3.2. Особенности визуальной психической реальности

Почему в эксперименте Б. Компанейского лицо человека, видимого в псевдоскоп, не искажалось, несмотря на искаженные, противоречащие человеческому образу визуальные данные? Вряд ли глаз человека не фиксирует искаженный образ лица. Вероятно, фиксирует, но этот образ вступает в противоречие с нормальным образом человеческого лица, принадлежащим хорошо известной всем визуальной реаль- ности (она формируется не только в ходе общения с живыми людьми, но и средствами искусства — рисунок лица, портретная живопись, фото, кино, телевидение, описание лиц людей в художественной литературе и т. д.). Борьба двух визуальных реальностей — нормальной и «искаженной» (хотя сами по себе ее события вполне жизненны) — заканчивается поражением второй, и, следовательно, видение, с ней связанное, решительно блокируется психикой (точнее, блокируются программы деятельности, определяющие такое видение). Но взамен психика реализует нормальную реальность (т. е. человек видит неискаженное лицо), хотя визуальный материал поддерживает ее весьма незначительно. Заметим, что еще меньше поддерживают видение схематические рисунки лиц, тем не менее человек узнает лицо. Очевидно, знаковые замещения приучают глаз опираться в своей деятельности буквально на незначительные структурные фрагменты (следы, проекции, схемы) полноценного визуального материала. Интересно было бы проанализировать сновидения испытуемых; теоретически весьма вероятно, что во сне (сразу или через несколько дней после эксперимента) они видели уродливые или страшные лица людей (т. е. блокированные, искаженные псевдоскопом образы должны воспроизводиться в условиях сферы сновидений). Это предположение можно объяснить так: блокированные, искаженные образы (программы) переходят на вторичный горизонт психики, где они вероятнее всего реализуются в период сновидений.

Если же высказанное предположение не подтвердится, можно предложить другое более простое объяснение: нормальный образ (реальность) задают вполне определенные события и их последовательность, что, в свою очередь, определяет характер обследования и осмысления визуального материала. В рамках такой реальности структурные свойства визуального материала, ответственные за искажение образа, просто не прочитываются, пропускаются сознанием, т. е. не видятся. Свойства же визуального материала, необходимые для нормального образа, но реально отсутствующие, сознание восполняет само (по принципу «вижу, что хочу увидеть»).

Когда же лицо испытуемого обматывалось жгутами папиросной бумаги, борьба нормальной и «искаженной» реальностей заканчивалась победой именно «искаженной» реальности. И вот почему. С одной стороны, жгуты существенно сокращали те небольшие островки визуального материала (форма лица и его элементов, цвет, фактура кожи, волос и т. д.), которые все-таки поддерживали нормальную визуальную реальность; с другой — жгуты как предмет мертвый, чуждый образу человека утверждали, усиливали события «искаженной» реальности (в сформированной реальности одни события как бы влекут за собой другие, а те, в свою очередь, укрепляют и поддерживают предыдущие события). В результате блокируется видение, отвечающее нормальной реальности, зато реализуется реальность «искаженная».

Теперь рассмотрим, почему в экспериментах с инверто- скопом зажженная свеча виделась нормально ориентированной в пространстве, в то время как погасшая — перевернутой (аналогично, почему перевертывался груз, взятый в руки, и т. д.). Пока свеча не горела, визуальная реальность была одна, вполне отвечающая визуальным данным (ведь в жизни свеча на самом деле может быть перевернута «вверх ногами»). Однако, когда свеча была зажжена, актуализован- ная ранее визуальная реальность пришла в противоречие с нормальной визуальной реальностью, в которой пламя всегда ориентировано вверх, а не вниз (относительно схемы тела человека или расположения стен, потолка и пола комнаты).

Несколько слов о том, как человек восстанавливает нормальную ориентацию в пространстве в экспериментах с многодневным ношением инвертоскопа. В начале эксперимента и поведение, и восприятие испытуемых полностью дезорганизованы (без посторонней помощи испытуемые не могут даже ходить и есть), и понятно почему. Сталкиваются, борются между собой, по меньшей мере, три психические реальности (две визуальные и одна амодальная): искаженная (перевернутая) картина видимого мира, нормальная картина мира, а также реальности внешнего мира и «Я-реальность» (восприятие самого себя, своего тела и т. д.). При этом возникают различные визуальные эффекты наподобие рассмотренных выше. После нескольких дней эксперимента испытуемый научается ориентироваться в новом искаженном мире, т. е. он перестраивает свои ориентировочные действия, с одной стороны удовлетворяя новым визуальным впечатлениям, с другой — соотнося эти действия со схемой своего тела и амодальной картиной мира. Но полностью испытуемые осваиваются в новом мире, перестают замечать его странности и правильно в нем ориентируются только после того, как им удается перекодировать, переосмыслить видимый, искаженный мир.

Вот один из подобных моментов, зафиксированных в эксперименте (четвертый день ношения инвертоскопа). Испытуемая сидит на низенькой кушетке напротив другой, стоящей у стены. «Вижу кушетку правильно, — говорит она. — То есть я вижу как будто на противоположной стороне от того места, где я сижу в действительности... Я как бы нахожусь немного повыше, так, как если бы я в поезде смотрела с верхней полки на нижнюю»1. Другими словами, только после того, как испытуемой удалось особым образом переосмыслить видимую ситуацию (смотреть на предмет как бы с противоположной стороны, чем испытуемая смотрит на самом деле, и сверху, как бы с полки поезда), предметная ситуация стала видеться абсолютно нормально.

низм ввода искаженной реальности в нормальную, а также в «Я-реальность» и реальность внешнего мира. При таком переосмыслении искажений видимый мир перестает восприниматься как самостоятельная реальность; он функционально превращается в новый визуальный материал, обеспечивающий реализацию нормального видения.

Психологический механизм здесь следующий. Пока не сформировалась новая ориентация человека в искаженном мире, пока испытуемый не научился ходить, есть, брать предметы, не соотнес новые визуальные впечатления со старыми представлениями, его нормальные реальности не могли быть реализованы при поступлении искаженных инвер- тоскопом чувственных данных. Но по мере формирования деятельности, позволяющей испытуемому ориентироваться в искаженном мире, деятельности, привычной в плане ранее сложившейся нормальной жизнедеятельности, старые реальности нормального видения начинают заявлять о себе (восстанавливающаяся деятельность предполагает реализацию именно нормальных реальностей). В то же время зрительные данные противоречат этим нормальным реальностям. Взаимодействие этих зрительных данных с условиями опредмечивания действительности, которые задают нормальные визуальные реальности, в конце концов разрешается в построении особой реальности, удовлетворяющей как искаженным зрительным данным, так и зрительным впечатлениям от нормальных реальностей. Таким образом и появляется «визуальный наблюдатель», созерцающий кушетку с противоположной стороны и сверху. Таков механизм превращения искаженной визуальной реальности в материал нормальной реальности. Но одновременно нормальное видение может быть задействовано и в старом визуальном материале (не искаженном инвертоскопом), это обнаруживается после окончания эксперимента. Испытуемый, снявший инвертоскоп, сразу видит обычный, неискаженный мир, ему не нужно снова учиться видеть мир правильно (подобно тому, как не нужно переучиваться на обычное видение после того, как мы долго смотрели на художественные картины).