2. Культура Запада, Востока, России: компаративистский подход1

Данилевский отрицал возможность общечеловеческой цивилизации в смысле гегемонии какого-то одного культурно-исторического типа, так как каждый из них по-своему ограничен. Люди не могут, обитая в разных уголках планеты, жить единообразно, по единому образу. Таким образом, пафос теории Данилевского - отрицание линейного процесса развития истории. Исторический процесс представлялся ученому как развитие каждой нации вглубь, как самоутверждение каждого народа, сумевшего осознать цель и смысл своего существования. Одновременно следует подчеркнуть (и история человечества это доказала), что цивилизации находятся в постоянном взаимодействии. Так, европейское вторжение на американский континент прервало процесс развития индейской цивилизации, в результате столкнулись противоположные системы идеалов. Но возникшая новая американская культура, при всей ее противоречивости, стала одной из ведущих в сегодняшнем мире.

Исследуя процессы, зачастую кризисные в западно-европейской культуре, сегодня — на рубеже тысячелетий, культурологи все чаще обращаются к философскому наследию Гегеля, сказавшему в свое время, что «Европа есть безусловно, конец всемирной истории, а Азия ее начало» (Гегель Г. Философия истории. Соч. Т. VIII. М.—JI., 1935.

В кульминационный период формирования колониальных систем, на рубеже XIX—XX в.в., когда противоречия Востока и Запада приняли особенно жесткий, непримиримый характер, знаменитый английский писатель Киплинг сформулировал свой «категорический императив»: «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и им не сойтись никогда». Действительно, сопоставление культур Запада и Востока (особенно впечатляющее в свете исследований западных и восточных религий) выявило почти необозримый ряд смысловых антиномий. Если Запад — демократия (свобода, равенство), то Восток — деспотизм; если Запад - аскеза, то Восток - мистика; Запад - научное знание, рациональность, Восток — интуиция, вживание в мир; Запад — динамизм развития, Восток — неподвижность, стабильность; Запад — модернизация, инновативность, Восток - традиционность, ритуал; Запад — «логос», Восток — «дао»; Запад - индивидуализм, Восток — коллективизм, государство; Запад — активное технико-технологическое преобразование мира, Восток - достижение гармонии с естественно-природной средой обитания; Запад — капитализм, буржуазность, Восток — ком- мунизм, бесклассовое общество; Запад - рынок, Восток - базар и т.д.

Различие культур Запада и Востока кажется особенно значительным, если рассматривать их как различие систем мировоззрения во всем своеобразии присущих им представлений о мире, человеке и ценностях жизни, мировоззрения, которое и выступает фундаментом и краеугольным камнем любой культуры. И, как справедливо замечает Г.В. Хомелев, философское мировоззрение Востока существенно отличается от мировоззрения Запада следующими особенностями: 1.

Западное мировоззрение в своей основной форме антропоцент- рично. Мир один, и человек — венец всего сущего. Он высшее, совершеннейшее существо, вершина пирамиды Бытия. Потому нет и ничего не может быть выше человека. Примерно та же идея заключается в религиозных представлениях Запада (христианство), в которых человек — творение Божье, его образ и подобие.

Система восточного мировоззрения основана на иных предпосылках. Человек понимается здесь лишь как малая часть целого. Он представитель лишь одного из многочисленных миров, но, как часть целого, несет в себе принципы всех их. Его природа универсальна, а строение и сущность космичны. Человек — микрокосм, самое точное отражение в малом большого — Макрокосма. Поэтому он по природе своей может существовать во всех возможных мирах Вселенной. Именно в этом ключ к разгадке символики древнейшей Мудрости, которая основана на сличении Макрокосмоса с Микрокосмосом.

Если на Западе господствующей формой религиозного мировоззрения стал антропоморфический теизм с идеей Бога-творца как Личности, наделяемой многими человеческими чертами, то система восточных религиозно-философских представлений представляет собой пантеизм. 2.

Западное мировоззрение в своем учении о человеке, его жизненном предназначении и системе нравственности в большей или меньшей мере эгоцентрично.

Гуманизм, как основополагающий принцип этического учения Запада, заключает в себе представление об исключительной, высшей ценности только человеческой жизни, а не вообще любой жизни.

В полную противоположность западному мировоззрению система восточного мировоззрения включает в себя представление о ценности любой формы жизни (ахимса - неповреждение жизни, непричинение страдания живым существам. Именно сознательное повреждение жизни и причинение зла осуждается. Причем ахимса — это не запрет, а моральная заповедь, предполагающая добровольное следование ей). А сам человек рассматривается здесь лишь как одна из ступеней эволюции живого во Вселенной. Поэтому жизненное предназначение человека состоит, согласно этой точке зрения, в усилиях совершенствования и восхождения к высшему через страдания и преодоление препятствий на этом пути.

3. В религиях Востока спасение человека - обретение им бессмертия, избавление от земных страданий, тяжести кармы рассматриваются как то, что каждый может и должен сделать сам, т.е. только благодаря личным усилиям обретается путь, ведущий в вечную жизнь. Собственными руками каждый слагает ступени, по которым будет восходить. Лишь то, что мы делаем сами, составляет все наши достижения и заслуги, и только то, что мы заслужили, действительно нам принадлежит. Поэтому отличительная особенность духа Востока — осуждение всякой слабости, неподвижности, лени или страха, который есть признак слабого духа.

В религиозно-философских системах православия и католицизма спасение человека связывается с приобщением его к церкви, которая рассматривается как необходимое посредствующее звено между человеком и Богом. Более того: вера полагается здесь как главное условие спасения, тогда как личные усилия без веры — мало чего стоят.

В восточных религиях (брахманизм, буддизм, индуизм), напротив, не вера, а исключительно личные усилия каждого ведут к Высшему. Все наши достижения на пути совершенствования есть то, что мы должны совершить сами, причем не чудом, не выпрашиванием помощи, не вызыванием каких-то тайных, сверхъестественных сил, но лишь через напряжение и самоотверженный труд. Каждый помогает себе сам, но ни другим людям, ни миру мы помочь не можем (Мозаика Агни-Йоги. В 2 кн. Кн. 1. Тбилиси, 1990. С. 43). Именно поэтому обязательная принадлежность к своей религиозной общине, необходимость строгого соблюдения всех ее предписаний, ритуалов и обрядов, т.е. внешнее оформление веры и так называемая общепринятая религиозность не имеют здесь сами по себе большого значения. Но тем больше ценится истинное, внутреннее состояние духа. Буддист может ответить христианину словами самого спасителя: «не в храме, но в духе молиться будете» (там же, с. 43). Впрочем, Новый Завет дает в этом отношении замечательную по своей выразительности формулу истинной работы совершенствования: «Входите тесными вратами: потому что широки врата и пространен путь, ведущий в погибель, и многие идут ими: потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их» (Евангелие. Матф. Гл. 7: 13-14). 4.

Согласно основному восточному воззрению, мысль — главный фактор жизни, поскольку сама мысль, как и каждое психическое состояние, есть энергия. Человек, с этой точки зрения, есть породитель, восприемник и преобразователь энергии в ее самых различных формах. Значение и сущность человеческой деятельности во всех ее проявлениях космичны, так как каждая работа, труд человека, особенно коллективный и согласованный, порождает энергию.

Если мысль есть энергия, то отсюда несложно сделать и тот дальнейший вывод, что сознание человека следует понимать не только как отражение действительности, но и как накопление сокровища основной энергии Космоса вокруг Зерна Духа - центра сознания. Чем шире круг накопления, тем мощнее сознание (Хомелев Г.В. Живая этика: философское мировоззрение и система нравственных принципов Агни-Йоги. СПб., 1994. С. 44-45, 47-50). 5.

Востоку, в отличие от Запада, свойственен взгляд на мир иррациональный и интуитивный. Восточная философская традиция до сих пор сохранила прочную уверенность в том, что «никакое знание не приходит извне», что все онх), как и Вселенная, находится внутри нас, и что, следовательно, «внешний мир дает лишь толчок, побуждение, заставляющее нас изучать самих себя». Именно по этой причине, философские положения имеют здесь своим источником не обобщение данных внешнего опыта, а, скорее, допущения, идеи и концепции, полученные из иных, нефилософских и ненаучных форм мировоззрения (мифологических, мистических, религиозных), собственная эмпирическая основа которых до сих пор еще твердо не установлена, не доказана, но и не опровергнута: идея реинкарнации, непрерывности и круговорота жизни, идея кармы и др.

При всем своеобразии философского и религиозного мировоззрения Востока, которое в своем чистом виде скорее всего никогда не существовало, необходимо, тем не менее, отметить поразительное совпадение и общность основных идей, этических норм и нравственного идеала религиозных систем Востока и Запада, если рассматривать эти системы с точки зрения их непосредственных литературных источников. В Библии, в книгах Ветхого и Нового Завета можно найти как довольно ясно выраженные идеи Востока, так и весьма прозрачные намеки на общие и близкие по своему мировоззренческому значению представления: идеи бога, как высшего принципа («Всевышнего») и начала Вселенной; идея множественности сотворенных миров; идея непрерывности или вечности жизни, как цепи воплощений и невоплощений бессмертной души; идея человека, его сущности и жизненного предназначения весьма сходная с буддизмом; идея кармы (личной и родовой, семейной и групповой, а также исторической кармы народов); идея совершенствования человека и человечества в ходе длительной эволюции; идея сердца как органа высшего разумения и человеческого знания.

Проанализировав философско-религиозные мировоззренческие установки Востока и Запада, трудно не согласиться с утверждением философа Г.В. Хомелева о том, что по своему содержанию Библия есть не что иное, как западная форма древнего восточного мировоззрения. Следы этого мировоззрения более явственны в символике религиозных культов Древнего Египта и в иудаизме. Однако и в Новом Завете выражение и внутреннее значение определенных представлений, знаков и образов говорит о том же, но, кажется, на своем, непонятном нам языке (подробнее см.: Хомелев В.Г. Культура как источник жизненного смысла: Мировоззренческое содержание, знаки и символы религиозно-философской культуры Востока. СПб., 1997).

Таким образом, можно с определенностью сказать, что Запад и Восток — это различные социокультурные парадигмы, на протяжении веков и тысячелетий сосуществующие между собой, борющиеся друг с другом, взаимодействующие и влияющие — прямо и косвенно — одна на другую, но в процессе исторического противостояния так и не преодолевшие семантического «параллелизма», взаимной непереводимости, символического противостояния, политической, философской, религиозной, художественной и т.п. оппозиции. Как бы далеко не отстояли друг от друга культурно-смысловые системы Запада и Востока, они остаются связанными между собой, по крайней мере, совокупностью различительных принципов или набором критериев и принципов, согласно которым Восток и Запад оказываются сопоставимыми между собой (в том числе и как антиномичные пары). Как бы тесно не сближались между собой Запад и Восток, всегда найдутся ценности и нормы взаимоисключающие, предельно поляризующие семантические поля Запада и Востока. Даже применительно к одному культурно- целостному объекту наблюдения или научного изучения можно говорить об амбивалентности представленных в нем западных и восточных начал (Культурология. XX век. Словарь. С. 120).

И все же, несмотря на явную диаметральность Востока и Запада, современные представители компаративистики, начиная с ее классика Ф. Нортрока, еще в 1947 году выдвинули идею «встречи Востока и Запада». Более того, они склонны говорить о необходимости инъекции в немощное тело дряхлеющей в духовном отношении западной цивилизации жизненных соков культуры Востока.

Опыт всемирной истории и культуры показал, что формула «Запад есть Запад, Восток есть Восток» представляется столь же неверной и односторонней, как и формула «Восток есть Запад, Запад есть Восток». XX век подсказывает новую формулу: «Нет Востока без Запада, и нет Запада без Востока» — одно помогает другому осознать себя в сложном противоречивом мире накануне нового столетия.

Волею истории Россия, находясь между Востоком и Западом, соединила в себе черты и противоречия различных мировых культур. На основе собственного исторического, философского и мистического опыта она создала свою неповторимую цивилизацию.

Пограничное положение России и русской культуры между Востоком и Западом, вызванные этим внутренние противоречия русского национального характера, менталитета, непредсказуемость социокультурной истории явились источником вековых идеологических споров и конфликтов западников и славянофилов, сторонников и противников реформ, либералов и консерваторов, демократов и коммунистов. Не случайно, эти проблемы живо интересовали многих деятелей русской классической культуры - А. Карамзина, П. Чаадаева, ранних славянофилов и русских почвенников, Ф. Достоевского и Л. Толстого, К. Леонтьева и В. Соловьева, В. Розанова и Н. Рериха, Д. Мережковского и А. Блока, Н. Бердяева и Г. Федотова. Наибольший вклад в изучение процессов соприкосновения и диффузии восточных и западных начал в русской культуре и российской истории внесли евразийцы (включая их позднейшего одинокого представителя JI. Гумилева). Среди мыслителей и исследователей русской культуры как пограничной между Востоком и Западом не было единства: интерпретации и оценки русской культуры были во многом противоположными и даже взаимоисключающими. Если Н.В. Гоголь, славянофилы (А.С. Хомяков, К.С. и И.С. Аксаковы, И.В. и П.В. Киреевские, Ю.Ф. Самарин, а затем и К.Н. Леонтьев) и евразийцы (Н.С. Трубецкой, П.Н. Савицкий, Г.В. Вернадский) склонялись к тому, что русская культура принадлежит больше Востоку, то В. Белинский. Н. Чернышевский, Д. Писарев, В. Соловьев, Д. Мережковский, В. Эрн, В. Брюсов, А. Блок, М. Бахтин, А. Лосев видели русскую культуру скорее частью Запада. Сложным образом соединялись западные и восточные компоненты русской культуры, европеизм и азиатчина в представлениях Л. Толстого, В. Розанова, Н. Рериха, Н. Бердяева, Г. Плеханова, В. Ленина, Г. Федотова. Если Ф. Достоевский и В. Соловьев видели в русской культуре феномен всемирно-ис- торического масштаба и значения, способный найти новые пути для всего человечества, то для Чаадаева и, по-своему, Ленина исключительность русского культурного и социального опыта состояли в его выпадении из традиции как Запада, так и Востока, что и обусловливало его мировую уникальность и поучительность.

Многие исследователи склонны считать русский этнос моложе этносов, населяющих Европу и азиатское пространство, утверждая, что настоящее культурное развитие русских славян началось со времени принятия христианства князем Владимиром. Действительно, великая русская культура — православная по духу. Из двух западных религий - западного и восточного вариантов христианства - Русь избрала не «крайний», а «средний»: более восточный. Одновременно это был шаг к Западу, к цивилизации европейского типа. Он отделил Русь от Востока и от тех вариантов культурной эволюции, которые связаны с буддизмом, индуизмом, мусульманством. Несомненно, что выбор христианства в его православной, греко-византийской, форме позволил Руси остаться независимой от духовно-религиозной власти римского папства. Благодаря этому Русь оказалась в противостоянии не только с восточно-азиатским миром, но и с католической Западной Европой. Православие явилось духовной силой, которая скрепила русские княжества и толкала русский народ к объединению, чтобы выстоять под давлением как с Востока, так и с Запада.

Православие помогло основать мощное централизованное государство, создать идейные основания для самодержавия. Уже в XV веке Россия оказалась единственной православной культурой, развивающейся в условиях государственной независимости. Православный Констан- тинополь попал под власть римской Унии, а маленькое Московское княжество неожиданно превратилось в самое большое государство в мире. Идея «Москва—Третий Рим» — священный союз церкви и государственной власти, сделала Россию лидером православной цивилизации на достаточно длительное историческое время.

Оглядываясь из современности назад, в поисках черт, характерных для русской культуры на протяжении многих веков и сохраняющихся у нее доныне, можно по-разному обобщать исторический материал. Однако выводы, к которым приходят исследователи, во многом совпадают.

В книге Вальтера Шубарта «Европа и душа Востока», вышедшей в 1939 году в Швейцарии, развивается мысль о существовании четырех типов «исторического человека» (т.е. человека как субъекта истории) и, соответственно, четырех типов культуры:

Гармонический человек воспринимает мир как упорядоченный космос, обладающий внутренним совершенством. Культуре этого типа чужды идеи преобразования мира и прогресса. Мир прекрасен, каков он есть, и человек живет в единстве и гармонии с ним. Такова культура античных греков и древних китайцев.

Героический или прометеевский человек видит в мире хаос, который он должен своими силами оформить и упорядочить. Он стремится властвовать над миром и активно действовать, чтобы усовершенствовать его. На этих установках строилась культура Древнего Рима, а с XVII века они стали господствовать в западной культуре.

Аскетический человек относится к миру как иллюзорному, не подлинному бытию. Он пассивен, так как считает бессмысленным пытаться улучшить этот мир. Он ставит своей целью духовное самосовершенствование, открывающее выход к иному бытию — потустороннему, идеальному, высшему. Эти идеи лежат в основе, например, древнеиндийской культуры и буддийских культур Востока.

Мессианский или иоанновский человек чувствует несовершенство мира и считает себя призванным внести в мир высший божественный порядок. Эта обязанность возложена на него самим Богом. Название «иоанновский» подчеркивает, что он должен следовать идеалам, данным в Евангелии от Иоанна. Именно такой тип культуры несет русский народ.

По мнению Шубарта, первоначально «русская душа», как и «душа Европы», была гармонической. Но если затем Европу охватил прометеевский дух, то Россия пошла по пути развития иоанновского мироощущения. Это развитие протекает в мучительном конфликте между древней тягой к гармоничному восприятию мира (общинные традиции, слияние с природой, народная набожность), с одной стороны, и наступающей силой прометеевского начала (Петр I, атеизм, марксизм), с другой. В русской литературе 19-20 веков мессианизм, безусловно, доминирует. Но мессианский, иоанновский дух в России еще не вполне созрел (См.: Кармин А.С. Основы культурологии. Морфология культуры. СПб., 1997. С. 242-243).

В начале XXI столетия, Россия должна решить задачи исторической важности - снять вестцентризм (которым загипнотизирована), оставаясь не только лояльной, но и благорасположенной к Западу, Европе, ценностям либерального мира. Но, самоопределяясь в другой системе координат, Россия должна вернуться к идеям Солнца, восходящего на Востоке, к идеям «духовного света», который может вывести народ из лабиринта истории, к идеям «тонкой реальности», составляющей скрытую сущность человека. Эти идеи сегодня уже восприняты Западом, и, отказавшись от них, Россия рискует стать правовернее Господа. Рискует выпасть из исторического процесса, а не догнать его. Наоборот, ища для себя опору в Карамзине, философии Лермонтова и Пушкина, Ивана Аксакова, Данилевского, Самарина, Константина Леонтьева — Россия вновь обретет себя, а потом и других. Судьбоносную роль Азии, Востока в духовном развитии России видел Достоевский. Он утверждал: «Россия не в одной только Европе, но и в Азии, и ... в Азии может быть больше надежд, чем в Европе ... а между тем Азия — да ведь это и впрямь может быть наш исход в нашем будущем - опять восклицаю я». России следует вновь вглядеться в труды Вл. Соловьева, особенно в той их части, где он размышляет о возможности преодоления христианского платонизма и азиатского квиетизма в новом синтезе.

Проблема безбожного человечества на Западе и бесчеловечного божества на Востоке разрешится рано или поздно в российском синтезе. Вот мысль Соловьева, которая для нас сегодня актуальна, как никогда. Именно евроазиатская двукрылость России призвана самой историей сыграть роль интегрирующего начала между Востоком и Западом. Не случайно еще А. Герцен проницательно назвал Тихий океан, на берегах которого по соседству Россия и Китай, Средиземным морем будущего.

В древности Греция, находясь между Востоком, Западом и Югом, положила начало европейской культуре и философии. Громадная Россия, занимающая «евразийское положение», после преодоления кризиса может способствовать решению масштабных задач в извечном духовно-культурном диалоге Азии, Африки и Европы. Известная английская общественная деятельница конца XIX—начала XX века Э.Э. Бейли писала: «Миссия России возрождалась и вынашивалась передовыми идеалистами при любом режиме и, когда исполнятся сроки, будет выявлена во всей силе своей и славе на благо всего мира. Большая подготовительная работа была проведена в прошлом столетии, она продолжается и в нашем веке, и будет продолжаться и будущем, до благого завершения. Духовный девиз русского народа: «Я соединяю два пути». Задача русского народа заключается в создании связи между Востоком и Западом, а также в установлении более тесной связи между миром духовного устремления и миром желания и в успешном разрешении следующих противоречий: фанатизма, который порождает жестокость, и понимания, которое возникает из чувства любви, развитого материализма и совершенной святости, эгоизма и самоотверженности» (цит. по: Троицкая Н.Е. Русская цивилизация между Востоком, Западом и Югом. М., 1995. С. 46).

Оправдается ли прогноз? Да, если русские будут помнить и воплощать в жизнь принцип великого писателя Н.В. Гоголя: «Нет такой силы, которая победила бы русскую силу». У России и русской культуры тысячелетняя история и традиции, — столько же, надеемся, у нее впереди.