УДК 008(091)-470,661 ЧЕЧЕНСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОИСХОЖДЕНИЕ ЭТНОСА И ПРОБЛЕМЫ ЭТНОКУЛЬТУРНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ Дауев С.А., зав. каф. технологии социальной работы Чеченского государственного университета, к.филос.н., dsa rus@mail.ru

В данной статье критикуется «миграционистская» теория происхождения чеченцев, обосновывается

состоятельность автохтонной теории, доказывающей глубокие культурные и исторические корни че­ченцев в Северокавказском регионе.

Ключевые слова: культура, чеченская, автохтоны, миграция, кобанская, нахская, субкультура.

Патриотизм невозможно воспитать у человека, этноса, если им неведомы такие понятия как «Родная земля», «Отчизна», «Родина», «Земля Отцов». Родина - это место рождения народа, чело­века. И в этом смысле Родина - это основа, базис, фундамент на котором выстраиваются все куль­турные ценности этноса и человека. Поэтому, если кто-то желает подорвать духовно­нравственную основу народа, будет целенаправленно разрушать этот базис. За этим легко следуют разрушение моральных устоев, религиозных ценностей, обычаев, традиций народа. А дальше - расщепление исторической и культурной памяти народа, разрушение основ этнической и культур­ной идентичности. Ученые не раз обращали свое внимание на то, что происхождение, тесная связь человека с прошлым, понятие родная земля, т.е. право называться коренным, становятся зачастую основой его политической легитимности. А если речь идет о народе, то политическая, идеологиче­ская значимость данных понятий возрастает в двойне. Поэтому сегодня проблема автохтонности чеченцев не только научная, практическая, но и политическая. Одна из версий происхождения че­ченцев появилась еще в начале XIX в. Ее авторами были дагестанские муллы (религиозные деяте­ли - С.Д.). Данная версия «...выводила предков чеченцев (нахчу) из Нахчувана (неясно, города на Араксе или из села в Карской области), куда они якобы попали из Сирии. Но публикатор руко­писи предупреждал читателя о том, что все такого рода письменные документы, составленные да­гестанскими муллами, не внушали большого доверия (Семенов Н. Туземцы Северо - Восточного Кавказа.

На сегодняшний день существуют две основные концепции о первоначальном месте обита­ния (происхождении) чеченцев, претендующие на определение их древнейшего места обитания, времени зарождения и особенностей развития их культуры. Одна из них - миграционистная, дока­зывающая, что чеченцы вышли из Шумер, Сирии, Египта и т.д., что они своим происхождением связаны с древнейшими хеттами, хатами, иевусеями, урартрийцами и т.д. Вторую же можно назвать «автохтонной». Она доказывает, что чеченцы - автохтоны Кавказа. Миграционистская теория делает чеченцев историческими путешественниками, которые строили города, создавали государства, империи, цивилизации, различные культуры в разных регионах земного шара, а затем осели на своей нынешней территории.

Закономерно возникает вопрос. Как такое может произойти с народом, что над его историей и культурой упражняется каждый желающий. Что же произошло с народом, что он не может отсе­ять ложь от правды?

Дело в том, что чеченское общество, чеченская культура - это, как и любое другое общество

- открытая система. Открытая система (с синергетической точки зрения) существует благодаря тому, что из окружающего мира черпает вещество, энергию, обменивается информацией.

Общество, как открытая система, предполагает, что оно будет принимать «чужаков». «Чу­жаки» принимаются не как физические лица, а как представители другой системы, а, следователь­но, со своей культурой. Внутри этнической культуры культура «чужаков» продолжает существо­вать как субкультура. И это нормально, т.к. никакая человечная культура (этническая, националь­ная) не может быть однородной.

Субкультуры формируются по различным признакам - этническим, религиозным, возраст­ным, сословным, социальным и т.д. Но в данном случае речь идет об этнической субкультуре.

Известно, что субкультуры стремятся сохранить определенную автономность от других культурных слоев, групп, не претендуют на универсальность своей культуры, своего образа жиз­ни. В силу этого они отличаются некоторой лояльностью и определенной замкнутостью, сохраняя при этом лояльность к основным ценностям основной культуры [11].

Исследователи едины во мнении, что субкультура не стремится переделать, изменить, заме­нить основную культуру, не стремится подменить его ценности, а приспосабливается к ним.

Однако, субкультура может выступить и в роли контркультуры, это происходит тогда, когда «субкультурные ценности стремятся проникнуть в «ядро» срединной, доминирующей культуры, заменить ее фундаментальные ценности своими, часто - противоположными» [8]. «Ядро» или «центральная зона» культуры упорядочивает и общественные символы, ценности общества, она обуславливает и общественные авторитеты, социальную, культурную и этническую идентичность. Это говорит о ее значимости для существования этноса.

С. В. Лурье пишет: «...Этнос обладает неким внутренним, не осознанным ни его членами, ни внутренними наблюдателями, культурным стержнем, в каждом случае уникальным, который определяет согласованность действий членов этноса...

Именно этот стержень (= «центральная зона культуры») является основой этничности... во­круг «центральной зоны» кристаллизуется картина мира этноса» [9]. Не случайно, поэтому контр­культура выбирает своей мишенью «центральную зону», «ядро» господствующей культуры, целе­направленно разрушает ее, стремясь переделать на свой лад.

Если мы видим, что «некто» делает нападки на культурные ценности народа: на такие поня­тия как «отечество», «родная земля», название республики, самоназвание этноса, подсовывает ему его заклятых врагов в качестве народных героев, дает негативные оценки этносу, его характеру, культуре, образу жизни и т.д., тем более, если эти оценки тиражируются центральным СМИ стра­ны, а политиками и военными берется все это на «вооружение» - это признак того, что в «цен­тральной зоне» этнической культуры хозяйничает «контркультура».

- одна из центральных.

Дело в том, что эта проблема не только научная, не только историко-культурная, но как мы отмечали выше, и политическая. Если чеченцы пришлый народ, то найдутся народы, которые бу­дут доказывать что они пришли в эти края на день раньше чеченцев. И тогда чеченцы окажутся не на своей земле, а в гостях. Именно этого добиваются сторонники миграционистской теории.

Подбрасывая чеченцам эти идеи, представители контркультуры одновременно разрабаты­вают концепции о своих родственных связях и с хеттами, и с урартрийцами, и с шумерами и т.д.

Нам видится, что авторы этих измышлений ставят своей задачей держать чеченский этнос в иллюзорном культурно-информационном поле и гонять его по историческим тропам различных народов, не давая возможности опомниться, осмыслить ситуацию, изучить свою историю и куль­туру, сформировать историческую и культурную память своего народа.

Кроме декларативных заявлений о предках путешественниках чеченцев объективных осно­ваний миграционистская теория не имеет. Это с одной стороны. С другой, возможно, все предста­вители данной концепции абсолютно правы, за исключением тех, кто искрение заблуждается. Не исключено, что их предки действительно в свое время побывали и в Египте, и в Иерусалиме, Си­рии, Месопотамии и т. д., и даже вышли в свое время из пещеры Схул, что в Израиле. И впослед­ствии разными путями и в разное время перебрались и осели в наших краях, а сегодня их потомки «записались» чеченцами. Этническая составляющая миграционистской теории также пестра, как и этнополитическая составляющая чеченского общества.

Говоря о том, что чеченцы вышли из тех или иных мест, они, вероятно, правы в той части, где говорят о своем происхождении и не правы, когда историю своего этноса экстраполируют на чеченский этнос. Поэтому, можно сказать: все миграционистские версии происхождения чечен­цев, имеют под собой почву, но к этническим чеченцам отношения не имеют.

Проблема автохтонности чеченцев не просто отражает место обитания на географической карте. Это и проблема самобытности чеченской культуры, специфики исторического развития и менталитета, определение конкретных социально исторических и природных условий, в которых формировался народ и его культура.

В афористичной форме свое отношение к проблеме происхождения чеченцев высказал из­вестный ученый В. И. Марковин. Он писал, что чеченцам «нет нужды искать своих предков в Египте, Индии и других далеких и близких странах» [10], имея в виду, что чеченцы являются ав­тохтонами Кавказа и их история имеет в этих краях такие же древние корни, как, например, шу­мерская на своей земле.

Имеются серьезные археологические исследования, доказывающие, что чеченцы являются автохтонами Кавказа. Это нашло отражение в фундаментальных исследованиях авторитетных ученых, таких как В. И. Марковина, Г. М. Крупнова, В. А. Городцова, В. П., Алексеева, М. Г. Аб- душелашвили, В. И. Козенковой, С. А. Арютунова, В. И. Абаева, В. Гамрекели, В. Г. Котовича и других. Этой же точки зрения придерживаются и известные ученые в Чечне.

Миграционистская теория происхождения чеченцев «приделала» чеченской истории, и ее культуре «колеса» и пустила по миру. Чеченцы сегодня запутались в поисках следов этих колес в разных точках земли.

А между тем этническая самоидентификация строится на многих факторах, в том числе и месте проживания с древнейших времен. Это тем более важно, что между материальной и духов­ной культурами существуют тесная взаимосвязь, «материальная культура всегда является вопло­щением определенной части духовной культуры. Но и духовная культура может существовать только будучи овеществленной, опредмеченной, получившей то или иное материальное воплоще­ние» [5]. Если истории, культуре народа приделать «колеса» путешественника, не только прерыва­ется история и культура с каждым новым поселением, но разрывается историческая взаимосвязь материальной и духовной культуры.

Также известно, что на формирование этнической культуры, например, наряду с другими факторами влияют и природные условия. У народа путешественника они будут своеобразны. Сле­довательно, миграционистская теория лишает также чеченскую культуру связи со своими природ­ными условиями. А последние, между прочим, влияют не только на этническую культуру, но и на характер, на психологию, физический склад, образ жизни народа.

«За последние годы, - пишет В.И. Козенкова, - и в среде этнологов все более крепнет дове­рие к исследованиям доказывающим, что человек и общество остающейся частью природы, где законы иерархии состязательности составляют основу социальной жизни» [5]. А человеческую эволюцию определяет, по ее мнению, «самоорганизующееся людское творчество» [5]. Так это «людское творчество» будет различным у народа путешественника и народа автохтона.

Миграционистские измышления по отношению к чеченцам происходят на фоне стремления некоторых народов удревнить свою историю в регионе, даже если они до недавнего времени вели кочевой образ жизни. В. Шнирельман пишет: «Ни осетины, ни карачаевцы и балкарцы с их пре­клонениями перед предками - кочевниками не стали включать в свою новую символику никаких кочевнических мотивов. Это еще раз подчеркивает ключевое значение понятия «коренного насе­ления» тесно связанного со своей территорией» [12].

Исторические корни чеченцев и их древнейшая связь с местной культурой с яркой очевид­ностью раскрывается на основе анализа кобанской культуры.

Кобанская культура получила свое название от аула Кобан в Тагаурском ущелье Северной Осетии. Здесь исследователи выявили достаточное количество археологического материала, чтобы сделать важный вывод о существовании здесь в первом тысячелетии до нашей эры специфической культуры. Дальнейшие исследования начертали его пространственно- временные рамки. Ареал его распространения от Кубани до Дагестана на перешейке между Черным и Каспийским морями, и он существовал по обоим склонам Главного Кавказского хребта. Время его зарождения уходит в глубокую древность не только бронзового, но и каменного века. Носителями кобанской культуры исследователи однозначно признают предков чеченцев - нахов. По мнению В.И. Козенковой, вы­воды, сделавшие ею позволяют «уверенно связать нахский язык с северокавказскими кобанцами»

[5].

Только взяв за основу выводы ученых, объективно исследовавших историю нашего края можно понять историю чеченского народа. Только таким путем можно выявить историческую преемственность духовной культуры народа.

Древнейшие следы религиозных верований чеченцев, начиная от анимизма, и тотемизма, периода матриархата и патриархата, которые тесным образом связаны с местным природным и животным миром, невозможно объяснить на основе миграционистской теории.

На основе исторической, культурной памяти народа, поставленной на колеса, обрекая ее на вечное путешествие по миру, невозможно привить любовь к нашему краю, нашей отчизне, невоз­можно консолидировать потенциал народа в трагические дни в его жизни. Миграционистская тео­рия разрушает самую главную основу, фундамент, на котором возводится храм духовности и пат­риотизма.

И, наконец, миграционистская теория лишает возможность объективного анализа местного этнокультурного субстрата, который составляет древнейший пласт в национальных культурах со­седних народов, которые в этих краях поселились относительно недавно. Опираясь на миграцио- нисткую концепцию происхождения чеченцев, выбивающей реальную почву из под истории и культуры народа, невозможно объяснить многие обычаи и традиции народа, да и его этническую культуру в целом. Они имеют свою специфику, особенность, которая сформировалась в конкрет­ных природно-климатических условиях, с которыми они имеют тесную связь и сегодня.

Как отмечают специалисты, обязательными качествами «любой этнической культуры, со­ставляющими ее своеобразие, является неповторимость и оригинальность. Это своеобразие (мен­талитет) этнической культуры проявляется в языке, религии, искусстве, ведении хозяйства, тради­циях и обычаях» [11].

На основе своих исследований В.П. Алексеев сформулировал два вывода: «а) предки вай- нахских народов заняли современный вайнахский ареал, наверное, еще до эпохи бронзы; б) они развивались при значительном влиянии изоляции и интенсивного приспособления, к географиче­ским условиям и климату высокогорья» [2]. С этими выводами согласны практически многие ис­следователи. Анализируя данные исследования кобанской культуры, В. Котович делает вывод о том, что «...бесспорно правы те исследователи, которые видят в кобанцах Центрального Кавказа древних нахов» [6]. Автор древних кобанцев причисляет к одной из групп автохтонного кавказ­ского населения, являющихся, по его мнению, реальными носителями местного этнокультурного субстрата» [6].

В.И. Козенкова, в своих исследованиях подтверждает данную мысль. Она пишет: «Полно­стью разделяя и поддерживая общетеоретические положения относительно того, что «археологи­ческая культура может охватывать не только один, но и несколько различных этносов», и, что не­кое этническое единство может оказаться представленным не одной, а несколькими

А.К.(археологическими культурами - С.Д.), все же рискну утверждать, материалы наблюдений, относящихся к кобанской культуре эпохи поздней бронзы - раннего железа, дают возможность достаточно, уверению говорить в ряде конкретных ситуаций о совпадении археологической куль­туры и этноса. Это, в первую очередь, относится к совокупностям (популяциям) на уровне локаль­ных групп в пределах ареала. Это же предполагают и некоторые данные по антропологии и глото- генезу» [5, с. 15].

В 60 годах ХХ в. известный осетинский ученый В.И. Абаев писал: «Местная, кавказская субстратная среда была, по видимости, еще более раздробленной и пестрой в языковом отноше­нии. Различия наречий и говоров внутри иронского частично восходят к языковым различиям местных племен, субстратом, послужившим для части современного иронского населения, были туалы или двалы» [1, с. 262].

Некоторые исследователи (В.Г. Котович) отмечают тесную связь кобанской культуры с предшествующими и синхронными культурами. Эта связь усматривается при анализе древних ре­лигиозных традиций, верований, обрядов и обычаев народа. Это еще раз подтверждает мысль об автохтонности чеченской культуры, его открытости как системы.

Зарубежные ученые местную культуру преподносили как культуру, сформировавшуюся в глухой изоляции, подчеркивали ее отсталость. Эту концепцию отстаивают и некоторые современ­ные исследователи. Однако анализ духовной культуры чеченцев позволяет увидеть в ней следы древних культур, таких как шумерской, египетской, древнегреческой и т. д. Хронология духовной культуры позволяет говорить и о том, что чеченская культура и чеченское общество развивались синхронно в общеисторическом процессе развития человечества.

Еще в начале XIX века В.А. Городцов писал, что народы Северного Кавказа «успевали свое­временно познакомится со всеми важнейшими открытиями и обвинение их в особом консерватиз­ме следует совершенно уничтожить как результат неправильного чтения и понимания кавказских древностей, появившихся перед судом науки в то время, когда они еще не имели достаточного критерия для определения времени» [4, с. 315].

Эту мысль В. А. Городцова позднее подтвердил и известный кавказовед Е.И.Крупнов. Он писал: «.... добытый экспедицией материал еще раз документально подтверждает давно высказан­ное выдающимся русским археологом В.А. Городцовым положение о том, что население Кавказа (в том числе и Севера - Восточного Кавказа - Е.К.), занимая такое важное географическое поло­жение на Кавказском перешейке, в своем развитии не могло не следовать общему курсу развития древних культурных центров...» [7, с. 56].

В свете показаний новых археологических источников становится совершенно очевидным, что население Кавказа создавало свою самобытную культуру не в изоляции от очагов древнего культурного мира, а в живой органической связи и в общении с ними, принимая и творчески раз­вивая основные культурные и технические достижения племен и народов как Древнего Востока, так и «Юга - Восточной Европы» - основных районов нашей отечественной истории.

В этом заключается, по его мнению, научное значение результатов экспедиции, проведшей свои изыскания в слабо еще изученных районах Северо-Восточного Кавказа и Северо-Западного Прикаспия» [7].

Это еще подтверждает основное положение синергетики (современной теории изучения са­моорганизующихся систем), что открытая система (в данном случае культура) может существо­вать и развиваться только тогда, когда она обменивается с внешним миром энергией, информаци­ей и т.д.

На чеченскую культуру оказали воздействие многие культуры древних цивилизаций. И се­годня можно обнаружить следы шумерской, персидской, египетской, древнегреческой культуры; имеются очевидные следы древних верований - зороастризма, иудаизма, христианства верований древних греков, она испытала влияние скифов и сарматов и т. д. Но при этом чеченская культура сохранила свою самобытность, она оказалась устойчивой и способной к самосохранению. Возни­кают вопросы как при таком воздействии древних культур, цивилизаций чеченцы сохранили свою культуру? Почему чеченское общество, было открытым для чужих культур? Каким образом про­исходило влияние и усвоение других культур?

Говоря об автохтонности нахской культуры, В.И. Козенкова пишет: «Секрет такого сохра­нения, как представляется, заключается в особом характере поведения субстрата под воздействием внешних факторов на протяжении ряда поколений. Теоретически он может проявляться либо в отторжении, либо в полном усвоении новаций, либо в адаптации к ним с порождением новой мо­дификации предмета или другого признака, придавая тем самым культуре как бы новое дыхание и не позволяя исчезнуть окончательно» [5, с. 15].

На наш взгляд во взаимодействии с внешней культурой чеченская культура приспосаблива­ла ее к местным культурным традициям. Именно это позволяло ей сохранить свою самобытность.

Очень четко общую закономерность именно данного варианта взаимодействия культур рас­крыл С.А. Арутюнов. По его мнению, в основе усвоения «престижных инноваций в любой куль­туре имеет место ротационный процесс взаимодействия инновации и традиции, причем ее пре­стижно знаковых элементов» [3, с. 189].

Наиболее интенсивно ротационный процесс взаимодействия инновации (чужой культуры) и традиции (местной культуры) происходило в переломные периоды исторического развития. Это было связано с переменами в хозяйственной деятельности, социальной сфере или же с потрясени­ями связными с внешним фактором. Но каждый раз элементы чужой культуры принимали мест­ную окраску.

Описывая этот механизм перевоплощения чужой культуры в местных условиях, С.А. Ар­утюнов пишет: «В ротационные процессы последовательно включается заимствование специфи­ческого элемента своей и чужой народной культуры и введение вновь созданного элемента в эли­тарную культуру, его преобразование, придание ему престижной значимости, а отсюда и модно­сти, постепенное превращение его в обычный, повседневный элемент, потеря им функции знако­вости и вновь превращение в часть общей этнической традиции» [3, с. 189]. Данный процесс в за­данном режиме мог реализоваться только при определенных условиях, и главным из них являлось сохранение жизнестойкости этноса, его культуры. Тогда, «... чужая культура, тем не менее, в окружении и под воздействием местных признаков кобанской культуры и в силу оторванности от пространственного размещения ее ядра оказывалась менее жизнестойкой. Объективно включался механизм естественного отбора и, несмотря на сильнейшее первоначальное и мощное внедрение признаков новой культуры в автохтонную, кобанскую, происходил процесс постепенного погло­щения инноваций и превращение их в традицию.» [5, с. 15].

На каждом этапе освоения чужой культуры, ее компонентов, даже если это носило мас­штабный характер, культура чеченцев не теряла своей самобытности, своего этнического стержня. Секрет данного явления, по мнению В.И. Марковина, заключается в том, что «Наиболее устойчи­вы к потрясениям были действительно те социумы, которые в силу географических и экологиче­ских факторов имели возможность к преобладанию эволюционного развития, а, следовательно, могли сохранить «душу» народа, которая для исследователей археолога и этнографа, или полеоэт- нографа, проявлялась и проявляется в тех или иных формах материальной культуры» [10, с.10]. Эволюционность развития - характерная черта любого традиционного общества, в том числе и чеченского. Только внешнее непомерное насилие может сломать традиционное общество и его культуру. Чеченцем пока еще удалось противостоять внешней агрессии, которая, как и у многих других народов случалась в его истории не раз. Совсем другое дело внутренняя агрессия в лице контркультуры.

Итак, мнения многих исследователей, оформившиеся в единую теорию на основе объектив­ных исторических данных, сходится на том, что чеченцы - автохтоны Кавказа. Это подтверждает­ся не только материальными источниками, но и духовной составляющей этнической культуры че­ченцев. Интересные и еще не обобщенные материалы истории древней религии чеченцев, их обы­чаев и традиций, гидронимы и топонимы подтверждают автохтонность чеченцев на Кавказе.

Чеченская культура развивалась, как доказывали ученые синхронно с другими древними культурами. Она не была ни закрыта, ни изолирована от древних цивилизаций, а существовала на каждом этапе в тесных контактах с ними.

Мнение ученых, доказывающих, что Чеченцы автохтоны Кавказа - это не просто выводы добросовестных исследователей, а заключение независимых экспертов, для которых научная ис­тина дороже чем политическая и идеологическая конъюктура. После сказанного выше мы убеди­лись в научной несостоятельности миграционистской концепции происхождения чеченцев. Более того, она намеренно «сажает» чеченский этнос на чужую историческую «арбу» (не одну и не две) и пускает по миру, разрывая историю и культуру этноса на отдельные, не связанные между собой части, размывая его этническое сознание.

Миграционистские теории, как контркультура подрывают основы этнической и культурной идентичности чеченского этноса, уничтожают его культурную память - без чего невозможна кон­солидация народа. Она посягает на «центральную зону», «ядро» культуры чеченского этноса, его базисную основу благодаря которой существует этнос и его ценностная ориентация в целом. И наконец, здесь важно не упустить и то, что «...процесс выбора этносом ценностной ориентации... отнюдь не является безличным. Выбор совершается конкретными людьми, конкретными членами этноса [9, с.244-245]. И горе народу, если правом выбора ценностной ориентации этноса, особенно в кризисных условиях завладела контркультура.

Сегодня для каждого, кто идентифицирует себя с чеченским этносом, очень важно понять и осознать, что «... на протяжении всей жизни этноса какое-то количество людей внутри его под­держивает «центральную зону» культуры в ее целостности, поскольку для них это способ связи со своим народом, способ изменять или сохранять ценностную ориентацию народа [9, с.244-245]. Вот это «какое-то» количество людей, поддерживающих «центральную зону» культуры должно сегодня выступить консолидированной силой, ибо это залог мира и стабильности в нашем обще­стве в долгосрочной перспективе. Это этнический иммунитет против экстремистов, авантюристов, провокаторов и тех, кто посягает на духовность народа.

Литература:

1. Абаев В.И. Этногенез осетин по данным языка // Происхождение осетинского народа. Оржоникидзе:

1967, с.262.

2. Алексеев В.П. Несколько соображений о присхождении вайнахских народов по антропологическим данным / Проблемы происхождения. с. 136.

3. Арутюнов С.А. Народы и культуры. Развитие и взаимодействие. М., 1989, с. 189.

4. Городцов В.А. Бытовая археология. М., 1910, с.315.

5. Козенкова В.И. Восточнопобаиские древности как проявление фенотипа в этногенезе вайнахов. Про­блемы происхождения нахских народов. Махачкала, 1996, с.15.

6. Котович В.Г. Выступление на сессии по проблеме этногенеза // Происхождение осетинского народа. Оржоникидзе: 1967, с.72.

7. Крупнов Е.И. // Известия Грозненского краеведческог музея. Вып. 7-8. Грозный, 1956, с.56.

8. Культурология. Под. ред. проф. Г. В. Драча. Ростов-на-Дону. 2005, с.88.

9. Лурье С. В. Историческая этнология. М. 2004, с.244-245.

10. Марковин В.И. Археологический аспект в изучении вайнахов/Проблема происхождения нахских наро­дов. Махачкала, 1996, с. 10.

11. Садохин А. П., Грушевицкая Т. Г. Культурология. Теория культуры. М. 2004, с. 163.