективов неоднороден, тувинцы и на работе активно пользуются родным языком.

Языковые вопросы были также включены в вопросник этносоциологического опроса, осуществленного в 2006-2008 годах в трех республиках Южной Сибири - в Республике Алтай, Республике Тува и Республике Хакасия по проекту «Проблемы адаптации народов Южной Сибири к новым реалиям жизни» (2006-2008 гг.). Проект выполнен в рамках Программы фундаментальных исследований Президиума РАН «Адаптация народов и куль­тур к изменениям природной среды, социаль­ным и техногенным трансформациям». Автор данной статьи был руководителем названного проекта. Основной целью исследования бы­ло изучение степени и масштабов адаптации местного населения к новым социально-эко­номическим условиям. Анкета реализован­ного опроса, состоящая из 62 вопросов, была нацелена на выявление мнения респонден­тов относительно их социального самочув­ствия, социальной мобильности и уровня их адаптивности к создавшимся условиям жиз­ни. По завершении проекта была опублико­вана монография «Этнокультурная адаптация населения Южной Сибири (современный период)» (М., 2008), а также сборник статей «Южная Сибирь в эпоху перемен: адаптаци­онные возможности населения» (М., 2007) и несколько статьей, изданных в разных науч­ных журналах.

Говоря об участии сотрудников сектора прикладной социологии в коллективных про­ектах и программах, где с наряду с основной темой исследования изучались и языковые проблемы, следует назвать исследование, реа­лизованное в 1997 году Центром по изучению межнациональных отношений Института этнологии и антропологии РАН совместно с Центром социологических исследований МГУ по проекту «Этнополитические пред­ставления молодежи. Формирование и функ­ционирование». Руководитель исследований в республиках Российской Федерации - проф. М.Н. Губогло. В итоге, в Туве было опроше­но 800 учащихся. Назовем также опросы 1990 и 1993 годов, осуществленные тувинскими социологами в рамках основной темы секто­ра «Тенденции развития межнациональных отношений в Туве». На каждом этапе было опрошено по 450 городских и сельских жи­телей республики. В этом ряду стоит иссле­дование 1991-1994 годов, осуществленное сектором социологии ТНИИЯЛИ совместно с Тувинской экономической лабораторией Комплексного Отдела СО РАН по проекту «Социокультурные факторы экономического развития Республики Тува». Объем основ­ной выборки составил 943 человека. Итогом многолетнего плодотворного сотрудничества двух научных подразделений республики ста­ла монография «Современная Тува: социо­культурные и этнические процессы» [2].

На протяжении многих лет тувинские соци­ологи участвовали в реализации коллективных исследований, осуществляемых Институтом философии и права Сибирского отделения Российской академии наук (ИФиПр Со РАН), например, экспертного социологического об­следования «Проблемы развития тувинского этноса в условиях российских реформ 1990-х гг.», реализованного в 2000 году в рамках ис­следовательского проекта «Народы Евразии в условиях современных реформ». Позднее под руководством этого же института в Туве были предприняты этносоциологические опросы по программе «Брак, семья, родители, дети», а также массовые сравнительные социологиче­ские опросы по программе «Народы Евразии в условиях реформ начала XXI века» (опрос в Туве был осуществлен в 2002-2003 гг.).

Отмечаемая в Туве в начале этого столе­тия некоторая активизация в исследовании этноязыковых процессов была в какой-то степени обусловлена объективными факто­рами. Дело в том, что в числе основных про­блем, обозначившихся в постперестроечный период в языковой жизни жителей Тувы, на первый план выступила проблема владения тувинцами русским языком. Хотя об име­ющихся проблемах в сфере функциониро­вания тувинско-русского двуязычия загово­рили еще раньше. Так, еще в 1985 году этот вопрос поднимали известные языковеды Б.И. Татаринцев и Д.А. Монгуш. Так, в сво­ей совместной статье «Проблемы изучения и функционирования русского языка в Туве», опубликованной в сборнике статей «Русский язык в Туве», они подчеркивали, что «круг научных и научно-практических проблем, имеющих то или иное отношение к изучению и функционированию русского языка в Туве, достаточно обширен и все они носят актуаль­ный характер, будучи самым непосредствен­ным образом связаны с особенностями совре­менной языковой ситуации республики [7, с. 14]. Имевшееся в постперестроечные годы в Туве недостаточное внимание со стороны соответствующих инстанций развитию рус­ского языка и наблюдавшееся «прохладное» отношение к нему со стороны местного насе­ления, в конечном счете, сказалось на уров­не владения им, прежде всего, в молодежной среде. Не секрет, что сегодня весьма слабое знание русского языка, особенно сельскими школьниками, является одной из основных причин неконкурентоспособности выпускни­ков тувинских школ при поступлении в вузы. Надо сказать, что снижение функций русско­го языка и сужение круга владеющих им в немалой степени было обусловлено и такими объективными факторами, как существенное превалирование в общей численности насе­ления представителей титульной националь­ности, наблюдавшийся с начала 1990-х годов массовый выезд русскоязычного населения из сельских районов Тувы, а также постоянная нехватка учителей русского языка и литерату­ры в школах, особенно в сельской местности.

Однако в это время материалы Всероссий­ской переписи населения 2002 года зафикси­ровали среди тувинцев довольно высокий, ранее для них не характерный показатель владения русским языком - 84,4% [5, с. 23, 24]. Бесспорно, это не совсем соответствова­ло действительности. Подтверждением тому послужили результаты нашего опроса. Так, исследование, осуществленное в 2006 году в Республике Тыва в рамках проекта «Проблемы адаптации народов Южной Сибири к новым реалиям жизни» (руководитель проекта - З.В. Анайбан), показало, что свободно владеют русским языком среди тувинцев 53%. При этом у них степень владения родным языком достигает 98%. На наш взгляд, подобное рас­пределение всё же гораздо ближе к истине.

Важность и необходимость постоянного мониторинга (отслеживание и изучение эт-

ноязыковой ситуации в данном регионе с по­мощью опроса населения с использованием наработанных и апробированных на практике различных методов и подходов) обусловлены и тем, что среди общественности республики регулярно и активно обсуждаются вопросы, непосредственно касающиеся тех или иных аспектов языковой жизни региона. К при­меру, появившаяся в Интернете весной про­шлого года (2015 г.) информация о том, что тувинское отделение Общероссийского на­родного фронта собирается направить в цен­тральный штаб Общероссийского народного фронта России предложение об изучении тувинского языка как второго иностранного, вызвало широкий общественный резонанс и большое количество негативных коммента­риев в Интернете. В результате, 3 июня это­го же года было опубликовано «Открытое письмо интеллигенции Тувы о праве изу­чать тувинский язык», копии которого были направлены председателю Правительства республики Ш.В. Кара-оолу, министру об­разования и науки К.А. Бичелдею, министру культуры А.К. Тамдыну, министру экономики Е.В. Каратаевой, Председателю Парламента К.Т. Даваа, Председателю Общественной палаты Х.Д. Монгушу, Уполномоченному по правам ребенка С.Н. Аракчаа, местным средствам массовой информации. Очевидно, в подобной ситуации необходимость в изу­чении общественного мнения не вызывает сомнений.

И в заключение необходимо отметить, что за последние пять-семь лет сотрудники секто­ра прикладной социологии Тувинского инсти­тута гуманитарных исследований осуществи­ли более двадцати социологических иссле­

дований, посвященных изучению различных аспектов этносоциальной, этнополитической и культурной жизни республики, в вопросники которых, как правило, были включены в том числе и вопросы о языке. Так, например, ими по заказу городской администрации столицы республики было реализовано исследование по теме «Тувинская письменность и язык в общественном мнении жителей г. Кызыла». Таким образом, местные этносоциологи, как и прежде, тесно сотрудничают как со столичной, так и с республиканской властью. Добавим также, что в ряду приоритетных направлений сектора, значится тема «Особенности этноязы­ковых и этнокультурных процессов в Туве».

Литература

1. Аврорин В.А. Опыт применения анкетного метода в изучении функционального взаимодей­ствия языков. М., 1970.

2. Балакина Г.Ф., Анайбан З.В. Современная Тува: социокультурные и этнические процессы. Новосибирск: Наука, 1995.

3. Молодежь Тувы: социальный портрет. Но­восибирск: Наука, 1988.

4. Национальное самосознание и национа­лизм в Российской Федерации начала 1990-х годов. М., 1994.

5. Национальный состав и владение языками, гражданство. Итоги Всероссийской переписи населения 2002 г. Т. 4. Кн. 1. М.: ИИЦ «Стати­стика России», 2004.

6. Очерки социального развития Тувинской АССР. Новосибирск: Наука, 1982.

7.

Татаринцев Б.И., Монгуш Д.А. Проблемы изучения и функционирования русского языка в Туве // Русский язык в Туве. Кызыл: Тувкниго- издат, 1985.

трех наиболее многочисленных националь­ностей - русских (62,2%), удмуртов (28%) и татар (6,7%), составила более 90% жителей республики.

Этносоциальные и этнодемографические процессы в Удмуртии на рубеже ХХ-ХХ1 ве­ков и на современном этапе неоднократно ста­новились предметом специальных исследова­ний. В качестве самостоятельной темы можно выделить также изучение языковой ситуации и проблем билингвизма. Наибольший вклад сделан в изучение билингвального поведе­ния титульного народа - удмуртов, которое в разное время рассматривалось с точки зрения педагогики (Вахрушева Л.В., Кузнецова РА., Суворова З.В., Ураськина Н.И., Ушаков Г.А., Федорова Л.П., Широбокова В.Г., Яшина Р.И. и др.), лингвистики (Каракулов Б.И., Кельма- ков В.К., Насибуллин Р.Ш., Тараканов И.В., Чушъялова А.П. и др.), литературоведе­ния (Владыкин В.Е., Камитова А.В., Пан­телеева В.Г., Шкляев А.Г. и др.). Социо­логический (этносоциолингвистический) подход к проблеме языковых коммуника­ций и билингвизма реализован на сегодня в меньшей степени и представлен публика­циями Воронцова В.С. [1; 3; 4], Лаллука С. [7], Поповой Е.В. [8], Смирновой С.К. [9], Тороховой Е.А. [10], Хакимова Э.Р. [11], Шаланки Ж., Тимерхановой Н.Н. [13], Шкля- ева Г. К. [14]. При этом следует отметить, что главное внимание было обращено на наиболее актуальную проблему национально-русского (удмуртско-русского) двуязычия, в то время как языковые компетенции и модели языково­го поведения других народов Удмуртии почти не подвергались исследованиям [2; 12].

Цель настоящей статьи - показать дина­мику современных этноязыковых процессов и особенности билингвальных компетенций некоторых народов Удмуртии. Источниковую базу составляют данные переписей населе­ния по Удмуртской Республике 1989, 2002, 2010 годов, которые позволяют проследить изменения в национальном составе и в уров­не владения русским и национальными язы­ками в условиях постсоветских трансфор­маций 1990-2000-х годов; а также материа­лы республиканских этносоциологических опросов по теме «Межэтнические отношения в Удмуртии», проведенных сотрудниками Центра по изучению современных этнопо­литических процессов и межнациональных отношений УИИЯЛ УрО РАН (руководи­тель проекта - к.и.н. В.С. Воронцов) по за­казу Министерства национальной политики Удмуртской Республики в 2013-2015 годах^[84]. Объектом исследования было взрослое насе­ление в возрасте от 18 лет. Опросы проведены на основе комбинированной районированной выборки (2013 г. - 1200, 2014 г. - 1200, 2015 - 1500 респондентов), выборка рассчитывалась пропорционально численности, половозраст­ному и национальному составу населения Удмуртии, согласно данным Всероссийской переписи населения 2010 года и текущей статистики.

Результаты трех последних переписей населения показывают, что признание языка своей национальности как родного у наиболее многочисленных народов Удмуртии снижает­ся: удмурты - 75,7% в 1989 г. и 65% в 2010 г., татары - 81,5% и 68,4%, марийцы 78,6% и 72,5%, украинцы - 46,6% и 24% соответ­ственно. Также заметна негативная динамика и в общем уровне владения национальным языком: удмурты - 71,8% в 2002 г. и 55,8% в 2010 г., бесермяне - 85,8% и 74,8% (владение удмуртским языком), татары - 74,1% и 42,8%, марийцы - 72,7% и 61,4%, украинцы - 44,6% и 33,3% соответственно. В то же время у пред­ставителей нерусских этнических групп пози­ции русского языка как родного укрепляются: удмурты - 24,3% в 1989 г. и 34,9% в 2010 г., та­тары - 18,4% и 31,3%, марийцы 21,1% и 27%, украинцы - 53,1% и 75,4% соответственно. Очевидно, что наиболее активной языковой ассимиляции подвержены народы, имеющие больший удельный вес городского населе­ния - татары (83,1%), украинцы (82,7%), а меньшей степени - народы с высокой долей сельского населения - удмурты (57,7%), ма­рийцы (59,5%), бесермяне (72,5%).

Для характеристики языкового простран­ства Удмуртии как национальной республи­ки важное значение имеет и вопрос о владе­нии населением языком титульного народа. Согласно данным переписи населения 1989 года, лишь 0,1% нетитульного населения счи­тали удмуртский язык родным и 0,9% свобод­но им владели как вторым языком. По данным переписи населения 2002 года, уровень владе­ния удмуртским языком среди нетитульного населения вырос до 2,2%, в 2010 году - 1,6%. Ситуация национально-удмуртского двуязы­чия наиболее характерна для татар и марий­цев (уровень владения в 2002 и 2010 гг. 4,5% и 3,3%; 3,4% и 3,3% соответственно), что объясняется наличием этнически смешанных населенных пунктов. Среди русских удмур­тский язык является родным для 0,1%, уро­вень владения - 1,4% (1989 г.), 1,7% (2002 г.), 1,3% (2010 г.). Следовательно, при незна­чительной положительной динамике в этой сфере по-прежнему фиксируется отсутствие русско-национального и национально-уд­муртского билингвизма, удмуртский язык продолжает функционировать лишь в своей собственной этнокультурной среде и даже не охватывает ее полностью. Схожая ситуация с татарским языком среди нетатарского населе­ния: по данным переписи 1989 года, им владе­ло 0,5%, в 2002 году - 2,5%, в 2010 году - 2%. Наиболее высокий уровень владения - среди бесермян (ок. 5%) и марийцев (ок. 4%), кото­рые исторически проживают на одной тер­ритории с татарами в некоторых северных и южных районах Удмуртии; среди русских татарский язык считают родным 0,01%, вла­деют им в той или иной степени 0,18%, среди удмуртов - 0,01% и 0,48% соответственно.

Итак, последняя перепись населения (2010 г.) в Удмуртии зафиксировала следую­щую картину: русским языком владело 99,7% населения из числа лиц, указавших владение языками; удмуртским языком владело 16,8% (1,3% русских, 56% удмуртов, 3,3% татар, 1,2% украинцев, 3,3% марийцев и 6,7% пред­ставителей других национальностей); та­тарским языком - 3,3% (0,2% русских, 0,5% удмуртов, 43% татар, 3,8% марийцев, 5,1% представителей других национальностей), что показывает существенное сокращение числа удмуртов и татар, владеющих своими национальными языками^[85].

Для изучения вовлеченности удмуртов в процессы языковой ассимиляции в региональ­ной историографии предпринималась попыт­ка выяснения степени их билингвальных ком­петенций. Исследование, основанное на мето­дике расчета одно- и двуязычных комбинаций [7, с. 323-326], показало, что в каждом из на­боров комбинаций (типы языковых компетен­ций) между удмуртским и русским языками неассимилированные билингвы составляют наиболее распространенный тип с удельным весом более 65,0% (данные на 2002 г.); на вто­ром месте - ассимилированные монолингвы (28,2%), количество которых за последние 30 лет увеличилось более чем в 3 раза; на третьем месте - ассимилированные билингвы (5,2%) и эта группа, хоть и значительно медленнее, но также увеличивается; на четвертом ме­сте - национальные монолингвы (1,6%), на­оборот, сократившие свою численность в 12 раз. Таким образом, двуязычие превратилось в широко распространенную характеристику удмуртского этноса, оно охватывает более 70% представителей удмуртов, проживающих в своей титульной республике. При этом фак­тически исчезли удмуртские монолингвы и существенно возросло число русскоязычных удмуртов, не владеющих удмуртским языком [1, с. 54]. Тенденция к более активному пере­ходу в русскоязычное культурное простран­ство для удмуртов более выражена, чем для других финно-угорских и тюркских народов Урало-Поволжья [5, с. 578].

Данные переписей населения показыва­ют лишь общие закономерности, фиксируют сложившуюся в тот или иной период време­ни ситуацию. Для более глубокого понимания причин, условий и возможных дальнейших тенденций, в том числе в языковой сфере, эти сведения целесообразно коррелировать с ре­зультатами социологических исследований, которые призваны учитывать повседневную практику функционирования национальных культур и межнациональных коммуникаций.

Проведенные в 2013-2015 годах респу­бликанские социологические опросы по теме «Межнациональные отношения в Удмуртии» дают основания считать, что родной язык яв­ляется одним из ведущих этнических марке­ров и учитывается как важный мотив выбо­ра национальной принадлежности у разных народов. Национальный язык (59%) входит в группу трех главных факторов этнической идентичности вместе с общностью происхож­дения (57-63%^1П) и национальной культурой (58-59%). Важно отметить, что если русские на первое место ставят общность происхож­дения (до 70%), то удмурты и татары - имен­но национальный язык (60-63%). Кроме того, среди удмуртов роль родного языка как иден­тификатора оценивается несколько выше (60­63%), чем среди татар (60-62%) и русских (58-59%). Для носителей двойной идентич­ности (в подавляющем большинстве случаев русско-удмуртской или удмуртско-русской) национальный язык остается в тройке веду­щих факторов (36-38%), но значительно усту­пает двум другим.

Разговорными навыками на языке своей национальности владеют более ²/₃ удмуртов (74-78%) и татар (77-81%), при этом более 50% удмуртов и 45-47% татар оценивает их как «хорошие». Пассивное знание националь­ного языка («понимаю, но не говорю») харак­терно приблизительно для пятой части удмур­тов и татар (18-20%). Совершенно не знают национальный язык лишь 4-7% удмуртов и 2-4% татар. Среди носителей двойной иден­тичности языковые навыки развиты заметно слабее - язык своего народа (очевидно, речь идет, прежде всего, об удмуртском языке) в ^[86] той или иной степени знают 44,9% респон­дентов; почти 30% владеют языком на пас­сивном уровне и пятая часть не знает совсем.

Среди причин, по которым национальный язык не используется, удмурты и татары на первое место ставят проблему незнания язы­ка окружающими (42-47% и 51-53% соответ­ственно), вторая проблема - недостаточное знание языка самим респондентом (для уд­муртов эта проблема более актуальна, чем для татар). Кроме того, удмурты отмечают факт стеснения при использовании родного языка (6-10%). Более 60% носителей двойной иден­тичности на первое место ставят проблему собственного незнания языка и около 25% - незнание его окружающими.

Родным языком считают язык своей на­циональности более половины опрошенных удмуртов и татар (52-56%). Как видно, эти данные несколько ниже официальных резуль­татов переписей населения. Такое отличие мо­жет быть объяснено тем, что, в отличие от пе­реписи, анкета социологического исследова­ния дает респондентам возможность указать двойную национальность и, как следствие, два родных языка, и в целом блок «языковых» вопросов подразумевает более свободные и отрефлексированные ответы. Так, согласно полученным данным, около четверти удмур­тов (22-25%) и татар (21-27%) указали, что родными являются сразу два языка - русский и национальный; для носителей двойной идентичности этот показатель немного выше (26-35%).

Среди русских русский язык имеет пре­дельно высокие показатели во всех указан­ных выше случаях - 98-99%. Удмуртским и татарским языками русские респонденты из­редка пользуются в семье (0,3% и 0,2% соот­ветственно) и при общении с друзьями (0,1­0,2%), знание удмуртского языка русскими также используется при чтении газет (0,2%) и просмотре ТВ (0,3%); другие языки присут­ствуют в некоторых бытовых ситуациях, но в очень незначительном объеме (0,1% в семье, 0,2% на работе, 0,4% в учебном заведении). Русским и национальным языками одновре­менно русские респонденты чаще всего поль­зуются при просмотре ТВ (1%), в общении с друзьями (0,5%), в семье и при чтении СМИ (по 0,3%), на работе (0,2%).

Среди удмуртов русский язык, безус­ловно, доминирует во всех предложенных ситуациях: при обучении (более 80%), при чтении печатных СМИ (75-77%), при про­смотре ТВ (66-68%), на работе (66-67%), при общении с друзьями (58-60%), в семье (44-48%). Удмуртским языком пользуются, главным образом, в семье (39-43%) и в об­щении с друзьями (20%), на работе (9-14%). В остальных случаях к удмуртскому языку прибегают редко. Наиболее слабо удмурт­ский язык представлен в учебных заведениях. Часть удмуртов одновременно используют и русский, и удмуртский языки: чаще всего при обращении к различным СМИ (40%), в обще­нии с друзьями (20-22%), на рабочем месте (18-20%), в семье (13-17%); в учебном заве­дении этот показатель наиболее низок (7-8%).

Среди татарского населения русский язык играет более высокую социальную роль во всех ситуациях: при обучении (до 100%), на работе (92-95%), при обращении к СМИ (бо­лее 80%), при общении с друзьями (73-77%). Это можно объяснить, вероятно, тем, что в трудовых коллективах не так много предста­вителей данной национальности, хорошо зна­ющих язык; а также слабо развита националь­ная информационная среда. Преобладающая сфера общения на родном языке - семья (44­46%), но и русский язык здесь имеет высокую долю (39-44%). Скорее всего, в этом случае речь идет о смешанных браках. В остальных ситуациях к татарскому языку прибегают зна­чительно реже: при общении с друзьями - 14­16%, при знакомстве с ТВ - 4-7%, печатны­ми СМИ - 3-6%, на рабочем месте - до 3%. Одновременное использование русского и национального языков у татар является менее распространенной практикой, чем среди уд­муртов, и находит отражение, прежде всего, в повседневном общении в семье (14-16%) и с друзьями (13-16%).

Среди носителей двойной идентичности русский язык является основным и представ­лен во всех бытовых ситуациях с высокими показателями: при обучении (до 100%), на работе (91-93%), при общении с друзьями (87-92%), в семье (87%), при знакомстве с различными видами СМИ (92-96%). Русский язык вместе с национальным используют­ся в семейном обиходе (9-12%), в общении с друзьями (3-4%). Остальные ситуации не являются распространенными. Удмуртский язык используется у представителей данной категории респондентов слабо: знакомство со СМИ - (3-5%), еще реже в общении с друзья­ми и на работе (1,3-1,4%). Татарским языком эта группа респондентов пользуется, прежде всего, в бытовом общении в семье и с друзь­ями (6-7%).

Интерес представляют модели языко­вого поведения в семьях: 64-67% русских респондентов отвечают, что их дети не зна­ют никакого другого языка, кроме русского, 4-7% - удмуртский, 1-2% - татарский. Более половины детей удмуртов и татар знают язык своей национальности, но в семьях с детьми на родном языке постоянно или часто разго­варивают чуть более 7₃ удмуртов и татар. В то же время в общении с супругами или ро­дителями национальный язык используется заметно чаще: удмурты - 50%, татары - 45%, двойная национальность - 43%.

Среди основных причин, по которым язык своей национальности во внутрисемейном общении респонденты используют редко или вообще не используют, удмурты чаще всего отмечают собственное слабое владение язы­ком (35%), татары - незнание языка другими членами семьи (до 50%), удмурты также от­мечают отсутствие мотивации и потребности (до 15%), а также отсутствие таких традиций (4,7%). При этом лучше изучить язык своего народа хотели бы более 80% татар, 73-78% удмуртов, 65-70% носителей двойной наци­ональности, около 60% русских. Полученные результаты свидетельствуют, что степень активности использования родного языка в семейном обиходе и в коммуникации между разными поколениями у удмуртов и татар в целом сопоставима. Языковое поведение за­висит во многом от владения языком самими респондентами, от национального состава семьи и населенного пункта. Представители двойной национальности в бытовых ситуаци­ях в большей степени ориентированы на рус­скоязычную модель общения.

Важный вопрос в структуре этноязыко­вого мониторинга - отношение населения к реализуемым и возможным практическим мероприятиям по расширению сферы при­менения удмуртского языка в республике. Предложенные в анкете общественные и го­сударственные инициативы вызывают раз­личные оценки в региональном сообществе. Из года в год наибольшую поддержку полу­чает идея бесплатных курсов языка для всех желающих (87-91%), второе место - изда­ние печатной и мультимедийной продукции для детей (80-83%), третье - восстановление исторических географических названий на русском и удмуртском языках (78-82%). В группу наиболее эффективных мер, по мне­нию респондентов, входят также (в поряд­ке убывания): уроки на радио и ТВ, выпуск игровых средств обучения, оформление выве­сок на двух языках, театральные постановки, использование национального языка на офи­циальных сайтах органов власти, открытие сайтов на удмуртском языке. Менее всего по­пулярны идеи о введении удмуртского языка в школах в качестве обязательного предмета (до 50%), об использовании удмуртского язы­ка для рекламы товаров и услуг, а также соци­альной рекламы (до 60%).

По отдельным национальностям ситуация в целом соответствует общим тенденциям - по большинству позиций мнения русских, удмуртов и татар совпадают. Например, на­личие бесплатных курсов считают ведущей формой популяризации удмуртского языка все респонденты: удмурты (94-97%), двойная национальность (89-92%), татары (86-89%), русские (84-89%). В то же время во мнениях респондентов отмечаются и национальные особенности. Например, удмурты заметно чаще обращают внимание на такие необхо­димые меры, как уроки языка на радио и ТВ (92-94%), необходимость увеличения теа­тральных постановок для детей (91-93%), восстановление географических названий (89-92%), выпуск игр на удмуртском языке (89-92%). Русские, кроме бесплатных кур­сов, выступают чаще за такие формы, как издание печатной и мультимедийной про­дукции (80-83%), восстановление названий (78-82%), выпуск игр и оформление названий (по 76-80%). Менее всего русские хотели бы введения языка для обязательного изучения (до 40%). Для татар вместе с бесплатными курсами наиболее привлекательные сферы применения удмуртского языка - оформление вывесок (70-74%), восстановление названий (72-74%), издание книг и другой продукции (73%); наименее - введение языка в обучение как обязательного (37%). Предпочтения носи­телей двойной национальной идентичности: издание книг (79-84%), выпуск игр (82,7%), возобновление уроков на ТВ (77-80%), вос­становление исторических названий (77­78%), меньше всего сторонников в данной категории у обязательности удмуртского язы­ка в обучении (48%), использовании языка в коммерческой рекламе (43-47%).

Результаты анализа переписей населения и мониторинга этноязыковых процессов в по­следние годы позволяют сделать следующие основные выводы.

1. Ассимиляционные процессы находят отражение в уменьшении общей численности исследуемых народов и численности носите­лей соответствующего языка, но, тем не ме­нее, родной язык для респондентов всех на­циональностей является одним из трех веду­щих факторов этнической идентичности, при этом удмурты и татары считают его главным фактором, объединяющим со своим народом. Удмурты и татары сохраняют свой нацио­нальный язык, он является родным для боль­шинства представителей данных народов.

2. Русский язык имеет (и даже укрепляет) доминирующие позиции во всех сферах об­щественной жизни как язык межнациональ­ного и межкультурного общения, влиятель­ный социальный ресурс. С другой стороны, пространство использования национальных языков не столь велико, они представлены, прежде всего, в семье и повседневном меж­личностном общении. Среди основных при­чин, по которым язык своей национальности используется редко или вообще не использу­ется, удмурты и татары чаще всего называют слабое владение языком и незнание языка окружающими. Присутствует межпоколен­ческий разрыв в языковых коммуникациях - респонденты больше ориентированы на ис­пользование родного языка в общении с роди­телями, чем с детьми, как следствие, уровень владения языком у молодежи заметно ниже, чем у старших возрастных групп. В то же время опросы показывают, что несколько уве­личивается доля удмуртов, желающих лучше знать язык своего народа.

3. Наметившаяся тенденция появления и поступательного увеличения группы ре­спондентов с двойной (русско-удмуртской, русско-татарской и т.п.) этнической иден­тичностью неоднозначна. С одной стороны, она дает возможность реализовывать более гибкие модели этнокультурного поведения, но, с другой стороны, русскоязычные формы социальной коммуникации становятся доми­нирующими в данной среде, что может при­вести к размыванию и утрате национальных традиций.

4. В настоящее время абсолютное боль­шинство населения Удмуртии является рус­скоязычными монолингвами. Среди удмуртов доминирует национально-русское двуязы­чие, которое имеет тенденцию к нарастанию. Тенденции таковы, что уже в ближайшей перспективе окончательно исчезнут нацио­нальные монолингвы и, скорее всего, будет уменьшаться доля неассимилированныхби- лингвов, т.к. резервы со стороны националь­ных монолингвов будут полностью исчерпа­ны. Рассчитывать же на языковую реиденти­фикацию ассимилированных монолингвов в сложившейся языковой ситуации пока не представляется возможным. Поэтому коли­чество ассимилированных билингвов и мо- нолингвов, скорее всего, будет только расти [1, с. 54-55]. Обоюдное функциональное рус­ско-удмуртское двуязычие сегодня и в обо­зримом будущем практически невозможно по ряду объективных и субъективных причин, в том числе, вследствие неразвитости нацио­нального информационного пространства и психологической неготовности населения ре­спублики разных национальностей [1, с. 49].

Современная этноязыковая ситуация в Удмуртии характеризуется противоречивым содержанием: с одной стороны, демографи­ческие показатели большинства языков, в том числе удмуртского, имеют негативные тен­денции; с другой, последовательные обще­ственно-государственные инициативы в ре­спублике в последние годы направлены на со­хранение «жизнеспособности» и повышение статуса удмуртского языка, институциональ­ную поддержку его социальных функций, расширение пространства коммуникации. Как результат, отношение населения - пред­ставителей разных национальностей - к реа­лизуемым и возможным практическим меро­приятиям по расширению сферы применения удмуртского языка в республике становится всё более позитивным, растет даже числен­ность сторонников наиболее непопулярных мер - введение удмуртского языка в образова­ние и коммерческую рекламу.

Литература

1. Васильева О., Воронцов В. Этноязыковые процессы и языковая политика в Удмуртии // Языковое и этническое возрождение в Удмур­тии: от политики к культурному многообразию: коллективная монография. Ижевск: УдГУ, 2008. С. 20-73.

2. Воронцов В.С. Этноязыковые процессы в Удмуртии // Удмуртская Республика: истори­ко-этнографические очерки. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2012. С. 117-122.

3. Воронцов В.С. Языковая идентификация удмуртов в различных этнических средах (по данным переписей населения) // Россия и Уд­муртия: история и современность. Материалы международной конференции. Ижевск, 2008. С. 885-892.

4. Воронцов В.С. Языковые установки сту- дентов-удмуртов (по данным социологических опросов) // Проблемы и перспективы функцио­нирования родных языков. Материалы Между­народной научно-практической конференции. Ижевск, 2006. С. 290-296.

5. Губогло М.Н., Смирнова С.К. Феномен Удмуртии. Т. 9. Траектория деинфантилизации. Из опыта этнорегиональных исследований. М.; Ижевск, 2006. 720 с.

6. Касимов Р.Н., Черниенко Д.А. Истори­ко-культурные основания этноконфессиональ- ной толерантности в Удмуртии // Теория и практика общественного развития. 2015. № 21. С. 198-201.

7. Лаллукка С. Восточно-финские народы России: анализ этнодемографических процес­сов. СПб.: Европейский Дом, 1997. 391 с.

8. Попова Е.В. Удмурты в этнически смешан­ных селениях Урало-Поволжья: тенденции и механизмы этнокультурного взаимодействия // Мы и как удмурты, и как чуваши... Взаимная социально-культурная адаптация в этнически смешанных селениях. М., 2007. С. 112-144.

9. Смирнова С.К. Феномен Удмуртии. Эт­нополитическое развитие в контексте пост­советских трансформаций. М.; Ижевск, 2002. 560 с.

10. Торохова Е.А. Региональный вариант рус­ского литературного языка, функционирующий на территории Удмуртии: Социолингвистиче­ский аспект. Дисс. канд. филол. наук. Ижевск, 2005. 236 с.

11. Хакимов Э.Р., Трусова Е.Г Отношение жителей Удмуртской Республики к вопросам русско-удмуртского билингвизма // Этногенез удмуртского народа. Этнос. Язык. Культура. Религия. Сб. ст. Ижевск: Изд-во «Удмуртский университет», 2011. 472 с.

12. Черниенко Д.А. Этноязыковые процес­сы в среде украинского населения Приуралья // Вестник Удмуртского университета. 2013. Вып. 3. С. 99-104.

13. Шаланки Ж., Тимерханова Н.Н. Некото­рые языковые аспекты удмуртско-русского дву­язычия в условиях урбанизации: Материалы к лекции. Будапешт; Ижевск, 2012. 32 с.

14. Шкляев Г.К. Межэтнические отношения в Удмуртии. Опыт историко-психологического анализа. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1998. 213 с.