Весьма неоднозначную роль играет хаос в греческих мифах, выступая важным порождающим началом (о чем напоминают нам творцы и современной науки). Особенностью греческой культуры было то, что, бережно заимствовав у народов более древних культур (египтян, вавилонян, финикийцев, персов) различные научные сведения, технические изобретения, ремесла, она подняла их на качественно новую ступень. У греков зачатки астрономии, механики, математики, медицинских знаний в IV—III вв. до н. э. стали приобретать характер систем, не только связывающих воедино опытные данные, но и претендующих на обоснование изучаемых явлений и их отношений. Примечательно, что технические средства, ремесла и искусство объединялись одним словом «текне», что красноречиво характеризует образ жизни и мировосприятие древних греков, пронизанные ощущением красоты и гармонии мира, пониманием в нем места человека и его деятельности. Именно такое мировосприятие способствовало возникновению уже в V-IV вв. до н. э. великолепного результата духовного творчества — античной философии. Условия аристократической Греции, с относительно мягким рабовладельческим строем, были уникальными для создания натурфилософских систем, осмысливающих и описывающих мир как единое целое. Конечно, в них недостаток научных данных восполнялся полетом воображения, что делало неизбежным их спекулятивный, т. е. умозрительный, характер. Заметим, однако, что этот путь, вполне естественный для тех условий, породил не только «трех китов», но и поразительные догадки об атомах, о шарообразности Земли и т. д. Греческая мысль дошла даже до идеи некоего абстрактного начала («апейрон» Анаксимандра). В духовной атмосфере Эллады, направленной на чистое, возвышенное, «незаинтересованное» знание, развитие философии представало как начала науки. Греки оказались подлинными предтечами современной науки — конечно, не в научных теориях и ответах на существенные вопросы бытия, а в самих этих вопросах, их концептуальном содержании. Спекулятивная созерцательность — тот недостаток греческой философии, из-за которого ей пришлось уступить место другим воззрениям. Но в этом же, по словам Маркса, заключается ее превосходство над всеми позднейшими метафизическими противниками. Нельзя не заметить, что спекулятивность присуща не только философии, но и конкретным наукам, причем не только в древности, но и в наше время: без своеобразной «игры разума» развитие науки было бы невозможно. К жемчужинам античной спекулятивной мысли относятся апории (неразрешимые задачи) Зенона. Вот одна из них. Чтобы преодолеть какой-то путь, надо пройти сперва его половину, затем половину остатка и т. д... без конца. Точно так же быстроногий Ахиллес никогда не догонит черепаху, так как в тот момент, когда он с ней поравняется, она чуточку продвинется... Летящая стрела и занимает определенное пространство (равное ее длине), и не занимает, так как постоянно меняет свое положение. Недостаточно было просто пробежать или прийти раньше черепахи, чтобы разрешить проблемы прерывности/ непрерывности пространства и времени, к которым привлекали внимание апории Зенона. Строго логическое, математическое разрешение они получили лишь к XVIII в. — с созданием дифференциального и интегрального исчисления Декартом и Лейбницем. Для описания деталей картины мира вполне естественно привлекались этические и правовые категории', номос (закон), исономия (равноправие), дике (справедливость). Перенесение на космос особенностей античного полиса происходило еще и вследствие характерного для греков взгляда на мир как своего рода дом, дающий всем тварям прибежище и безопасность. Не случайно в центре этого космического дома помещалось Солнце, как очаг — «гестия», занимавший центральное место в любом греческом доме. Столь же закономерно, что античный космос, хотя и огромный, ограничен в размерах. При этом он обладает чертами живого существа. В поэмах Гомера, а еще больше в «Теогонии» («Происхождение богов») Гесиода читателю предстает скорее космогония — рождение космических тел. В греческом мифе схема возникновения и эволюции природного мира подсказана естественным процессом воспроизведения, переносимым на богов. Так, Уран, сын и супруг Геи, одновременно представляется как усеянный звездами небесный свод, простирающийся над Землей. В подобном же плане описывается сущность Геи—Земли, бездны Тартара и т. д. Красивый миф описывает происхождение Млечного пути — Андромеда кормила грудью младенца, а разлетевшиеся брызги молока затем затвердели (понятие галактика происходит от греч. галактос — молоко). Плоская Земля с возвышающимся до неба Олимпом помещена у Гомера в беспредельный Океан, у которого нет ни начала, ни конца. При этом все моря, включая Средиземное, ключи и даже колодцы имеют источником Океан. Океан Гомера в заметной степени деант- ропоморфизирован, представая во вполне естественной ипостаси — пресноводной реки (одним из рукавов которой является Стикс — река смерти и забвения). Конечно, это пока еще весьма робкий шаг на пути «от мифа к логосу» (Ф. Кессиди). Область, примыкающая к Земле, в полном согласии с повседневным опытом подвержена у Гомера метеорологическим явлениям — ветрам, дождям, туману, между тем выше непрозрачного аэра простирается вплоть до небесной тверди область светлого, прозрачного, не подверженного никаким возмущениям эфира — обиталища богов (реконструкция И.Д. Рожанского). Разделение неба и земли присутствует даже у Аристотеля. В поэмах Гомера мы находим немало сведений о звездном небе, что свидетельствует о достаточно богатых астрономических знаниях той эпохи. Особенно ярко деантропоморфизация и демифологизация представлений о Вселенной проявляются у Гесиода. У него хаос выступает не как бесформенное состояние, а как исходное условие существования всех вещей, их вместилище, их природное первоначало. Именно проблема первоначала, ключевая для всех древних картин мира (включая Индию и Китай), разделила античную натурфилософию на две противоположные линии — материалистическую и идеалистическую. «Линия Демокрита» требует объяснять явления природного мира из материальных начал как первокирпичиков мироздания. Рассуждая как материалист, уже Фалес (625-547 до н. э.), один из первых натурфилософов античности (и один из семи ее мудрецов), сумел предсказать солнечное затмение и даже невиданный урожай олив. У Фалеса первоначалом выступает вода, что аргументировалось обширностью занимаемой ею площади, значительной долей воды в организме, окаменелыми останками кистеперых рыб, доказывавшими водное происхождение земной жизни. У других мыслителей первоначалом выступает огонь, «мерами вспыхивающий и мерами угасающий» (Гераклит), воздух, сгущающийся и разрежающийся (Анаксимен, у которого даже боги — сгущения воздуха), земля (Ферекид). Развертывание логики этих поисков приводило к неизбежной комбинации указанных начал, принципу «все во всем», «гомеоме- риям» Анаксагора. И наконец, логическим итогом такого пути стала концепция атомизма (от греч. атомос — неделимый), выдвинутая Левкиппом и развитая Демокритом (460-370 до н. э.). Левкиппа смущало то, что атомы должны носиться в пустоте (которая воспринималась им как «ничто»), Демокрит же, побывавший в странах Востока, относился к понятию пустоты как к началу, столь же реальному, как вещество. У Демокрита атомы, носящиеся в пустоте, уже в своей конфигурации несли свойства образуемых из них элементов (например, атомы соли — треугольные, сахара — круглые; самое же интересное, что действительно была открыта связь между формой и свойствами атомов). В результате сочетания атомов возникают, причем на строго определенной стадии развития космоса, как небесные тела (в сфере «макрокосмос»), так и живые существа. Как правило, античные материалисты были и стихийными диалектиками. Характерные особенности диалектики — взаимосвязь явлений и развитие, в котором важное место занимает единство противоположностей. Развитием, единством и борьбой противоположностей пронизаны картины мира Гераклита (ок. 530-470 до и. э.) и Эмпедокла (490-430 до н. э.). У Гераклита единство противоположностей составляет основу «упругого ритма бытия» и усматривается даже в звучании слов. Диалектика представляется ему выражением всеобщего логоса, который существует «не вне мира, а в нем самом, делая его космосом». В космогонии Эмпедокла движущей силой выступает постоянная смена «любви» и «вражды», а среди случайно возникших сочетаний сохраняются те, что «как бы созданы по заранее продуманному плану, целесообразию» (к «естественному отбору» и «целесообразности» в космической эволюции мы вернемся в разделе III, посвященном современной науке). Своеобразную «свободу воли» атомов допускал Эпикур (342-271 до и. э.). Почти одновременно с атомистической концепцией происходило становление альтернативной, которую можно назвать «сдвигом от ингредиентов (составляющих) к аксиомам» (С. Тулмин). «Линия Платона» полагала за первоначала идеи — эйдосы, развертывающиеся в «трех мирах»: высшая идея воплощалась в материальном мире, а на последней ступени — в нашем сознании. Благодаря этому возможно было прочтение «книги природы», познание мира. Особое место при таком подходе отводилось астрономии, в которой как бы пересекались природа «тождественного» и «иного», надлунного и подлунного миров. В соединении с пифагорейской математикой эта концепция привлекала тем, что вместо качественных и, по существу, бездоказательных спекуляций оперировала схемами, основанными на математических расчетах. Платона и Пифагора роднит также вера в то, что познание мира есть приобщение к высшей идее. Пифагореизм был не только математикой, но и целой философией, в которой природный и моральный порядок неотделимы: поиски математической и музыкальной гармонии — это путь к моральному усовершенствованию, к выработке жизненного пути, который обеспечит гармонию с природой. Именно поэтому в пифагореизме духовно здоровый человек уподобляется хорошо настроенному музыкальному инструменту, а звуки небесной гармонии могут услышать только те, кто достиг совершенства не только в математической, но и в моральной сфере. Можно понять, почему Пифагор, доказав свою знаменитую теорему, принес в жертву богам сто быков — это открытие было для него приобщением к божественному замыслу. Исключительное значение у пифагорейцев придавалось числам как началу мира. Открыв иррациональные числа, они решили до поры сохранить это открытие в тайне, полагая, что оно может содержать в себе опасность для непосвященных (будучи связанным с миром «иного»). Один из его учеников, Гиппас, все же проболтался. Ему было устроено порицание по «высшему разряду», с ритуальным рытьем могилы. Опозоренный Гиппас был вынужден покинуть город. Корабль, на котором он отплыл, попал в страшную бурю, но, к счастью, уцелел. Погиб лишь один пассажир... Гиппас. Еще одна легенда рассказывает о том, как Пифагор предотвратил убийство, наиграв на флейте лишь несколько тактов, «изгоняющих желчь». Впрочем, с наибольшим уважением он относился к струнным инструментам (струна по греч. — хорда), так как духовые не подходили для мелодекламации, для выражения ритмической пульсации Вселенной. Добавим, что именно Пифагору принадлежит выражение «в здоровом теле — здоровый дух»: в человеке должны сочетаться все виды гармонии. Сам он был чемпионом древних Олимпийских игр по кулачному бою. Исследования музыкальной гармонии, «золотого сечения» были лишь различными аспектами пифагорейского приобщения к высшей гармонии. (Сходный путь повторил уже в XVII в. И. Кеплер в своей «Гармонии мира».) Оставив в стороне вопросы о механизмах природных явлений, платоно-пифагорейская программа позволяла концентрироваться на конкретных движениях, видимых перемещениях светил, их расстояниях, что привело в конечном счете к величайшему достижению античной науки — космологической системе Птолемея. Для античной натурфилософии в одинаковой степени характерны космогонизм (учение о происхождении и развитии космоса) и космологизм (учение о его строении). Весь мир представлялся единством микрокосма и макрокосма, пронизанным единым порядком. Надо сказать, что понятие «космос» длительное время (начиная с Гомера) имело смысл строя, порядка, красоты, соразмерности, гармонии (отсюда, кстати, и «косметика» — искусство украшать). Широкий диапазон значений имели и другие понятия античной натурфилософии. Их образование и эволюция, социокультурно обусловленные, знаменуют важнейшие шаги отделения натурфилософии от мифологии. Наряду с понятиями хаоса, космоса, текне ключевым в эволюции античного мышления было понятие фюзис. Исходно ему соответствовали следующие смысловые аспекты: а) рост, процесс, развитие; б) внутренняя природа, сущность явления; в) причина процесса; г) закон движения. Лишь постепенно, к V в. н. э. (через 10 веков эволюции) понятие фюзис приобретает смысл, близкий к современному и означающий окружающую нас природу. Такие же понятия, как архэ (первоначало), генезис (происхождение), динамис (сила), по существу, играли роль отдельных аспектов понятия фюзис. Понятно тогда, почему весьма разнообразные по содержанию трактаты самых различных античных мыслителей носили название «Пери фюзе- ос» («О природе», как сказали бы сейчас). Это понятие относилось и к картине мира, и к образу жизни, который следовало устраивать «по природе», а не «по установлению». Таким образом, изучение природы должно было еще научить правильному, естественному жизненному пути. Своеобразный синтез двух ведущих натурфилософских концепций античности — атомистической и платоно-пифагорейской — достигается у Аристотеля (384-322 до н. э.) — «Учителя» древности. Сохраняя деление мира на подлунное и надлунное, земное и божественное, Аристотель был убежден, что истинным бытием обладает, представляя равный интерес для исследования, любая конкретная, изменчивая вещь — а не только первооснова явлений природного мира. В знаменитой картине Рафаэля «Афинская школа» Платон указывает на небо, а Аристотель — на землю, именно в ней находя объяснения земным явлениям. Концепция Аристотеля в корне отличается не только от идеализма Платона или пифагорейцев, но и от предшествующего материализма со столь же вечными и неизменными, как эйдосы, первоначалами. Любые явления в природе, связанные в единую причинную цепь, целесообразны. Любая вещь, по Аристотелю, представляет собой сочетание материи и формы как бытия в возможности (об этом мы вспомним в XX в.!). Любая вещь под влиянием четырех классифицируемых Аристотелем причин (материальной, формальной, действующей и целевой) рождается, созревает и гибнет. Объяснение процессов изменения, движения — одна из главных задач аристотелевой натурфилософии. Ведущим в ее решении был принцип естественных мест и естественных движений. Так, выпущенный из рук камень падает на землю, а огонек свечи тянется к Солнцу (т. е. подобное тянется к подобному — естественное к естественному). Хотя и в наивной форме, этот принцип на многие века предопределил развитие механики. В целом же учение Аристотеля, подвергаясь соответствующим трансформациям, прошло через все Средневековье и даже Возрождение, многие его положения по-новому осмысливаются в современной науке. В условиях изменяющейся общественной жизни концепция Аристотеля приобретала практическую направленность. Ему принадлежат такие «технические» заслуги перед наукой, как чертежи для иллюстрации рассуждений, буквенные обозначения величин. Он был первым, кто понял необходимость научной специализации, организации науки. Вместе с тем он провозглашал самоценность научного знания, независимо от практических его приложений. Аристотель считается родоначальником логики, диапазон его трудов охватывает «Этику», «Эстетику», «Риторику», «Поэтику», «Метеорологию», «Историю животных», «Физику», проблемы государственного устройства. В античности сложился переживший века свод «семи свободных искусств», куда входили арифметика, геометрия, астрономия, музыка (в римский период они объединялись под названием квадривиум); риторика, грамматика, диалектика (понимаемая как философия) составляли тривиум. Уважение к знаниям было так велико, что родители, не обеспечившие своим детям образование, не могли требовать их заботы о себе в старости. Античное понятие «пайдейя» (от греч. paid — ребенок, отсюда педагог — ведущий ребенка) сочетало в себе образование (в смысле приобретения знаний) и воспитание, что означало формирование человека, личности. В эллинистический и римский периоды начался процесс специализации наук, что привело к серьезным успехам в механике, математике, геодезии, картографии, строительном деле, развивавшихся под влиянием практических запросов. Был сделан ряд замечательных изобретений, от измерителя пути до сложных гидротехнических автоматов. Легендарную известность приобрели открытия и изобретения Архимеда. Архимед (287-212 до н. э.) ввел понятие бесконечно большого числа, число я, открыл знаменитый закон гидравлики, названный его именем; изобрел хитроумные рычаги, винтовой насос, болт, сконструировал сложные оборонительные орудия, боевые метательные машины. По преданию, системой тщательно, на основе математических расчетов, сориентированных зеркал он поджег неприятельский флот. Смерть от меча римского воина настигла его в тот момент, когда он чертил на земле схему еще одного изобретения для обороны Сиракуз. Основания геометрии были заложены в «Началах» Евклида (III в. до н. э.). Эратосфен (276-194 до н. э.) сумел достаточно точно определить длину земного меридиана и тем самым размеры Земли. Аристарх Самосский обосновал (конец IV — первая половина III в. до н. э.) вращение Земли вокруг Солнца. Правда, победа осталась за геоцентрической системой Птолемея (83-160), изложенной в главном его труде «Альмагест» и продержавшейся целых 18 веков, вплоть до позднего Возрождения. Гиппарх (190/180-125 дон. э.) составил звездный каталог, вычислил точную продолжительность солнечного года и расстояние от Земли до Солнца, он же выдвинул ряд серьезных требований к научному исследованию. Среди них: не просто описание, но объяснение связи наблюдаемых явлений; математическое совершенство системы как признак его истинности. Герои (по прозвищу Механик) из Александрии создал пожарный сифон, прообраз паровой турбины, гидравл — орган, меха которого раздувались водой, автомат для открывания и закрывания дверей храма. Были изобретены водяные часы (по преданию — гетерой Клепсидрой, таким образом отмерявшей время, проведенное у нее посетителями; гетеры были высокообразованны, изысканны в манерах, разбирались в поэзии, искусстве, и проведенное с ними время считалось одной из форм культурного досуга). Знаменитыми врачами были Гиппократ (460-377 до н. э.), позже Гален (129 — ок. 201). Уже в III в. до н. э. Птолемей I Сотер основал в Александрии Мусейон, по типу Ликея Аристотеля, и библиотеку, в которой до пожара, уничтожившего ее, было собрано до 700 тыс. свитков. Философы, географы, математики, естествоиспытатели, филологи, медики Мусейона получали пожизненное обеспечение за свои исследования. В римский период произошел очевидный крен в сторону сугубо практической направленности. Появились «Естественная история» Плиния и «География» Страбона. Птолемей, завершая начатую Эв- доксом и продолженную Аристотелем и Гиппархом программу создания небесной механики, действовал уже как астроном-вычислитель. Его не волновала «проблема Гиппарха»: почему одни и те же наблюдения могут быть описаны совершенно различными моделями и теориями. Античная культура, начавшаяся как «прекрасный май, который цветет лишь однажды, и никогда более» (И.В. Гете), исчерпала себя и была смещена христианским Средневековьем. Вопросы и задания 1. Каковы условия и особенности зарождения науки? Как в ней были связаны практические и мировоззренческие интересы? 2. Расскажите об особенностях науки Древнего Востока и ее достижениях. 3. Какое отношение к научному познанию имеет мифология? Почему мифологические представления о природе носили антропоморфный характер? 4. Проследите основные шаги (и имена) на пути «от мифа к логосу». 5. Охарактеризуйте основные понятия античной натурфилософии и их эволюцию. 6. Почему античной натурфилософии присущи космологизм и космогонизм? Почему она носила спекулятивный характер и как это отражалось на ее выводах? 7. Охарактеризуйте «линию Демокрита» и «линию Платона». Что служило основанием для их возникновения и развития? 8. Как с ними соотносится учение Аристотеля? 9. Охарактеризуйте «семь свободных искусств» античности.