<<
>>

О ТОЛЕРАНТНОСТИ, ДОВЕРИТЕЛЬНОСТИ И СОЛИДАРНОСТИ

 

Весной 2002 г., во время этносоциологических опросов по проекту "Электрокардиограмма (ЭКГ) социальных трансформаций" мне довелось познакомиться с десятками директоров школ в трех республиках Приволжского федерального округа (ПФО), со многими руководителями системы народного образования.

До этих встреч у меня, загипнотизированного теле- радиопередачами и хлесткими репортажами журналистов, сложилось впечатление об учительстве, как о задавленной беспросветной нуждой массе, каждый из которых только и думал о вторичной занятости и о том, как продлить время суток, чтобы в соседней школе заполучить еще несколько часов в дополнение к своей и без того полуторной или двойной производственной нагрузке. Да, действительно, были случаи задержек зарплаты, нехватки учебников и учебных пособий, парадоксальным образом сочетающиеся с головокружительным многообразием учебников по одному и тому же предмету.

Однако каково же было мое удивление, когда я обнаружил, что учительство, особенно директора школ современной России, несмотря на разрушительный смерч бестолковых нововведений, оказалось не хуже старой гвардии, для которой соединение обучения и воспитания было той священной коровой, пренебречь которой означало не уважать себя и свою профессии и утратить чувство собственного достоинства.

Мои беседы с десятками директоров школ в год, когда на них неожиданно обрушилась федеральная программа "Формирование установок толерантного сознания, веротерпимости, миролюбия и профилактика экстремизмов в гражданском обществе", убедили в том, что нынешняя школа гораздо лучше, чем о ней говорится в СМИ. Едва ли не при каждой встрече разговор шел о восстановлении должности заместителя директора школы по воспитательной работе. В некоторых школах Удмуртии и Татарстана такая должность явочным порядком уже была введена. Пока еще трудно судить, насколько эффективной будет исполнение федеральной программы по воспитанию толерантности и веротерпимости, но одно с уверенностью можно предсказать.

Изученный ее исполнителями опыт и описание существующих практик и технологий воспитания толерантной личности и оптимально организованной идентичности подтолкнет политиков от образовательной сферы к мысли о более важном значении воспитательной работы в шко-
  • ле, чем это принято думать сегодня. И если по итогам реализации этого проекта будет принято решение о введении должности завуча по воспитательной работе во всех школах страны, затраты на программу частично будут оправданы. К такому умозаключению приводит аналогия с отношением к воспитательной работе в Российской армии. В первые дни сентября 2002 г. появилась директива начальника Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации (РФ) о восстанов-

лении должности "заместителя командующего армией по воспитательной работе" и аналогичной должности в корпусе. В печати сообщалось также, что обсуждается вопрос о восстановлении должности заместителя по воспитательной работе в Главкоматах всех видов Вооруженных сил РФ, родах войск, военных округах и на флотах1.

Обретение политической свободы оказалось едва ли не единственным и главным обретением первого постсоветского десятилетия, открывшего переходный - от социализма к капитализму - период новейшей истории России. Более всего от неожиданно свалившейся свободы выиграли СМИ. Именно они, оказавшись без моральных стопоров и нравственных ограничений, как необузданные кони, обрушили на читателей, зрителей и слушателей потоки недоброкачественной информации. Как бы соревнуясь друг с другом в стремлении удовлетворить первобытные инстинкты и кровожадное любопытство граждан, газеты, журналы и каналы телевидения объявили охоту за жареными фактами, освещающими самые темные уголки человеческой души.

Программы "новостей" почти на любом канале, частном или государственном, переполнены информацией о "подвигах" мафии, о пожарах и убийствах. В конце июля 2002 г., в дни авиакатастрофы в Львове все телеканалы России назойливо передавали картинки с обгоревшими детьми и искореженными трупами.

Кому нужны эти назойливые повторы? В течение всего десятилетия, пренебрегая какими-либо рамками приличия, СМИ упорно тиражируют самые кровавые и вульгарные сцены из жизни общества, напрочь забывая о светлой стороне жизни, закрашивая прошлое и настоящее сплошной черной краской.

Иными словами, в первом постсоветском десятилетии в России сложилась ситуация, подобная той, что была в ряде стран после завершения второй мировой войны. Выдающийся японский кинорежиссер Акира Куросава в автобиографии вспоминал, как однажды он увидел на обложке одного журнала набранный крупными иероглифами заголовок "Кто лишил девственности МЫ?". Парадокс публикации состоял в том, что хотя заметка была написана как бы в интересах той самой МЫ, на самом деле она публично ее оскорбляла. Более того, по словам Куросавы, в контекст бесстыдной статьи был заложен холодный расчет оказать поддержку этой девушке, жизненная позиция которой была уязвимой и зависела от популярности. Эту публикацию автор "Скандала", "Ворот Расемона", "Идиота" и других общепризнанных шедевров мирового кинематографа счел не свободой слова, а насилием над словом.

Однако эта скандальная публикация о потерявшей невинность девушке показалась бы японскому интеллектуалу детской игрушкой, если бы знаменитый толкователь японской души ознакомился хотя бы с малой толикой публикаций российских СМИ о вещах, не только постыдных, опасных, но и впрямую разжигающих нетерпимость, разобщенность и раздражительность, а порой и зовущих к топору.

Пониманием опасной деструктивной роли, которую взяли на себя нынешние СМИ, обусловлено нынешнее решение руководства РФ оказать в 2002-2005 гг. финансовую поддержку федеральной программе "Формирование установок толерантного сознания, веротерпимости, миролюбия и профилактика экстремизма в гражданском обществе", принятой к исполнению чиновниками Министерства образования. Толерантность в ней выдавалась, во-первых, за едва ли не открытие первостепенной значимости, сделанное на пороге XXI в., а во-вторых, за панацею от всех бед, вплоть до обеспечения с помощью толерантности национальной безопасности России и социально-экономического процветания ее народов.

Более того, массированное внедрение толерантности в систему школьного образования приобрело масштабы массового психоза.

Между тем пропагандистская шумиха, поднятая СМИ и бюрократическими циркулярами, не должна замутить и исказить суть дела, которая состоит в том, что воспитанием толерантности - под теми или иными наименованиями - педагогические и многие другие науки занимаются едва ли не с момента своего зарождения. В советские времена, особенно накануне развала СССР, написаны горы книг и диссертаций по проблемам воспитания культуры межнационального общения, межэтнического, пролетарского и международного интернационализма, дружбы и братства народов. Важнейшей, неотъемлемой частью генеральной линии всех этих технологий было, конечно же, воспитание толерантности и солидарности. Однако четкого разграничения между этими двумя фундаментальными понятиями (толерантность и солидарность), а также близко ассоциированной с ними категорией доверительности не проводилось.

В международных документах эти понятия чаще всего фигурируют соответственно как терпимость, взаимопонимание и дружба народов. Так, например, в широко известной Декларации о расе и расовых предрассудках, принятой Генеральной конференцией ЮНЕСКО 27 ноября 1978 г. и признающей, что "международное сообщество превратилось в единое целое, универсальное в своем многообразии, и открылись новые возможности для ликвидации бедствий расизма и пресечения его гнусных проявлений во всех областях социальной и политической жизни", перед СМИ и теми, кто контролирует или обслуживает их, ставится ответственная задач - "развивать взаимопонимание (доверительность. - . .), терпимость (толерантность. - . .), дружбу между отдельными людьми и группами людей (солидарность. - . .) и содействовать ликвидации расизма, расовой дискриминации и расовых предрассудков, в частности, избегая подачи стереотипных, фрагментированных, односторонних или вводящих в заблуждение представлений об отдельных людях и различных группах людей". Коммуникация и общение между расовыми и этническими группами, - говорится в этом же документе, - должны быть взаимным процессом, обеспечивающим им полную и совершенно свободную возможность высказываться и быть услышанным.

Средства массовой информации должны, следовательно, быть восприимчивы к идеям отдельных людей и групп людей, облегчающим эту коммуникацию"2.

Сегодня выработка дефиниций толерантности, доверительности и солидарности является чрезвычайно актуальной задачей не потому, что в текущей литературе по этому поводу господствует хаос и неразбериха, а потому, что много неясностей между предложенными разными авторами определениями и действительностью.

Многим понятно, что названные понятия не должны вытекать из индуктивного определения, основанного на кабинетной игре в дефиниции. При умозрительном подходе, получившем неслыханно широкую популярность, понятие толерантность, например, продуцируется из обобщений, связанных с предвосхищением конкретных результатов социологических наблюдений, социально-психологических экспериментов и этнопедагогических наблюдений. Эта особенность происхождения и функционирования понятия толерантности делает весьма проблематичной возможность управления ею, в том числе с помощью государственной политики по ее воспитанию и культивированию, по ее внедрению в сознание широких масс. Отсюда возникает необходимость отказаться от предположительных суждений и повернуться лицом к реальным проблемам и технологиям. Как ни парадоксально это звучит, но для того чтобы не захлебнуться в нескончаемом потоке пустопорожних, надуманных дефиниций, необходимо структуру, содержание и смысл этого понятия искать не столько путем сравнений некоей имеющейся совокупности определений между собой, сколько путем их соотнесения с различными сферами реальной жизни и с проблемами, которые волнуют граждан нашей страны.

Коротко говоря, в изучении идентификаций в контексте современных межнациональных отношений и этнополитических процессов нужна новая этносоциологическая и этнопедагогическая экспертиза, основанная на постижении, осмыслении и культивировании солидарности, достижению и служению которой и призвана служить толерантность. В противном случае нас не покинет беспокойство, возрастающее по мере того, как авторы примутся заменять голыми дефинициями ускользающую от них реальность.

  1.  
<< | >>
Источник: Губогло М.Н.. Идентификация идентичности: Этносоциологические очерки / М.Н. Губогло; Ин-т этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая. - М.: Наука,. - 764 с.. 2003

Еще по теме О ТОЛЕРАНТНОСТИ, ДОВЕРИТЕЛЬНОСТИ И СОЛИДАРНОСТИ:

  1. 1.0 ГЛОБАЛИЗАЦИИ ЭТНОЛОГИИ В ЭТНИЧЕСКИЙ ВЕК
  2. ВВЕДЕНИЕ
  3. СЕМЬЯ И ГОСУДАРСТВЕННАЯ ПОДДЕРЖКА
  4. ЭТНИЧЕСКАЯ МОБИЛИЗАЦИЯ И ФЕДЕРАЛИЗАЦИЯ
  5. ИНТЕНСИВНОСТЬ САМОСОЗНАНИЯ И МОБИЛИЗОВАННАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ
  6. ТЕХНОЛОГИИ ДОСТИЖЕНИЯ ЭТНОПОЛИТИЧЕСКОЙ СТАБИЛЬНОСТИ
  7. Глава 13ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ТОЛЕРАНТНОСТИ, ДОВЕРИТЕЛЬНОСТИ, СОЛИДАРНОСТИ
  8. О ТОЛЕРАНТНОСТИ, ДОВЕРИТЕЛЬНОСТИ И СОЛИДАРНОСТИ
  9. УСКОЛЬЗАЮЩАЯ РЕАЛЬНОСТЬ
  10. ТОЛЕРАНТНОСТЬ
  11. ДОВЕРИЕ - ЭТО НЕ ТОЛЬКО И НЕ СТОЛЬКО ПСИХОЛОГИЯ
  12. СОЛИДАРНОСТЬ
  13. РЕАЛЬНОСТИ И ДОВЕРИТЕЛЬНОСТЬ              ’
  14. ВОСПИТАНИЕ ТОЛЕРАНТНОСТИ
  15. ПРЕОДОЛЕНИЕ ДЕВИАНТНОСТИ
  16. ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЕ ТОЛЕРАНТНЫХ ПРАКТИК
  17. МЕЖДУНАРОДНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО В УТВЕРЖДЕНИИ ТОЛЕРАНТНОСТИ, ДОВЕРИТЕЛЬНОСТИ, СОЛИДАРНОСТИ
  18. принципы этнической политики
  19. с.в.рыжова.Доверие и межэтническая толерантность. Исследование в Москве и регионах Росси
  20. УДК 316:3 С.В. Рыжова Доверие и установки межэтнической толерантности