§1. Концепт идеологии в политической философии XIX-XX вв.
Понятие идеологии впервые возникает в конце XVIII в. - термин введен во Франции А. Дестютом де Траси, который совместно с Этьеном де Кондильяком пытался вывести закономерности происхождения идей из содержания чувственного опыта61. Более ранние корни заявленной проблематики стоит искать, по-видимому, в английской гносеологической традиции - прежде всего, это концепция идолов Бэкона62 63. Марксистская традиция. В XIX веке к понятию обращается Карл Маркс, и именно он - в работе «Немецкая идеология» - закладывает его принципиальные содержательные основы. Маркс понимает под идеологией идеи господствующего класса, отвлеченные в абстракцию и приведенные демагогией в некий порядок - правящему классу они необходимы, чтобы закреплять свое господство в общественном сознании. По сути, это продолжение процесса разделения труда. В рамках господствующего класса идеологи отделяются от производителей материальных благ и начинают плодить иллюзии о собственном классе, которые способствуют его господству. Так, в период господства аристократии создается иллюзия господства верности и чести, а в период господства буржуазии - иллюзия равенства и свободы. Видами идеологии Маркс называет мораль, религию, метафизику64. Принципиально то, что Маркс не считает идеологию «ложью», напротив, он исходит из тезиса, что «бытие определяет сознание», то есть идеология складывается под влиянием общественных отношений, и это именно «иллюзия», а не сознательный обман65 66 67. В этом он следует Фейербаху, который примерно таким же образом определяет религию. С тем лишь отличием, что у Фейербаха спасительную (или точнее: спасающую от неприглядной реальности) идею бога создает человек, а у Маркса идеологию порождают общественные процессы. В своих работах Маркс полемизирует с другим немецким мыслителем того времени - Максом Штирнером. Штирнер еще не использует понятия идеология, однако его интересует та же проблема - каким образом отчужденные идеологические абстракции (у Штирнера: просто «идеалы») способны влиять на наше восприятие действительности. И также признает преемственность этих процессов от религии, тем более что механизм все тот же - управление осуществляется через мораль. «Мы наталкиваемся на древнее заблуждение людей, не научившихся еще обходиться без поповства. Жить и творить во имя идеи - в этом призвание человека, и соответственно твердостью выполнения им своего призвания измеряется его человеческая ценность. Это - господство идеи, или поповство», - пишет он . Однако Штирнер полагает причину господства этих идей (слово «идеология» он еще не использует) в субъективных качествах, таких как страх и слабость. «Они -5 носят попа в себе самих, потому и не могут избавиться от него» . В то время как Маркс видит причину именно в объективных предпосылках общественной жизни68 В XX веке марксистская концепция была значительно обогащена его последователями. Итальянский философ и политический деятель Антонио Грамши (1891-1937) дополняет подход Маркса, концентрируясь на значении социальных институтов для поддержания той или иной идеологии. Решающую роль в этих процессах он отводит интеллигенции - той прослойке, которая обеспечивает власть господствующей социальной группы (хотя свою роль в этих процессах она зачастую и не осознает). Таким образом, чтобы закрепиться у власти, правящая социальная группа должна как можно скорее сформировать собственную прослойку интеллигенции, что, однако, невозможно без создания соответствующих социальных институтов - образовательных, иерархических, а также производственных. В результате получается следующая схема: государственный аппарат управляет интеллигенцией, а та, в свою очередь, осуществляет гегемонию над всем остальным обществом через пассивное согласие (репрессивные институты не обязательны, если интеллигенция выполняет свою функцию, то общество само принимает власть). Для Грамши к интеллигенции относится и духовенство, которое в средние века монополизировало общественную жизнь, однако с формированием институтов абсолютизма было вытеснено судейской аристократией, сословием управляющих, учеными, теоретиками и нецерковными философами69. Немного иной подход предлагает Луи Альтюссер (1918 -1990). Он также отталкивается от рассмотрения социальных институтов. По мнению Альтюссера, следует разделять государственную власть (и процесс ее удержания) и непосредственно государственный аппарат. Государственный аппарат включает в себя два корпуса институтов: это репрессивные институты (армия, полиция, суд), а также идеологические институты, входящие в идеологический аппарат государства70. Последние являются основной площадкой классовой борьбы, поскольку от их захвата пролетариатом зависит вся судьба революционного процесса. Альтюссер выделяет несколько типов идеологического аппарата: школьный (для капиталистических формаций он является ключевым), семейный, юридический, политический (включающий политическую систему и различные партии), профсоюзный, информационный (включает СМИ) и культурный (включает искусство, спорт и др.). Философ включает сюда также религиозный идеологический аппарат государства, причем подчеркивает, что он охватывают совокупность различных церквей, действующих в государстве. А также отмечает, что в докапиталистическом обществе религиозный идеологический аппарат заменял собой все остальные71. Для нас представляет особый интерес рассуждение Альтюссера о Французской революции. Он показывает, что смена репрессивного аппарата была недостаточной для удержания власти буржуазией - было необходимо разрушить и подчинить себе прежний институт, то есть церковь. «Вот почему возникает система назначения духовенства светскими лицами, происходит конфискация церковных владений и создаются новые идеологические аппараты государства, призванные подорвать господствующую роль религиозного идеологического аппарата», - пишет философ72 73. В середине XX века критику идеологии в марксистском русле продолжают основатели Франкфуртской школы Теодор Адорно и Макс Хоркхаймер. Адорно критикует релятивисткий подход К. Маннгейма, указывая, что идеология не связана с определенными социальными кругами, она порождена капитализмом и пронизывает на сегодняшний день -5 абсолютно все общественные процессы . Эта идеология бездушия («анимизм одушевил вещь, индустриализм овеществляет души»), бездумного потребления, в которой рефлексия подменяется стереотипными клише. Переломным моментом Адорно считает Просвещение (в широком смысле слова - начатое еще в философствующей Г реции), которое раскололо мир на строго рационального субъекта и хаотическую непознанную чувственную природу, тем самым лишив человеческое бытие всякой естественности: «Единственно чему хотят научиться люди у природы, так это тому, как ее использовать для того, чтобы полностью поработить и ее, и человека. Ничто иное не имеет значения. Беспощадное уже и по отношению к самому себе, Просвещение выжигает даже последние остатки чувства собственного достоинства»74 75. Наступившей эпохе не чужды мифы - исследователи признают мифотворчеством, например, концепты Третьего рейха. Но они лишены подлинности, это всего лишь имитация, которая разоблачает себя, «ибо мифу подлинному было присуще прозрение возмездия, тогда как Л мифом фальшивым оно слепо учиняется над его жертвами» . Чудовищность тоталитарных идеологий XX века - это разум, доведенный до всевластия. Либеральная традиция. Трагедии XX века серьезно перевернули сложившиеся подходы к явлению идеологии - и не только внутри марксистской традиции. Понятие идеологии берут на вооружение и авторы либеральной ориентации. Они предлагают рассматривать ее как инструмент социального контроля, который способен обеспечить согласие и подчинение людей. Философ Карл Поппер подчеркивает, что человеческая цивилизация до сих пор не оправилась от шока, связанного с переходом от закрытого племенного общества - к открытому, основанному на критическом мышлении индивидов. Как следствие, постоянно происходит откат к племенному состоянию76 77 78. Главным предметом критики Поппера становится телеологический историцизм - представление о том, что ход истории неуклонно разворачивается согласно универсальным законам. Именно он является сущностной основой всех господствующих в мире идеологий, в том Л числе фашизма и коммунизма. Анализируя философские тексты, он подчеркивает опасность заложенного еще у Платона утопического подхода к политике, когда при политическом развитии принимается во внимание лишь конечная цель, а не промежуточные, что требует централизованной власти и в конечном счете ведет к диктатуре. Таким образом, утопическое социальное конструирование противопоставляется поступательному социальному конструированию . Соответственно Платон воспринимается как тоталитарный политик, также как и Гегель, и Маркс79 При этом принципам историцизма Поппер противопоставляет научный подход к истории80. Мысль Поппера об утопическом социальном конструировании подхватывает израильский историк Яаков Лейб Талмон. Он пишет, что после французской революции конца XVIII века политическое развитие следует в двух направлениях: прагматической демократии, целью которой является постепенно совершенствование прав и свободу, а также тоталитарной демократии, которая ставит целью одним ударом уничтожить социальную несправедливость и построить общество социального благоденствия и равенства. Вместе с тем, Талмон вводит понятие «политический мессианизм» - представление вождей о том, что они одни знают надежные пути спасения и способны привести свой народ к цели81. В понимании немецко-американского философа Ханны Арендт тоталитаризм не ограничивается устранением политических противников, террор становится способом «устрашения изнутри» и поддержания идеологического движения масс, в котором уже нет никаких целей, кроме как втянуть максимальное число людей в свою орбиту и не давать им успокоиться.82 83 Важно отметить, что сама Арендт считала тоталитарными только нацизм Г итлера и сталинизм СССР. В то время как итальянский фашизм представлял собой лишь образец диктатуры, но не тоталитаризма - именно потому, что Муссолини вел борьбу исключительно с политическими противниками, но не Л занимался террором собственного населения . Вопрос, считать ли Италию тоталитарным государством, породил множество дискуссий84. Так, политологи К. Фридрих и З. Бжезинский полагали основными признаками тоталитаризма наличие официальной идеологии и монополию одной массовой партии на власть. Государство Муссолини вполне соответствует такому определению. К некоторому консенсусу это спор удалось привести британскому историку Л. Шапиро, который считал, что уровень тоталитарности государства может изменяться, в зависимости от того, насколько ярко выражены признаки тоталитаризма. В соответствии с этой концепцией, Италия являет собой пример «мягкого» тоталитаризма. Что касается идеологии, то Арендт подчеркивала, что ее предмет - это история, к которой применена идея (сущность идеологии). Но идеология никогда не интересуется историей настоящего. Она составляет полную картину всего исторического процесса, она всегда ориентирована именно на движение, на дальнейшее развертывание истории в соответствии с идеей. Разумеется, не все идеологии являются тоталитарными, даже расизм - еще не связан с тоталитаризмом, хотя и несет в себе значительный потенциал. Тем не менее, они всегда могут ими стать, если идеология начнет играть соответствующую роль в механизме тоталитарного господства85 86 87. Современные политологические интерпретации. Во второй половине XX века политологи стали высказывать соображение, что при анализе идеологий необходимо использовать нейтральный (безоценочный феноменологический подход), в котором не будет «плохих» и «хороших» идеологий, а все они будут рассматриваться как система убеждений, ориентированная на то, Л чтобы тем или иным образом направлять политическое действие. При этом для типизации идеологий наиболее популярной является следующая схема -5 (слева направо): коммунизм, социализм, либерализм, консерватизм, фашизм. Объективистский подход к рассмотрению идеологий позволил исследователям по-новому взглянуть на саму сущность этого феномена. Более не воспринимаемая как система «ложного знания» (вопрос об истинности или ложности здесь выносится за скобки), идеология стала исследоваться как структурированная система, ответственная за социальное воспроизводство. В частности, как показывает отечественный исследователь А.Логинов, идеология стала восприниматься как онтологическое основание общества. Причем в подлинно кантовском смысле: именно идеология является априорным основанием социальной системы координат, социального пространства и социального времени88 Соответственно, идеология позиционируется не просто как одна из возможных форм общественной жизни, но как ее трансцендентальное основание. Поскольку общественное пространство неодномерно, поскольку в нем существует сразу несколько различных сообществ, то одновременно действуют и различные противоречащие друг другу идеологии. Становление современного информационного и постиндустриального общества увеличило автономность субъекта и как следствие усилило этот раскол.89 С другой стороны, по мнению ряда политологов, на более общем уровне современные процессы глобализации ведут к обратным тенденциям - к формированию в мире специфических цивилизационных кодов, которые исследователи воспринимают как своего рода макроидеологии90 91.