<<
>>

1.2. Мировая и отечественная политическая география: основные концепции и идеи

Этапы развития мировой Практический интерес к полити-

ческой географии, соотношение в с конца XIX в. ней теоретических и прикладных

направлений колебались в зависимости от циклов развития мировой экономики, состояния международных отношений и эволюции географии в целом.

Достаточно четко выделяются четыре этапа в ее развитии (табл. 14).

^Первый этап продолжался с конца 90-х годов XIX в. {с выхода «Политической географии» Ф. Ратцеля) примерно до начала Первой мировой войны. Он отмечен острой борьбой Англии

245

Таблица 14

Этапы развития мировой политической географии

Этап и его примерная продолжительность,

_годы_

1897-1914

1915-1949

1950-1973/75

С 1973/1975

Основные шциачъные процессы и исторические вехи

И мериалистическое соперничество Англии, США, Германии и других стран; бурная индустриализация и урбанизация; появление массовых левых партий; создание национальных государств Первая и Вторая мировые войны и вызванное ими

переустройство мира; образование СССР и формирование биполярного мирового геополитического порядка

Быстрый промышленный рост и относительная социальная стабильность в наиболее развитых странах; геополитическое соперничество Востока и Запада; деколонизация; нарастание симптомов кризиса и появление вызовов гегемонии США к концу этапа Наступление постиндустриальной эпохи; интернационализация экономики и всей общественной жизни; распад СССР п социалистической системы

Основные общественные идеи и тенденции развитии теории

_общественных наук_

Социал-дарвинизм;

теории

формирования наций и национализм

Органическая теория государства; теория «естественных» границ

Господство позитивизма и быстрое внедрение количественных методов исследования; широкое распространение неомарксистских теорий; популярность «экологического подхода» в электоральных исследованиях Теории длинных циклов мирового экономического и политического развития И.

Валлерстайнз и П. Тейлора; структуралистская теория Э. Гидденса; конепиия постмодернизма М. Фуко

Преобладающий масштаб исследований Мир в целом,

государство

Мир в целом и государство: слитность двух уровней Государство, мир в целом

Все масштабы в органической взаимосвязи

Аетопы ключевых работ

Фридрих

Халфорд Маккиндер, Авдрэ Зигфрид

X. Маккиндер, И.Боумен, Ж. Ансель и др. Р. Хартшорн, С.

Ж. Готтманн

Д. Харви, П. Тейлор, Дж. Эгню, Дж. О'Локлин, К. Кокс

1. Развитие мировой политической географии,.,

с Соединенными Штатами и Германией за господство в мире, бурными социально-политическими изменениями в наиболее развитых странах, вызванными ростом промышленности и урбанизацией, появлением массовых левых партий и укреплением идеологии национализма. В истории политической географии этот период выделяется первой волной теоретических обобщений, в числе которых выделяются труды Ф. Ратцеля, X. Маккиндера, А. Зигфрида и других ученых.

^ Продолжительный второй этап включает главным образом межвоенный период, но захватывает также и конец 40-х годов. Он вошел в историю политической географии прежде всего многочисленными прикладными работам м, к которым можно отнести и труды, содержащие классические политико-географические описания с особым упором на такие темы, как государственные границы, состав и история формирования территорий различных государств, спорные районы, сепаратизм и т.п. К прикладным работам следует отнести и геополитические публикации тех лет, наиболее многочисленные в нацистской Германии, а также во Франции, Великобритании и в 1940-е годы — в США.

Политико-географы выдвигались на государственные посты, становились ближайшими советниками крупных политических деятелей. Так, выдающуюся роль в разработке концепции геополитического устройства Европы и мира после Первой мировой войны сыграл американский географ-либерал Исайя Боумен.

По окончании мировых войн в результате радикальных изменений карты мира, системы государственных границ и связанных с этим крупномасштабных миграций возникла большая потребность в конкретных политико-географических разработках.

Известный пример — разработка французскими географами после Второй мировой войны плана размежевания между Италией и тогдашней Югославией в районе Свободной территории Триест. Это была сложная проблема из-за разной геополитической ориентации двух стран в условиях «холодной войны», этнически смешанного расселения, тесной взаимозависимости между городом и его окрестностями и гористого рельефа.

Для второго этапа характерна слитность глобального и национального уровней анализа (макро- и мезоуровней). В межвоенный период политическая география и геополитика рассматривались как необходимый элемент стратегии территориально-политической организации общества. Ее национальные концепции разрабатывались практически во всех ведущих державах. Органическая теория государства, уподоблявшая его живому организму, проходящему в сво

247

Раздел II. Политическая география

ей эволюции обязательные стадии, сохраняла популярность и служила обоснованию «естественных» внешнеполитических целей, «естественных» границ и экспансии для их достижения.

По окончании Второй мировой войны поворот в международной политике к «холодной войне», сколачиванию военно-политических блоков и их глобальному противостоянию в условиях гонки вооружений потребовал теоретического и идеологического обоснования, а также практических разработок и стал новым стиму^ лом создания геополитических концепций.

Успехи государства в конкурентной борьбе за доступ к природным ресурсам и зарубежным рынкам представлялись условием повышения уровня жизни внутри страны и социальной стабильности. В отличие от международной арены, рассматривавшейся как место непримиримой борьбы государств за свои интересы, во внутренней политике не усматривалось острых, органических противоречий.

Преобладали так называемые взгляды (см. более подробно об этом в главе 2) на националу, ное государство как на сообщество людей, объединенных кров** ным родством, историческим прошлым, языком и культурой, чле-i ны которого связаны взаимными обязательствами и должны выполнять в нем определенные функции, занимая соответствующее место в социальной иерархии.

• Третий этап продлился с середины 1950-х годов примерно до 1973—1975 гг.

В эти годы экономика наиболее развитых стран, потреблявшая все больше импортного топлива и сырья, росла довольно быстрыми темпами, что позволило вести активную социальную политику и породило модель «государства всеобщего благо -состояния».

Несмотря на значительные изменения на политической карте мира в результате деколонизации и периодические международные кризисы, геополитическая ситуация отличалась относительной стабильностью, основанной на балансе сил между военно-политическими блоками, сформировавшимися вокруг США и СССР. В этот период политическая география была явно оттеснена на задний план быстро множившимися новыми направлениями общественной географии: геоурбанистикой, социальной географией, географией третичной сферы и др. Политическая география плохо вписывалась в позитивистскую парадигму развития географии. Не способствовало ее прогрессу также преобладание тенденции к дифференциации географии над интеграцией, замкнутость научного сообщества политико-географов.

248

!. Развитие мировой политической географии...

Мировая политическая

география в 1950-х —

начале 1970-х годов: застой и поиски путей обновления

Ядро западной политической географии 1950-х годов составило триединство концепций, разрабо-

Р. С.

сом и Ж. Готтманном. В концепции Хартшорна, одного из наиболее крупных американских географов того времени, нашли свое наиболее полное воплощение

249

^Современный этап в развитии политической географии начался уже около 25 лет назад примерно с середины годов. Для политической географии эти годы ознаменовались резким оживлением. Возникла так называемая новая политическая география, резко отличающаяся от традиционной по степени теоре-тизации, органической взаимосвязью с социальной теорией в целом, широтой и характером проблематики. Подъем политической географии выразился в увеличении числа географов, специализирующихся в этой области, росте количества журналов, публикаций, международных конференций.

Поворот в судьбе политической географии не случайно совпал с качественным переломом в развитии мирового хозяйства, вехой которого считается нефтяной кризис 1973 г., положивший конец периоду экстенсивного роста производства, связанного с расширением эксплуатации природных ресурсов, и ставший началом постиндустриальной эры в истории западных стран.

В западном обществе начались изменения, которые очень скоро затронули все сферы его жизни: структуру, организацию и размещение производства, региональное развитие, социальные отношения, условия и образ жизни, этические приоритеты и ценности, политические предпочтения. Эти сдвиги предъявили к политической географии новые требования, высветив такие ключевые проблемы, как политическаяроль государства и местных властей (с конца 1970-х годов), сущность современной геополитики (с 1980-х годов), политические аспекты транснациональных и глобальных проблем (особенно с середины 1980-х годов) и др.

Таким образом, послевоенные годы охватывают разные этапы развития политической географии: конец второго — период расцвета прикладных исследований и большой актуальности этой области, третий этап — время относительного упадка, но и ния некоторых перспективных тенденций, и нынешний четвертый — возрождение на новой основе. Рассмотрим более подробно последние два этапа.

Раздел II. Политическая география

идеи функционализма. Он считал главной задачей политической географии — поиск соотношения между «центростремительными» и «центробежными» силами, действующими в каждом государстве и способствующими его целостности и могуществу или дезинтеграции. По мнению Хартшорна, политико-географ должен был также выявить ту «ключевую идею», без которой государству не удалось бы сохранить лояльность большинства граждан. Выражаясь современным языком, он ставил вопрос о значении для стабильности страны политической идентичности граждан, их лояльности своему государству, степени легитимности режима, находящегося у власти.

С этой идеей Хартшорна перекликались некоторые положения, высказанные Готтманном, намного предвосхитившие развитие географической науки. В изданной еще в 1952 г. книге он много внимания уделил роли иконографии: воплощению ключевой государственной идеи в государственных символах — флаге,гербе, гимне, идеологических атрибутах, с помощью которых в гражданах культивируются чувства национальной общности и самоидентификации с государством.

В качестве государственной идеи могут выступать возвращение утраченных территорий, объединение этнической группы в пределах одного государства, защита уязвимого участка государственной границы и др.

Согласно теории «единого поля» американского географа С. Джонса, впервые сформулированной в 1954 г., формирование территориально-политических образований включает пять взаимосвязанных этапов:

• возникновение ключевой, базисной идеи;

• принятие политического решения;

• движение людей, товаров, капиталов, идей;

• появление «поля напряженности», аналогичного физическим полям, в котором соотношение политических сил, выступающих за или против ключевой идеи, меняется от точки к точке;

• формирование политико-территориальной единицы.

Свою теорию Джонс иллюстрировал историей возникновения Израиля.

Помимо функционального подхода Хартшорна, в политической географии 1950- 1960-хгодов выделялось еще три теоретических подхода:

•стратегический (сопоставлениевоенно-политических

потенциалов стран и блоков);

250

I. Развитие мировой политической географии...

(изучение политической географии прошлого, генезиса современных государственных территорий и границ);

•морфологический (изучение политико-географической единицы с точки зрения формы ее территории, конфигурации границ и т.п.).

Большинство работ было посвящено типологии государств по военному, демографическому, экономическому потенциалу, зависимости от внешних рынков, вовлеченности в территориальные споры и претензии, морфологии и другим характеристикам государственных границ, оценке их «выгодности» (часто вне конкретного исторического контекста), географии «горячих точек» земного шара. Немало публикаций касалось «историческихядер» современных государств, описаний их территориальной экспансии, консолидации государственной территории. Таким образом, в целом доми* нировала макрорегиональная тематика

Концепции способствовали на

определенном этапе интеграции политической географии, систематизации страноведческих политико-географических знаний. Однако эти концепции были недостаточно связаны с прогрессом в теории других общественных наук. Парадоксальным образом политическая география оказалась далека от сферы политики. Основной акцент делается на описание и интерпретацию различий между существующими де-юре политическими единицами, на их уникальность. При этом реальной дифференциации политико-географического пространства уделялось значительно меньше внимания. В объяснении нередко выпячивались субъективные факторы в ущерб долговременным объективным, в том числе роли экономических структур. Общественное развитие в рамках господствовавшей либеральной парадигмы рассматривалось как прямолинейный процесс развития и подразумевалось, что его траектория для всех стран одинакова: сельские общины, основанные на натуральном хозяйстве, должны пройти этап индустриализации и превратиться в сообщества потребителей по американской модели.

Хартшорн фактически исключил из сферы внимания политической географии региональный и локальный уровни анализа. Он декларировал, что раз провинции и районы являются составными частями государства, то их население ему лояльно и разделяет «государственную Кто бы сегодня осмелился сделать такое заявление! Глобальный уровень также игнорировался: идея свободной

251

Раздел //. Политическая география

торговли, на которой основывался экономический рост Соединенных Штатов, казалась настолько очевидно благотворной, что ее политико-географические последствия не привлекали внимания. Государство было главным уровнем исследования; геополитические концепции сторонниками и последователями Хартшорна были отброшены как скомпрометированные Хаусхофером и нацизмом, а политическая география рассматривалась как академическая дисциплина, лишь косвенно связанная с политикой.

В итоге традиционность и неизменность тематики постепенно превратили политическую географию в рутинное пополнение банка политико-географических описаний все новыми частными случаями. Ввиду всего этого уже к середине 1960-х годов стала ощущаться потребность Б новых значительных теоретических обобщениях и гипотезах, Значимость политической географии и ее популярность среди исследователей падали. Известный американский географ Б, Берри назвал ее в начале 1970-х годов «застойным болотом*, а англичанин Р. Мьюир озаглавил одну из своих статей -«Политическая география: дохлая утка или феникс?».

Кризис теории совпал со сменой не только объективных условий развития политической географии, но и парадигм во всей об-гдественной географии. Наступил период позитивистской «количественной революции» [Джонстон, 1987]. Стремление найти количественно точные, верифицируемые, объективные географические законы оказалось несовместимым с традиционной политической географией ~ как в силу слабости ее теории, недостаточной определенности предмета, так и объективных трудностей, связанных с «квалификацией» политической информации.

Наиболее восприимчивыми к достижениям «количественной революции» оказались два раздела политической географии — электоральная география и типология стран по комплексу признаков. Выборы — уникальный источник политико-географической информации, так как представляют регулярную, территориально дробную, легко картографируемую и накапливаемую информацию. Естественно, все это привлекло внимание географов-позитивистов. Кроме того, на этом направлении политико-географы получили прекрасную возможность выйти из научной самоизоляции, так как к 1960-м годам в близкой области — электоральной социологии — сложились мощные научные школы с богатым теоретическим багажом. В результате электоральная география настолько оторвалась от других областей политической географии, что ее даже стали считать особой географической дисциплиной.

252

/. Развитие мировой политической географии...

253

С появлением вычислительной техники и широким распространением математико-статистических методов в традиционных для политической географии типологиях стран открылись перспективы формализации таких понятий, как, например, геополитический регион. Пионерами таких расчетов стали не географы, а политологи, в частности американский политолог Б. Рассет, опубликовавший в 1967 г. широко известную книгу, посвященную количественной типологии стран мира.

Западная политическая география, однако, прошла через этап «количественной революции» еще быстрее, чем социально-экономическая география в целом.

Весьма скоро выяснилось, что в отсутствие убедительной теории самые изощренные расчеты не позволяют объяснить сложные политические процессы. Учета в моделях факторов расселения и соседства явно недостаточно для выявления причинных отношений. Поэтому обратились прежде всего к современным философско-методологическим, политологическим, социологическим и экономическим концепциям.

Переход к политической географии как очередному

историческому этапу ее развития был подготовлен внедрением в нее структурно-функционального анализа, использованием теории бихевиоризма, совершенствованием «экологического подхода» и появлением «гуманистической географии».

Структурно-функциональный анализ стал наиболее употребительным сначала опять-таки в электоральной географии, затем — в работах, посвященных соотношению политических сил в федерациях, роли и функциям местных органов власти. Большой отзвук в политической географии получила теория политической системы канадо-американского политолога Д. Истона, который представил ее в виде «черного я щ и к а». На «входе» — политические мотивации людей (общественное мнение, ожидания, идеология, материальные интересы), определяемые внешними и внутренними по отношению к государству условиями (от экологических до социальных), в свою очередь, обусловливающие требования граждан к политической системе, а на «выходе» — политические действия властей. Теория Истона была модифицирована английскими географами П. Тейлором и Р. Джонстоном в их книге По электоральной географии [Tayior, Johnston, 1979J. Исследованиям городских территориально-политических систем и местных

Раздел II. Политическая география

органов власти дали импульс работы крупного американского социолога Т. Парсонса, посвященные, в частности, функциям социально-политических систем.

Широкое признание среди географов получили труды выдающегося норвежского политолога С. Роккана. По Роккану [Rokkan, 1970], в процессе государственного строительства в Европе сталкивались силы, стоявшие на противоположных полюсах двух4 «осей» — функциональной, связанной с социальным делением общества, и территориальной,связанной с противостоянием между элитарными группами центра и периферии. Структурно-функциональный анализ был для политико-географов важным инструментом исследования, а его конкретные результаты зависели от понимания авторами роли государства в обществе, о чем мы будем говорить несколько позже. Порой абсолютизация структурно-функционального подхода вела политико-географов к пренебрежению процессами зарождения и эволюции рассматриваемых систем, чрезмерному акценту на механизмы устойчивости в ущерб процессам динамики.

Увлечение западных политико-географов бихевиористским подходом стало, особенно на первых порах, доказательством недопустимости редукционизма при объяснении политико-географических явлений — сведения их причин к какой-либо одной группе факторов, будь то экономические или психологические.

Приверженцы бихевиоризма в политической географии стремились установить зависимость между особенностями личности, ее ориентациями и политическим поведением. С помощью социологических опросов выяснялись источники получения людьми политически значимой информации — встречи с друзьями и знакомыми («социальные сети»), поездки для участия в митингах, чтение местных, региональных и общественных газет. Главной их целью было определение географической сферы контактов человека, связанных с его политическим поведением, а также «потоков политического влияния» в пространстве, иначе говоря — выделение влияния фактора пространства на политику «в чистом виде».

Во многих исследованиях начала 1970-х годов политико-гео-графы — «бихевиористы» занимались абстрактным человеком в абстрактном пространстве, не интересуясь ни социальной принадлежностью личности, ни характером расселения, ее доступом к информации, занятиями, характером поселения и т.д. Не случайно бихевиоризм с его упором на социально-психологические аспекты различий в политических взглядах людей от места к месту 254

Л Развитие мировой политической географии...

255

получил наибольшее распространение в и Канаде с их

квазидвухпартийной системой, при которой связь между социальными параметрами и политическим поведением менее очевидна. Выводы, полученные для сугубо локального масштаба исследования, неоправданно распространялись и на более высокие уровни. Эйфория от первых успехов «количественной революции» привела к пренебрежению качественными оценками.

Тем не менее использование бихевиористского подхода обогатило методическую палитру политической географии, углубило понимание процессов, происходящих на низших уровнях иерархии территориально-политических систем.

К тому же со временем бихевиористский подход стали применять вкупе с другими методами, полнее учитывать социальные параметры, и это привело к существенному например,

в обосновании концепции географического места.

В большинстве стран Западной Европы, где сформировалась сложная партийно-политическая структура, большое распространение в исследованиях, особенно электоральных, получил «экологический подход*, предложенный еще в г. французским социологом и географом А. Зигфридом. Этот подход основан на сопоставлении различными методами социально-экономических показателей и результатов выборов, а также других политических явлений.

Таким образом, основное внимание уделяется не политической деятельности, процессам принятия решений индивидами и социальными группами, а уже сложившейся, зафиксированной выборами картине.

«Экологический подход* совершенствовался несколькими поколениями западноевропейских, особенно французских, ученых, в частности учеником Зигфрида — маститым французским географом и политологом Ф. Гогелем [Goguel, 1970], и сохраняет свою ценность и поныне.

В числе достоинств этой школы — тонкость и внимание к малейшим местным особенностям политической жизни, районным сочетаниям политических сил на разных уровнях, глубокая историческая ретроспектива, без которой в условиях Европы с ее прочными традициями трудно понять сегодняшние реалии, богатая оснащенность картами.

Раздел II. география

256

Но как и всякий другой, «экологический имеет свои

ограничения. Он наиболее эффективен в исследованиях сельской местности, в которых столь удобен метод наложения карт, предложенный еще Зигфридом. В новых условиях, когда различия в аграрных отношениях становились все менее заметными, сокращалось влияние церкви и территориальные контрасты в нем, усилилась дифференциация внутри социальных групп, «экологичес-кии подход» уже не улавливал взаимосвязи социальных и политических параметров.

Поэтому с конца 1960-х годов, в результате соединения «экологического подхода» с идеями структурно-функционального анализа, в центр внимания ставились не результаты выборов как таковые, а обуславливающие размещение социальных групп политические структуры. Например, господство социалистов в Тулузе, контролировавших муниципалитет этого города непрерывно более 70 лет, объяснялось с помощью анализа созданной ими «избирательной машины».

Количественная революция в известной мере разграничила дальнейшую эволюцию «экологического подхода» в англо-американской и французской, а вместе с ней итальянской и западногерманской географии. Английские и американские географы интересовались прежде всего поиском количественных зависимостей между отдельными факторами, определяющими итоги выборов в разных районах, и гораздо шире применяли математико-статисти-ческие методы. В континентальной Европе, не игнорируя новых веяний, утверждали, что из-за сложности и мозаичности политико-географического пространства, исторических традиций, уходящих корнями в многовековое прошлое, эти методы способствовали лишь детализации и уточнению явлений, известных и ранее.

Группа политико-географов в начале 1970-х годов искала альтернативу «научной», слишком догматичной и абстрактной позитивистской географии на путях развития так называемой гуманистической географии, исходящей, в частности, из философии э к-зистенциализм аТуманистическая география ставит во главу угла изучение устремлений, ценностей и целей социальных групп и отдельных людей.

В политической географии гуманистическое направление нашло отражение в концепции жизненного, или освоенного, пространства, определяемого как сфера непосредственного опыта, предшествующего принятию человеком рациональных решений и детерминирующего его мотивации.

У. Развитие мировой политической географии...

'7-2659

257

Сторонники этого подхода считают фундаментальной категорией политической географии чувство самоидентификации с территорией, «государственную идею» (здесь, как мы видим, про изошел возврат на новом витке к классическим положениям Харт-шорна), исторический опыт жизни в общине и общинного самоуправления.

Подходы гуманистического направления в политической географии применяются, в частности, при изучении приграничных зон, политического прошлого других территорий с помощью обновленной концепции политического ландшафта. Под ним понимается отражение нынешней и былой политической принадлежности территории в характере землепользования, планировке и архитектуре зданий, поселений, памятниках, облике улиц и площадей. Элементы-символы политического ландшафта влияют на социализацию людей и формирование регионализма.

Однако использование бихевиоризма, структурно-функционального анализа и других социологических концепций лишь подготовило почву для так называемой «новой» политической географии, родившейся «в недрах» социальной географии,

<< | >>
Источник: В.А.Колосов, Н.С.Мироненко. Геополитика и политическая география: Учебник для вузов. — М.: Аспект Пресс,— 479 с. 2001

Еще по теме 1.2. Мировая и отечественная политическая география: основные концепции и идеи:

  1. В.А.Колосов, Н.С.Мироненко. Геополитика и политическая география: Учебник для вузов. — М.: Аспект Пресс,— 479 с, 2001
  2. Раздел!! ПОЛИТИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ. Теория и практика
  3. Глава 1 РАЗВИТИЕ МИРОВОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ГЕОГРАФИИ И КОНЦЕПЦИЯ ТЕРРИТОРИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ОБЩЕСТВА
  4. 1.1. Объект, предмет и структура политической географии
  5. 1.2. Мировая и отечественная политическая география: основные концепции и идеи
  6. 1.3. «Новая» политическая география: истоки, проблематика, теория
  7. 1.4. Политическая география в бывшем СССР и России
  8. 1.5. Концепция территориально-политической организации общества
  9. § 1. Понимание права в мировой и отечественной юриспруденции
  10. 1. Понятие, структура и основные концепции цивилизации в истории социально-философского знания
  11. 2.4. ОСНОВНЫЕ КОНЦЕПЦИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ. ПОЛИТИЧЕСКАЯ СФЕРА ЖИЗНИ ОБЩЕСТВА