Дискурсивно-стратегический подход к анализу многозначных слов

Процесс жизнедеятельности человека тесно связан с взаимодействием с другим человеком и обществом в целом, которое невозможно без использо­вания языка. Исследования когнитивных аспектов языка за последние деся­тилетия доказали, что во время коммуникации не происходит передачи мыс­ли от говорящего к слушающему, он сам воссоздает информацию, исходя из своего опыта взаимодействия с миром и воздействия на мир.

Развитие этой научной мысли обусловило появление дискурсивно­стратегического подхода, который предполагает изучение значений много­значного слова в сфере дискурса с учетом конкретного временного отрезка, а также условий взаимодействия партнеров по коммуникации.

В современной лингвистике исследованию дискурса посвящено много работ, и следствием такого пристального внимания стало наличие разных подходов. В лингвистическом словаре дискурс рассматривается как целена­правленное социальное действие, участвующее во взаимодействии людей (ЛЭС). Ван Дейк Т. А. определяет дискурс как происходящее в определенный временной отрезок коммуникативное событие между говорящим и слушаю­щем в процессе коммуникативного действия, которое может быть речевым или письменным, может иметь вербальные или невербальные составляющие (Ван Дейк 1998, 1-2). Иными словами, дискурс есть функционирование языка в устном или письменном общении. При этом текстовый дискурс обладает следующими признаками: интенциональность, адекватность, тематичность и информативность, т. е. это акт коммуникации, посредством которого гово­рящий пытается взаимодействовать с собеседником через вербальный канал, он соответствует совокупности нелингвистических обстоятельств, соотно­сится с развиваемой темой и затрагивает минимальное информативное со­держание (Костюшкина 2003, 123).

Применительно к нашему исследованию мы будем рассматривать дис­курс как произвольный фрагмент текста, состоящий из более чем одного вы­сказывания, предикативным центром одного из которых выступает глагол lassen. Как показал эмпирический материал, одного высказывания не всегда бывает достаточно для «правильной» интерпретации вложенной информа­ции. Так, пример:

(3) Ich lasse dich operieren (DG)

можно интерпретировать как ich veranlasse, dass du operiert wirst или как ich erlaube dir, dass du operierst. Первый интерпретационный вариант предпола­гает актуализацию значения «тебе сделают операцию». Учитывая тот факт, что, как правило, человек сам решает, соглашаться на операцию или нет, при такой постановке высказывания речь может идти о ребенке, о пожилом чело­веке или каком-то экстренном случае, так как решение об операции прини­мает другой человек (в данном случае говорящий). Второй вариант интер­претации актуализирует значение «мне сделают операцию» при условии, ес­ли между говорящим и ответственным за проведение операции врачом уста­новлен горизонтальный тип отношений «на ты» (они либо друзья, либо зна­комые или родственники). Как мы видим, с помощью глагола lassen можно представить знания о разных типах ситуаций, которые соответствуют раз­личным последовательностям событий. Таким образом, для более «точной» интерпретации вложенного говорящим смысла мы будем рассматривать зна­чения анализируемого глагола с учетом связанных воедино языковых и не­языковых знаний.

По мнению А.В. Колмогоровой, процесс порождения смысла высказы­вания проходит в четыре этапа. Во-первых, происходит активизация опреде­лённой части образа объекта окружающей среды, в нашем случае события на конкретный вид взаимодействий, с которым говорящий хочет сориентиро­вать слушающего (когнитивный этап). Во-вторых, осуществляется выбор из набора прогнозируемых смыслов наиболее близкого актуальному намерению говорящего (концептуальный этап). В-третьих, говорящий отбирает актанты для данного языкового знака, сочетание с которыми может актуализировать смысл, соответствующий его ориентирующим намерениям (ментально­ситуативный этап).

В рамках нашего исследования мы полагаем, что концептуальные (ментальные) структуры, закрепленные за глагольным знаком, представляют собой когнитивные сценарии и фиксируют стереотипные ситуации внеязы­ковой действительности как повторяющийся динамический процесс, состоя­щий из эпизодов и обладающий набором участников с закрепленными роля­ми (Плотникова 2005, 41).

Следовательно, намереваясь сориентировать слушающего на опреде­ленный тип событийного взаимодействия, говорящий должен активировать в своем сознании когнитивную модель ситуации, а также когнитивный кон­текст, с помощью которого возможно понимание данного глагола. Дальней­ший шаг говорящего предполагает оценку ситуативных отношений между актантами для отбора актуального смысла и выбор коммуникативной страте­гии и тактики.

Речевые стратегии и тактики являются вариантом реализации комму­никативного поведения. Впервые этот термин был употреблен в работе И.А. Стернина «О понятии коммуникативного поведения» и принадлежал к национальному коммуникативному поведению, под которым автор понимал совокупность норм и традиций общения определенной группы людей (Стер- нин 1989).

На сегодняшний день существует несколько различных подходов к определению понятия речевой стратегии. В учебнике О.Я. Гойхмана и Т.М. Надеиной «Речевая коммуникация» речевые стратегии определяются как осознание ситуации в целом и организация воздействия в интересах до­стижения цели общения (Гойхман, Надеина 2001, 208). Достижение комму­никативной цели возможно благодаря совокупности заранее запланирован­ных и реализуемых во время коммуникативного акта ходов говорящим (Клюев 2002, 18). О.С. Иссерс рассматривает речевые стратегии как специ­фические способы речевого поведения, осуществляемые под контролем «глобального намерения» (Иссерс 2006, 104).

Проанализировав научную литературу по данному вопросу, мы при­шли к выводу, что речевые стратегии - это направленная линия поведения, продуманная говорящим или пишущим, основанная на осознании коммуни­кативной ситуации в целом, реализуемая поэтапными речевыми действиями и ведущая к достижению коммуникативной цели в процессе речевого взаи­модействия.

По отношению к участникам диалога и по отношению к принципу ор­ганизации речевого общения речевые стратегии можно разделить на коопе­ративные и некооперативные. К кооперативным стратегиям относят в науч­ной литературе разные типы информативных и интерпретативных диалогов, например сообщение информации или выяснение истинного положения ве­щей. К некооперативным стратегиям причисляют диалоги, в основе которых лежит нарушение правил речевого общения такие, как доброжелательное со­трудничество, искренность, к примеру, конфликты, ссоры, угрозы, проявле­ние агрессии и др. (Граудина 1999).

О.С. Иссерс предлагает свою типологию речевых стратегий, по кото­рой речевые стратегии могут характеризовать конкретный разговор с кон­кретными целями (обратиться с просьбой, утешить и т. п.) или же могут быть более общими, направленными на достижение общих социальных целей (установление и поддержание статуса, проявление власти, подтверждение солидарности с группой и т. д.). В зависимости от степени «глобальности» намерений разграничиваются общие и частные стратегии (Иссерс 2006, 104­109).

В силу многообразия коммуникативных ситуаций создание исчерпы­вающей классификации стратегий представляется весьма затруднительным. Классификация общих коммуникативных стратегий зависит от избранного основания. С функциональной точки зрения, можно выделить основные стратегии (наиболее значимые с точки зрения иерархии мотивов и целей) и те, что способствуют эффективной организации диалогового взаимодействия и оптимальному воздействию на адресата - вспомогательные стратегии.

Реализация плана общения (речевой стратегии) допускает различные способы его осуществления.

Часто при межличностном общении люди имеют несколько целей, ко­торые задают общую стратегию инициатора диалога, ответные стратегии со­беседника определяют тактические ходы общающихся и характер их речевых действий. В зависимости от количества целей или их приоритетности парт­неры по коммуникации на разных этапах взаимодействия корректируют свои речевые действия. Это становится возможным в силу того, что каждая рече­вая стратегия характеризуется набором определенных тактик. Так, для реали­зации кооперативных стратегий речевого поведения используются тактики согласия, одобрения, комплимента, похвалы, предложения, уступки и другие. Стратегии конфронтации или же конфликта могут реализовываться тактика­ми колкости, издевки, упрека, обвинения, оскорбления, угрозы, запугивания, провокации и другими. Существуют двузначные тактики, которые могут быть как кооперативными, так и конфликтными. К таким тактикам относятся ложь, ирония, лесть, подкуп, замечание, просьба, смена темы и другие.

Речевые тактики формируют части диалога, группируют и чередуют модальные оттенки разговора (оценка, мнение, досада, радость и т. п.), вы­полняя тем самым функцию осуществления стратегии речи.

Таким образом, стратегический замысел высказывания определяет вы­бор приемов и средств его реализации, следовательно, речевая стратегия и речевая тактика связаны как род и вид: речевые стратегии определяют линию речевого поведения, а тактики приводят к ее реализации.

Исходя из сказанного, мы приходим к выводу, что дискурсивно­стратегический подход к анализу высказываний с многозначным словом поз­волит, с одной стороны, установить обозначаемые глаголом в сознании обра­зы ситуативных отношений, которые включают в себя представления о ти­пичных взаимодействиях между актантами. А с другой стороны, указанный подход дает возможность установить стратегические модели употребления данного языкового знака с учетом того или иного воздействия на собеседни­ка для достижения определенной цели или для понимания такого воздей­ствия, осуществляемого говорящим с помощью данного слова в том или ином контексте.

1.3.