УДК 316.6 ОСОБЕННОСТИ СОВРЕМЕННОЙ НАЦИОНАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ В РЕСПУБЛИКЕ БАШКОРТОСТАН Султанмуратов И.З., директор Института гуманитарных исследований Республики Башкорто­стан, к.соц.н, sultan murat@mail.ru Бердин А.Т., с.н.с. отдела этнополитологии Института гуманитарных исследований Республики Башкортостан, гл.ред. журнала «Панорама Евразии», к.филос.н., azat berdin@mail.ru

В статье рассматриваются наиболее актуальные узловые проблемы современной национальной полити­ки в Республике Башкортостан. Дана характеристика исторических предпосылок сложения существу­ющей на настоящий момент динамики межнациональной отношений в регионе, ее социально­экономические и культурные аспекты.

Основные тенденции развития межнациональных отношений в Республике Башкортостан сложились исторически, в комплексе социально-политических, геополитических, экономических и этнокультурных факторов как общероссийского, так и регионального масштаба.

1. Исторический блок

Совершенно необходимым элементом национальной идентичности, культуры и позициони­рования Башкортостана является идея преемственности его богатой истории. Причем преемствен­ности в рамках Просвещения, с бескомпромиссным очищением от фолькхисторических преувели­чений и фантазий. Наша история настолько богата и славна, что не нуждается в преувеличениях.

Башкортостан обладает сложной этнической историей, этногенез собственно башкир делит­ся на несколько периодов, начиная с IX века до наших дней, и включает в себя тюркские, угро- финнские, древнеиранские компоненты. Башкирская культура является продуктом сложного син­теза цивилизационных взаимодействий Великой Степи, автохтонного населения и мира Ислама, обладающим целым рядом уникальных субцивилизационных особенностей, выделяющих ее из кочевой цивилизации.

Важной особенностью истории Башкортостана является прецедентность ее актов в истории России/Евразии.

Так, договорно обусловленное вхождение Башкортостана в состав России послужило имен­но прецедентом, во многом обусловившим (отнюдь не сразу) евразийский, т.е.

Более того, несмотря на драматическую историю, богатую военными конфликтами, Башкор­тостан в составе России вообще сложно назвать колонией - башкиры с самого акта присоедине­ния, растянувшегося с середины XVI века почти на целое столетие [6], пользовались исторически обусловленными формами автономии, а также индивидуальными и коллективными (общинными и сословными) правами, зачастую превосходящими права большинства населения «метрополии».

В этом заключается концептуально важный смысл: во-первых, на истории Башкортостана отчетливо видно, как происходило развитие и становление России - изначально как единой стра­ны, а не по линии «колония-метрополия», характерной для империй Запада; во-вторых, автоном­ный статус Башкирии в его динамике показывает единство в многообразии как структурообразу­ющую константу российской/евразийской цивилизации. Именно ими были обусловлены башкир­ские восстания XVII-XVIII вв., уникального и героического феномена мировой и отечественной истории: защита башкирами необходимых для их нормальной жизнедеятельности элементов тра­диционного общества реально, пусть и в региональном масштабе, противостояло бездумной ве­стернизации России, нарушавшей ее евразийскую природу и способствовала ее развитию на осно­ве собственной идентичности. Участие башкир в пугачевщине, без которого это явление невоз­можно представить, означало завершение интеграции Башкортостана как автономного этносоци­ального организма в составе России [10, с.129]. Поэтому башкирский национальный герой Салават Юлаев позиционировался в СССР и Башкирии как общероссийский героический персонаж [4, с.115].

Рассмотрение истории Башкортостана с точки зрения его интеграции в состав России - пер­спективное направление, разрабатываемое, в частности, башкирским историком Б.А. Азнабаевым [1], обществоведами А.Т. Бердиным [3] и Р.Р. Вахитовым [5].

Вместе с тем, башкиры не только отстаивали свои права, веру и вотчинные земли, но и обу­страивали, защищали Россию вместе с русским и другими народами. Башкирские полки сража­лись во всех войнах России, начиная с освобождения Москвы от польских интервентов в ополче­нии Минина и Пожарского до защиты Петрограда в 1919 г., советско-польской войны и Великой Отечественной войны. Так, в изгнании захватчиков в Отечественной войне 1812 г. и в целом в войнах с войсками Наполеона 1805-15 гг. народы исторического Башкортостана приняли беспре­цедентное участие, выставив 20 башкирских номерных и 2 безномерных полка, 2 тептярских, 2

мишарских, 5 оренбургских и 5 уральских казачьих полков, а также регулярные Уфимский пехот­ный и Оренбургский драгунский полки [9].

Этот факт необходимо пропагандировать на общероссийском уровне.

Такое позиционирование служит укреплению общей исторической памяти и гражданской идентичности. Налицо историческая преемственность между историческим Башкортостаном до и во время вхождения в состав России, Башкирским Войском (1798-1865 гг.), автономной Республи­кой Башкурдистан (1917-1922 гг.), БАССР и РБ. Башкортостан - первая и единственная в составе РСФСР автономная республика, обусловившая в период Гражданской войны свой автономный статус на добровольной основе, что также является прецедентом цивилизационного для России уровня. Данный прецедент стоял у истоков советского и российского федерализма: формы, вы­державшей испытания такими историческими вызовами, как Великая Отечественная война и рас­пад СССР.

Между тем, последнее время наблюдаются попытки отказа от важнейшей социокультурной функции национальной политики Республики Башкортостан: сохранения и развития исторической преемственности как структурного элемента национально-культурной идентичности, которую обязана поддерживать республика.

А главное, в действительности развитие национальной идентичности никак не связано с этими ситуативными политическими коллизиями, и является структурно и законодательно необ­ходимой функцией Республики Башкортостан. Результаты соответствующие. В подготовке к сам­митам ШОС и БРИКС, которые планируются летом 2015 г. в столице РБ г. Уфе, третий год ведет­ся лихорадочная и бесплодная попытка придумать некие «идентичности» и «культурные артефак­ты», якобы способные заинтересовать гостей саммитов, вместо развития дарованной самой исто­рией оригинальной идентичности Башкортостана: национальной автономии и одновременно уни­кального месторазвития солидарной жизни разных народов и конфессий России и Башкирии. По­пытка противопоставить эти функции приводит вместо креатива к конфликтности и бесплодию. Результаты, к примеру, в архитектурной области - безвкусная вненациональная эклектика, диссо­нирующая и с уфимской купеческой стариной рубежа Х1Х-ХХ вв. (пристрой к музею Нестерова), и с традиционно консервативным обликом города (памятник «Три шурупа»).

Резко сокращены представительства РБ в других регионах России - в то время как в соот­ветствии с требованиями времени на повышение межрегиональной культурной связности страны, представительства РТ разумно расширяются. Поощряется пропаганда антинаучной дискредитации героев башкирского народа - Салавата Юлаева и А.-З. Валиди [4, с. 114-121]. Между тем, именно сфера идентичности - наиболее деликатная сфера, и в то же время - огромное богатство и залог жизнеспособности России.

Конфликт на Украине, к примеру, разрастался именно как конфликт идентичностей.

Для разбора этого тезиса следует обратиться к другому блоку функций национальной поли­тики РБ - функциональному.

2. Функциональный блок.

Сложившаяся в России в целом и в Башкортостане в частности система воспроизводства межнациональной и межконфессиональной солидарности и сотрудничества включает в себя много аспектов.

Исторически огромную роль в создании оптимальной модели дружбы между народами сыг­рала система национально-территориальных автономий в составе России. В 1917 году башкирский народ создал свою автономную государственность; закрепив ее договором с Советами, Башкорто­стан стал первой республикой в составе России, положив начало ее новому, федеративному устройству.

В XXI веке в условиях глобализации и принципиально новых вызовов, размывания нацио­нальных культур, национально-территориальная форма автономной государственности народов в составе России позволяет сохранить не только их уникальную культуру и самобытность, но и гражданский мир в российском обществе. Эта форма существует в отечественной практике более 90 лет; в ее развитии Россия во многом опередила такие страны, как Испания и Великобритания, обратившиеся к национально-территориальным автономиям только в конце XX века.

Именно федеративное устройство позволило СССР развестись бескровно, когда сам распад стал неизбежен, ибо шел из Москвы - иначе крупнейшая геополитическая катастрофа ХХ века обернулась бы еще и крупнейшим кровопролитием. Напротив, унитарная Российская империя распалась с началом Гражданской войны, унесшей более 11 млн. жизней. Собрать державу заново сумели только на принципиально новой основе: иерархии автономий - ССР и АССР, где каждый народ получил место, соответствующее своим возможностям, и права, обусловленные обязанно­стями. Это создавало баланс между стремлением народов к независимости и реальной интеграци­ей в организм державы, превращая местный патриотизм народов в патриотизм всей страны. Это была самая передовая в мире на тот момент технология межнациональных отношений. Ее высоко оценивал в частности основатель мировой социологии Питирим Сорокин.

На примере Республики Башкортостан она доказала свою жизнеспособность - в условиях двух трагических распадов великой страны, тягот Великой Отечественной войны, нескольких успешных волн модернизации, Башкортостан превратился в один из мощных индустриальных ре­гионов России, сохранив и развив национальную культуру, родные языки и традиции всех народов республики.

Мы считаем, что позитивный опыт строительства межнациональных и межконфессиональ­ных отношений в таких национальных республиках, как Башкортостан, может и должен быть вос­требован в масштабах всей страны.

Наиболее яркий пример конфликта идентичностей представила нам современная трагедия Украины. Показательно, что с украинскими событиями временно дезавуированы в РФ мемы гу- бернизаторов типа Михаила Прохорова. Это понятно: они были опровергнуты наглядной полити­ческой практикой.

Одним из главных доводов губернизаторов было положение о национальных республиках, автономиях как очагах сепаратизма, якобы сам статус автономий его подразумевает. Но практика еще раз подтвердила: все обстоит с точностью до наоборот. Россия всей своей мощью поддержала право народов на самоопределение, лежащее в основе ее собственного национально­государственного устройства. Она поддержала сначала автономию Республики Крым, а при угрозе ей со стороны нелегитимного переворота в Киеве - бескровное возвращение Крыма в Россию, опять же на привычных в РФ правах автономной республики субъекта федерации.

Напротив, кровавый ирредентистский конфликт вспыхнул не в автономии, а именно в обла­стях, автономией не располагавших - Донецкой и Луганской. И причиной было именно игнориро­вание Киевом разумных требований как населения Новороссии по федерализации Украины, так же как и аналогичных предложений правительства РФ. В результате сложно вернуться даже к формату конфедерации - позиция ДНР и ЛНР не видит себя в рамках государства, отвергшего фе­дерализм.

Через республики народы РФ реализовали свое право на самоопределение — и тем самым автономии обуславливают патриотизм и легитимность России в глазах «нерусских» народов: са­моопределение уже произошло, именно в составе России. Отмена республик отменяла бы и это самоопределение, освобождая народы от связанных с ним обязательств. Национальные проблемы не только никуда не денутся - они обострились бы. Такой шаг дал бы государству миллионы яв­ных и тайных врагов внутри самой страны и ни одного преимущества.

Угрозу сепаратизма несут с собой не национальные республики: они сформировались исто­рически и, как правило, таким образом, что не являются самодостаточными вне РФ. Опасность для государства представляет именно сепаратизм без автономий, сепаратизм областей: просто потому, что в них не встроены механизмы противодействия сепаратизму, в то время как сам институт ав­тономий исторически является именно таковым механизмом [7].

Идеология губернизации - совершенно логичное продолжение той перестроечной политики, что развалила великую страну, породив саму олигархию. Эта стратегия предписана для России на Западе давно и открыто еще такими патриархами либерализма и русофобии, как Ричард Пайпс и Збигнев Бжезинский.

В частности, Р.Пайпс указывал, что Россия должна отделить Кавказ и губернизировать Баш­кирию и Татарию, не говоря уже о прочих внутренних автономиях. То есть стать жалкой пародией на американскую модель развития - при совершенно иных условиях. По подобным указаниям уже был расколот СССР, страна скатилась в «третий мир». По таким лекалам позже развалена Юго­славия, Грузия, Молдова, теперь - Украина. Ныне перспектив в России, считаем, эти деструктив­ные квази-либеральные идеологии иметь не должны и не будут, с точки зрения, как власти, так и общества: слишком наглядным и жизненно важным для интересов России был последний пример.

Именно федерация позволила России не распасться следом за СССР. Потому, что при ката­строфе, Смуте - например, захвате власти в столице группировкой, которую болезненно воспри­нимают в тех или иных регионах, статус автономии позволяет амортизировать, остановить его по­следствия, неприемлемые по каким-либо причинам для населения и элит региона - не выходя из состава федерации и единого правового поля. Либо переждать, когда не принятая регионом цен­тральная власть образумится, как это происходило при обвальной приватизации, деиндустриали­зации и квази-демократической анархии начала 1990-х гг. У унитарного государства таких воз­можностей для маневра нет, что мы и наблюдали на примере Украины 2014 г.

Федерализм оставляет пространство для маневра, национально-территориальные автономии - гарантируют реализацию права на самоопределение, одновременно сохраняя принцип целостно­сти государства. Именно это право поддерживает официально всей своей мощью РФ. С точки зре­ния внутриэлитной борьбы в РФ обычно национальные республики - фактор стабилизирующий: их элиты более цельные, «раскольники» вытесняются на обочину политической жизни, что де­монстрируют прошедшие выборы.

Однако, сегодня в Башкортостане раскол элит налицо, пошла череда мелких и крупных раз­ломов, конфликтов и противостояний. К местному Майдану это, конечно, не ведет, - в РБ иные традиции и формы конфликтности, однако к накоплению конфликтности и ухудшению управляе­мости, к лепте в дестабилизацию обстановки в стране в целом вести может. Проблема отложенных рисков в наших условиях в том, что конфликтность из хорошо изученных, политически нейтрали­зованных и легитимированных форм, например национальных движений, фактически потерявших в РБ свою институциональность, переходят в не подконтрольные правительству формы - прежде всего, этнорелигиозные.

3. Социокультурный блок.

Необходимость менять идеологическую и культурную политику РБ, с целью охранять иден­тичность наших народов смыкается с проблемами социально-экономической политики республи­ки и всей федерации. У людей должно быть четкое понимание, что они - представители нации, защищаемой государством, у них есть определенные права и возможности.

Основным генератором этничности, как известно, является село. Недопустимо позициони­рование башкир на своей собственной земле в положении самого бедного народа. Башкиры, например, в основном компактно расселены в Зауралье, из них почти половина - сельское населе­ние. Между тем, вопреки курсу В.В.Путина на импортозамещение и восстановление продоволь­ственной безопасности страны, распространяется идеология «нерентабельности» села, известная нам со времен перестройки и 1990-х гг., когда наша страна и утеряла эту продовольственную без­опасность.

Нас как социологов беспокоит, когда в жертву соображениям текущего политического мо­мента приносятся тенденции, обладающие долговременным политическим значением. Например, в Башкортостане под эгидой «оптимизации» запущена программа фактически демонтажа соци­альной инфраструктуры села: идет возмущающее население сокращение школ, больниц, фельд­шерских пунктов - важнейших точек социальной связности села как социокультурного явления. Без школ и больниц село мертво.

Таких проблем накапливается целый системный блок. То есть существуют негативные тен­денции с отложенными деструктивными последствиями. Они не прорываются в течение одного президентского срока или предвыборной кампании. Но именно их решение, а не борьба частных политических и олигархических интересов должно быть определяющей задачей управления в РБ. Пока не видно ни такой программы, ни сил, способных ее реализовать. Будем надеяться, что они появятся.

Депрессивность, социального сектора аграрной сферы, как настоящая, так и намеренно пре­увеличиваемая в рамках кампании СМИ с целью дискредитации сельского образа жизни наклады­вается на национальное измерение этой проблемы. Большинство сельчан РБ - башкиры и татары. Более 40% башкир являются сельским населением. Экономические поводы к протесту могут наслоиться на национальные. Но выливаться он теперь будет не в националистические формы, а в этнорелигиозные. А это уже сфера, которую мы не умеем контролировать.

Отсюда и коллизии, когда совершенно противоположные оценки давали УФСБ по РБ и ад­министрация президента РБ. Так, УФСБ по РБ делала панические заявления о том, что у башкир выросло целое поколение, готовое взять в руки оружие [8]. А правительство, наоборот, утвержда­ло, что все хорошо. Крайними являются оба этих заявления. С одной стороны, ни в коем случае не следует делать таких скоропалительных панических утверждений, потому что они только подо­гревают ситуацию. С другой - упрощать ситуацию нельзя. Типичный портрет самоубийцы в РБ - это молодой парень из башкирского села. Почему? Ведь голода нет, уровень жизни в среднем как по всей РФ. Потому, что людям сломали привычный образ жизни. То есть проблема именно в идентичности.

Например, если бы власть РБ хотя бы не поддерживала идейно кампанию по оптимизации, а проще - закрытию школ на селе, это воспринималось бы легче - как стихийное бедствие. А с ее подтверждением властью это носит уже характер культурного садизма. Более того, последние ис­следования в РБ московских социологов школы Л.М. Дробижевой показывают, что наибольшей легитимностью государство обладает именно в глазах башкир [2, с.48]. До сих пор башкирская молодежь наиболее патриотична, верит в традиционные ценности, в патерналистский характер государства. Расшатывать эту опору порядка крайне контрпродуктивно.

Интересно, что именно среди башкир зафиксирован наибольший процент голосовавших за «Единую Россию» и КПРФ. Среди татар уже меньше, у русских еще меньше. Это объясняется тем, что русские и татары РБ - в основном горожане. Они более «продвинуты», но легче поддаются на политические манипуляции. А в башкирском селе оппозиция ассоциируется с маргинальностью, это - традиционное общество. Протест накапливается и в нем, но он пока не политический.

Выводы:

1. Принципиальным условием сохранения и развития государственности и целостности са­мой многонациональной Российской Федерации является укрепление конституционного статуса национальных республик в составе России. Необходимо принципиально отстаивать основопола­гающие конституционные принципы федеративного устройства Российского государства и сохра­нение в его составе национальных республик в соответствии с принципами равноправия и само­определения народов в Российской Федерации (пункт 3, статья 5 Конституции РФ).

2. Взвешенная и продуманная информационная политика государства, направленная на со­здание положительного имиджа народов и осуществляемая через федеральные и региональные СМИ, является надежным фундаментом гражданского мира в нашем обществе. Руководители ме­диа-структур не должны игнорировать потребности современных СМИ национальных республик РБ. В частности, это касается сохранения и развития таких теле-каналов, как БСТ, ТНВ в условиях цифровизации. В области межнациональных отношений количественные параметры, понятия рей­тингов и рентабельности, категории рынка вообще слабо адекватны - в межнациональных отно­шениях иные критерии. В регионах должно быть уделено особое внимание вещанию на родных языках и выделено для этого достаточно времени. Например, Башкирское спутниковое телевиде­ние должно оставаться транслятором башкирской национальной культуры, по-прежнему успешно формирующим иерархию региональной и общероссийской гражданской идентичностей.

3. Задача сохранения и развития родных языков народов России должна быть решена через развитие системы национального образования в России. В условиях, когда из Закона РФ «Об об­разовании» исключено понятие «региональный компонент», основное бремя исполнения государ­ственной функции сохранения, развития и преподавания родных языков ложится на федеральные органы системы образования. Между тем политика Министерства образования РФ не учитывает в полной мере национально-культурные потребности многонационального населения страны. Объ­ем учебного времени, отведенного для преподавания родных языков, истории и культуры регио­нов, предлагаемый базисными учебными планами в рамках федеральных образовательных стан­дартов, недостаточен для их полноценного освоения учащимися.

4. Тесно связан с межнациональными отношениями в нашей республике вопрос о земле. Большинство башкир - сельское население. Реформы на селе ни в коем случае не должны приве­сти к массовому обезземеливанию и обеднению крестьян. Ценность земли для башкир никогда не определялась ее рыночной стоимостью, она очень тесно связана с понятием Родины. Этот аспект следует непременно учитывать при любых земельных реформах. Нельзя забывать, что от социаль­ного самочувствия башкирского народа зависит устойчивость межнациональных отношений в республике в целом. Это этносоциальное условие совпадает с экономическим трендом современ­ности: восстановление села является стратегической задачей Российского государства в условиях жизненно необходимого для РФ курса на импортозамещение и восстановление продовольствен­ной безопасности страны.

5. Формирование российского патриотизма и российской гражданской идентичности долж­но опираться на исторически сформированную этнонациональную идентичность, подобно тому, как британская гражданская идентичность опирается на этнические национальные идентичности - англичанин, шотландец, валлиец, ирландец. Американский опыт нациестроительства в нашей стране не применим. Русский - россиянин, башкир - россиянин, а не «россиянин русского или башкирского происхождения» - вот тип сложной идентичности, не противоречащий ни импер­скому, ни советскому, ни постсоветскому опыту.

Литература:

1. Азнабаев Б.А. Интеграция Башкирии в административную структуру Российского государства (вторая половина ХУ[-первая треть XVIII вв.). Уфа, 2005.

2. Арутюнова Е.М. Идентичности и этнические установки молодежи Башкортостана // Панорама Евразии.

2012. № 2.

3. Бердин А.Т. Джихад, которого не было. Уфа, 2010. Бердин А.Т. Социокультурные аспекты националь­ной безопасности России и ответственность экспертного сообщества (на материале РБ) // Российской государственности 1150 лет: исторический опыт и вызовы современности. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Челябинск, 2012.

4. А.М.Буранчин А.М., Вахитов Р.Р., Демичев И.В. Социальные механизмы межнациональной стабильно­сти в полиэтничном регионе России (на примере Республики Башкортостан). Уфа, 2011.

5. Исянгулов Ш.Н. Малоизученные аспекты истории дореволюционного Башкортостана. Уфа, 2008.

6. Коваленко А. Сепаратизм по-русски // Эксперт-Урал. 2012. №46 (534).

7. Коваленко А. Право на идентичность // Эксперт-Урал. 2013. №10 (547).

8. Рахимов Р.Н. 1812 год. Сражаясь с Наполеоном. Народы Башкирии в российской армии. Уфа, 2014.

9. Трепавлов В.В. «Белый царь». Образ монарха и представления о подданстве у народов России XV- ХШ1 вв. М., 2007.