ПРИЛОЖЕНИЕ 1 РЕФЛЕКСИЯ НАЦИОНАЛЬНОГО В МАССОВОМ СОЗНАНИИ
Россия - это суперэтнос, многонациональный народ, населяющий 1/8 часть территории планеты. Политологи считают, что она находится на стадии формирования этнонации, хотя несовершенство российского федерализма серьезно препятствует развитию этого процесса, как это показано в главе I, §3. Логично поставить вопрос: в каком качестве Россия представляется среднестатистическому соотечественнику? На этот вопрос можно ответить, только на основе социологического анализа этнического образа России в массовом сознании ее населения. В годы социалистического эксперимента сложился весьма односторонний подход к исследованию межнациональных отношений. Изучались (и пролонгировались) главным образом позитивные моменты национального взаимодействия, различные проявления интернационализма и сближения наций (с ориентацией на их слияние в перспективе). Все, что выходило за рамки позитивного, обрекалось, по существу, на замалчивание как минимум. При этом самой существенной, на наш взгляд, была не попытка построить интернациональную общность тогда, когда цивилизационный скачок, необходимый для ее возникновения, еще не был совершен. Это было оправдано политически и дало определенный социальный результат. Более серьезной ошибкой мы считаем игнорирование этнологического подхода в политической трактовке межнациональных отношений. Так, все, без исключения, этносы Союза назывались нациями, хотя у нас есть и этногруппы на племенной основе, и народности, и нации (хотя в упомянутой книге И. Петровой говорится, что русская нация находится в стадии становления, мы все же считаем этот и подобный народы сформировавшимися нациями). Неудивительно, что в условиях начавшейся перестройки, обнажившей многие старые, «незамечаемые» длительное время проблемы, с одной стороны, и вызвавшей к жизни новые, с другой, явно обозначилась «теоретическая неготовность» исследователей к изучению и анализу новых реалий. Подъем национального самосознания, сопровождавшийся ростом напряженности и конфликтности в межнациональных отношениях, появление центробежных тенденций, наконец, развал Союза поставили перед учеными серьезные вопросы, на которые нужно было дать ответы, не только объясняющие причины сложившейся новой ситуации, но и позволяющие выйти из нее с наименьшими для общества потерями. В короткие сроки резко возросли масштабы исследовательской работы в этой области, были проведены крупные социологические, социально-психологические, этнополитические, этнодемографические и т.д. исследования, которые позволили получить значительный объем информации. Характерной особенностью методологии социологических исследований (проведенных в это время), обеспечившей достоверность, полноту и доказательность получаемой первичной информации, явилось рассмотрение межнациональных отношений в широком социальном контексте, дающем возможность увидеть их зависимость от доминирующих в обществе процессов, избежать односторонности и предвзятости при их анализе. Мы согласны с В. Ивановым, когда он пишет: «Рассмотрение межнациональных отношений вне такого рода связи и обусловленности, а тем более как некоего фактора, определяющего содержание важнейших социальных процессов, способно лишь исказить действительную картину складывающейся ситуации и привести к неверным умозаключениям. Как бы ни была велика роль национальных образований, национальной идеи в общественной жизни, они всегда исторически обусловлены и вплетены в ткань социальных процессов, зависят от общего состояния социума. Что характерно для общества в целом, характерно и для отношений между национальными (этническими) группами». К этому необходимо добавить только, что существует и обратная связь в системе. Без учета этнических процессов, социальные изменения могут натолкнуться на непредвиденные взрывы и общественные катастрофы. Нынешнее состояние российского общества является не только результатом предыдущих исторических этапов его функционирования и развития, но и непосредственным следствием перестройки и последующего реформирования. Именно последнее отложило самый существенный отпечаток на все сферы общественной жизни. Есть достаточно оснований утверждать, что итогом осуществленных в стране преобразований явился, говоря словами С. Кара-Мурзы, «цивилизационный слом», т.е. поворот российского общества к другому общественно-политическому строю, другой системе ценностей. Этот поворот был осуществлен посредством реализации концепции «шоковой терапии» в экономике и концепции «атомизации» людей (борьбы всех против всех) в социальной, политической и духовной жизни. В перспективе это может привести к еще большей конфронтации, «братоубийству» и «череде революций». Формирование конкурентной среды в условиях экономического кризиса, насаждение социального эгоизма и индивидуализма вопреки российским ценностям - коллективизму, соборности, социальной справедливости - означает не что иное, как разрушение российского менталитета, деградацию мотивационного потенциала общества. Все это вместе взятое ведет к трансформации системы общественных отношений, в том числе и отношений межнациональных. Обособление, противопоставление, отчуждение одной национальной (этнической) группы от другой приобретает значительные масштабы. Такой положительный сам по себе момент, как рост национального самосознания, интереса к истории и культуре своего народа, национально-государственному устройству в прошлом и настоящем, приобретает явно негативный характер. Национальная идея, будучи взята на вооружение национальными элитами в их борьбе за власть, все чаще превращается на практике в национализм и сепаратизм, под воздействием которых национальная консолидация приобретает гипертрофированные формы, противопоставляется тенденции к межнациональной интеграции, создавая тем самым явную угрозу государственной целостности России. В специально принятых декларациях, в конституциях некоторых республик Российской Федерации положение об их суверенитете нашло соответствующее закрепление. Более того, идея суверенитета получила значительную поддержку в этих республиках, причем не только со стороны представителей титульных наций, что было зафиксировано в ряде социологических исследований, проведенных в последние годы. Вместе с тем среди определенной части представителей титульных наций (главным образом, интеллигенции) зафиксированы усиление претензий на власть и пользование разного рода привилегиями. Этот явно бесперспективный путь этнонационалистического обособления не встретил своевременного и обоснованного теоретического противодействия. Подобного рода реакционно-утопические идеи , оставшись без должного внимания, привели к откровенной политике сепаратизма и национального отчуждения в некоторых субъектах федерации, что ведет к экономической и политической дезинтеграции страны. В научной литературе и публицистике предлагаются разные пути решения возникающих проблем, в том числе и с учетом опыта европейских стран. Представляет определенный интерес приводимая в этой связи система аргументов. В частности, речь идет о том, что по переписи 1989 г. в РФ 81,5% населения составляли русские. По предварительным данным переписи 2002 г. их доля, очевидно, увеличилась и продолжает увеличиваться из-за вынужденных миграций. Сравнение РФ с другими странами позволяет увидеть, насколько она выглядит действительно многонациональной. Так, французы составляют около 82% населения Франции, англичане - 77% населения Великобритании, испанцы - 70% населения Испании, но никто не считает, что в этих странах есть какие-то другие суверенные нации, кроме французов, англичан, испанцев, хотя там тоже имеются свои проблемы). Подобная аргументация представляется нам крайне неубедительной, поскольку и русский этнос имеет свои особенности формирования (см. параграф 1 главы I данной работы), и другие этносы имеют территориальные истоки именно в России, тогда как полиэтничность Западной Европы во многом обеспечивается мигрантами (кроме Испании). Что же представляет собой нерусское население России? 36% нерусских принадлежит к народам из других республик бывшего СССР (украинцы, белорусы, армяне, азербайджанцы и т.д.), либо из стран дальнего зарубежья (немцы, греки, поляки и т.д.). Перед ними проблема государственного суверенитета не стоит. Еще около 7з нерусских (28,5%) живут вне пределов своих национальных образований и, следовательно, не проявляют императивного устремления к суверенитету. Остается немногим более 1/3 (35,5%) нерусских, живущих в своих национальных образованиях и реально претендующих на суверенитет. Но они составляют всего-навсего 6,6% населения России. Именно такая доля людей нерусской национальности проживает в национально-территориальных образованиях (Татарстан, Башкортостан, Чечня, Саха, Мордовия, Карачаево-Черкесия, Кабардино-Балкария и т.д.). В любой западноевропейской стране с требованиями государственного суверенитета такой малой части населения, скорее всего, никто бы считаться не стал, в силу указанных причин, и кончилось бы это элементарным силовым подавлением, как это делает в настоящее время Великобритания в Ольстере или Испания в Стране басков. Кстати, в США проживает 5 млн. считающих себя немцами (в РФ - 500 тыс.), но суверенитета никто не требует. Таким образом, сложившаяся у нас ситуация весьма отличается от западных образцов. Но есть соблазн пойти по западному пути. Есть даже попытки это сделать. Но делать этого нельзя. И не только потому, что наш российский менталитет не позволяет не считаться с чаяниями других народов. Это было бы чревато серьезными последствиями, жестокими конфликтами и даже войнами. Выдающийся русский философ Г. Федотов писал: «Россия не Русь, но союз народов, объединившихся вокруг Руси. И народы эти уже не безгласны, но стремятся заглушить друг друга гулом нестройных голосов. Для многих из нас это еще непривычно, мы с этим не можем 1римириться.Если не примиримся.., то останемся в одной Великороссии, т.е. Россия существовать не будет». В решении национальных проблем нужно раз и навсегда сказаться от диктата и силовых приемов. Они только создают видимость решения проблем, загоняя их внутрь. Тем более опасно насилие в любой форме и потому, что оно рождает ответное насилие, возвращая все на круги своя. Возросшая актуальность проблем национального самоопределения и реального суверенитета национально-государственных образований в составе Российской Федерации получила специфическое преломление в «русском вопросе».Его особую значимость для межнациональных отношений в России отмечали многие исследователи. Характерно в этой связи высказывание Р. Абдулатипова, отметившего, в частности, что «невозможно не только практически решить, но даже правильно подойти к проблемам межнациональных отношений, не осознав, что основная среди них - это русский вопрос». Яркий пример - события в Карачаево-Черкесии 1999 года, когда обе враждующие группировки борются за русскую общину республики, справедливо полагая, что именно мнение русских поставит точку в затянувшемся конфликте. В КЧР проживает 32% карачаевцев, 17% черкесов и 42% русских ( всего славян 47%). Озабоченность положением русских, как в России, так и в ближнем зарубежье проявляют сегодня многие исследователи, обращая при этом, в первую очередь, внимание на их роль во всей общественной жизни. Однако, их социальное самочувствие за последние годы значительно ухудшилось. Возросла тревожность сознания русской части населения в регионах России, не говоря уже о странах ближнего зарубежья, где права русских и русскоязычного населения нарушаются самым откровенным образом. Все в большей мере русские попадают в положение вынужденных мигрантов или установятся заложниками в разного рода политических играх. Многоаспектность и сложность проблемы русских вызвали к жизни обширную литературу и большое разнообразие взглядов и подходов к ее решению. Есть и весьма экстравагантные среди них. Так, можно сегодня встретить утверждение одних о том, что русские в своей массе вообще не вписываются в технотронную цивилизацию XXI века; других - что вписываются, но не все. Появился даже специфический термин «новые русские» для обозначения тех, кто уже вписался в нынешний истеблишмент и демонстрирует способность не только выжить, но и преуспевать. В ряде исследований и публикаций обращается внимание на недопустимость игнорирования такого явления, как рост национального самосознания и патриотических настроений среди русских. Демократы не учли, - отмечает Н. Кейзеров, - что патриотические чувства и уязвленное национальное сознание нельзя унижать и оскорблять безнаказанное. Но зато это учли в ходе предвыборной борьбы за парламентские мандаты представители других партий. Многие из них откровенно паразитируют на про-русских настроениях, возводя их в культ и отрывая, тем самым, от сущностной основы. Не замечать законных требований русских больше недопустимо. Но и реакция на эти требования должна быть адекватной. Нельзя согласиться с другого рода крайностями, когда некоторые пекущиеся о благополучии русских теоретики и публицисты. Предлагают ни много, ни мало - создать в составе России Русскую Республику, дабы русские тоже почувствовали себя независимыми и суверенным. Здесь стоит напомнить, что первым шагом в развале Союза было создание Российской Компартии в составе КПСС. Как бы ни была заманчива сама по себе национальная идея, Россия не может пойти по пути, на который все в большей степени становятся другие бывшие республики Союза. Для многонациональной России наиболее перспективна в плане интеграционном не национальная принадлежность, а принадлежность к российскому государству, идентификация с государственной общностью. Здесь возможна аналогия с ситуацией в США, о которой известный американский историк Артур Шлезингер сказал: «Большинство из родившихся в Америке членов групп меньшинств, как белых, так и небелых, считают себя, прежде всего, американцами и лишь потом — членами той или иной этническое группы». У россиян есть достаточно исторических и иных оснований для подобного утверждения. Их утрата имела бы трагические последствия. Россия должна стать демократической федерацией, с равноправными субъектами, обладающими значительной самостоятельностью и самоуправлением, но, конечно, без выхода из состава федерации. При всех своих недостатках, нынешняя Конституция РФ создает определенные правовые предпосылки для сохранения государственной целостности России и оптимизации отношений Центра с регионами, межнациональных отношений в целом. Но как реально сложатся отношения внутри регионов между разными национальными этническими группами, покажет будущее. Чтобы предвидеть возможные коллизии и конфликты, нужно в больших масштабах, чем прежде, обладать достаточно полной информацией о состоянии массового сознания, в первую очередь, учитывая сложившиеся и доминирующие в нем оценки и представления, связанные с проблемами этнических оснований федерации. Характерной особенностью последнего времени стала миграция русских не только из бывших республик Союза, но и из республик в составе Российской Федерации. Так, возросшие масштабы вынужденной миграции в Дагестане привели к уменьшению доли русских в населении республики с 1989 по 1993 гг. с 9,2% до 7% . Мы считаем, что это - одна из причин нынешней обстановки в этой республике. Свою негативную роль сыграло то, что изучение общественного мнения по национальным вопросам в республике, если и проводилось, то не имело «выходов в практику». От сведений об изменениях в умонастроениях людей просто отмахивались, но даже тогда, когда они явно неадекватны, не учитывать их нельзя. Как верно заметили американские исследователи Роджер Фишер и Ульям Юри, «причиной конфликта являлся не объективная реальность, а происходящее в головах людей. К межнациональным конфликтам это относится в полной мере, ибо в них, как правило, имеет место не только неадекватное отражение реальности, но и элементы иррационального, стихийно-спонтанного, разрушительного. Предвидеть такого рода проявления невозможно, не изучая состояние массового сознания, предшествующего конфликтам. Что характеризует сегодня массовое сознание, обращенное к межнациональным отношениям? Какие сегодня доминируют оценки и представления? Социологические исследования состояния массового сознания, проведенные в последнее время, позволяют зафиксировать некоторые общие для большинства национальных групп оценки и представления, возникшие как отражение социальных реалий. Общей тенденцией, зафиксированной в ходе массовых опросов, является озабоченность значительного количества опрошенных респондентов состоянием межнациональных отношений в регионах, ростом напряженности и даже конфликтности. Тенденция эта проявляется в разной степени: в одних регионах она выражена сильнее, в других - значительно слабее. Так, социологическое исследование, проведенное в 2003 г. в Москве, показало, в частности, что наличие напряженности в межнациональных отношениях отметили в целом по массиву 45,9% опрошенных (в 1998 г. -33,9%), сильную межнациональную напряженность, чреватую конфликтами отметили 22% опрошенных (в 1998 15 - 17%). Более других обеспокоенность этим высказали евреи, затем украинцы и русские. Сходная картина и в других регионах. Так, в Черкесске в 2000 г. наличие межнациональной напряженности отметили 47%, возможность конфликтов -11% (несколько меньше, чем в 1997 г.), а в ходе мониторинга в августе 1999 г. эта цифра возросла до 83% (!). Наибольшую озабоченность состоянием данной сферы высказали русские, 55% из которых считают вероятным конфликты на национальной почве. Именно эти 55% оказались правы - в сентябре в Черкесске прозвучали первые выстрелы. Среди автохтонного населения подобную оценку разделяли: Народность 1999 г. 2003 г. карачаевцы 3% 67% абазины 7% 83% ногайцы 5% 48% черкесы 6% 86% В Ставрополе отметили наличие межнациональной напряженности в 1992 г. 47% опрошенных, возможность конфликтов - 15%, в 1999 г., соответственно, 86% и 46%. Несколько выделяется в лучшую сторону ситуация в Кабардино-Балкарии, где 70% опрошенных оценили межнациональные отношения как стабильные (без напряженности). Характерно, что в 1996 г. 50% респондентов давали подобную оценку. Но, вместе с тем, 15% опрошенных отметили наличие межнациональной напряженности. Только 7% полагает, что в Нальчике налицо сильная межнациональная напряженность, чреватая конфликтами. Среди ведущих национальных групп (русские, балкарцы, кабардинцы) есть некоторый «разброс» мнений. Наиболее тревожными выглядят оценки состояния межнациональных отношений среди кабардинцев (19%). С 2000 г. состояние в КБР более стабильное. Представляют значительный интерес масштабы распространения в массовом сознании негативных национальных стереотипов. В исследовании, проводившемся в 2002-2003 гг. в Петрозаводске, Москве, Оренбурге, Уфе, Ставрополе, Черкесске, Нальчике, Махачкале. Улан-Удэ, Якутске, Абакане, Ростове-на-Дону, Пензе, Челябинске, Чите (при финансовой поддержке Российского Фонда фундаментальных исследований), ежегодно по представительной для регионов выборке опрашивалось взрослое занятое население в его социально-профессиональном и национальном разрезе. В среднем ежегодно число опрошенных составляло около 7 тыс. О результатах проведенных исследований сообщалось в публикациях «Социологических исследований» (2002. № 4; 2003 № 7, 2004. №1), «Этнополиса» (2003 № 1, № 6, ) «Социально-политического журнала» (2003. № 4, 2004 №2), «Юрист» (2003 №3) и других. Среди наиболее многочисленных национальных групп Москвы национальную предубежденность проявили: украинцы, затем русские и евреи. Интересно, что самая низкая степень национальной предубежденности во всех национальных группах у лиц старших возрастов. Так, если в группе опрошенных в возрасте до 18 лет ее испытывают 69%, то в группе 56—60 лет только 25%. В качестве национальных групп, в отношении которых существует неприязнь, были названы - азербайджанцы, армяне, грузины, а поскольку вопрос был открытым, некоторые просто писали — «люди кавказской национальности». Нам было интересно, что думают по этому поводу эти самые «люди кавказской национальности». В 2003 г. нами был проведен опрос населения региона КМВ. Вот как распределились ответы. 1. С представителями каких национальностей Вы хотели бы проживать в одном субъекте Федерации? Выбранные национальности русские карачаевцы черкесы абхазы ногайцы русские 97% 27% 12% 12% 27% карачаевцы 53% 98% 16% 14% 43% черкесы 43% 7% 92% 89% 12% абхазы 11% 3% 76% 100% 18% ногайцы 86% 54% 32% 5% 88% 2. Представителей каких народов Вы считаете инициаторами этнических конфликтов на Северном Кавказе? Русских Чеченцев Карачаевцев Черкесов Евреев Запад Другое Русские 27% 87% 1% 6% 12% 56% 7% Карачаевцы 18% 56% 0% 18% 15% 36% 21% Черкесы 21% 11% 24% 0% 7% 8% 11% Абазины 29% 4% 32% 0% 3% 6% 17% Ногайцы 12% 16% 2% 3% 5% 27% 34% Мы не спрашиваем в своем опросе о том, какая национальность вызывает у наших респондентов наиболее негативную реакцию, поскольку считаем, в отличие от упоминавшихся авторов российского исследования, этот вопрос некорректным, неэтичным и провоцирующим национальную рознь. При анализе ответов следует отметить ситуацию, в которой проводился опрос - обострение отношений между карачаевцами и черкесами, а также небезынтересный факт того, что русские, в отличие от других национальностей Северного Кавказа, проявили наибольшую критичность к самим себе, граничащую с «этническим мазохизмом». Мы объяснили это кризисом патриотизма в русской нации, о котором много писали в последнее время. Как показали события последних лет, самыми активными участниками межнациональных конфликтов обычно выступает молодежь, которой удобно манипулировать в связи с ее недостаточным социальным опытом, легкой внушаемостью, излишне эмоциональной оценкой событий и реакцией на них. Назревание конфликтных ситуаций выясняется не только через восприятие молодежью текущих событий, но и через выявление национальной предубежденности. Так в российском исследовании на тот же вопрос о неприязни к отдельным национальностям отвечали студенты. От 20% до 40% (в разных регионах) опрошенных ответили на него утвердительно. Адрес неприятия практически тот же. Среди студенческой молодежи неприязненное отношение вызывают главным образом не особенности быта или образа тех или иных этнических групп, а характер деятельности их представителей, обеспечивающий достижение ими материального благополучия. В отличие от общероссийского исследования, проведенный нами опрос студентов Кисловодского филиала Московского института Дружбы народов, показал высокую степень лояльности к лицам всех национальностей. Тем не менее, ограничения, которые наши студенты хотели бы ввести в процессе обучения - это разделение студентов на группы по конфессиональному признаку с одновременным введением курса основ соответствующей религии. Значительное распространение в массовом сознании в разных регионах получило мнение о том, что есть в настоящее время национальные группы, имеющие более высокий жизненный уровень, чем все остальные. В Москве так, например, думают 55% респондентов. В качестве наиболее «благополучных» называют представителей Кавказа (34% опрошенных), евреев (5%), русских и украинцев (0,6%). В нашем опросе мы с таким делением не сталкивались. Студенты четко определили, что «богатые» и «бедные» есть у любого народа. По аналогии с русскими распространены даже выражения «новый карачаевец», «новый черкесе» и т.п. Активно функционирует в массовом сознании представление об ущемленности национальных интересов различных этнических групп. О полном игнорировании национальных интересов заявили 22,9% евреев, 14,9% украинцев, 14,7% русских в ходе всероссийского исследования. Мы получили сопоставимые результаты. Добавим только, что ущемление национальных интересов отмечают 21% карачаевцев, 34% черкесов, 42% абхазов и 7% ногайцев. Следует указать, что значительная часть опрошенных отметила: в повседневной жизни им приходится сталкиваться с разного рода фактами нарушения национальных приоритетов, национального достоинства, наличием предрассудков, хулиганскими проявлениями на национальной почве и т.д. Здесь на первое место вышли: неприязненное отношение к жителям других республик бывшего Союза, занимающихся торговлей, и неприязненное отношение к людям других национальностей, приезжающих на работу и постоянное место жительства в Москву (соответственно 44% и 21,3%). Интересно, что аналогичные результаты мы получили по Пятигорску и Кисловодску, причем, национальный состав респондентов был весьма пестрым. Здесь уже можно говорить не о национальных, а о региональных интересах. Несомненный интерес представляют мнения и оценки респондентов по вопросу о паритете прав различных национальных групп (титульных и нетитульных). Так, 67% опрошенных в Нальчике выразили несогласие с утверждением о том, что представители коренной национальности должны иметь преимущества по отношению к людям их национальностей. Однако 14% (в целом по массиву) согласились с этим положением; среди представителей титульных наций этот процент оказался значительно больше (39% кабардинцев и 26% балкарцев). Высок уровень их претензий к местным властям. Так, 50% балкарцев и 47% кабардинцев считают, что местные органы управления в своей работе лишь частично учитывают их интересы, а 5% и 9% (соответственно) полагают, что их интересы полстью игнорируются. В Ставрополе только 11% опрошенных (в целом по массиву) считают, что национальные интересы учитываются полностью в работе ставропольских властей, 24% полагают, что они учитываются лишь частично, а 15%, что полностью игнорируются. В Карачаевске считают, что интересы своих национальных групп в деятельности властей учитываются полностью - 37% русских, 40% карачаевцев, 10% черкесов; частично - соответственно, 23%, 17%, 30%; полностью игнорируются - соответственно, 1%, 3%, 4% опрошенных. Конечно, вопрос о том, что думают жители разных регионов страны о причинах национальной напряженности, представляет особый интерес. В течение 3-х последних лет исследователи фиксировали, что на первое место респонденты в большинстве регионов ставят в качестве причины ухудшение экономической ситуации. Однако в 2003 г. в структуре восприятия причин межнациональной напряженности произошли некоторые изменения. С одинаковой значимостью в большинстве регионов оценено влияние двух факторов: и экономического, и политического, а в ряде случаев (например, на Северном Кавказе) - политический фактор в качестве детерминирующего межнациональную напряженность вышел на первое место. Так, например, в Черкесске в качестве основной причины возникновения межнациональной напряженности 61,5% опрошенных назвали политическую нестабильность, в Карачаевске - 43% - ошибки в национальной политике (ухудшение экономической ситуации - 34%). Значительно чаще, чем в прошлые годы среди причин, вызывающих межнациональную напряженность, респонденты в 2003 г. называли миграцию. В Ставрополе она даже вышла на первое место: 47% опрошенных назвали именно эту причину (в 2003 г. - 17%). При определении системы мер по гармонизации межнациональных отношений, как на федеральном уровне, так и на региональном, очень важно своевременно обратить внимание на такое тревожное явление, как нарастание экстремизма в массовом сознании. Об этом, в частности, говорит факт, зафиксированный в ходе телефонного опроса москвичей еще в октябре 2001г. На вопрос о способах улучшения межнациональных отношений и снижения межнациональной напряженности на первое место вышел ответ: очистить Москву от приезжих (39% от числа опрошенных). Следует также признать, что проведенная в Москве «этническая чистка» имела и продолжает иметь значительное число сторонников. Но нельзя не думать и о последствиях этого акта, о возможной реакции в других республиках бывшего Союза по отношению к проживающим там русским. Принятие подобного рода решений без предварительной научной экспертизы чревато непредвиденными результатами. В наших исследованиях сторонники «этнической чистки» региона обнаружились, в основном, на КМВ, причем, среди них были представители практически всех проживающих там национальностей. Здесь мы опять имели дело со смешением в массовом сознании региональных и национальных приоритетов, что достаточно типично для уникальных регионов страны, к которым относятся курорты. На второе место по числу ответов вышли предложения по улучшению социальной ситуации в городе и наведению должного порядка (33% опрошенных), улучшению экономического положения москвичей (15%), а уже затем назывались такие меры, как создание национальных школ, активизация работы национально-культурных обществ, издание газет, журналов, выпуск телевизионных передач на национальных языках (от 2% до 8%). В нашем исследовании эти ответы распределились обратно пропорционально результатам московского опроса. Первоочередные меры по стабилизации межнациональных отношений опрошенные в столице Кабардино-Балкарии Нальчике видят, например, так. На первое место вышли предложения усилить борьбу с проявлениями национализма и шовинизма (52% опрошенных), на второе - обеспечение реального экономического суверенитета (33%), далее - определение политического статуса (15%), создание национально-культурных центров, решение проблем миграции. Эти различия в приоритетах имеют региональный характер и должны быть отражены в процессе дифференциации национальной политики. Гармонизация межнациональных отношений, укрепление многосторонних связей между разными национальными (этническими) группами зависят во многом от отношения россиян к сохранению единства и целостности российского государства. В этой связи интересно распределение ответов на вопрос «Согласны ли Вы с тем, что целостность России нужно сохранить любой ценой?» Кисловодск Черкесск Карачаевск Нальчик 62,8 56,7 74,4 60,2 Согласен 34,2 16,4 13,2 19,7 Не согласен 18,4 26,9 12,5 19,3 Затрудняюсь ответить По результатам социолгического исследования, проведенного в 2001-2002 г. в Москве, Оренбурге, Петрозаводске, Ставрополе, Уфе, Улан-Удэ, Черкесске, Якутске от 60% до 80% опрошенных в регионах высказались против права выхода республик (краев, областей) из состава Российской Федерации. В 2003 г. ситуация несколько изменилась в сторону более лояльного отношения к этому праву, но тенденция в целом сохранилась. Так, в Москве 53% опрошенных высказались против подобного права («за» - 27%), в Ставрополе «против» - 44% («за» - 37%). Около 20% и в том, и в другом городе затруднились ответить на данный вопрос. Повсеместно, как правило, преобладает оптимистическое представление о будущем России . В этом видна надежда на благоприятное течение событий, т.е. отражающее объективную потребность в интеграции и единении всех проживающих на территории России народов, придти к которому можно только на основе согласия и взаимной поддержки. Даже в свете событий 1999 г. в Карачаево-Черкесии мы получили более 60% положительных ответов на вопрос о сохранении целостности России (при почти 30% затруднившихся ответить). Будет ли это согласие - время покажет. Ясно, что само по себе оно не придет, что остаются нерешенными многие проблемы, что в массовом сознании уживаются весьма противоречивые оценки и представления, которые могут в определенной ситуации резко измениться в ту или иную сторону, как это случилось в августе 1999 г. в КЧР. Но все-таки больше шансов на то, что в межнациональных отношениях возобладают не эмоции, взаимные претензии и недоброжелательство, а здравый смысл, основывающийся на большом историческом опыте плодотворного сотрудничества и взаимопонимания народов, на объективных потребностях нынешнего бытия. В настоящее время особенно остро ощущается отсутствие эффективной идеологии, способной не только объективно оценить сложившуюся весьма сложную ситуацию в стране, но и предложить достаточно обоснованные и разделяемые большинством населения цели. В основу подобной идеологии могли быть положены принципы демократического федерализма, национального согласия, межнациональной консолидации и интеграции во имя главной цели: возрождения великой российской державы. Эта цель может стать главенствующей для всех россиян независимо от их национальности. В ее достижении особую роль должна сыграть интеллигенция - как русская, так и национальная. Именно она способна возглавить движение за новую интеграцию, предполагающую деполитизацию межнациональных отношений и перенесение центра тяжести в решении вопросов национального самоопределения и суверенитета в область культуры (а не политико-государственного устройства и экономики). Ее усилия поняты и поддержаны большинством россиян, испытывающих на себе в полном объеме все тяготы глубочайшего кризиса, поразившего страну, кризиса, преодолеть который можно только всем вместе. Особая роль интеллигенции определяется еще и тем, что любое политическое решение в области национальных отношений может быть выработано и реализовано только на научной основе. Создание этой основы и есть первая задача интеллигенции. Все сегодняшние дискуссии по поводу самоопределения и суверенитета этнических групп России, по поводу Федерации, по поводу напряженности в межэтнических отношениях - являются, по сути, лишь сторонами одной и той же проблемы - проблемы формирования наций внутри страны и собственно России как нации-государства. В России так и не закончился процесс формирования национальной государственности после распада СССР. Этот процесс имеет в наших условиях свои специфические особенности, принципиально отличающие его от аналогичных процессов в других странах в пору, когда тем приходилось решать сходные проблемы. Современные национальные государства («нации-государства») на Западе складывались, как известно, в начальный период трансформации традиционных обществ в индустриальные и оказались той политической формой, которая в наибольшей степени отвечала задачам такой трансформации. Универсализация и рационализация языка и культуры в целом, преодоление локального, замкнутого характера последней, свойственного традиционным общностям, способствовали становлению институтов современной рыночной экономики и политической демократии, равно как и историческому самоутверждению современной бюрократии, осуществляющей функции государственного управления в соответствии не с обычаем, а с нормами права. Задачи, решавшиеся на Западе национальными государствами, в России взяло на себя «государство-империя», принявшее в XX столетии советскую форму. И частично ему это удалось (о цене мы сейчас не говорим): страна осуществила индустриализацию и урбанизацию, специфическим образом рационализировав культуру (в том числе и посредством ее идеологизации) и придав русскому языку общеобязательный государственный статус. Однако «имперский» способ решения исторических проблем, натолкнулся, в конце концов, на свои естественные пределы. Индустриализация и урбанизация, осуществленные насильственно-административными методами в режиме перманентной чрезвычайщины, оказались неспособными обеспечить устойчивое функционирование и саморазвитие системы в обстоятельствах обычных, нечрезвычайных (не говоря уже о том, что в силу глубокой укорененности традиционалистских установок в менталитете многих советских народов индустриальная модернизация оказалась в ряде регионов незавершенной). Чтобы справиться с этими задачами, коммунистический режим в последние десятилетия своего существования предпринял ряд мер, призванных обеспечить создание некоего исторического синтеза «имперской» и национальной форм государственности (массовые переселения русских в союзные республики, русификация школьного образования и т.п.). Но попытка, как известно, не удалась. И дело даже не в том, что русификация вызвала недовольство национальной интеллигенции бывших союзных республик: на «низовом» уровне к ней относились, как правило, вполне терпимо. Дело прежде всего в том, что система столкнулась с неэффективностью и исторической бесперспективностью насажденного ею типа экономической и политической культур. Предпринятые же в середине 80-х годов попытки изменить их, сохранив «имперскую» форму, очень быстро выявили неустойчивость самой этой формы, ее неспособность сочетаться с нормами и механизмами, выработанными в других странах в ходе становления современных национальных государств. Приступая лишь сегодня к формированию нации и национальной государственности, Россия имеет в своем активе ряд важных предпосылок, которых не было в пору решения аналогичных задач на Западе (индустриализация и урбанизация, а также определенная рационализация культуры стали в советский период фактом). В то же время советская эпоха оставила нам в наследство целый ряд других трудноразрешимых проблем: наличие национальных республик в составе России, претендующих на создание собственной государственности; государственная неконсолидированность русского народа, оказавшегося, помимо всего прочего, по разные стороны новосозданных государственных границ; и, что самое существенное, необходимость осваивать современную экономическую культуру, зачатки которой были вытравлены коммунистическим режимом, причем осваивать ее в условиях урбанизированного общества, - задача, не имеющая исторических прецедентов. После ликвидации СССР, болезненно воспринятой российским обществом, государственное сознание россиян пребывало как бы в промежуточном состоянии: большинство населения отдавало себе отчет в том, что распавшееся государство в прежнем его виде не восстановимо, но не могло сразу примириться с тем, что новая российская государственность отныне распространяется лишь на территорию РФ. Сознание искало некий компромисс между «имперским» прошлым и «постимперским» настоящим. Только этим можно объяснить, почему в массовых представлениях приоритетным направлением государственного строительства выступало в то время не укрепление вновь возникшего государства, а упрочение СНГ. Однако уже к концу 2002 г. настроения начали меняться: по мере того, как в большинстве бывших союзных республик нарастали трудности и экономическая зависимость новосозданных независимых государств от России становилась все более явной, образ СНГ тускнел, а на первый план выходила идея укрепления национальной государственности. Первое, что обращает на себя внимание в переменах в массовом сознании - доминирующая ориентация на традиционные ценности при относительно сдержанном отношении к советским и более, чем сдержанном -к западным. Было бы неверным, однако, трактовать полученные данные как свидетельство массовой предрасположенности к этническому национализму. Сами по себе они лишь показывают, что образ нации и государства люди предпочитают искать не в зарубежном настоящем и не в советском прошлом, а в более глубинной отечественной традиции. Вместе с тем они свидетельствуют о ненайденности и поиске этого образа: сознание россиян все еще пребывает в стадии отмежевания, отталкивания и от советского опыта, которое началось во времена Горбачева, и от опыта мирового, что вызвано разочарованием в возможностях пересадки на отечественную почву западной культуры. Но отмежевание не означает преодоление: последнее предполагает не только разрыв, но и преемственную связь с прошлым (в данном случае - советским), не только осознание своей непохожести на других, но и открытость к иному, готовность и способность к его освоению. Только при таком условии «почвенность» продуктивна и перспективна; в противном случае она сама беспочвенна. Огромную роль при этом играет отношение всех составляющих Россию этносов к титульной нации и болезненное осознание того, что нацией как таковой она пока не стала. Среди характерных черт русского народа опрошенные нами обычно называют, в первую очередь, «готовность переносить трудности и испытания. Если учесть, что второй по значимости отличительной чертой русского народа представители всех групп назвали «готовность к защите отечества любой ценой», а третьей - «славное прошлое, героическую историю», то в нынешней самоидентификации русских и их идентификации другими этническими группами нетрудно обнаружить следы прежнего «оборонного сознания» (в этом смысле может быть истолкован и относительно высокий рейтинг «воли к свободе, независимости»). Но и оно уже размыто и аморфно и не наполнено никаким современным «оборонным» содержанием. Более того, события на Северном Кавказе, в Чечне превратили его в болезненно-неполноценное. Его остаточные проявления - это выраженная традиционным языком тяжесть нынешних социально-экономических проблем, вызывающая обеспокоенность судьбой страны и населяющих ее народов (в том числе и русского), но отнюдь не проявление предрасположенности к героическому противостоянию кому-то и чему-то, к поиску врагов и борьбе с ними во имя «русской» или какой-либо иной идеи. Что же в такой ситуации можно сказать об идеологии строительства русской нации и российской государственности, апеллирующей к «высшим смыслам и ценностям», «приоритету духовного над материальным» и тому подобным вещам? Во-первых, она игнорирует реальное состояние сознания российского общества, причем не отдельных его групп, слоев и прослоек («обывательских», «обмещанившихся», «вестернизированных» и т.п.), а подавляющего большинства этнических субъектов. Во-вторых, она означает некритическое перенесение модели развития страны периода большевистской индустриализации, т.е. специфической отечественной модели трансформации традиционного общества в урбанизированное (в тот период надличные смыслы и ценности, предполагающие «приоритет духовного над материальным», действительно играли важную и еще не до конца оцененную роль), в современные условия, когда речь идет о процессах совсем иного порядка - о переходе от особого типа индустриального общества к обществу постиндустриальному. В-третьих, она предполагает, хотят того ее сторонники или нет, реанимацию «оборонного сознания», которое и являлось смысловым ядром надличной коммунистической идеи в советской России первых десятилетий ее существования. Оборонное же сознание можно реанимировать (это, в-четвертых) только при перерастании нынешнего кризиса в катастрофу, что вполне отвечает духу революционной версии рассматриваемой идеологии и совершенно не сочетается с версией эволюционной (что приверженцы последней не хотят ни признать, ни даже понять). В-пятых, подобная идеология - вне зависимости от того, отвергают ее адепты советский период отечественной истории или, наоборот, призывают сохранить по отношению к нему преемственность, - подразумевает игнорирование его реальных результатов. Ведь в данном случае под преемственностью понимается возрождение духа (не буквы) «героической эпохи», т.е. первых десятилетий существования большевистского режима с их приоритетом надличного перед личным, и не принимается в расчет то, что историческая эволюция этого режима имела своим следствием (впрочем, как и причиной) размывание надличных смыслов и самопревращение «государственного» человека в «частного» потребителя. Конечно, было бы неверным полностью исключать вероятность того, что «национальная идея» в ее нынешней интерпретации станет исторической преемницей идеологии раннего большевизма и сообщит постсоветскому частному человеку недостающую ему «пассионарность». Но нужно отдавать себе отчет, что произойти это может лишь при обстоятельствах катастрофических, а такие обстоятельства будут неизбежно провоцировать укоренение этнического национализма - в полном соответствии с тем, о чем мечтают сегодня националисты радикальные и против чего возражают умеренные, рассчитывающие избежать этнократизма. Пока еще избежать его можно, но только в том случае, если удастся уберечь постсоветского человека от соблазна в очередной раз увлечься обновленными старыми идеологемами, к которым он сохраняет предрасположенность хотя бы в силу того что усвоенные им ценности частной жизни и благополучия семьи не всегда реализуемы. Его можно избежать, если удастся опереться на эти ценности в процессе формирования нации и государственности, т.е. пройти трудный исторический путь превращения частного человека в гражданина, не соскальзывая, как это уже было неоднократно, к идеологической и политической имитации гражданственности. Исходя из сказанного, можно сделать следующие выводы. Конституционно-правовая основа и административное устройство России подверглись радикальным изменениям и все еще находятся в процессе становления. Утверждается оптимальный для крупного государства со сложным составом населения принцип - федеративное устройство с наличием этнотерриториальных автономных образований в рамках федерации. Это одна из форм внутреннего самоопределения населения части регионов страны, где сосредоточены основные культурно отличительные группы (народы). Федерализм может послужить укреплению государственности при выполнении ряда условий доктринального, правового и политического характера. Среди этих условий: коррекция местных конституционных и других правовых норм в пользу общегражданского равноправия, отход от этнического национализма и признание федеральной властной вертикали. В свою очередь, предстоящее десятилетие должно быть использовано для реформы федеральных органов власти и коррекции федеральной конституции, которая вобрала бы в себя возможный общий минимум из практики договоров с субъектами федерации при одновременной элиминации самих этих договоров. Принципиальный вопрос конституционных основ федерализма применительно к центральной власти - это характер высшей палаты парламента. Наличие параллельного губернаторскому корпусу выборного корпуса представителей субъектов федерации представляется осуществимой задачей, которая укрепляет общую систему и взаимозависимость федеративного устройства страны. Как осуществить эту сложную процедуру, не ослабляя высшую власть и не удорожая ее дополнительным отрядом высших управленцев, может быть предложено экспертами и самими политиками. Самостоятельный вопрос - это административное устройство. Если федеративный принцип является оптимальным и требует только коррекции и развития, то само деление страны на субъекты федерации отражает частично историческую традицию, частично - хронику партийных решений в связи с осуществлением хозяйственных или идеологических проектов или результат лоббирования старыми и новыми лидерами. Имеет значение и лоббируется этническими активистами и некоторыми экспертами вопрос о границах и возможных реконфигурациях российских республик, особенно на Северном Кавказе. Устройство республик на сегодняшний день оптимальное, и резких изменений, кроме корректировки их конституционных и других правовых актов, быть не должно. Главная задача - это улучшение системы и качества правления, а не изменение границ и статусов. Здесь ключевой вопрос - это обеспечение равного доступа к ресурсам и к власти представителей всех групп населения и меры по приостановлению оттока русского населения из республик. Вопрос об особом статусе или режиме управления может стоять только для Чеченской Республики. Но для обоснования этих выводов необходимо прибегнуть к дескриптивному социологическому анализу положения на Северном Кавказе, который мы и предпримем в следующей главе. Итак, массовое сознание есть определенное отражение национальных отношений, своеобразное зеркало. Это утверждение неоднозначно: смотря какое зеркало и смотря какой взгляд. Различные взгляды могут сойтись в фокусе и выявить сущность состояния национальных отношений, а могут скользить по поверхности, не улавливая тенденции развития. Массовое сознание, как правило, ассоциируется с обыденным, и задача социологов нации - доводить до сведения людей действительное положение дел, выводя тем самым их сознание на осознанный социальный уровень.