5.7. Теория всеобщей подстановки

На подстановке основаны все житейские, научные и философские объяснения. Везде процесс подстановки развертывается непрерывно, проникая все дальше и дальше в глубь явлений. И на место комплексов более простых, более определенных и устойчивых он ставит все более сложные, более богатые элементами, но менее определенные, менее связанные от меньшего и более организованного содержания идет к большему, но менее организованному. Чем объясняется такое направление? Можно ли считать его типичным, постоянным?

Разрешить эти вопросы нетрудно, если стать на «трудовую» точку зрения, а знание рассматривать как продукт усилий, как результат борьбы с природой. Тогда станет ясно, что производство знания, как и производство всяких других продуктов, может совершаться тем успешнее, чем богаче материал, с которым приходится иметь дело, и чем меньше сопротивления он оказывает его обработке. Если примепить эти выводы к методу подстановки, то станет понятпо, что этот метод вообще стремится заменять меньшее содержание большим, допускающим больше комбинаций для познания, так что материал для обработки будет богаче; при этом заменять комплексы более прочные, более стройно организованные менее устойчивыми, менее организованными.

Следует добавить, что область «подстановки» в современном познании вовсе не уже, чем в познании анимиста древности; только наивные се формы сменяются научными. Исторически тс и другие оказываются весьма разнообразными. Имеют место следующие виды подстановок. 1.

Подстановка психического под физическое. Может быть научная, когда психика подставляется под физиологию нервной системы, под движения животных и отчасти, может быть, растений. Но могут быть и наивные подстановки в случае всеобщего анимизма. 2.

Подстановка физического под физическое. Это механическая теория света, теплоты, теории электрических и магнитных жидкостей. Все они наивные. 3.

Подстановка физического под психическое. Это — отчасти первобытный анимизм, когда душа представляется материальной. Это материализм Демокрита, Эпикура, Бюхнера и т. п. Все эти формы — наивные. 4.

Подстановка метафизически-неопределенного под физическое и психическое. Как-то: «вещь в себе», принципиально отличающаяся от явления, но составляющая его причину, «непознаваемая» или «познаваемая смутно» (сенсуалисты, материалисты типа Гольбаха, кантианцы, Спенсер и т. п.) Формы все противоречивые и потому наивные. 5.

Подстановка эмпирически-неопределенного под физические, неорганизованные процессы. Это — теории, стремящиеся к «чистому описанию» в абстрактно-монистических схемах и признающие «объективный характер фактов, подлежащих описанию. К этому виду относится большинство новейших естественнонаучных теорий; формы для нашего времени научные. Эмпириомонизм отрицательно определяет «неопределенные» комплексы, подставляемые как неорганизованные (не абсолютно, а только относительно), и тем ставит эту подстановку в одну цепь с подстановкой психического под физическое. Этим дастся принципиальная возможность исследования генезиса жизни, физиологического и психического (происхождения более организованного из менее организованного)» [32, кн.

Учение о подстановке, по утверждению Богданова, является основным положением эмпириомонизма. Для обоснования такого факта необходимо было очистить подстановку от осложнивших се и затемнивших ее жизненный смысл элементов авторитарного дуализма и метафизического социального фетишизма, что было задачей отрицательной, критической. Надо было, кроме того, обобщить подстановку, на основании законной аналогии распространить ее с отдельных физиологических процессов жизни нервных центров на все процессы жизни вообще, а затем н на процессы неорганической природы, соответственно изменяя при этом ее содержание, что было задачей положительной и монистической. В результате, как пишет оп, должно было получиться соответственно опыту и внутреп- не-связное, словом — эмпириомонизм, как понимание факта, составляющего оспову социальности познапия [32, кн. 3, с. 153].

А вот что будет написано в 1914 г. в работе «Десятилетие отлучения от марксизма». То, что ученые и философы называют «методами познания», есть на деле пе что иное, как организационные приемы, посредством которых люди приводят в стройную связь и порядок накопляющийся материал своего жизненного опыта, своего знания.

Изучая эти приемы, он отмечает, что нашел вещь неожиданную и странную: они часто самым решительным образом противоречат логике, обыкновенной формальной логике, которая считается обязательной во всех рассуждениях и размышлениях людей. И противоречат ей не случайно, не в силу заблуждения; нет, нередко при этом противоречии они остаются полезными, правильными, объективными приемами мысли и познания.

Эмпириомонизм дает тому простое объяснение. Сама логика есть не более, как организационный метод для человеческих мыслей. Естественно, что и она ничего абсолютного не представляет: возможны другие ор- , ганизационпые методы, которые в ней не вмещаются. Таков и этот, явно1 выходящий за ее пределы, прием познания, называемый подстановкою.

Но этого недостаточно.

Подстановка заключается в том, что один предмет или явление замещается для познания другим, реальным или мысленным. Такое замещение отнюдь не может делаться по произволу. Оно должно быть выбрано целесообразно, так, чтобы на деле увеличивало знание вещей, их понимание, предвидение; иначе она ошибочна.

Начало подстановки лежит в общении людей, в их взаимном понимании. Человек видит жесты, движения других людей, слышит звуки их голоса, и по этим физическим внешним фактам понимает, что они ощущают; чувствуют, думают, что хотят; он узнает, таким образом, их психическую жизнь. Значит, под их движения и звуки он подставляет недоступпые ему душевные переживания: под резкие жесты — чувство гнева, под напря- женпый крик — чувство боли, под слова — их смысл и т. п.

Нередко и эта подстановка бывает ошибочна Но, вообще говоря, она объективна, общесгвепно необходима: без нее не было бы возможно пи- какое сотрудничество людей в борьбе с природой, не был бы возможен процесс производства.

Нечего и говорить, как огромно несходство между криком и болью, между звуком слова и мыслью. Но людям полезно и нужно подставлять одно на место другого, чтобы знать и целесообразно действовать.

Отсюда постепенно в ряду тысячелетий возникли и развились все другие виды подстановки. Л логика складывалась позже первоначальной подстановки, уже на основе речи и отвлеченного мышления; понятно, что подстановка могла не подчиняться логике.

Подстановка применяется повсюду, ще требуется объяснение наблюдаемого. Без нее можно только «описывать», что и как происходит, но ничего нельзя объяснить. Это относится и к жизни, и науке.

На этом основании Богданов и признал метод подстановки всеобщим. В связи с чем старался выяснить ее законы, ее направление: при каких условиях она удачна, в какую сторону должна идти, чтобы быть целесообразной [26, кн.

Но все дело в том, что метод подстановки оказался полезным не только для познания. Им пользовались во все века и ортодоксы, а в случае с Богдановым — и его «отлучатели» от марксизма, одновременно отрицая теорию всеобщей подстановки.

Всеобщая подстановка впервые позволяет выработать стройную, непрерывно-целостную, как отмечается в последней главе «Философии живого опыта», картину мира, свободную от познавательных скачков и противоречий. Вселенная представляется нам как бесконечный поток организующихся активностей. При этом жизнь есть высший тип явлений вселенной, тип завоевательно-прогрессивный. Она, в свою очередь, представляет ряд различных ступеней организации, от простейшей клетки до человека, коллектива, человеческого общестоа. 176 Глава 5

В этой эмпириомонистической картине мира нет ничего сверхопьгг-

нош, в ней есть только непосредственный опыт и его продолжение Об)

ласть «подставляемого», опыт косвенный. Последний является в то ялі время опорой первого, условием его «объективности». Тот и другой оде наково лежат в сфере познания. і

Остается отметить, что представленная Богдановым теория всеобще! подстановки является не только основным методом познания и оспонпьл условием построения его монизма, но и оружием последующего непре рывного и бесконечного, причем ступенчатого познания мира. О ступея чатости, или, по Богданову, цикличности познания мы находим в заклні чительных строках «Эмпириомонизма». ^

«Все процессы жизни цикличпы, и для развивающейся жизни коі нец одного цикла переходит в начало другого, высшего. Циклично и по знание, которое тоже есть оди и из живых процессов. И когда оно пргі ходит к познанию самого познания, когда, пройдя через ряд объекто) восходящей сложности, оно в конце этого ряда находит самого себя, \ таким путем возвращается к себе, — оно завершает тем самым один в циклов своего развития. Это завершение есть в то же время высшая фор ма проверки; и если в ней оно находит себе подтверждение, то с те большей уверенностью и ясностью начинает оно тогда новый цикл сво его развития» [32, кн. 3, с. 159].