УДК 130.2 ЭТНОКУЛЬТУРНЫЙ МИР СЕВЕРНОГО КАВКАЗА В УСЛОВИЯХ СОВРЕМЕННОГО КРИЗИСА ПОЗДНЕГО КАПИТАЛИЗМА Каширина О.В., профессор кафедры философии Гуманитарного института Северо-Кавказского федерального университета, доктор философских наук, доцент, okashirina@mail.ru

Проблема этнокультурного мира на Северном Кавказе впервые была поставлена в 1999 году изданием в г. Нальчике монографии, рассматривающей его с позиции синергетики как сложно организованной дина­мической системы.

Ключевые слова: мир этноса, «сетевизация» общества, кризис позднего капитализма, социальная архаи­зация, гуманитарная кризисология.

Организаторы настоящего Первого Международного Конгресса, на наш взгляд, избрали очень интересную и, прямо скажем, животрепещущую тему: «Пространство этноса в современном мире». Мы заостряем внимание на актуальности этой темы не только потому, что народы Ставро­польского края, как говорится, «испокон веков» являются добрыми соседями на одной историче­ской родине - на Северном Кавказе. Но и потому, что в нашем Северо-Кавказском федеральном университете, в г. Ставрополе мы обучаем молодых представителей всех народов Северного Кав­каза, а значит, готовим вместе наше общее будущее, наше новое поколение, в руках которого за­ключена наша общая судьба.

Кроме того, на Земле существует еще общее глобальное пространство, в котором мы живем и развиваемся под влиянием Интернета, СМИ, других информационных потоков и сетей, которые отражают интересы разных государств, народов, наций и этносов.

В современной научной литературе Северо-Кавказского макрорегиона эта проблема была сформулирована впервые в 1999 году, в изданной в г. Нальчике книге «Мир этноса. Аспекты и методы исследования». В этой коллективной монографии такой социокультурный и социоесте­ственный феномен как мир этноса рассматривается с позиции синергетики, то есть как сложно организованная динамическая система.

Данная статья посвящена формированию и действию информационных сетей, тем общим чертам и особенностям, которые они создают в глобальном информационном поле культуры, и в информационных полях на Северном Кавказе. И все они в настоящее время испытывают влияние современного кризиса позднего капитализма.

Современный финансовый кризис, который развился с поразительной скоростью, начался в США как кризис ценных бумаг. Сегодня в мировой, в том числе американской и российской научной литературе, его квалифицируют как «кризис неолиберального капитализма» в целом (Дэ­вид М. Котц) и как «современный кризис позднего капитализма» (А.В. Бузгалин и А.И. Колганов).

Действительно, мировой экономический кризис, разразившийся в 2008 году, по мнению многих его исследователей, - это кризис перепроизводства, но не обычный, а общесоциальный, всемирный, чреватый кризисом позднего капитализма как системы. Называют ряд его фундамен­тальных причин: 1) дерегулирование и десоциализация экономики, которые подарили «второе ды­хание» внутренней закономерности капитализма: периодически повторяющимся кризисам; 2) пе­ренакопление капитала, усилившееся ростом превратного сектора - сектора, в котором произво­дятся бесполезные для развития производства и прогресса человеческих качеств продукты и услу­ги: от масс культуры до гигантского трансакционного сектора, ставшего рассадником посредниче­ства и спекуляций; 3) опередивший за последние десятилетия в 10 раз объем реального производ­ства гигантский «финансовый пузырь», надутый спекулянтами на финансовых рынках; 4) общая неспособность позднего капитализма найти новый, не связанный с пределами капитала и рынка, путь развития «экономики знаний» [2].

Как видно, ничего ранее неизвестного в этих фундаментальных причинах не содержится. Так почему же кризис свалился нам, как снег на голову? Или мир забыл о том, что капиталистиче­ская система подвержена кризисам? «Становится очевидным, что «выбранная российским руко­водством в начале 90-х годов прошлого века модель социально-экономического развития оказа­лась несостоятельной и потерпела полный крах» - пишет С.С. Дзарасов [3, с. 38]. Анализируя ны­нешний кризис, Е.М. Примаков говорил: «Этот кризис системный. Но не верьте и тем, кто гово­рит, что этот кризис свидетельствует о полном крахе капитализма и крахе доллара. Действитель­но, это кризис той модели капитализма, которая существовала и развивалась в Соединенных Шта­тах Америки. По Марксу, триединая формула, характерная для капитализма: деньги - товар - деньги. В Соединенных Штатах эта формула переросла в другую: деньги - деньги - деньги... Кри­зисное море захлестнуло и нас. В 1990-е годы мы понесли очень большие потери. Экономика России потеряла в те годы практически в два раза больше, чем во время Второй мировой войны. И действительно в Соединенных Штатах возникла иллюзиятого, что Россия может быть «ведомой» ими» [11, с. 7].

В настоящее время ядро глобалистской и российской кризисной проблематики перемещает­ся из финансово-экономической в политическую, социальную, духовную, культурно­психологическую сферы, включающие мировоззрение, характер мышления, цивилизационный выбор. Идет процесс «ветвления» глобального экономического кризиса. Именно этот процесс, на наш взгляд, является сущностной характеристикой, определяющей его «затяжной» характер во времени (с 2008 года) и колоссальные «гуманитарные» последствия в глобальном пространстве, и отдельных его частях: ЕС, АТС, БРИКС, а также в России, Китае, Украине, Греции и других реги­онах мира.

Принципиальное значение имеет тот факт, что в новой сетевой системе открытого глобали­зирующегося мира по-новому структурируется пространство и время, рельефнее выделяются: а) субстанциональная первичность социального пространства и б) функциональная первичность культуры времени.

Во-первых, процесс «ветвления», выделяя коллективно-пространственную горизонталь со­временности - «расползания» кризисных явлений в мир-системе, образовывает новые формы до­ступности территорий таким образом, что какой бы характер - природный или социальный - не носили кризисы на одной из них, все они в той или иной мере оказывают воздействие на глобаль­ные процессы (аварии в Чернобыле и на атомной электростанции в Японии, политические кризи­сы в Сирии, Украине и т.п.). Сегодня мы становимся свидетелями возникновения нового явления - глобальной коллективно-пространственной горизонтали солидарности народов, свидетельством чего выступает и все более распространяющаяся новая форма солидарности - ноосферный патри­отизм [6]. Это своеобразное «плато», не имеющее ни начала, ни конца, а только середину ризомы, точку кульминации [8]. Это «плато» может быть использовано как организаторами сетевых войн, так и их противниками.

Во-вторых, функциональная первичность культуры времени, образовывающая новые формы аутентичной мировоззренческо-парадигмальной интерпретации властными структурами «вызо­вов» времени и формулирование адекватных, симметричных и ассиметричных «ответов» на них, образовывает в информационном поле культуры также и глобальную индивидуально-временную вертикаль власти, определяющую в конечном итоге и аутентичность интерпретации «вызовов», и адекватность «ответов» на них, в значительной мере формируя при этом культуру самосознания, культуру поведения и деятельности, а, следовательно, культуру цивилизационного выбора и куль­туру идентичности отдельных людей и целых народов в сетевых обществах.

В-третьих, пересечения в глобальном информационном поле проекций коллективно­пространственной горизонтали солидарности народов и индивидуально-временной вертикали вла­сти рождают такие конфликтно-кризисные ситуации, которые в «сложном сообществе» глобали­зирующихся цивилизационных субъектов классифицируются как внутренние, внешние или ме­тавнешние (связывающие два первых смысловой глобальностью).

Вместе с тем, отражая международные, глобальные надежды США на Украину, которая должна возглавить блок, противостоящий России, известный политолог З. Бжезинский писал: «в сущности для препятствия попыткам России использовать СНГ как инструмент политической ин­теграции к середине 90-х годов неофициально сформировался скрыто возглавляемый Украиной блок, включающий Узбекистан, Туркменистан, Азербайджан, а иногда Казахстан, Грузию и Мол­дову» [1, с. 138]. Субъекты этого блока могут меняться, но замысел США остается неизменным в этом направлении.

В-четвертых, следует назвать еще очень важную черту современного глобального кризиса, имеющую общеметодологическое значение и, к сожалению, недостаточно исследуемую философ­скими и гуманитарными науками - это выдвигаемое многими обществоведами положение, что капитализм обязан своей устойчивостью и эффективностью отнюдь не тотальности рынка и не его тоталитаризму, а до - и вне - капиталистическим предпосылкам истории морали и культуры. Эту черту отмечал А.С. Панарин: «капитализм живет и терпит жизнь вокруг себя лишь в качестве смешанного общества, в котором рыночный социал-дарвинизм («естественный отбор») сочетается с внерыночными механизмами стимулирования и поддержки «неэкономических» практик.

И сегодня, спустя 200 лет, слушая речи инициаторов и руководителей реформ образования в России о том, что философию вместе с гуманитарными науками перенесли в разряд «вспомога­тельных», «второстепенных» и «третьестепенных» курсов, становится понятным, что эти курсы стали мишенью «рынка», что им вместе с фундаментальной наукой был нанесен целенаправлен­ный удар, что они «не сумели оправдаться» по критериям рыночной рентабельности и не верифи­цированы в текущем экономическом опыте, поскольку в силу своей сложности «труднее перево­дятся на язык бухгалтерской ведомости». И уже не идет речь о «философской» идентичности в государственной системе подготовки управленческих кадров России, хотя еще совсем недавний, советский опыт в этой области говорит, что управленцы справедливо рассматривались не столько как узкие специалисты - «прикладники», сколько как носители общего знания - основы социаль­но-управленческих практик.

Относительно же выхода из кризисного состояния социально-экономического организма нашей страны, в литературе предлагаются две модели траекторий: 1) стратегия, ориентированная на восстановление и модернизацию, прежде всего, индустриального базиса (С.Ю. Глазьев) и 2) стратегия опережающего (лидирующего) развития, подчиненного приоритетному развитию чело­веческих качеств - «экономика для человека» - (А.И. Колганов, А.В. Бузгалин). Авторы второй модели, предлагают, наряду с другими изменениями, «постепенное превращение в общественно­государственные и частно-общественно-государственные предприятий креатосферы (образование, здравоохранение и т.п.)», а также «создание общегосударственной системы образования на всю жизнь как совокупности открытых образовательных сетей, центрами которых становятся обще­ственные университеты, а не формирование частных транснациональных университетов - корпо­раций (ТНК)» [2, с.126].

Таким образом, названные черты современного кризиса позднего капитализма оказывают влияние и на некоторые стороны формирования общественного сознания россиян, в частности, на взаимоотношения индивидуально-временной вертикали власти и коллективно-пространственной горизонтали солидарности народа, а также на формирование единой для страны системы образо­вания и на траектории выхода России из кризисного состояния.

Не меньшее влияние оказывается и на народы Северного Кавказа. Исследователи этого мак­рорегиона отмечают, что, несмотря на территориальную историческую общность, причины экс­тремизма в республиках СКФО имеют некоторые отличия, однако религиозный экстремизм при­знан политологами и правоведами самой существенной причиной нестабильности в республиках Северного Кавказа. По высказыванию одного из экспертов, «ни национальная идентичность, ни земельные конфликты, ни бытовые неурядицы, ни проблемы миграции и взаимоотношения между поколениями не могут сравниться с фактором религиозного экстремизма»[13].

По оценкам экспертов, в Дагестане с начала 90-х гг. XX в. построены 117 медресе, 17 уни­верситетов, 1600 дагестанцев обучаются в арабских странах в религиозных заведениях. И в то же время в почти 3-миллионном Дагестане за тот же период были введены в эксплуатацию только две (!) средние школы. Современный исламизм несет в себе угрозу тому высокому уровню образова­ния, который Дагестан действительно получил за годы советской власти. Образование постепенно становится платным, элитным. Учиться могут позволить себе лишь дети состоятельных людей.

Исследователи считают, что сейчас в России создается даже не классовое, а настоящее ка­стовое общество. В нем нет речи ни о доступности образования или услуг здравоохранения, ни о каком бы то ни было равноправии. Такому мрачному сценарию во многом способствует и распро­странение религии, которое поддерживается «сверху», местными элитами. Современное северо­кавказское общество, а особенно дагестанское, с начала 90-х гг. провалилось в пучину социальной архаизации, которая диктует необходимость поиска иных путей и иного содержания управления социальными процессами [12]. Именно поэтому в XXI в. нам суждено иметь дело с массами «взращенных» за эти годы религиозных фанатиков с едва ли не средневековым сознанием. Они тотально отрицают не просто все светское, но и вообще любые зачатки цивилизации. В Дагестане не только у духовных лиц, но и у определенного числа обывателей в мыслях присутствует одно: создать шариатское государство.

Длительное время Кабардино-Балкария пользовалась репутацией островка стабильности и относительного благополучия на фоне других Северо-Кавказских республик. Этническое самосо­знание кабардинцев и балкарцев остается достаточно выраженным, но не препятствует интеграци­онным процессам. Вместе с тем, как считает Х.В, Дзуцев, в последние годы характер распростра­нения ислама в КБР аналогичен дагестанскому сценарию [4].

Особенно остро стоит здесь проблема молодежи. СМИ РФ провоцируют рост социального отчуждения, приводящего к моральной деградации, и прежде всего, молодежи. Социокультурная (внешняя) среда оказывает большее влияние на развитие молодежи, чем региональная (этниче­ская), и является более значимым фактором, влияющим на остроту ее переживания кризиса иден­тичности. Молодежь, оставленная без государственной идеологии, без ощутимой государственной же поддержки, в условиях сокращения возможностей получения качественного образования, услуг здравоохранения, трудоустройства, легальных источников средств к существованию и развитию, приходит к глубокому чувству своей собственной обездоленности и готовности прибегнуть к про­тивозаконным средствам для поддержания желаемого уровня жизни. Рыночная идеология может оправдать многие средства достижения цели. Между тем современное общество несет ответствен­ность за будущие поколения, формирование в их сознании таких аспектов социокультурной иден­тичности, как гражданская и государственная, межнациональное содружество и общенациональ­ная солидарность в едином государстве - Российской Федерации.

Итак, в философской и социологической литературе отмечается, что процессы, происходя­щие в России на протяжении последних 20 лет, с разрушительной силой давят на социальную ге­нетику большинства ее народов, в том числе кавказских. Это давление происходит через разоре­ние рыночной экономики сельских районов, в которых живет большая часть этнического населе­ния, что ведет к нивелированию традиций и уклада жизни, при этом стимулируя ассимиляцию и постепенное генетическое растворение этноса.

К концу 90-х гг. XX века вертикаль власти значительно ослабла. К тому же процесс регио­нализации страны совпал с переструктуризацией геополитической и геоэкономической картин мира, что, в свою очередь, было вызвано рядом важнейших тенденций глобализации.

Все озвученные сегодня проблемы в последние годы становятся предметом новой метатео­рии и философии социальных наук, которую называют гуманитарной кризисологией [5]. Эта но­вая метатеория в гуманитарных науках и социальной философии имеет целью создать надежный, выверенный методологический инструментарий, без которого нельзя ни анализировать настоящее, ни прогнозировать будущее [7].

Поиск исторических, политических, экономических, социальных истоков межнациональной напряженности и экстремизма на Северном Кавказе позволит определить формы компромисса, способного смягчить стрессовое состояние малых народов в условиях интенсивного перехода Рос­сии к рыночной экономической системе. Поэтому мы выражаем глубокую благодарность органи­заторам нынешнего Первого Международного Конгресса «Пространство этноса в современном мире», прежде всего руководителям Чеченского государственного университета, а также руково­дителям Северо-Кавказского центра этнокультурных исследований этого университета, руковод­ству Южного федерального университета, Министерству культуры Чеченской республики, Мини­стерству Чеченской Республики по национальной политике, внешним связям, печати и информа­ции, Мэрии г. Грозного. Мы уверены, что такие конгрессы будут проходить теперь чаще, и будут содействовать выявлению и изучению проблемы сотрудничества в этнокультурном мире Северно­го Кавказа.

Литература:

1. Бжезинский З. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы. - М.: Междунар. отнош., 2003. - 255 с.

2. Бузгалин А., Колганов А. Реиндустриализация как ностальгия? Полемические заметки о целевых акцентах аль­тернативной социально-экономической стратегии // Социологические исследования. - 2014. - № 3. - С. 120­130.

3. Дзарасов С.С. Куда Кейнс зовёт Россию? — М.: Алгоритм, 2012. — 304 с.

4. Дзуцев Х.В. Причины межнациональной напряженности и экстремизма в республиках Северо-Кавказского фе­дерального округа России // Гуманитарий Юга России. - № 2. - 2014.

6. Каширин В.И. Гуманитарная кризисология: истоки и специфика // Гуманитарий Юга России. - Научно­образовательный журнал. - Ростов-на-Дону. - 2014. - №2 и № 3.

7. Каширин В.И. Ноосферный патриотизм как концепт культуры времени // Социально-гуманитарные знания. - № 6. - 2012.

8. Каширина О.В. Культура времени: становление циклоритмозадающей и смыслообразующей функций гумани­тарной кризисологии / Цивилизационные и культурные тренды современного общества. Сборник научных ста­тей (по материалам Первой ежегодной научно-практической конференции Северо-Кавказского федерального университета «Университетская наука - региону»). - Ставрополь: ФГАОУ ВПО «Северо-Кавказский федераль­ный университет», 2013.

9. «Клубневая» или ризоматическаяформа сетевого сообщества становится все более распространенной. Так вы­глядит сфера пересекающихся сетей, накладывающихся друг на друга» (См. Дугин А.Г. Сетевые войны / Ана­литический доклад Александра Дугина при участии Валерия Коровина и Александра Бовдунова. [Электронный ресурс: URL: http://dynacon.ru/content/articles/2319/].

10. Мир этноса. Аспекты и методы исследования. - Нальчик, 1999. - 321 с.

1. 10.Панарин А.С. Глобальное политическое прогнозирование: Учебник для студентов вузов. - М.: Алгоритм, 2000. - 352 с.

11. Примаков Е.Н. Россия в современном мире. - СПб.: Изд-во СПбГУП, 2009. - 36 с. - (Избранные лекции Уни­верситета. Вып. 93).

12. См. подборку статей о социальной архаизации: Философские науки. - 2012. - № 6. А также: Пржеленский В.И. Социальная архаизация в структуре цивилизационного развития / Цивилизационные и культурные тренды со­временного общества. Сборник научных статей (по материалам Первой ежегодной научно-практической кон­ференции Северо-Кавказского федерального университета «Университетская наука - региону»). - Ставрополь: ФГАОУ ВПО «Северо-Кавказский федеральный университет», 2013.

2. 13. Черноус В.В. Российская идентичность на Кавказе: вызовы и ответы XXI в. // Россия и Кавказ: история и со­временность: материалы Международной научной конференции. 11— 12 ноября 2004 г. - Владикавказ. 2005.