Ментальная и семиологическая структуры языка

Конечное означающее является фактом речи, начальное означаемое — фактом мысли. Система языка стремится к установлению между ними отношения равновесия, определенного соответствия. Но даже при достижении максимального соответствия, максимального согласия между семиологической и ментальной сторонами языка остается неизбежным то, что управляются они разными законами, будучи по природе своей принципиально различными.

В каждом языке семиологическая система в состоянии передавать весь комплекс ментальной системы. Но закон, которому подчиняется эта последняя, это закон наибольшей конструктивной когерентности, взаимосвязанности и взаимозависимости, тогда как закон, управляющий семиологической системой, это закон достаточности выражения психического, мыслительного содержания.

Пример 1: формы лица настоящего времени французского глагола j'aime, tu aime, il aime, ils aiment обозначают разные лица, но семиологическая система акустически их не различает; она приходит себе на помощь сопровождая эти формы личными местоимениями.

Пример 2: латинский язык располагал 6-ю формами падежей : номинатив, аккузатив, генетив, датив, аблатив, вокатив. В семи- ологической системе они не всегда имеют каждый свою особую форму. В первом склонении женского рода совпадает форма датива и генетива (rosae), в среднем роде совпадают формы номинатива и аккузатива (bellum), во множественном числе совпадают формы датива и аблатива (diebus).

Различие ментальной и семиологической систем отчетливо видно в структуре французского глагола. Ментальная систем едина: глагольные формы языка обозначают отношение действия (состояния) ко времени, но семиология представляет несколько — (4) — типов спряжения разные формы которых, однако, совершенно одинаково отражают отношение действия ко времени. Семиологические различия не нарушают понятийного, ментального единства глагольной системы языка.

Интересным примером может служить французский глагол aller, образующий свои временные формы от разных глаголов — allare (< ambulare), vadere, ire, что не влияет на их системное, понятийное значение. Речевое значение этих форм диктуется их системным значением в языке, которое отражает, как и для всех других глаголов, соотношение названного действия со временем.

Задача лингвиста состоит в том, чтобы за структурой семиологической, речевой, вскрывать систему психическую^ ментальную. В отношении отдельного слова это довольно просто: произнося, слыша или видя написанное слово знакомого ему языка, человек мгновенно постигает его значение, то есть переходит от семиологии к мыслительной сфере. Несколько сложнее, когда дело не только в исходном значении самого слова, но в том дополнительном значении, которое придано ему грамматической его формой (морфологической или синтаксической), и которое входит в его семиологию.

Для некоторых форм французского глагола это суммарное семио- логическое значение оказывается весьма разнообразным. Примером могут служить разные значения формы имперфекта, который может обозначать действия длительные, предполагаемые, мгновенные, предстоящие, несостоявшиеся, одновременные другим действиям и т.д. Такая многозначность может быть объяснена только обобщенным мыслительным значением формы имперфекта, то есть его системным языковым значением, выражающим общее понятие, обнимающее ряд частных семиологических речевых значений.

Чтобы охарактеризовать в самом общем виде язык, можно сказать, что в нем мыслительные представления, то-есть ментальная система служит означаемым, а семиология — это означающее, то есть система знаков, созданная для передачи означаемого74. Система языка это понятийная структура, являющаяся плодом работы человеческой мысли, созданным в результате последовательной фиксации этапов ее движения. Вместе с тем, результат этой работы, воплощенный в речи, будучи конкретным явлением действительности, представляет собой нечто отличное от языка, явления понятийного, пребывающего в сознании человека. Ментальная система языка — результат созидающей творческой работы человеческой мысли; семиологическая — комплекс средств передачи мыслительного содержания в виде непосредственно воспринимаемых знаков. Необходимая связь между этими двумя системами очевидна, но не менее очевидна различная их природа. Очевидна также последовательность их функционирования. Для того, чтобы облечь в речевые знаки некую мысль, которая родилась в сознании, требуется некоторое «оперативное» время, каким бы кратким оно ни было. Для человека, говорящего на родном языке, это оперативное время настолько мало, что кажется несуществующим. Для говорящего на иностранном языке, особенно не очень хорошо известном и не очень привычном,

оно может оказаться значительным.

* * *

Итак, означающее в речи может возникнуть только при условии наличия означаемого в мысли, наличия, предшествующего его воплощению в речь. Работа лингвиста требует понимания различия между ментальной системой языка и служащей для выражения ее элементов семиологической системой75.

Психосистематика — это метод изучения ментальной структуры языка через речевую структуру, от нее зависящую. Психология человека, участвующая в формировании семиологической структуры, остается в стороне76.

Исследователь, через речевые слова и формы, которые единственно доступны непосредственному наблюдению, как бы проникает в скрытую ментальную сферу, где живет языковая система, и, исходя из определяемой ею речевой системы, воспроизводит ее.

Примером может служить встреча [инциденция] действия с моментом прошедшего времени, в которой полностью отсутствует момент декаденции, то есть представление об отрезке действия уже завершенном. Это представление о действии передается в языках такими формами как аорист, претерит. Они рисуют действие в его совершении в определенном отрезке времени в прошлом. Для представления действия в прошлом как в процессе его совершения, так и включая момент завершенности служит в европейских, в частности, в романских языках форма имперфекта.

В каждой грамматической форме глагола можно и нужно различать результат конституирующей работы обобщающей мысли, которая формирует понятие, и репрезентирующую семиологию, представляющую действие в его конкретном протекании.

Изучение языка с позиций Психосистематики предполагает поэтапное воспроизведение движения мысли, фиксирующее отрезки пройденного ею пути в виде поперечных срезов, получающих определенные языковые обозначения. Мысль как бы изучает самое себя, наблюдает свое собственное движение, строя в результате языковую систему, элементами которой являются обозначения, данные мыслью отдельным отрезкам своего пути.

Движение мысли, совершающееся в виде поступательного псев- до-маятникового движения, относит понятие от общего к частному и от частного к общему, и может прерываться поперечными срезами, которые как бы вызывают остановку движения и могут быть дефинированы в зависимости от своего удаления от границ движения, или приближения к ним, то есть в зависимости от представления об общем понятии или о его частном воплощении.