Факты в истории

Но когда речь заходит о фактах, связанных с деятельностью людей, то возникает серьезное отличие — отличие, характерное для всех гуманитарных и общественных наук.

Констатируя, что вода течет сверху вниз или что стрелка прибора занимает определенное положение, мы не предполагаем при этом, что у воды или стрелки имеются какие-то желания или цели, которые побуждают их вести себя таким образом. Но когда мы наблюдаем действия человека, мы предполагаем, что за этими действиями стоят какие-то побуждения, которые мы должны понять для описания этих действий. Деятельность человека интенциональна, поэтому ее описание предполагает предварительное понимание. Понимание включено в описание деятельности людей. Наблюдатель видит, что один из двух беседующих людей вдруг поднимает руку, сжимает паль цы в кулак и слегка потрясает им. Но опишет он это так: «Один из собеседников погрозил другому кулаком». Интенция угрозы будет включена в его описание.

Вопрос о том, что такое понимание и как оно осуществляется, достаточно сложен, и мы не будем здесь на нем останавливаться27 В данном случае под пониманием я буду иметь в виду интерпретацию, т.е. приписывание мотива, цели, желания, короче, интенции наблюдаемой физической активности человека.

Описания историка, когда они относятся к действиям людей, необходимо включают в себя интерпретацию, поэтому задаваемые этими описаниями факты всегда интенционально нагружены. Историк описывает факт: «Январским утром 1649 г. король Карл 1 был казнен». Его описание задает определенный факт общественной жизни Англии: это было не просто физическое действие, посредством которого один человек топором перерубил шею другому человеку, а именно казнь — осуждение и наказание. И факт казни несет в себе интенциональную нагрузку.

При описании деятельности людей и общественных событий историк обращается не только к их интерпретации, он еще и оценивает их, поэтому в его описания проникают также его отношение и оценка описываемых действий и событий. Эта оценка вносится в описания посредством так называемых «эмоционально окрашенных» слов. Скажем, некоторое событие мы можем передать «нейтральными» терминами: «Гражданин Н. помещен в тюрьму». Но можем и выразить свое отношение к этому событию в самом его описании: «Граждан Н. заключен в узилище» или «брошен в застенок». Историк часто использует подобные эмоциональные описания в своем изложении фактов. Он может одно и то же событие описывать по-разному, со здавая разные факты: «в результате сражения армия отступила на заранее подготовленные позиции»; «армия после сражения ударилась в паническое бегство»; «армию после сражения едва удалось остановить» и т.д. Каждый раз это будут разные факты: подготовленное отступление или беспорядочное паническое бегство; казнь тирана, проявление слепого террора или сведение личных счетов.

Таким образом, если факты естествознания «теоретически нагружены», то факты истории также несут теоретическую нагрузку.