§ 1. Град земной и Град Божий (политические воззрения Аврелия Августина)

Другая позиция была выражена Евсевием Кессарийским (между 260 и 265 - 338 или 339), придворным историком императора Константина, автором первой «Истории Церкви». Евсевий высказал идею «предуготовления» христианства всем предшествующим развитием культуры. По его мнению, государство в лице Римской империи выступает как орудие божественного провидения и предназначено для спасения человечества и построения Царства Божьего на земле. Судьба Церкви и судьба империи неразделимы, и в перспективе грядет их полное объединение.

С попыткой примирить крайние точки зрения выступил виднейший из западных Отцов Церкви Августин Аврелий, епископ Иппонийский (354-430). Августин жил уже в эпоху официального признания христианства и постепенного смягчения ригоризма раннего христианства с его ожиданием близкого наступления конца света и Страшного суда. Он осознавал, что Церковь должна сформулировать и решить для себя проблему господства, которая не может быть снята одним только упованием на наступление Царства Божьего, поскольку Церковь представляет собой новый институциональный фактор длительного действия.

во-первых, вопрос о том, как возможно сосуществование Церкви и государства, - вопрос, нашедший выражение в его учении о двух Градах; -

во вторых, проблема господства в ее философско-теологическом и правовом аспектах.

В своем труде О Граде Божием (413-427) Августин пишет о двух видах любви, лежащих в основании двух Градов: «Итак, два Града созданы двумя видами любви, а именно: земной - любовью к себе вплоть до пренебрежения Богом, Небесный - любовью к Богу вплоть до забвения себя» (О Граде Божием, XIV, 28). Истина человеческого существования и благой жизни, таким образом, реализуется не в полисе или государстве, как это было у Платона и Аристотеля, она открывается в религии и Церкви. Совершенство человека не в том, что он есть животное общественное, а в том, что он есть индивидуальное существо, реализующее божественное требование свободы. Истинное существование человека - не политическое, но религиозное, выражающееся в непосредственном отношении человека к Богу и любви к нему.

Однако было бы упрощением отождествлять Град Небесный с Церковью, а Град земной - с конкретным государством (Римской империи). Церковь - земное воплощение Града Божьего, но Град Божий не тождествен зримому образу Церкви точно так же, как римское государство нельзя отождествлять с Градом земным, государством проклятых и обреченных. Августин стремится избежать крайностей, поэтому сразу же отказывается от дихотомического противопоставления и теократического отождествления двух сторон проблемы. Смысл его учения состоит как раз в том, что ни один из двух Градов несводим к некоему внешнему институту. Граница, разделяющая оба Града невидима, она принадлежит духовному порядку.

Таким образом, Августин формулирует характерную для всей средневековой философии идею религиозного общества сверхъестественной природы, составленного из тех, кому предстоит приобщиться к Богу и кто направляется к этой цели под руководством Церкви. Это идея социального целого, определяемого общим принятием одной истины и общей любовью к одному благу. Это радикальное изменение античной концепции общества, поскольку его происхождение отнесено к трансцендентальному порядку.

Проблема господства. При решении этой проблемы Августин исходил из христианской антропологии, отличной от антропологии античной. Господство в его теории выступает не как естественный, от природы присущий человеческому обществу феномен, но как разрушение свободы человека. «По природе, с которою Бог изначально сотворил человека, нет раба человеку или греху» (О Граде Божием, XIX, 15). Наделенный разумом и созданный по подобию Божьему человек должен господствовать лишь над неразумной тварью, т.е. не человек над человеком, но человек над животным. Человек создан как существо, обладающее способностями к познанию, волей и, главное, стремлением к свободе.

Государство же как часть земного порядка подчинено порядку небесному. А поскольку после грехопадения расколотым оказывается не только личное человеческое существование, но и весь мир человеческого бытия, то достижение совершенства и гармонии в рамках мирского государства невозможно, в нем царят ссоры и раздоры из-за земных благ.

Итак, основной вывод политической антропологии Августина состоит в следующем: свобода как политическая автономия и самоопределение невозможна, а политическое господство нельзя признать реализацией идеалов разума на основе свободного волеизъявления индивида. Государство же как система господства, необходимость которого обусловлена греховностью рода человеческого, может лишь помешать человеку грешить, но не может помочь ему вести добродетельную жизнь. Истина человеческого существования и благой жизни реализуется не в государстве, как это утверждалось Платоном и Аристотелем, а открывается в религии и Церкви. Человек выступает как совершенное существо не в качестве общественного животного, но в качестве индивидуального существа, реализующего божественное требование свободы. Поэтому истинное существование человека - не политическое, но религиозное его существование, выражающееся в непосредственном отношении человека к Богу и в любви к нему.