3.1. Характеристики понятий «личность» и «индивид»

Пожалуй, только термин «человек» употребляется в настоящее время столь же широко, как и «личность». Чуть реже употребляются термины «индивид» («индивидуум») и «субъект». Но понять, что такое личность, не обсуждая в той или иной мере представления о человеке, индивиде и субъекте, вероятно, невозможно.

Если иметь в виду обычную (обыденную) практику мышления и говорения, то неразумно требовать строгого определения и употребления указанных терминов и соответствующих им понятий. Но в рамках науки и философии подобное требование, конечно, осмысленно. Однако даже в трудах отдельных философов и ученых мы наблюдаем совершенно другую картину: во-первых, эти понятия, как правило, строго не определяются, во-вторых, они смешиваются, пересека- ются, употребляются и понимаются в разных смыслах.

С одной стороны, это понятно, поскольку представления о личности (индивидуальности, субъекте) являются базисными, а часто и непосредственными, поэтому и неопределяемыми. С другой стороны, цель рационального мышления — постоянно прояснять смысл таких понятий, добиваться ясности и определенности их истолкования.

Но есть и другие причины, заставляющие сегодня стремиться к осмыслению и анализу данных понятий. Чуть ли не на первом месте стоит традиционное требование добиваться строгости и непротиворечивости мысли. Конечно, можно согласиться с тем, что, например, понятие «личность» — многомерное и поэтому оправданы как разные трактовки личности, так и игнорирование (или невольный пропуск) реальных ее свойств115. Однако непроясненность смыслов и употреблений понятия рано или поздно (а в данном случае эта граница давно уже перейдена) ведет к противоречиям и другим проблемам в мышлении.

Не менее существенно и другое обстоятельство. В настоящее время в ряде направлений философии, а также эзотерических практик личность подвергается острой критике. Европейские мыслители критикуют новоевропейскую личность, обращая внимание на то, что ее фундаментальные установки на творчество (творения нового), безграничную свободу и реализацию собственных желаний вносят существенный вклад в кризис современной цивилизации, разрушая ее. Здесь можно привести два ярких примера: критика субъективности, частично ответственной, как считает М. Хайдеггер, за кризис современности, и критика «человека желающего», ответственного, как показывает М. Фуко, за разду- вание значения в нашей культуре феномена сексуальности116.

Кстати, именно исследования Хайдеггера и Фуко вместе с рядом других, например М. Бубера, М. Бахтина, В. Библе- ра, Л. Баткина, С. Неретиной, А. Огурцова, заставляют заново анализовать феномен личности, а также индивидуальности и субъективности. Эти замечательные философы разработали новые методы исследования сложных феноменов. Реализация этих методов относительно интересующих нас явлений с необходимостью должна привести к новому их пониманию и видению.

Наконец, есть еще одна потребность необходимости очередного изучения личности, так сказать, прогностическая. Общим местом стали споры относительно судьбы личности в ближайшей и более отдаленной перспективе. Если одни мыслители утверждают, что в будущем личность уступит место другому типу человека, более интегрированному в социум, преодолевшему свой эгоизм и эгоцентризм, то другие, напротив, предсказывают безграничный расцвет личности и ее творчества.

Несмотря на обилие различных характеристик и определений понятий «личность» и «индивид», для наших целей можно указать на несколько главных, отфильтрованных временем. Прежде всего, под личностью и индивидом понимают уникальную, неповторимую сторону человека.

Цит. по: Гайденко П. П. Индивидуум // НФЭ. — Т. 2. — С. 105. 2

Хюбнер К. М. Истина мифа. — М., 1996.

ния дают сходную картину, то не означает ли сказанное, что личность и индивидуальность как культурные реалии возникают не раньше Античности?

Вторая характеристика личности задается ее социально- культурным измерением, преломленным в различных конкретных манифестациях, а именно: личность в античном мире понималась как «маска» в театральном действии, как «юридическое лицо» в рамках римской и средневековой юриспруденции, как «самостоятельный голос» (тоже Средние века), уже в Новое время как то, что может проявиться и реализоваться только в коммуникации, только через Другого (Фихте, Гегель, Маркс, Гуссерль, Бахтин, Шебутани и т. д.). Известно, что слово «личность» происходит от латинского persona, что значило «театральная маска». Цицерон считает, что персоной в правовом смысле может считаться любое юридическое лицо. В Средние века это слово входит в конструкцию «per se sonare», буквально — «звучать через себя»; одновременно Тертуллиан заимствует из юридической практики и «правовое» значение этого слова. А вот пример понимания личности в контексте коммуникации по Бахтину. «Само бытие человека (и внешнее и внутреннее) есть глубочайшее общение. Быть — значит общаться. <...> Быть — значит быть для другого и через него — для себя.

Наиболее специфичной можно считать третью характеристику личности. Личность — это то, что предполагает самосознание, самоопределение, конституирование собственной жизни и Я. Уже в Средних веках Ришар Сен-Викторский писал, что персона — это «разумное существо, существующее только посредством себя самого, согласно некоему своеобразному способу»118. Фома Аквинский считал «существенным для личности быть господином своих действий, «действо- вать, а не приводиться в действие»119. Для Канта личность «основана на идее морального закона (и даже тождественна ему), что дает ей свободу по отношению к механизму природы»2. Отталкиваясь от Канта, Фихте наделяет признаком «конституирования себя» индивида, а не личность. «Кто же я, собственно, такой, — спрашивает Фихте, — т. е. что за индивид? И каково основание того, что я вот этот? Я отвечаю: с момента, когда я обрел сознание, я есмь тот, кем я делаю себя по свободе, и есмь именно потому, что я себя таким делаю». «Индивид возможен лишь благодаря тому, что он отличается от другого индивида... Я не могу мыслить себя как индивида, не противопоставляя себе другого индивида»3.

Однако наиболее точно, на мой взгляд, третья характеристика личности и отношение личности к индивидуальности выражены в интересной работе В. С. Библера «Образ простеца и идея личности в культуре Средних веков». По Библеру, если человек всего лишь исполняет социальную роль, то он и не личность и не индивид. Когда же человек начинает себя самодетерминировать (Фихте бы сказал — «делать себя как свободное существо»), возникает пара — личность и индивид; личность как самообособляющееся индивидуальное начало, индивид как наличное условие этого обособления4.

Несмотря на точность и тонкость приведенных характеристик личности и индивида, с ними трудно работать в теоретическом плане, всегда возникают вопросы: почему именно данные характеристики являются главными, как их понимать, что делать с другими многочисленными определениями личности и индивидуальности, нельзя ли одни характеристики свести к другим? И так далее и тому подобное.

Бандуровский К. В. Личность // НФЭ. — Т2. — С. 401. 2

Там же. 3

Гайденко Я. Я. Цит. соч. — С. 106. 4

См.: Библер В. С. Образ простеца и идея личности в культуре Средних веков // Человек и культура. — М., 1990. — С. 122. может выступать только как первый необходимый этап эмпирического анализа и проблематизации. Чтобы понять, что необходимо делать дальше, нужно обсудить особенности того подхода и метода, которые я предлагаю реализовать в данном случае.

Первый принцип моего подхода можно назвать «установкой на современность»*. В данном случае этот принцип означает необходимость такого подхода к осмыслению личности, который обусловлен моим личным участием в «работе», направленной на личность, теми задачами, которые я стремлюсь решить относительно личности. Например, я веду критику некоторых сторон бытия личности (таких, как эгоизм, эгоцентричность, забвение или игнорирование требований, предъявляемых к личности «другими» и, в частности, будущими поколениями), а также хочу способствовать «повороту» личности к реальности нового социального проекта, цель которого — сохранение и безопасное развитие Человечества, сохранение культурного и человеческого многообразия, выработка новых способов коммуникации и социального действия.

В рамках установки на современность речь должна идти не просто об исследовании объекта изучения, а о рассмотрении «возможного объекта». То есть я хочу исследовать личность как «возможный» объект: а именно не только понять, что это такое, как личность возникла и развивалась, но также чем нас сегодня личность не устраивает и можно ли на нее повлиять в нужном направлении.

177

12. Заказ №5020.

Если мы учтем, что когда-то личности не было, затем она возникла и прошла определенные этапы в своем развиии и, главное, что природа явлений подобного типа содержит в свернутом виде его генезис, то генетический подход может бьггь отнесен ко второму принципу моего подхода.

а) опора на исторические факты и исторический материал;

б) формулирование гипотез о становлении и развитии изучаемого объекта (в данном случае личности).

Третий принцип моего подхода очевиден: необходимость рассмотреть личность в контексте культуры, иначе говоря, личность я буду изучать и объяснять как культурный феномен, обращаясь к культурологии. Этот принцип может быть дополнен другим, который весьма точно формулирует Гарольд Дж. Берман, утверждая необходимость одновременного рассмотрения взаимосвязанных сторон изучаемых объектов (политики, права, экономики, искусства и др.), и он в своей книге так и поступает. Не менее важный принцип, провозглашаемый им, — анализ традиции, которая представляет собой «нечто большее, чем историческая преемственность», а именно «смешение осознанных и неосознанных элементов»1.

Оба последних принципа, на мой взгляд, входят в культурологическую стратегию изучения и вполне могут быть распространены на анализ личности. Выше уже можно было понять, что необходимо одновременное взаимосвязанное рассмотрение человека, личности, индивида, субъекта, но, вероятно, также необходимо рассмотрение личности, культуры и социума. Собственно, без каких еще «сторон» (сущностей) нельзя понять, что такое личность, заранее трудно определить, на каждом этапе генезиса и исследования может потребоваться привлечение еще каких-то сторон, а без ка- ких-то можно обойтись. Аналогично при исследовании личности я буду обращаться как к анализу «неосознанных» элементов (структур), их можно назвать «объективными», так и описанию «осознаваемых» элементов (т. е. «субъективных»). В настоящее время в области изучения личности сложилось несколько подходов, причем для меня основными являются следующие: традиционный психологический подход, где личность задается метафизически на основе ряда ги- потез (я его рассмотрю на примере известной книги «Теории личности» двух авторов, Л. Хьелла и Д. Зиглера), деятельностный подход, тоже в рамках психологии, развитый Л. С. Выготским и его учениками, и философские подходы, развитые Н. Бердяевым, М. Бубером, М. Бахтиным, М. Фуко, В. Биб- лером, Л. Баткиным.

Л. Хьелл и Д. Зинглер анализируют большое число психологических теорий личности, но в рамках одного подхода, который они называют «научной психологией». «Основная цель сегодняшней психологии личности, — пишут они, — объяснить с позиций науки, почему люди ведут себя так, а не иначе. Научная психология предпочитает работать с относительно простыми, четкими концепциями, доступными эмпирической проверке. Она использует выверенные и точные, насколько это возможно, методы исследования»120. Спрашивается, о какой науке говорят авторы? Естественной, гуманитарной, социальной? Или они пользуются просто понятием «наука», что сегодня вряд ли эффективно?

На первый взгляд, они сторонники естественно-научно- го дискурса121. В их работах налицо почти весь джентльменский набор естественно-научного дискурса: обобщение эмпирического материала с помощью абстрактных понятий и гипотез, установки на теорию, эксперимент, прогнозирование. Но одновременно тут же мы встречаем характеристики науки, характерные прежде всего для гуманитарного дискурса. «Хотя персонологи, — пишут авторы рассматриваемой книги, — признают, что в способах поведения людей есть сходство (только в этом случае вообще возможна наука о поведении людей. — 2?. Р.), они прежде всего стремятся объяснить, как и почему люди отличаются друг от друга... Позиция, занимаемая персонологом в отношении свободы — детерминизма, сильно влияет на характер его теории и следующие из нее выводы о сущности человеческой природы. Это в равной степени верно и в отношении других основных положений. Теория личности отражает конфигурацию пози- ций, занимаемых теоретиком в отношении основных положе- ний о природе человека»122. Но последнее положение, кстати выделенное самими авторами, — специфический признак гуманитарного дискурса, существенно отличающий его от естественно-научного. Действительно, представители естественных наук, как я показываю в своих работах, занимают относительно объекта изучения (природных феноменов) не разные позиции, а одну, позволяющую рассчитывать, прогнозировать природные явления и управлять ими.

К недостаткам традиционных психологических теорий личности можно отнести и такой момент: по сути, они претендуют на научную строгость, которую не в состоянии реализовать. Это прежде всего относится к строгости психологической теории и требованию экспериментальной проверки. Например, теорию Фрейда они оценивают так. «Основная ловушка для персонологов, заинтересованных в проверке теории Фрейда, заключается в невозможности воспроизведения клинических данных в контролируемом эксперименте. Вторая проблема в установлении валидности психоанализа связана с тем, что его положениям невозможно дать рабочие определения (т. е. теоретические концепции зачастую сформулированы таким образом, что трудно делать из них недвусмысленные выводы и проверяемые гипотезы). Когда получаемые результаты основаны на столь нечетких и неопределяемых умозаключениях, просто невозможно понять, согласуются ли они с теорией»123.

Поскольку остальные психологические теории по критериям теоретической строгости и верифицируемости мало чем отличаются от фрейдовской, в том смысле, что тоже не соответствуют указанным критериям, JI. Хьелл и Д. Зиг- лер, заканчивая свою книгу, справедливо спрашивают: «Можно ли в принципе теоретические концепции проверять эмпирическим путем?»124 Естественно, нельзя. Только в естественных науках, к которым психология не относится, тео- рия обосновывается с помощью эксперимента, к тому же по- следний — это не эмпирия, а специально организованный опыт, выстроенный таким образом, чтобы соответствовать теории.

Сами по себе психологические теории личности могут быть интересными и схватывать важные особенности личности современного человека. Но, как правило, исходные гипотезы и концепции, на которых они построены, не от- рефлексированы с точки зрения предполагаемых областей употребления, не прояснены в плане своих границ и оснований. Кроме того, обычно в этих теориях человек истолковывается как существо, характеризуемое определенной структурой и организацией, независимой от культуры и времени. Конечно, психологи говорят о развитии психики и влиянии на развитие социальных условий, но понимают первое как развертывание исходной структуры, где в потенции все уже есть, а второе — как внешние факторы. Напротив, если по отношению к человеку реализовать культурологический и семиотический подходы, нужно утверждать существование разных типов человека и психики, а не один. В этом случае нас уже не сможет удовлетворить психология, которая описывает психику вообще, как это имеет место сейчас; в культурологически ориентированной психологии должны быть развернуты концепции разных типов психик.

Указанная проблематичность характерна и для деятель- ностной теории личности (Л. С. Выготский, А. Н. Леонтьев, А. Р. Лурия и др.). Хотя ее представители исходят как раз из культурно-исторической обусловленности человека, реализовать этот подход они не смогли. Однако им удалось сформулировать интересную гипотезу о природе личности, отчасти совпадающей с некоторыми положениями, которые я буду излагать ниже. «Появление личности как таковой, — пишут А. Г. Асмолов и Д. А. Леонтьев, излагая представления школы Выготского, — происходит вместе с обособлением, автономизацией индивидов в своей деятельности от социального целого. В этом процессе происходит интериориза- ция и индивидуальное преломление социальных регулято- ров, превращение их в регуляторы внутриличностные, становление индивидуально-пристрасного, избирательного отношения личности к действительности, которое находит выражение в неповторимом осмыслении личностью действительности и в построении ею своей деятельности на основе этого осмысления. Благодаря становлению целостной личности человека его деятельность строится уже не столько на основе непосредственных внутренних побуждений и внешних стимулов, сколько на основе длительной смысловой перспективы жизненного мира. Согласно законам сложных систем существование индивидуально своеобразных личностей расширяет возможности развития социального целого... К ядерным структурам личности относятся структуры троякого рода. Во-первых, это структуры, характеризующие степень и качественные особенности ощущения личностью себя как автономного субъекта деятельности. Во-вторых, это мировоззренческий образ мира и образ Я, осознанные представления личности о мире и своем месте в нем, об общих закономерностях, которым подчинена объективная реальность и человеческая деятельность, а также об идеальном мире и идеальном Я. В-третьих, это ведущие потребности и ценности личности, принятые ею в качестве мо- тивационных регуляторов своей жизнедеятельности и определяющие как стратегическую ее направленность, так и направленность действий в любой конкретной ситуации»125.

Заметим, что эта интересная и верная конструкция, тем не менее, задана как константная и единственная. Здесь описано строение личности вообще, как таковой, безотносительно к особенностям культуры или форм сознавания человека. Рассмотрим теперь кратко подход Мишеля Фуко к анализу сексуальности, который вполне можно распространить наличность в целом. Следующий вопрос, требующий обсуждения: как я понимаю связь между личностью и культурой, точнее, как я буду ее анализировать?