6.7. Пути и результаты отбора

Одним из важных выводов из этого заключения является принцип «цепного отбора». Представим сложную систему, находящуюся под воздействием среды, которая так или иначе ее изменяет; изменения эти непрерывно регулируются отбором. Саму систему, полагаем, можно разделить на части, выделив «пограничные элементы», которые в первую очередь связаны со средой, затем те, которые ближайшим образом связаны с этим первым рядом и т. д., как бы «послойно», двигаясь снаружи внутрь.

Так как фактором отбора является среда, то очевидно, что ее преобразующее действие скажется в первую очередь на первом «слое» системы — на «пограничных элементах», которые и должны непосредственно «приспособляться» к среде; понимая здесь термин «отбор» в самом широком, не только в биологическом смысле. Этот первый ряд изменений представляет изменяющее воздействие для второго «слоя», тот — для третьего и т. д. до элементов тектологически наиболее внутренних, наиболее косвенно испытывающих воздействие извне на систему. Такая последовательность отбора в сложных системах, от тектологически пограничных элементов и связей к тектологически внутренним, и обозначается как «цепной отбор».

Вполне устойчивой среды, как и абсолютно консервативной, нет и быть не может, но есть громадные различия в степени ее изменчивости, и потому есть основание сопоставлять условия отбора в среде относительно консервативной и изменяющейся.

Изменяющееся направление отбора из-за изменяющейся среды становится причиной разнородности элементов системы. Эта разнородность может еще не озпачать собой дезорганизованность, но она всегда ведет к увеличению сложности внутренних отношений системы и понижению ее устойчивости. Это, конечно, необходимое условие пластичности системы в изменяющейся среде. Но когда разнородность усиливается, то сложность и неустойчивость, возрастая, с известного момента начинает перевешивать организационную связь и единство системы, которая становится тогда уже неустойчивой в своем целом; сумма ее активностей и сопротивлений среде понижается; разнородность переходит в дезорганизованность. В этом жизненная слабость данного типа организации. Хотя он, вообще, совершеннее по основной структуре, чем «консервативные типы», но в тектологическом опыте всякое совершенство является ограниченным и имеет свою отрицательную сторону.

Элементом рассматриваемой среды может быть и человек, когда он выступает в роли фактора отбора Но процесс отбора, ведомый человеком, созпательно или бессознательно, во многом отличается от природного, стихийного. Так, если природная среда охватывает любую систему, как объект отбора, всесторонне, то человек касается этого объекта, как правило, частично.

До сих пор отбор рассматривался нами как метод практический в трудовой жизни людей и как метод объяснительный — в познании. Но возможно применение его и непосредственно в теоретической деятельности, когда нам приходится не только оперировать понятием отбора для объяснения тех или иных фактов опыта, но и выполнять планомерный отбор самих понятий. Для иллюстрации такой необходимости и возможности Богданов приводит три примера, два из которых имеет смысл представить здесь хотя бы вкратце. Первый из них посвящается вопросу формирования психики человека при условии прогрессивного отбора, когда положительной его стороне отвечает чувство удовольствия, а отрицательной — страдание. Этот отбор назван еще и «гедоническим». Последнее слово в переводе с греческого означает удовольствия. Благодаря гедоническому подходу Богданов объясняет истинные процессы, происходящие в психике, и одновременно вскрывает ошибочпую позицию в психофизиологии, которая имело место в то описываемое время среди многих физиологов и поддерживалась даже философом Авенариусом. На основании чего он утверждает: «Мы нашли, что в развитии психики действует тот же организационный механизм прогрессивного отбора, как и в иных областях жизни и природы.

Не менее важно следующее заключение о том, что люди всегда бессознательно пользовались гедоническим отбором для своих целей, отчего педагогика построена на принципах наград и наказаний, политика —- на приемах привлечения приятными перспективами и запугивания неприятными, что во всей этой практике господствует непаучный эмпиризм. Особой критике подвергается «нынешний педагогический произвол школы и семьи в применении принципов награды-наказания и те часто самые неожиданные для воспитателей результаты, к которым он приводит».

На этом примере показывается могущество тектологии не только для позпания, в частности психики, но и в деле наведения порядка всюду, где опыт и знания человека имеют характер случайный, индивидуально- разрозненный, бессистемный.

Второй пример о связи дарвинизма с учением Мальтуса, где утверждается, что принцип Дарвина рассматривается как приобретенная научная истина, хотя бы и неполная; взгляды же Мальтуса приходится отвергнуть по причине коренной их ошибочности. В пользу первого утверждения показывается, что у Дарвина имеются все три необходимые элементы механизма отбора: объект отбора — живые организмы, фактор — их природная среда, основа отбора — их жизпеспособность по отношению к этой среде; что наблюдения у него были объективны, гипотезы, их дополняющие, опирались на широкий материал опыта и были подтверждены его развитием. В доказательство же второго утверждения приводится, что объект подбора у Мальтуса — человеческие личности или, скорее, индивидуальные хозяйства. А вот фактор подбора у пего определен вдвойне неправильно: ни внешняя природа, ни естественная среда не могут служить в качестве такового. И добавляется к этому, что производство может расти быстрее числа членов общества. Не лучше якобы обстоит дело и с «основой» отбора.

В чем недостаток теории Дарнина? — А в том, что объект отбора у него определен неполно. Действительно этот объект ограничен целыми организмами, индивидуумами. Тоща как биологический отбор протекает и на уровне сообществ, клеток, а также их элементов и связей.

В заключение главы о соотношении отбора положительного и отрицательного. Положительный означает увеличение суммы активностей, организованных в форме данной системы (комплекса), при сохранении ее структуры, способа организации. Этот процесс протекает за счет окружающей среды. Отрицательный же сеть уменьшение суммы активностей системы при сохранении или разрушении его структуры. Отбор в обеих формах сводится к некоторой сумме конъюгационных и дезингрессион- ных актов. Организационные же результаты в обоих случаях полностью противоположны. Положительный отбор увеличивает количественную устойчивость форы; при этом он повышает сложность и неоднородность их строения, а тем самым снижает их структурную устойчивость. А отрицательный уменьшает количественную устойчивость, упрощает строение, изменяя его в сторону однородности, и в результате увеличивает структурную устойчивость.

Этой противоположностью обусловливается роль той и другой стороны подбора в мировом развитии.

«Развитие жизни характеризуется образованием бесчисленных форм, из которых минимальная доля сохраняется, остальные гибнут. Первые входят в дальнейший жизненный учет природы, вторые снимаются с пего. Здесь и выступает всего нагляднее неравенство положительного и отрицательного отбора: в первом всегда есть возможность его продолжения, второй постоянно обрывается, сам себя исчерпывая. Количественный перевес на его стороне огромный — и все-таки сумма организованности возрастает. С самого начала, когда в науку вошло понятие «естественного отбора», биологи отмечали как его отличительную особенность: экономию в конечных результатах, колоссальную расточительность в средствах достижения. Первое выражает повышение организованности, второе — цену бесчисленных актов дезорганизации, которой оно достигается.

Отсюда же вытекает основная, всеобщая необратимость процессов природы. Отрицательный отбор идет везде и всюду, а то, что он берет; он уносит бесповоротно: формы разрушенные вышли из экономии природы, и сама природа уже не та, и все новое образуется в новых условиях. Если наука говорит о явлениях необратимых или повторяющихся, то это лишь приблизительные, практические характеристики; при достаточном исследовании можно всегда показать их неточность... Но эта необратимость имеет еще другое название: она есть неисчерпаемость творчества» [там же, с. 206-207].