4.5. «Из психологии общества. Статьи» (1901-1904)

Первая статья «Что такое идеализм?» (1901) является ответом на статью Н.

Рассуждения Богданова начинаются с известной зависимости познания от практических интересов. При этом интересы людей управляют их! мышлением совершенно незаметно для них самих; люди сами не сознают;1 как в их психике непрерывно совершается отбор представлений и идей в определенную сторону, именно в сторону наибольшей гармонии с практическими стремлениями. Короче, работа мысли идет «по линии паимснь-1 шего сопротивления».

Интересы и стремления различных общественных групп оказывают* ся, как нередко это бывает, в противоречии между собой. Это выражаете^ в противоречии мышления, жизненных их понятий. Проще говоря, каж-j дый мыслит по-своему. 1

Что, к примеру, люди называют идеализмом, идеалами, прогрессом? 1

Для ответа начнем с идеи «прогресса». Скажем, применительно к жизни животных и растений. В организме — от эмбрионального состояния к зрело* ста, периоду способности продолжения рода идет прогрессивный процесе развития. Затем к старости прогресс сменяется регрессом, деградацией. В тад чении ряда поколений организмов такого типа можем наблюдать также прогресс в развитая. Тогда как в жизни поколений некоторых паразитов можно отметить явления регресса Отсюда прогрессом можем назвать возрастаний суммы ЖИЗНИ.

Понятия «прогресс» и «регресс» у каждого может быть различным, так как исходные понятия, скажем, «высшего» и «низшего» или «лучшего» и «худшего» могут отличаться.

Об «идеализме». Эта характеристика применяется там, где чувства, стремления, действия людей направляются более социально, ще психическая активность развивается в сторону большей социализации. Характеристика эта применяется к проявлениям активной психической жизни; чувства, стремления, поступки признаются идеалистическими тем в большей мере, чем более социально они направлены. Идеализм означает победоносную борьбу более социальных элементов психики с менее социальными.

Связующим звеном между идеями «прогресса» и «идеализма» составляет понятие «идеал». Нас может интересовать более строгое и точное понятие «идеала», то, которое соответствует основному значению этого слова: идеал в смысле идеалистической цели. Если цель — всегда прогресс, то идеал связан с стремлением к этой цели, а идеализм есть во всяком случае социально-прогрессивное настроение.

В зависимости от характера и способа мышления возможно или субъективное, или объективное понимание прогресса. Первое объясняется господством статического мышления и позпания. Отчего идеи развития оказываются чужды и неприемлемы, по если и приемлемы, то в весьма ограниченном порядке. Статическому мышлению поэтому соответствует идея ограниченного прогресса и ограниченного идеала. С достижением цели идеал, как правило, изменяется. В итоге, к примеру, вчерашний прогрессивный деятель становится врагом всякого дальнейшего движения. То же самое случается с отживающими классами. Второе основывается на историческом мышлении, и чем шире поле исторического опыта людей, тем с большей очевидностью и необходимостью выступает в их сознании идея безграничного прогресса, которая статическому мышлению противоречит.

Скажут, в сфере человеческого опыта нет места ничему абсолютному, там все относительно. Правильно. Абсолютные цели — этот абстракция от несуществующего опыта, это — слово, за которым не скрывает ся никакое познавательное содержание. Но не так это в психике людей, которые признают его ценность для мышления и у которых из идеалов создаются идолы (фетишизм), от которых в свою очередь исходит умственный аристократизм. Так как абсолютное и относительное различается по существу, а не количественно, то человек, стоящий на точке зрения абсолютного познания, не может смотреть на людей относительного иначе, как на низшие существа (как феодал на чернь).

Если относительное познание представляет собой обыкновенно научное, то абсолютное есть метафизическое (мистическое созерцание, вера).

Эволюционизм, как результат относительного познания, не может никому навязать идеалов, потому что идеализм — дело чувства, а не познания. Но как всякое ясное познание, эволюционизм дает прочную, надежную опору для идеалистической деятельности. Он указывает путь для оценки прогрессивности и осуществимости идеалов и для выяснения способов их осуществления. От этого выигрывают только прогрессивные и осуществимые идеалы, а яе реакционные и утопические.

Вторая статья «Развитие жизни в природе и обществе» (1902) посвящается психическим процессам, как процессам приспособления в обществе.

Во вступлении А. А. Богданов приводит краткий отрывок из предисловия «К критике политической экономии» К. Маркса (1859), начинающийся словами: «В общественном производстве своей жизни люди вступают в определенные, необходимые, от их вопи не зависящие отношения — производственные отношения...» [125, т. 13, с. 6, 7]. И отмечает, что с тех пор многое в науке изменилось.

Как и ранее, в предыдущих работах, развитие психологии до степени сравнительно точной науки А. А. Богданов видит путем внесения в нес физиологической точки зрения. То есть так, как это часто бывает, когда «к науке менее развитой и менее выработанной применяются приемы и руководящие идей науки более развитой и выработанной». Но здесь сто подход еще более расширяется, так как общественные процессы рассматриваются «с точки зрения законов жизни и развития вообще».

В примечании на странице 38 по этому поводу он добавляет, что «многие из теоретиков исторического материализма пытались установить связь этого учения с идеями современной биологии. Но почта все такие попытки страдали одним общим недостатком — предвзятой эклектичностью»,

В разнообразных процессах жизни, — утверждает Богданов, — много общего, которые служат основою идей приспособления. Что приспособляется? Форма жизни. Форма жизни находится в определенной среде, которая воздействует и влияет на нее, в чем и заключается всеобщая причинность явлений. При этом происходит «естественный отбор форм».

Как процесс приспособления, жизнь однородна во всех своих бесконечно разнообразных проявлениях. Но имеет место закон относительности: «Никакое новое приспособление не бывает совершенным». Поэтому необходимость все новых приспособлений сохраняется. Поэтому развитие жизни идет по линии «возрастания возможности приспособления вообще». Это — прогрессивный тип развития. Хотя в жизни встречается и регрессивный тип с утратой органов приспособления.

Наиболее важные черты процесса приспособления. 1) Исходной точкой этого процесса являются изменяющиеся отношения жизненных форм к их среде; в области этих отношении возникает движущая сила развития.

Общественная жизнь есть также процесс приспособления, который заключается в непрерывной борьбе людей за свое существование. Это есть деятельность, направленная к достижению определенных целей, и заключается в материальном производстве, в словесном общении, в исследовательской, в правовой и в нравственной жизни. Это — разнообразные формы труда, и общественный процесс есть процесс трудовой. При этом в ходе борьбы за существование «люди объединяются с помощью сознания, так как без сознания нет общения. Поэтому социальная жизнь во всех своих проявлениях есть сознательно-психическая».

То, что «социальность нераздельна с сознательностью» ясно уже из того факта, что экономика есть трудовые отношения, а сам труд — сознательно-целесообразная деятельность. Отсюда «общественное бытие и общественное сознание, в точном смысле этих слов, тождественны».

«Но не все в сознании социально. Область сознания шире, так как включает все непосредственные ощущения, чувства, эмоции, действия, направленные не социально (и даже анти-социально)» и т. п. То же можем сказать о трудовом процессе. Ибо не всякий труд имеет общественный характер. Труд тоща социален, ког да он прямо или косвенно направлен к сохранению и развитию не одного трудящегося, но и других людей. В этом случае это — общественно-трудовое приспособление.

Отдельное общественно-трудовое приспособление может быть полезно для всего общества, для класса, для группы, для семьи. Для одних полезно, для других вредно. В этом — неполное единство общества. В целом, общественные приспособления есть формы трудовой деятельности человека в его борьбе за существование. «Это — формы трудовой совместности людей; а общество, как целое, есть система сотрудничества в самом широком значении этого слова».

Все общественные приспособления являются в то же время актами психическими, так как связаны с актом восприятия и действия, в том числе воздействия на природу.

Среди идеологических приспособлений речь и знания являются самыми могущественными организационными приспособлениями, так как объединяют переживания, распространяют опыт. Но полной, совершенной организованности между людьми они еще не создают. Ибо отношения меаду людьми могут быть противоречивы по причине несовпадения юь тересов. Интересы, как экономические и идеологические отношения, определяются еще и отношениями собственности. Для урегулирования интересов и отношений служат нравственность, обычаи, право. Последнее предусматривает впасть и орган власти.

Связующими и регулирующими элементами между техническими к идеологическими приспособлениями являются кроме того социальный инстинкт и познание. Социальный инстинкт есть то всеобщее организую-» щее приспособление, которое проникает во всю общесгвеїгпую жизнь людей и которое, неразрывно связываясь и с технической и идеологической формами, придаст им характер общественных приспособлений. Элементы инстинкта — это стремление действовать совместно на основе известных; представлений друг о друге, то есть представление и стремление сутії здесь элементы общественного, психического характера. Стремления d совместным организованным действиям в труде означают, что явления со-| циального инстинкта однородны с явлениями технического процесса» Общественный инстинкт проявляется не только в объединении людей щ общественно-трудовом процессе, но в стремлении передать приобретен^ ный опыт в трупе одних другим, а последним — воспринять его. Отчета опыт, познание становятся всеобщими. Стремление человека к истине, Щ познанию ее с целью передать ее всем и потребность выразить результаті^ своего познания, то есть придать им социальную форму — это тоже про-* явление социального инстинкта. Отсюда «идеализм истины» есть один иЯ результатов или законов социального инстинкта. і

Познание, приобретенное в труде и путем труда, ставшее затем всей общим, становится взаимно-организационным приспособлением как в обі ласти технической, так и идеологической. Так социальный инстинкт про* никает и во се идеологические приспособления. В результате все видри общественных приспособлений, рассмотренных выше, слагаются из од нородных психических элементов, принадлежат к одному непрерывном} жизненному ряду и составляют единую систему.

В заключение о положительной и отрицательной роли идеологического процесса в общественном развитии. Всякий новый шаг в развитии жизненной формы опирается на все ее предыдущее развитие. Так, техническое приспособление возникает в виде «изобретения», необходимость которого вызвана какой-либо «неприспособленностью». При этом изобретатель опирается на всю сумму технических и абстрактных знаний. В этом простом факте видим, что познание есть организованный трудовой опыт общества, который есть итог предыдущей трудовой деятельности людей. А все формы познания, как и все другие идеологические формы, служат материалом и условием общественного развития. Хотя движущая сила развития исходит из области технической.

Идеология есть организационная форма и то, что она организует; есть в конечном счете технический процесс. Таким образом, она ограничена рамками технического процесса и исходит из области непосредственной трудовой борьбы с природой. Это касается проблем и деятельности исследовательского характера.

Но идеология может и тормозить развитие технических форм (так было, когда религия выступала против науки, а цеха против машин и пр.), то есть идеологические пережитки, сложившееся мировоззрение, правовые нормы могут быть консервативны и выступать против новой идеологии, новой техники, задерживая прогресс.

В обществе классовом вопрос об идеологических пережитках намного усложняется. Идеология становится исходной точкой общественного регресса и всякой деградации. Объясняется это тем, что общество не обладает единством, сплоченностью, так как распадается па различные классы, группы нссоединенные сотрудничеством, а разъединенные борьбой. Хотя сотрудничество в форме товарного и прочего обмена еще кое-где и сохраняется, но при разделе массы прибавочного продукта господствует вражда

Итак, согласпо настоящему краткому изложению этой статьи читатель может представить себе, хотя бы приближенно и схематически историю формирования психологии общества и оригинальную теорию исторического монизма (взгляда, подхода) А. А. Богданова, отличного от монизма К. Маркса.

В третьей статье «В пале зрения» (1903) подвергается критическому анализу авторитарная форма мышления и познания, родившаяся в «старые», может быть, еще в патриархальные времена, по встречающаяся нередко в любое «новое» время.

Итак, вкратце. В старые времена за людей думали свыше и свыше. Цепь думающих уходила к предкам. От ближайшего «думающего» абсолюта человек получал точные указания — как жить, чему верить, что делать. При этом все звенья цепи не думали, но каждое из них располагало вполне достаточными данными, чтобы обойтись без этого: во-первых, некоторой суммой категорических повелений от звеньев высших, без всяких, разумеется, сомнений в обязательности этих повелений; во-вторых, глубоким чувством своей непогрешимости в своих абсолютных и категорических повелениях низшим звеном; в-третьих, нешторой стихийностью воли, порождавшей непосредственные и решительные рефлексы тогда, когда являлась необходимость категорически повелевать, а обстоятельства не были предусмотрены и предуказаны свыше.

Но жизнь росла, и цепь растягивалась. Несомненно, что творческая мысль человека существовала и в этой цепи цепей — иначе жизнь давно прекратилась бы. Время от времени появлялась личность. Цепь либо ее душила, либо разрывалась... Удержать прошлое не было никакой возможности.

Четвертая статья «Авторитарное мышление» (1903) посвящается истории возникновения трудовых отношений авторитарного типа. Утверждается, что общества, в котором не было бы элементов авторитарного строя, история пока не знает.

Факты авторитарного мышления лежат в сфере идеологии, а характеристику этих фактов составляет идея безусловного подчинения одних элементов жизни, как по существу низших, другим, как по существу высшим. Или конкретнее, авторитарное мышление выражается практически в безусловном подчинении, как это уже отмечено в предыдущей, третьей ста-' тъе, и поклонении людей другим людям или каким-нибудь элементам при-' роды, общественной или внешней.

Исследование генезиса авторитарной психологии возможно лишь при . условии руководства идеей исторического монизма. Анализ, очевидно, на- і до начать с трудовых отношений, на почве которых возникает авторитарный тип мышления, приспособлением к которым он является.

Трудовые отношения в первобытной родовой группе были наиболее просты, чем сейчас. Труд был однороден. Простейшими орудиями владели все. Разделение труда было в зародыше. Общественно-организованные действия возникали редко. Но в ходе дальнейшего развития рождалась специализация и расширялось разделение труда, которые потребовали организацию. Одновременно возникали вопросы распределения труда, продукта. Организационная деятельность попадала в руки одного, наиболее опытного и старейшего, и, как правило, авторитетного. Так появилась патриархальная родовая организация (возможно, это был и матриархат, по о нем известно мало) труда. Патриарх был организатором производства и распределения, остальные члены рода становились исполнителями его воли. Первый повелевал, остальные повиновались. Это и был авторитарный тип трудовых отношений в наиболее простой форме. Эта форма отношений продолжала свое развитие при разделении рода на отдельные семьи, где патриархом становился сам глава семейства. Она стала основой авторитарной организации в деспотической монархии восточного типа, рабовладельческого строя, иерархической феодальной организации. Она сохранилась и при капитализме между предпринимателем и рабочим. Она продолжает иметь место в отношениях между «идеологами» и «массой», между «героями» и «толпой».

Одной из первых форм мышления, возникших на основе авторитарных отношений, был анимизм — дуалистический фетишизм познания, ставший сам основою телеологических мировоззрений. Анимизм означает перенос отношений между организатором и исполнителем на взаимодействие между любыми двумя элементами окружающего мира и заключает в себе первые зародыши причинного познания. Объяснение происхождения анимизма может быть дано сочетанием следующих явлений в психике человека.

Допустим, что у человека сохранился образ какой-либо вещи после ее уничтожения или, скажем, какого-либо животного или человека после смерти их. И вдруг в его сновидении этот образ вновь выплывает и проявляет какую-то активность со спящим. Спящий сам оказывается, к тому же, или в роли исполнителя, или в роли организатора. У человека возникает представление, что в этом явлении есть что-то еще невидимое, способное сохраняться после гибели тела и временно представляться ему, хотя бы во сне, а наяву покидать его. То есть, происходит как бы удвоение образа в виде с одной стороны реального тела, с другой — невидимой души. Таким образом, в отношениях души (духа) и тела, представлепных психикой человека, повторяются отношения организатора и исполнителя, а психическое представление приближается к реальному.

А. А. Богданов отмечает, что «самую стройную и законченную философскую картину развития дуализма духа и тела» создал Р. Авенариус. Суть его учения в «интроекции», которая заключается в следующем. Человек, наблюдая за другими людьми, пытается объяснить и предвидеть их движения путем присоединения своего мышления к ним, вплоть до переживаний, предполагая, что другие люди думают, чувствуют таким же образом. С помощью интроекции объясняется дуализм духа и тела, который связан с авторитарными отношениями труда организатора и исполнителя. При этом роль организатора создается творческим воображением.

Анимизм есть целая система мировоззрения, охватывающая в течение длинного ряда веков всю сферу общественного опыта. Ибо познание социально, оно есть общественный опыт. А субъективный дуализм личности стал основой объективного дуализма общества. Наряду с анимизмом возникали и другие формы мышления. В системе авторитарных отношений человек со временем начинал познавать, что одни люди являются качественно высшими, другие — низшими существами, то есть с одной стороны господа, с другой — рабы. По мере обособления организаторской деятельности от исполнительской в сознании этих двух групп людей образуется настоящая пропасть. Исполнитель не может стаггь организатором, и, обратно, организатор не может стать исполнителем. Исполнитель не может представить психику организатора, организатор же знает его психику, как более простую и слабую и может сделать все что угодно с ним. Из слабости и подчинения одного и из господства и силы другого возникает преклонение первого и презрение со стороны второго. Так зарождается «фетишизм высшего по существу», на основе которого возникает аристократизм.

Аналогичная психология в аристократизме умственном и артистическом, которая рождается в отношениях идеолога к массе, вождя — к политическим последователям. «В дуалистическом мировоззрении духовное начало есть именно организующее».

В неразрывной связи с «фетишизмом высшего — низшего» находится другая особенность авторитарного мышления — это «противоположение таинственного и обыденного».

Для первобытной психики нет ничего таинственного; есть много неизвестного, неожиданного, но это еще не таинственное. Такая идея появилась позже в связи с идеей высшего и низшего разума. Таинственное — это познавательная привилегия, это объект высшего познания, которое появилось у жрецов-организаторов производства, руководителей сезонных работ, каналов, дорог и пр. Они имели специальные познания по астрономии, метеорологии, инженерному делу, архитектуре и пр., которые были недоступны людям-исполнителям. Люди были разбиты также на две касты: господ и рабов.

Познание становилось орудием господства, невежество — условием подчинения. Идея таинственного культивировалась и охранялась.

Авторитарным отношениям соответствует глубокий консерватизм жизни и мышления. Организаторская работа более трудна и сложна по сравнению с исполнительской, поэтому питает всегда отвращение ко всяким новшествам, усложняющим работу организатора. Особой консервативностью отличались элементы высших авторитарных организаций религиозного, бюрократического и военного типа.

Консервативному образу жизни соответствует статика мышления, господство статических понятий о неподвижности и неизменности вещей. Ему чужды идеи непрерывности, процессов, развития. Статическое познание стремится к абсолютным понятиям; абстрактное — это то, что существует само по себе, как безусловное и неизменное. Статическое мышление простирается иногда далеко за пределы авторитарных форм жизни, проникая в науку, философию.

Познание есть один из процессов приспособления людей в общественно-трудовой борьбе, а истина есть вырабатываемая этим процессом форма приспособления, наиболее целесообразная, развивающаяся, жизненная. Истина определяется суммой условий, она есть действительно

приспособление к этим условиям. Но вследствие своей относительности наша истина может стать в будущем обыкновенным заблуждением.

При авторитарных отношениях наиболее приспособленными формами познания оказываются фетишизм и статика, дуализм свободного духа и инертного тела. Так как в психике ее они соединяются с наименьшими противоречиями, с наибольшей экономией в затратах энергии.

Наиболее сложно организованной авторитарной системой являлось феодальное общество. Отличалось оно и сложностью идеологических форм. Несмотря на развитие техники в эту эпоху, что привело к познанию многих причинных связей между явлениями природы, понимание причинности оставалось фетишистским. Религиозная оболочка мировоззрения достигает роскошного развития. Все отношения между людьми находятся под прямым контролем церкви с целью укрепления авторитарной системы. Восточная деспотия отличается более глубоким развитием авторитарных отношений и высокой централизацией организационной деятельности. Фетишизм высшего и фетишизм таинственного принимает при этом самые грубые формы, вплоть до прямого обожествления деспота...

В период классического рабства, когда раб-исполнитель и продукты его труда принимают характер товара, наряду с господствующими авторитарными возникают анархические меповые отношения, которые вносят в общественную систему ряд внутренних противоречий. Консерватизм в жизни несколько отступает. И хотя статика остается также господствующей, но рядом с ней начинают жить элементы историзма. В это время в мышлении развиваются абстрактные формы, отчего наука и философия делают большие успехи.

При капитализме, когда в товарный обмен включается все население общества, сфера авторитарных отношений еще более сужается, сохраняясь в государственных структурах и капиталистических предприятиях, уступая все расширяющимся анархическим меповым и трудовым отношениям. Кстати, здесь рассуждения Богданова следуют по Марксу. Анархические отношения характерны тем, что отдельные лица или группы выполняют свою общественно-трудовую деятельность самостоятельно, что пет единой воли для контроля и управления, а значит и организованности, что является причиной массы противоречий в обществе. Конкуренция и жажда накопления, являясь причиной кризисов и обнищания масс, ведут одновременно к техническому и экономическому прогрессу и вместе с тем прогрессу идеологическому, к прогрессу познания. Статика отступает перед историзмом, абсолютному остается все меньше места. Но авторитарный фетишизм, хотя и сохраняется в известной степени, но жизнеспособность его уменьшается. Исчезнуть он не может, так как отношения господства-подчинения еще остаются и удерживаются господствующим классом. Что касается

І I I

форм нравственности, то они по своему консерватизму приближаются к формам обычая, которые своей стаггикой, абсолютным характером считают нравственные законы вечными.

В заключении статьи утверждается, что выше анархических отношений производства и познания стоят синтетические, при которых выполне-: ние и организаторской, и исполнительской деятельности осуществляется совместно всеми членами коллектива, что синтетические отношения и формы труда являются элементами будущего общества. і

Последние две статьи сборника носят более полемический характер, ! поэтому мы здесь ограничимся относительно их лишь краткими заме-j чаниями. Так, в статье «Новое средневековье» (1903) Богданов отмечает,] что пережитков средневековья еще много, что носителями их являются) Н. Бердяев и С. Булгаков, которые выражают антипатию к эволюцио-j низму, выступают с критикой идей К. Маркса и Ф. Энгельса. Статья' «Отзвуки минувшего» (1904) посвящена критике сборника статей С. Бул- І гакова «От марксизма к идеализму». І

1