Истинность моделей в свете учения об объективной, абсолютной и относительной истине
Важность такой постановки вопроса в значительной степени определяется для философского анализа тем, что многочисленные авторы, пишущие по философским вопросам моделирования с идеалистических позиций, приходят к отрицанию объективного значения и объективной истинности моделей. (В этой связи речь будет идти преимущественно о мысленных моделях). Выше мы видели, что собственно к этому в конечном счете сводится общая гносеологическая оценка моделей, даваемая гносеологами различных школ и направлений идеалистической философии. И это естественно, ибо враждебность к теории отражения, только с позиций которой можно дать правильное решение вопроса об объективной истинности моделей, одинаково присуща и позитивистам, и томистам, и кантианцам, и другим идеалистам. Среди этих направлений существует одно, которое паразитирует особенно сильно на наличии определенных элементов условности, произвольности, субъективности, присущих нашему знанию, используя это обстоятельство для полного отказа от объективности знания, от объективной истинности любой его формы. Речь идет о фикционализме, философии «als ob» Г. Файхингера, возникшей еще в конце XIX в. Развивая свою философскую концепцию, отправляясь от Канта и освобождая философию последнего от элементов материализма, Файхингер пытался фактически в своей концепции дать синтез идей кантианства (дуализм чувственного и рассудочного), прагматизма (инструментальное понимание истины) и позитивизма.
С этих позиций он специально подчеркивает свою вражду к теории отражения. «Весь мир представлений в целом не предназначен быть отражением действительности — это совершенно невозможная задача — а является инструментом для более легкой ориентировки в нем».363 Не желая признать, что успешная ориентировка в окружающей среде возможна только на основе ее правильного отражения, Файхингер отрицает возможность отражения не только для чувственного познания, но и для теоретического мышления. Гарантии того, что мышление выполняет свою цель, даются, по его словам, «не согласием с воспринятым „объективным бытием", которое нам ведь никогда непосредственно не бывает доступным, и, следовательно, не теоретическим отражением внешнего мира в зеркале сознания и, стало быть, также не теоретическим сравнением логических результатов с объективными вещами», а возможностью практически использовать результаты расчетов «и целесообразно осуществить наши волевые мотивы согласно директивам логических форм».364 Толкуя критерий практики в субъективном, прагматическом смысле, Файхингер использует этот критерий против теории отражения, отрицая объективную истину.Все структуры, которые создаются в сознании в виде совокупностей представлений (Yorstellungsgebilde) или логических построений представляют собой не образы, а фикции. Эти фикции, которыми оперирует мышление для достижения определенных практических целей, представляют собой образования, «которые не только противоречат действительности, но противоречивы сами по себе».365 Фикциями оказываются не только создания религиозной фантазии, не только произведения искусства, но и продукты научного мышления — математические понятия точки, прямой, физические понятия атома, биологические, экономические, юридические и другие научные понятия. К числу подобных фикций Файхингер относит схематические фикции — простые модели, которые, по его словам, содержат существенное, взятое из действительности, но в значительно более простой и чистой форме.
Нужно сказать, что его рассуждения о схемах и моделях не лишены интереса и значительности, особенно когда он подчеркивает, что в схемах и моделях сохраняется «остов, так сказать,
один лишь скелет определенного комплекса и мысленное решение проводится на этом голом образе, с которого совлечены одеяния действительности (der vollen Wirklichkeit entkleideten Bilde)».13 Вызывает только немалое удивление то обстоятельство, что Файхингер говорит об образах и действительности и в то же время отрицает материальный мир и возможность его отражения в познании.
Но было бы неправильным видеть здесь уступку материализму. «Действительность» и «образ» — это слова, в которые Файхингер вкладывает совсем иной смысл. «Действительность» в его словаре —это данное, а «образ» — фикция. Поэтому в образе-схеме, модели нет никакой объективности, в нем все субъективно. «Здесь формируется абстрактно субъективная структура представлений, чтобы на ней вместо очень сложной и запутанной действительности произвести теоретические расчеты».14 Файхингер не хочет понять, что предпосылкой успешности и даже возможности этой процедуры расчета сложной ситуации на ее простой модели является допущение, признание того, что в модели отражается объективная структура предмета исследования, что между моделью и предметом имеется хотя бы частичный изоморфизм. У Файхингера же, с одной стороны, хаос ощущений (данное), с другой — различного рода фикции, которые целиком субъективны.В этой связи необходимо заметить, что часто употребляемое t при мысленном моделировании выражение «как будто» (als ob) , имеет чаще всего не тот смысл, который использует Файхингер для проповеди фиктивности моделей и других познавательных образов или форм. Когда, пользуясь моделью, мы говорим «как будто» или «как если бы», мы имеем в виду сходство модели и оригинала, доступность и понятность модели и возможность путем сопоставления оригинала с его моделью сделать тем самым понятными процессы, происходящие в оригинале, или теорию, формально описывающую эти процессы. Здесь выражение^ «als ob» теряет свой агностический смысл, придаваемый ему Файхин- гером. Конечно, в познании вообще и в особенности при построении v мысленных моделей существует и относительный произвол, со; стоящий в некоторой свободе оперирования образами; возможно даже допущение несвойственных природе в таком точно виде, как в^шделй, ситуаций (например, идея о виртуальных переходах, виртуальных частицах в физике и т. п.), но на основе принципа отражения. Наука знает ряд условных приемов, состоящих в некотором отходе от действительности с целью ее более глубокого и полного познания в конечном счете, в целом.
Поэтому критика фикционализма в философии не означает запрета ис- пользовать в известных границах фиктивные образы в научном познании.Критикуя фикционализм, необходимо показать, что гносеологическим источником отрицания объективной истинности научных знаний вообще и мысленных моделей в частности является раздувание, преувеличение элементов условности, произвольности, элементов фикции, имеющихся в процессе познания и при построении моделей. Однако это совсем не означает, что наличие в нашем знании известных элементов субъективности, произвольности, условности и даже иногда и фиктивности тем самым уже исключает всякое объективное содержание и, следовательно, объективную истинность такого знания. Напротив, часто эти элементы произвольности, условности, фиктивности являются вспомогательными средствами и способами выражения и достижения объективной истины. Это справедливо и по отношению к моделям, и история физики полна примеров, подтверждающих это положение.
После того, как Ампер объяснил природу магнетизма круговыми токами, образующими магнитное поле, и эти абстрактные круговые токи были обнаружены реально в виде движения электронов в атомах, молекулах, атомных группах, полностью отпала гипотеза Кулона о существовании элементарных магнитных зарядов, воплощенная в соответствующей модели. Согласно модели Кулона, намагниченный кусок железа состоит из упорядоченных элементарных магнитиков. И хотя эта модель оказалась неудовлетворительной, так как она не согласовывалась с явлениями диамагнетизма, и даже попросту неверной, так как реально существуют не магнитные заряды, а магнитные свойства круговых токов в атомах и молекулах, тем не менее иногда для облегчения расчетов бывает удобно заменить систему электрических токов фиктивными, воображаемыми магнитными полюсами, взаимодействующими по закону Кулона. Такое использование фиктивных образов возможно потому, что даже в них содержится элемент сходства с действительностью (например, сходство «элементарного магнитика» с магнитным полем атома), что и дает право в ограниченных, в частности в расчетных, целях пользоваться и некоторыми фиктивными образами и моделями, изображая, например, спин в виде вращающегося вокруг оси заряда и т.
п. Наличие элемента сходства фиктивной модели с действительностью придает даже таким моделям объективное значение.Все это говорит о том, что применительно к моделям вполне оправдана постановка вопроса об объективной истине.
По В. И. Ленину,366 существование объективной истины равносильно наличию в соответствующих человеческих представле- ниях такого содержания, которое не зависит от субъекта, не зависит ни от человека, ни от человечества. Имеется ли в научных моделях такое содержание, несмотря на наличие в них относительного.произвола, условности, фиктивности, фантазии и других элементов субъективности? Безусловно. Несмотря на то что модели создаются людьми, несмотря на то что в процессе их построения используются различные виды психической деятельности и психические способности познающего субъекта (анализ и син- ч тез, отвлечение, идеализация, творческое воображение, фантазия и т. п.) и несмотря на то, наконец, что мысленные модели существуют лишь как психические образы в сознании отдельных индивидов, тем не менее в них имеется такое содержание, которое не зависит от человека. И это содержание, являясь объективной истиной, определяет научный познавательный характер моделей в противоположность ненаучным, грубо фантастическим образам религиозного сознания.
Признание объективной истинности научных моделей является необходимым условием, предпосылкой научного исследования. Отрицание объективной истинности моделей несовместимо с в&укой и превращает построение моделей в забаву праздного ума. Это очень хорошо выразил М. Борн в своей полемике с операционалистом Г. Динглем и позитивистом Г. Маргенау, отрицающими объективную истинность любой формы человеческих знаний. «В действительности дело обстоит совсем иначе. Все великие открытия в экспериментальной физике обязаны интуиции людей, откровенно использовавших модели, которые для них были не продуктами их фантазии, а представителями реальных вещей. Как бы мог работать экспериментатор и как бы мог он общаться со своими сотрудниками и современниками, если бы он не использовал модели, которые составляются из частиц (электронов, фотонов, нуклонов, нейтронов), полей и волн — понятий, которые теперь осуждаются как несущественные и бесполезные?».367
Установить объективную истинность моделей, которыми оперирует наука, а значит разобрать все ее конкретные модели под углом зрения наличия в них содержания, не зависящего от их творцов, — задача явно невыполнимая.
Мы поэтому ограничимся примерами, имеющими значение типических случаев. Моделирование молекулярного движения в газах в образах ; упругих шариков, движущихся в разных направлениях, сталки- г вающихся друг с другом и со стенками сосуда и т. д., при всейме- , ханистичности, условности и идеализированности такой картины { содержало объективную истину, состоявшую в том, что беспоря- ~ дочное движение, моделируемое подобным образом, объективно существует и обнаруживается в эксперименте и наблюдении (брауновское движение, диффузия и т. д.).Волновая модель электрона при всей условности этого образа содержит объективную истину, поскольку отображает свойства, существующие независимо от наблюдателя и обнаруживаемые в эксперименте (опыты с дифракцией и интерференцией электронов).
Корпускулярная модель электрона также является объективной истиной, поскольку отражает другие свойства электронов, их дискретность, существующую независимо от наблюдателя и обнаруживаемую также в эксперименте.
Из последних двух примеров следует, между прочим, что может быть несколько объективно истинных моделей, относящихся к одному и тому же объекту и противоречащих друг другу, потому что соответствующие свойства объективно противоречат друг другу. Так как модель, взятая из области макроскопических явлений, не дает возможности естественным образом совместить в ней эти противоположные свойства, то приходится при их модельном представлении пользоваться дополнительными моделями. *
Возможность и необходимость построения противоречащих друг другу макроскопических моделей, например волновой и корпускулярной моделей микрообъекта, является не признаком ложности этих моделей, а скорее выражением диалектического характера микрообъекта. Каждая из таких взаимоисключающих и дополняющих друг друга моделей является объективно истинной, отражая независимо от сознания наблюдателя проявляющиеся свойства микрообъектов, объективно фиксируемые в различных экспериментах.
Вслед за положительным ответом на вопрос об объективной истинности моделей возникает сразу же вопрос о том, могут ли модели, выражающие объективную истину, выразить ее сразу целиком, безусловно, абсолютно или же только приблизительно, относительно? Этот вопрос представляет собой конкретизацию применительно к моделям общей постановки вопроса В. И. Ленина о соотношении истины абсолютной и относительной. Ответ на этот вопрос в принципе, в общем виде, определяется диалектическим характером процесса познания в целом, диалектическим единством абсолютного и относительного в познании, и он достаточно хорошо известен. Однако в случае моделей этот общий ответ приобретает некоторую специфику.
Эта специфика проистекает прежде всего из того обстоятель-, ства, что имеется существенная разница в отношении возможностей отображения действительности между познанием в целом и каждым отдельным средством или способом познания. Так, если мы утверждаем, что в целом наше познание неограниченно, абсолютно, «суверенно», то этого нельзя сказать заранее о той или иной его форме, а следовательно, и о такой форме, как модель, без специального рассмотрения.
При таком же рассмотрении оказывается, что ни одна модель как таковая не может претендовать в целом на то, чтобы считаться выражением абсолютной истины. Это вытекает из следующих соображений. Создание абсолютной модели означало бы осуществление в модели полного изоморфизма, изоморфизма на всех уровнях между моделью и объектом, что невозможно вследствие бесконечности материи «вглубь». Кроме того, это противоречит одной из основных функций модели —быть средством идеализации, упрощения сложного объекта. Абсолютно истинная модель, т. е. модель с полным изоморфизмом, практически означала бы воспроизведение объекта во всех деталях, построение второго экземпляра этого объекта. Но это было бы уже не процессом моделирования, не формой или способом полученного познания, а производством соответствующих предметов. Хотя познание и производство связаны друг с другом, это все же разные вещи.
Невозможность построения абсолютно истинной модели связана и с тем обстоятельством, что, как правило, модели являются макроскопическими образованиями, не позволяющими в силу качественных отличий закономерностей макромира и «негеоцентрических» миров (в частности, микромира) воспроизводить неограниченно точно специфику явлений, происходящих в этих мирах.
Следовательно, ни одну, даже самую совершенную и адекватную модель нельзя рассматривать как выражение абсолютной истины даже в рамках познания некоторой ограниченной области. Но вместе с тем такая модель не является выражением только относительной истины. Как и в более общем случае, адекватная модель есть выражение истины и относительной, и абсолютной, и условной, и безусловной в диалектическом единстве этих противоположных моментов.
Модель является выражением относительной истины потому, что: 1) каждая модель является временной, преходящей, отражающей лишь исторически определенную ступень проникновения познания в объективную структуру и закономерности развития мира; 2) каждая модель неизбежно является односторонней, частичной в силу тех отвлечений и упрощений, которые при ее помощи реализуются; 3) многие модели относятся к объекту на основе аналогии, предполагающей различие в «физической природе» элементов модели и объекта; 4) вследствие последнего обстоятельства и в особенности в связи с использованием знаков и символов во многих моделях значителен элемент условности, и, наконец, 5) в некоторых моделях допускаются элементы отхода от действительности, элементы научной фантазии, а следовательно, некоторые элементы фиктивности.
241
16 в. А. Штофф
Модель может быть выражением абсолютной истины потому, что в определенных границах ее соответствие с оригиналом мо- жет быть настолько полным, что соответствующие ее характеристики или элементы сохраняются без изменений во всех других более развитых, более точных, еще более адекватных моделях.
Невозможность построения абсолютно истинной модели и необходимость ограничиваться всегда лишь относительно истинными моделями не означают, что в моделях не могут содержаться, несмотря на их временный, преходящий, условный и даже иногда фантастический или фиктивный характер, зерна абсолютной истины, элементы безусловного сходства с объектом. Так, во всех атомных моделях, несмотря на колоссальные изменения, которые внесены были в модель атома за время существования атомизма, сохранилось как момент абсолютной истины представление о дискретности, прерывности в строении материи. И хотя современные атомные модели, а также модели элементарных частиц отличаются учетом непрерывных (волновых, полевых) свойств материи, существующий в них момент прерывности, «квантован- ности» есть элемент их абсолютной истинности.
Диалектическое единство абсолютного и относительного в модели выражается не только на каждой отдельной ступени познания и в каждой отдельной модели, рассматриваемой статически как данная или существующая в определенный момент структура. Это единство обнаруживается достаточно ясно, если взглянуть на процесс развития моделей, их выдвижения, изучения, экспериментальной проверки, последующего уточнения или изменения и, наконец, смены одной модели другой. На первый взгляд может показаться, что история научного знания сопровождается постоянным выдвижением одних моделей и последующей заменой другими, причем ни одна из них не оказывается в силу этого истинной. Действительно, каждый новый шаг в познании приводит к выяснению неадекватности старых моделей и замене их новыми, а иногда даже к полному отказу от старых моделей. Пожалуй, наиболее яркими примерами такого полного крушения старых моделей является судьба геоцентрической модели Птолемея и классических моделей эфира. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что даже в подобных случаях некоторые моменты или идеи, воплощенные в старых моделях, не исчезают безвозвратно вместе с гибелью в целом старой системы, а находят свое место и получают новую жизнь в моделях более совершенных, более адекватных, выражающих новую, более высокую ступень познания. Но это происходит тогда, когда в старых моделях при их общей неадекватности отдельные элементы или части более или менее верно воспроизводят соответствующие стороны объекта. Так, например, хотя Коперник отбросил как ложную планетарную модель Птолемея, в которой планеты описывали крайне сложные движения по диферентам и эпициклам, однако общая идея объяснения регулярности видимого положения планет на основе представления о движении по круговым (точнее, эллиптическим) орбитам сохранилась и в гелиоцентрической модели, хотя на совершенно другой основе.
Нечто подобное можно заметить в судьбе моделей эфира. Хотя многочисленные механические модели эфира, разрабатывавшиеся для различных случаев Максвеллом, В. Томсоном, Мак Кэллахом, Гельмгольцем, Кирхгофом, Фицджеральдом и др.,368 оказались ложными прежде всего потому, что в действительности реального эфира не оказалось, тем не менее некоторые идея, воплощенные в этих моделях, были правильными и соответствующие модельные представления были применены в более подходящих случаях: например, модельные представления о связи вращательного движения с магнитным полем.
Еще по теме Истинность моделей в свете учения об объективной, абсолютной и относительной истине:
- Проблема исторической закономерности в теоретическом наследии русских марксистов
- ЕСТЕСТВЕННАЯ ЛИ НАУКА ИСТОРИЯ?
- РЕНЕССАНСНЫЙ НЕОПЛАТОНИЗМ
- НЕОПОЗИТИВИЗМ - СМ. ЛОГИЧЕСКИЙ позитивизм
- ТЕОРИЯ ЦЕННОСТЕЙ - СМ. АКСИОЛОГИЯ ФЕМИНИЗМ - СМ. ФИЛОСОФИЯ ФЕМИНИЗМА
- БЛУР Д. - см. социология ЗНАНИЯ X. Блюменберг
- Финк Э. - СМ. ФЕНОМЕНОЛОГИЯ
- ТЕОРИЯ ПОЗНАНИЯ — МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ ОСНОВА ОБУЧЕНИЯ
- XI. Еще один выход из философии субъекта: коммуникативный разум против разума субъект-центрированного
- КРИТИКА “АНТИ-ГЕГЕЛЯ”
- М. К. Мамардашвили, Э. Ю. Соловьев, В. С. Швырев Классика и современность: две эпохи в развитии буржуазной философии
- ФИЛОСОФИЯ И ОБЫДЕННОЕ СОЗНАНИЕ Т. А. Кузьмина
- ФИЛОСОФИЯ ДРЕВНОСТИ И СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
- Истинность моделей в свете учения об объективной, абсолютной и относительной истине
- Китайские принципы управления. Вводный очерк