§ 3. Роль и место междисциплинарного синтеза в снятии противоречия сциентизма и антисциентизма
309
ность уяснить их общие моменты, взаимопереходы и место в совокупной системе знаний. Здесь теоретическое воздействие перерастает в методологическое.
В отличие от трансцендентальной философии философская антропология ставит качественно иные вопросы: как исследовать человеческую субъективность в единстве духовных и телесных структур в связи с социально-историческим процессом цивилизации, который состоит не только в изобретении все более совершенных технологий и социальных институтов, но и в преобразовании ментальносте, способов самоконтроля поведения и общения? Это такая эпистемологическая проблема, которая имеет важное методологическое значение для совершенствования жизненной практики. Вопросы об истине и методе, которые ныне обсуждаются в терминах специализированных языков логики и теории познания издавна были связаны с темой свободы и ответственности и другими гранями человеческого бытия. Постановка методологических проблем в изоляции от ценностей и исторического самопонимания человека отрывает от социально-исторической почвы, от экзистенции и повседневности и не только не способствует выявлению «чистой» истины, но и сохраняет целый ряд опасных мировоззренческих установок, свойственных наивному объективизму.
Сама философия существует и развивается сегодня не как монолитное целое, а в многообразии направлений и учений.
Именно в такой многовариантной форме поиска истины она входит в общественный дискурс, выполняя в нем важные критико-рефлексивные функции анализа норм, критериев, предпосылок коммуникации.Вопрос о соотношении философской антропологии с комплексом современных как естественных (прежде всего биологии), так и гуманитарных наук о человеке остается и сегодня наиболее щепетильным для ее уверенного существования.
Каким образом устроен человек, каковы особенности его жизнедеятельности в зависимости от возраста, пола, характера трудовой деятельности — все это изучают конкретные науки, включая медицину, психологию, геронтологию, педагогику, генетику человека, экологию и этологию человека. Представляя богатый материал о дуальности природы человека, эти науки нуждаются в теоретическом обобщении, которому в данном случае способствует философская рефлексия знания.
Трудности решения вопросов о природе человека, происхождении и реальных функциях данных различий связаны с тем, что они развиваются как бы на двух уровнях. С одной стороны, философия, а потом и наука пытаются уточнить эти различия и дать им четкое зю — определение. С другой стороны, пытаясь доказать истинность и тем самым сделать определения действующими нормами поведения, мыслители сталкиваются с тем, что их рассуждения оказываются как недоказуемыми, так и невыполнимыми. Это вызвано тем, что различия природного и социального складываются до познания и сами составляют неявную основу любых рассуждений. История подобных различений уходит корнями в некогнитивные практики, т. е. внена- учные, и поэтому ее реконструкция должна опираться не только на определения, даваемые философией и философами, но и выявлять реальные структуры, в рамках которых они складываются и функционируют.
Целостный образ человека складывается как сумма познаний этих реальных структур. И философия, и биология признают, хотя и по разным основаниям, его принципиальное своеобразие. Проблема состоит в том, чтобы выйти на новое определение человека и вписать его в природу без того, чтобы переоценивать его своеобразие, понимая, что человек есть существо, в котором осуществляется план самой природы.
Тот факт, что человек является историческим, социальным и культурным существом, дает возможность преодоления сложившейся оппозиции духовного и телесного, социального и биологического и тем самым открывает путь для новых плодотворных программ, интегрирующих естественнонаучное и гуманитарное познание человека.
Одной из основных задач философии является поиск тенденций универсализации, единства культуры.
В настоящее время эти поиски осуществляются: в направлении определения основных тенденций интеграции научных знаний, представленной, в частности, в науке о человеке различными формами междисциплинарного синтеза естественных и гуманитарных наук; определения форм взаимодействия и взаимосвязи различных типов культур (в качестве модели, представляющей эту тенденцию, мы рассмотрим некоторые проблемы интеграции поэтической культуры Ф. И. Тютчева и живописной культуры М. К. Чюрлениса, осуществляемую в данной работе средствами философской эссеистики); и, наконец, в направлении определения основных тенденций интеграции науки и искусства, одной из форм этой интеграции является так называемая «научная поэзия» (в творческой деятельности П. Валери она находит своеобразное преломление, принимая форму «интеллектуальной поэзии»).Современная наука достигла высокой степени самопознания и самосознания, что ставит вопрос о необходимости познания логики ее развития, определения общих принципов интеграции различных научных дисциплин в единую органическую целостность. Одним из —— 311 таких центров интеграции выступает методология научного исследования, которая реконструирует иерархию познавательных ценностей и знание о способах их реализации у тех или иных выдающихся ученых прошлого или современности, но прежде всего — методологическое сознание определенных исследовательских направлений «школ» или эпох.
Проблема интеграции наук, особенно в области междисциплинарного синтеза, во многом носит еще проблемный характер. Между тем наибольший научный интерес сегодня представляют именно подобные синтезы, призванные объединить исследовательские усилия представителей различных групп наук. Трудности осуществления этих теоретических синтезов обусловлены также и теми стабильными традициями, которые сложились в пределах различных групп науки, их определенным идейным и понятийным партикуляризмом.
Преодоление партикуляризма и разобщенности исследовательских усилий представителей различных групп наук осуществляется в настоящее время средствами таких междисциплинарных теорий, как синергетика, семиодинамика, кибернетика, общая теория систем.
Одной из таких интегративных концепций, приобретающей все большее значение для решения проблемы интеграции, является концепция эвристической деятельности.
Осуществляя попытку объяснения эвристической функции философии, следует подчеркнуть поли- семантичность термина «эвристика», который употребляется в смысле руководства, некоторого вспомогательного средства при достижении цели, источника предположений о том, как нужно действовать при формулировании либо при решении некоторой проблемы, а там, где формулировка и решение проблемы тесно взаимосвязаны, что случается довольно часто, эвристика помогает нам задать общую структуру нашихдействий. В целях упорядочения терминологии можно предложить различать эвристику для практики, — например алгоритмы или образцы экспериментальных процедур, и эвристику для научного понимания, которая представляет собой некоторые концептуальные или теоретические модели. Следует также подчеркнуть тесную связь эвристической функции философии с ее критической функцией, наиболее полно проявляющейся в объяснении и предсказании, осуществляемых на основе философских принципов. Следует также отметить, что селективной функцией обладают далеко не всякие философские принципы (так, метаспекулятивные принципы не обладают ею, поскольку они не способны к метаобъяс- нению и метапредсказанию). В то же время существуют метатеорети- ческие философские принципы, селективная функция которых не является эвристической. Фундаментальное теоретическое открытие,312 как правило, есть результат взаимодействия интуиции (создание множества комбинаций), мировоззрения (ограничение этого множества) и опьгга (выбор путем перебора).
В целях исследования эвристических возможностей процесса интеграции поэтической культуры Ф. И. Тютчева и живописной культуры М. К. Чюрлениса мы предлагаем ввести понятие «эвристической ситуации», под которой будем понимать такое состояние развивающейся культуры (профессиональной, национальной, всемирной), которое вызывает потребность общества в одаренных, талантливых, гениальных личностях, осуществляющих тот тип эвристической деятельности, который удовлетворяет возникшую потребность в качественно новых формах культуры.
Одной из таких побуждающих творческую личность к эвристической деятельности «ситуаций» является процесс интеграции различных форм культуры в новую «общность», новую форму (философскую поэзию, «све- то- и цветомузыку», «интеллектуальную поэзию» или живописный мир, воспринимаемый как «большая симфония»), В современной науке и культуре одним из основных детерминантов «эвристических ситуаций» выступает профессиональный партикуляризм, состоящий в резкой дифференциации профессиональных культур, обусловленной стабильностью традиций, сложившихся в различных областях науки и культуры, областях, имеющих закрепленное в статусе профессий институционализованное выражение. Такое понимание эвристической ситуации как ситуации, вызванной необходимостью преодоления «границы», перехода «через край» («краевая» или «пограничная» ситуация) находит своеобразное преломление в концепции «маргинального человека». В социальной психологии маргинальными называют таких людей, которые находятся на границе между двумя или более социальными мирами, но не принимаются ни одним из них как его полноправные участники. Так иногда утверждается, что маргинальные люди бывают более творческими, чем другие. Те, кто счастливо живет в единственной культуре, с меньшей вероятностью могут стать новаторами, слишком много они принимают как само собой разумеющееся. Те же, кто участвует в двух и более социальных мирах, менее привязаны к частному способу определения ситуаций и привыкли учитывать различные возможные решения. По нашему мнению, такими маргинальными (в культурологическом, а не узкопсихологическом смысле слова) личностями являлись Ф. И. Тютчев и М. К. Чюрленис, а их творчество выступает в качестве оптимальной модели органического сочетания различных культур: философии и поэзии в творчестве Ф. И. Тютчева, музыки и живописи — в творчестве М. К. Чюрлениса. 313