2. Телеология оптимальной формы государственного правления в отечественной политико-правовой теории
За последние двести лет отечественная политико-правовая мысль внесла значительный вклад в развитие теории монархической и республиканской формы правления. Это не случайно, ведь с одной стороны российская государственность более десяти столетий развивалась под влиянием единоличной власти князя, царя или императора, а с другой революционные события начала XX века привели к свержению самодержавия и установлению республиканского строя советского типа более чем на 70 лет. Поиском моделей оптимальной организации верховной власти занимались виднейшие государственные, духовные и ученые мужи своего времени, такие как К.Д. Кавелин (1818 - 1885 гг.), К.Н. Леонтьев (1831 - 1891 гг.), М.А. Бакунин (1814-1876 гг.), Б.Н. Чичерин (1828 - 1904 гг.), К.П. Победоносцев (1827 - 1907 гг.), Л.А. Тихомиров (1852 - 1923 гг.), Д.И. Менделеев (1834 – 1907 гг.), В.М. Гессен (1868 – 1920 гг.), В.И. Ульянов (Ленин – 1870 -1924 гг.), И.В. Джугашвили (Сталин – 1878 – 1953 гг.), Н.В. Устрялов (1890 – 1937 гг.), Н.Н. Алексеев (1897 – 1964 гг.), И.А. Ильин (1882 - 1954 гг.), И.Л. Солоневич (1891 - 1953 гг.), Высокопреосвященный Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский (1927 - 1995 гг.) и др. В середине XIX столетия в России остро встал вопрос о совершенствовании институтов государственного управления и выборе дальнейшего пути развития общества. В этот период были представлены различные варианты преобразований институтов власти. Западники, в лице К.Д. Кавелина и Б.Н. Чичерина предложили либеральный путь изменения формы правления в Российской империи, который отличался национальным своеобразием от европейского варианта конституционных реформ. Славянофилы, в учении К.Н. Леонтьева, разработали альтернативный проект построения монархической парадигмы власти. Анархисты, возглавляемые М.А. Бакуниным, выдвинули идеи разрушения государства и построения общества на основе республиканско-федералистских принципах. Наследие этих авторов может быть использовано при разрешении вопросов по совершенствованию государственного механизма в современной Российской Федерации. Следует заметить, что долгое время изучению работ К.Д. Кавелина мешал классовый подход, критически рассматривавший либеральные учения836. «Не сознавши глубоких исторических корней, отделяющих либерализм от демократии, не распространив этого сознания в массах, - не научившись нейтрализовывать таким образом измены шатаний либерализма делу «народной свободы», - писал В.И. Ленин, - русская демократия не может сделать ни одного шага вперед»837. Сегодня необходимо отказаться от монизма марксисткой диалектики, при анализе любых теоретических концепций, чтобы избежать односторонних выводов и оценок. Таким образом, исследуя произведения К.Д. Кавелина, И.А. Иванников выделил следующие принципы, характеризующие его учение: а) принцип неравенства; б) принцип наследования; в) принцип эволюционизма; г) принцип ненасилия; д) принцип свободного развития838. Полагаем, что данный перечень необходимо дополнить принципами е) антиконституционализма и ж) самодержавия. Эти постулаты К.Д. Кавелин обосновал внутренними свойствами человека, его способностями и уровнем психического развития, так как «если идеал вообще возможен, если он нужен человеку, то искать его можно только в собственном психическом строе или складе»839. У К.Н. Леонтьева, напротив, исходным началом являлась идея византизма, последовательно разделяющаяся на три основания: 1) религиозное, 2) государственное и 3) художественное840. «Византизм есть прежде всего особого рода образованность или культура, имеющая свои отличительные признаки, свои общие, ясные, резкие, понятные начала и свои определенные исторические последствия, ... византизм в государстве значит самодержавие»841. Принципы византизма во многом идентичны тем, которые выделял К.Д. Кавелин, но их содержание совпадает не полностью. Более того, К.Н. Леонтьев огромное внимание уделял принципу православия и отрицал принципы свободного развития и эволюционизма. Парадоксально, но К.Д. Кавелин, будучи либералом, опровергал лозунг Великой Французской Революции: «Свобода, равенство и братство». Он отмечал, что «люди по физической природе, по умственным и другим своим способностям не равны между собой со дня рождения»842. В кавелинской трактовке существует четыре формы неравенства: природное (физическое), имущественное, социальное и нравственное. Все они взаимосвязаны друг с другом, причем «природное (физическое) и нравственное неравенство нельзя изменить»843. Так, все люди рождаются с разными способностями, здоровьем и силой. Это влияет на накопление ими различных благ и является первопричиной имущественного неравенства, которое создает условия неравенству социальному и нравственному, из-за того, что предшествующее поколения передают последующим ранее накопленную материальную базу. Таким образом, человек изначально находится в условиях неравных с другими личностями, поэтому достижение равенства в обществе столь же мифично, как установление рая на земле844. К.Н. Леонтьев на природу неравенства смотрел аналогично. В ней он видел причину развития цивилизации. По его мнению, именно неравенство, закрепленное сословной иерархией, создает условие для достижения государством цветущей сложности845. Следующий принцип - свободного развития - К.Д. Кавелин определял двумя другими принципами: наследственностью и неравенством. Данные категории опираются на свободную неограниченную деятельность по накоплению капитала и его эксплуатацию. «Отнимите эти два сильнейших побуждения для деятельности и одни только избранные будут только продолжать трудиться и работать, а большинство не станет ничего делать, впадет в бездействие, в умственную и нравственную апатию»846, - писал он. С точки зрения К.Н. Леонтьева, преемственность, основанная на кровнородственном начале, является фундаментом верховной власти, снимающая проблему ее легитимности, и устраняющая ненужную, бессмысленную, подрывающая внутренние силы отечества политическую борьбу. Закономерно, что «родовое монархическое чувство - этот великорусский легитимизм, был сперва обращен на дом Рюрика, а потом на дом Романовых»847. К.Д. Кавелин и К.Н. Лентьев по-разному смотрели на генезис государственных институтов. Так, К.Д. Кавелин выступал за естественные, эволюционные изменения формы государства, без революций и потрясений, которые «по своим последствиям составляют зло, чуть не худшее того, которое ими устраняется»848. В подтверждение своих слов он ссылался на К. Маркса, сказавшего: «Та точка зрения, на которой я стою, считает развитие экономических общественных формаций естественно-истрическим процессом»849. Совершенно по-иному на развитие цивилизации смотрел К.Н. Леонтьев. Он выделял три периода развития государственности: 1) период первичной простоты, 2) период цветущей сложности, 3) период вторичного смешения и упрощения850. Любая держава строится на простейших основах и принципах, затем дифференцируется, усложняется и развивается в периоде цветущей сложности, через постепенное восхождение от простейшего к сложному. Этому «закону - отмечает К.Н. Леонтьев - подчинены и государственные организмы и целые культуры мира»851. Во втором периоде развития политически организованной публичной власти складывается истинная государственная структура. Каждый народ, нация, господствующий социальный слой общества самостоятельно созидают свою державу. «Государственная форма - пишет К.Н. Леонтьев - у каждой нации, у каждого общества своя; она в главной основе неизменна до гроба исторического, но меняется быстрее или медленнее в частностях, от начала до конца»852. Например, государственная форма Испании - самодержавная аристократическая монархия с провинциальными особенностями и привилегиями; государственная форма Франции - в высшей степени централизованная сословно-представительная самодержавная монархия; государственная форма Англии - ограниченная децентрализованная монархия, «или, как другие говорят, аристократическая республика с наследственным президентом»853. Делая такие выводы, К.Н. Леонтьев ошибался, так как политическая форма не статична, напротив, она подвижна и изменчива, даже если базируется на неком центральном принципе. Так, IV-я республика во Франции представляла собой в высшей степени отступление от монархических начал,854 а государственный строй деголевской конституции наделил президента полномочиями, о которых многие монархи могли только мечтать: правом роспуска парламента, правом руководства правительством и вооруженными силами, правом проведения референдумов по важнейшим вопросам государственного строительства, правом назначения судей и государственных служащих на их должности и т.д.855 Такие метаморфозы возможны при генезисе монархического правосознания, о котором писал И.А. Ильин 856, и ни одного слова не упомянул К.Н. Леонтьев. Вместе с тем, принцип ненасилия в государственном развитии обосновывался исключительно К.Д. Кавелиным. «Ни одна мысль как бы она не была верна по себе, - писал он, - никогда не осуществляется вдруг, сразу не может осуществляться насилием, которое непременно вызывает против себя такое же насилие, ... что только те реформы прочны и входят глубоко в народную жизнь, которые находят отголосок в сознании и убеждениях народа»857. Такие выводы вполне логичны, они базируются на эволюционистских идеях развития общества. В противовес К.Д. Кавелину, К.Н. Леонтьев в организованном публичном насилии видел основу стабильности и порядка. «Государство обязано быть грозным, - писал он, - иногда жестоким и безжалостным потому, что общество всегда и везде слишком подвижно, бедно мыслью и слишком странно»858. Безусловно, сила жизненно необходима государству, но вовсе не из-за аморфности общества, которое может быть в высшей степени консолидировано, а для укрепления, сохранения и развития всего «социального организма», в том числе и при проведении реформ. Крепкая власть - залог национально-государственной регенерации, пусть даже и принудительной. К.Д. Кавелин недооценивал право государства на легитимное насилие, не раз спасавшее и укреплявшее монархию в смутные времена междуцарствий, да и реформы 60-х - 70-х гг. XIX столетия обеспечивались всей мощью Российской империи, удерживающей революционные изменения в обществе в законном «русле». Особое внимание следует уделить тому, как К.Н. Леонтьев и К.Д. Кавелин аргументировали принципы антиконституционализма и самодержавия. В России «немыслимо конституционное правление, основанное на ограничение царской власти, на разделении и равновесии политических властей»859, - подчеркивает К.Д. Кавелин. Его введение привело бы к столкновению царской власти с политическим народным представительством, и самодержавие рассыпалось бы как карточный домик860. Это определяется тем, что конституция - буржуазный буфер, «плен царя и разорение народа в пользу ничтожнейшего и притом развратнейшего меньшинства»861. Гарантом от революционных потрясений является русский самодержец, принципиально отличающийся от конституционных государей Запада. «В Европе, к ее несчастью, - пишет К.Д. Кавелин, - монархи ограниченные, связанные, находящиеся во власти правящих классов. Эти монархи могут подойти к народу и народ к ним не иначе, как устраняя аристократию и буржуазию, что невозможно без насильственных средств, более или менее крутых, революционных»862. К.Н. Леонтьев видел преимущество царской власти в ее преемственности с византийским кесаризмом, который был усовершенствован на основе русской национальной традиции. Так, самодержавие второго Рима выросло с одной стороны на диктаторской почве Сулы и Цезаря, а с другой - на власти православной церкви863. Русская монархия более совершенная, так как она строилась на наследственном принципе, поддерживаемом религией и не испытала республиканской колыбели полисного развития. В своих работах К.Н. Леонтьев важное значение придавал принципу православности, который незаслуженно был проигнорирован К.Д. Кавелиным. «Религия, преобладающая в каком-нибудь народе, вот краеугольный камень охранения прочного и действительного. Когда веришь, тогда знаешь, - пишет К.Н. Леонтьев,- во имя чего стесняешься и для чего (быть может, исподневольным ропотом нередко, но без гордого и явного протеста) переносишь лишения и страдания»864. К.Д. Кавелин и К.Н. Леонтьев обличали недостатки реформ императора Александра II. К.Д. Кавелин указывал на чрезмерную бюрократизацию государственного механизма, где чиновничество «под благовидным предлогом преданности государю и охранения его престола, искусственно поддерживает разрыв между ним и позорно угнетенною страною»865. К.Н. Леонтьев один из первых критически отозвался о судебной системе пореформенной России, которая была совершенно негодной, так как в огромном количестве выносились оправдательные приговоры революционерам не только за политические преступления, но и по уголовным обвинениям (например, дело Веры Засулич)866. Чтобы преодолеть кризисные явления в политическом строе нашего государства, они предлагали собственные варианты усовершенствования формы правления Российской империи. «Сама история заставляет нас создать новый небывалый, своеобразный политический строй, - пишет К.Д. Кавелин, - для которого не подыщется другого названия, как самодержавная республика»867. Такая форма правления представляет собой систему взаимодействия трех сенатов (законодательного, административного и судебного) с государем. Законодательный сенат необходимо формировать на паритетной основе: по одной трети его членов следует выбирать от земств, от государственных служащих и от предшествующего состава ранее избранных представителей. К этому органу должна переходить власть по координации деятельности других государственных институтов в случае смерти царя либо его отсутствии в пределах отечества. Административный сенат должен состоять из Государственного совета, Комитета министров и Первого департамента Правительствующего сената. По мысли К.Д. Кавелина, «законодательная и судебная власть должны быть освобождены из-под ... рабской зависимости от администрации и получить вполне самостоятельное значение»868. Поэтому компетенции Законодательного, Административного и Судебного сенатов должны быть четко разграничены, так как «один из них практикует законы, другой ведает судами, третий управляет внутренними делами государства - все под верховной санкцией императора»869. Первая половина состава Судебного сената будет формироваться Административным сенатом, а вторая - ранее избранными членами этого учреждения. Обязательные условия для кандидата в сенаторы - наличие юридического образования и стажа работы по правоведческой специальности. Ротация служащих Судебного сената должна осуществляться каждые пять лет. Председателей всех сенатов утверждает Император, выбирая из двух-трех кандидатур, предоставленных этими учреждениями самостоятельно. Более того, сенаторы должны быть « ... несменяемы до окончания срока, на какой они назначены или избраны и подлежат ответственности перед судом только за свои действия, а не за мнения и их выражение»870. Каждый сенат обязан представлять ежегодные отчеты царю о проделанной работе. Император имеет право соединять все государственные учреждения в единый орган для решения важнейших вопросов общественной жизни. «Административный сенат, как государственное учреждение в стране, управляемое неограниченною монархической властью, имеет только совещательную, а не решительную власть»871. Позже, восприняв идеи о созыве Земского собора, популярные во второй половине XIX века, К.Д. Кавелин заменяет Законодательный сенат этим органом. «Такой нравственный строй, а не конституционные порядки в европейском смысле, освобождают нас от произвола администрации, от многого множества ненужных учреждений, должностей и инстанций ...»872, что установило бы в России «законные порядки, неприкосновенность прав, правильный ход управления и судебные гарантии»873. Самодержавная республика, как форма правления, должна была стать гарантией крепости монархического строя, так как «народ, не сумевший создать у себя прочного внутреннего порядка неминуемо сделается добычей других народов»874, что чрезвычайно актуально для современной России, обессиленной, раздробленной, внутренне неустроенной, ведущей войну на Кавказе и неконтролирующей в полной объеме собственной территории. Государственное устройство Российской Империи К.Д. Кавелину представлялось в форме свободной федерации общин, аналогичный проект предлагал ярый противник самодержавия М.А. Бакунин875. Для осуществления такого кардинального преобразования политической жизни необходимо укрепить авторитет власти. «Чтобы пресечь зло, - писал К.Д. Кавелин, - надо возвратить обществу веру в правительство, в его мудрость, его добросовестность, умелость, в прочность и непоколебимость суда и закона; тогда появится и бодрость духа, без которой борьба со злом невозможна; тогда выйдут на свет Божий и начнут действовать люди добра и чести, которые теперь попрятались по норам, не имея сил вести неравную борьбу с анархией, хаосом, ложью и неправдой, вооруженные могуществом правительственной власти»876. К.Н. Леонтьев, в противовес выше приведенной позиции, предлагал усиливать государство путем возвращения к идеи византизма, сплотившей Русь в единое могучее государство877, и, давшей нации силу перенести татарский погром и долгое данничество. «Византийский образ Спаса осенял на великокняжеском знамени верующие войска Дмитрия на том бранном поле, где мы впервые показали татарам, что Русь Московская уже не прежняя раздробленная, растерзанная Русь. Византизм, - по мнению К.Н. Леонтьева, - дал нам всю силу нашу в борьбе с Польшей, со шведами, с Францией и с Турцией. Под его знаменем, если мы будем ему верны, мы, конечно, будем в силах выдержать натиск и целой интернациональной Европы, если бы она, разрушившая у себя все благородное, осмелилась когда-нибудь и нам предписать гниль и смрад своих новых законов о мелком земном всеблаженстве; о земной радикальной всемилости!»878 Даже воссоединение с Малороссией осуществлялось на основе церковного византизма, т.е. православия, поддерживающего национальное единство русского народа (великороссов, белорусов и малороссов). Враг византизма, а значит и Великой России - это ограничение самодержавной власти - хранительнице церкви и державы. И «никакое польское восстание, и никакая пугачевщина не могут повредить России так, как могла бы ей повредить очень мирная, очень законная демократическая конституция»879. Москва - третий Рим, должна стать во главе славянства, у которого пока нет единства, и сплотить его. Связующим звеном такого объединения может служить лишь византийская культура880. Решая данную задачу, нельзя опираться только на кровное родство братских народов: болгар, сербов, чехов, хорватов и других, т.к. «национальность - это идос, идея, скрытая за тем реальным и конкретным физическим явлением, которым мы зовем нацией»881. Союз славянских государств не должен допускать смешения народов. «Нельзя сливаться, необходимо держаться на расстоянии ... необходимо ... искать выгодных комбинаций»882. Таким образом, обобщая выше сказанное, можно сделать следующие выводы. Во-первых, К.Д. Кавелин и К.Н. Леонтьев совершенно справедливо указывали на возможность сосуществования монархии и представительных учреждений (земских и церковных). С этим положением соглашался выдающийся русский юрист А.Д. Градовский, отмечавший, что народное представительство «может уживаться с самыми различными формами»883, более того оно вовсе «не есть отречение монарха от своих прав и приобретение этих самодержавных прав народом».884 Во-вторых, следует отметить гениальное предвидение этих мыслителей о катастрофических последствиях бездумного заимствования западных институтов, не имеющих почву в нашем отечестве. Так, Конституция РФ 1993 года во многом является декларативной, непонятной русскому народу, разрушающей его государственность. Например, выделение в составе России национально-государственных образований-республик или государств (см.: ч. 2 ст. 5 Конституции РФ 1993 года), расчленение единой судебной власти между Конституционным судом РФ, Верховным судом РФ и Высшим Арбитражным судом РФ (см.: ст. ст. 125-127 Конституции РФ 1993 года) ведет к ослаблению России. В-третьих, модель единого судебного органа, возглавляющего всю систему правосудия, которую предложил К.Д. Кавелин, предпочтительнее существующему плюрализму судебных властей, так как это делает суд независимым и непротиворечивым в своих решениях. Поэтому необходимо принять новый основной закон российского государства, соответствующий его традициям, опыту исторического развития и национальному правосознанию. Кроме того, К.Д. Кавелин и К.Н. Леонтьев не избежали односторонности в своих концепциях. Так, К.Н. Кавелин переоценивал роль Сенатов в системе государственных учреждений самодержавной республике и упускал из виду силу церкви, а также важность развития общественной инициативы на местах. К.Н. Леонтьев, в свою очередь, слишком трепетал перед православием, не видя других факторов, влияющих на генезис государства. Ведь Русь существовала и до крещения князем Владимиром в 988 году как минимум целое столетие, расширяясь, подчиняя соседние племена и принуждая Византию к выгодным торговым договорам. Принимая бремя Римского государства Россия, берёт на себя грехи и пророчества, которые были ниспосланы на Рим: это упадок и запустение885. В целом, теоретические модели монархической государственности предложенные К.Д. Кавелиным и К.Н. Леонтьевым необходимо анализировать в синтетическом единстве с монархическим правосознанием, определяющем в конечном счете и форму правления. Во второй половине XIX века оригинальный проект эволюции единоличной власти царского самодержавия предложил профессор Московского университета, известный философ, юрист, историк и земский деятель Тамбовской губернии Б.Н. Чичерин. Отличительной чертой его политико-правовых взглядов являлась переоценка роли государства в развитии общества и скептическое отношение к публичной дееспособности русской либеральной интеллигенции886. Будучи приверженцем созыва представительных учреждений народа и введения земского самоуправления на местах, в 1858 году Б.Н. Чичерин открыто выступил против антиправительственной пропаганды герценовского «Колокола», находившегося на пике популярности у революционно настроенной российской общественности. За это он снискал славу «либерального консерватора» и «Сен-Жюста бюрократии»887. Юношеское увлечение гегелевской философией права888 сделало Б.Н. Чичерина убежденным сторонником конституционной монархии889. Вместе с тем, он никогда не исповедовал радикального отношения к вопросу о выборе того или иного образа правления. Ведь идея государства максимально материализуется в действительной жизни и «не состоит в исключительном развитии какой-либо одной формы, представляющейся идеалом»890, - писал Б.Н. Чичерин. Суть политического бытия определяется изложением «всей полноты содержания»,891 находящейся в зависимости от местных и временных условий, вызывающих преобладание того или другого публичного управления (царского или республиканского)892. Конституционная монархия возникает в результате ограничения абсолютизма, когда устанавливается прочный союз между крупной буржуазией и аристократией. В рамках данного равновесия политических сил в обществе происходит постепенное расширение демократических свобод, без резких скачков и потрясений. По мнению, Б.Н. Чичерина, со временем капиталисты и прогрессивное дворянство идут на либерализацию избирательных прав для широкого круга лиц893. В соответствии с этой доктриной конституционное правление венценосцев проходит два исторических этапа: дуалистический и парламентарный894. Б.Н. Чичерин считает, что первоначально в нижней палате представительного учреждения преобладает крупная финансово-промышленная буржуазия, влияние депутатов на правительство незначительно, а власть короля сливается с исполнительными функциями кабинета - министров895. Затем устанавливается ведущая роль народных избранников, доказывающих политическую зрелость населения. Это и есть «высший цвет конституционной монархии»896, - отмечает Б.Н. Чичерин, - так как парламентское правление вытесняет с исторической арены сословную организацию социальной иерархии и открывает дорогу общегражданскому порядку. Более того, он надеется, что в условиях капитализма и формального юридического равенства классовые противоречия и конфликты, в конечном счете, сгладятся897. Оптимистические прогнозы Б.Н. Чичерина, касающиеся будущего буржуазного общества, основывались на гегелевском представлении о частной собственности как важнейшем оплоте свободы и гражданского правопорядка898. Покушение на имущество подданных признавалось им посягательством на право899. Поэтому главную причину революции во Франции конца XVIII века он видел в том, что неподготовленный к власти народ самостоятельно взялся за дело преобразования отношений собственности и развязал гражданскую войну900. Исследуя опыт западноевропейских королевств (особенно Англии), модернизировавших государственный механизм своих стран, Б.Н. Чичерин, для России определил в качестве оптимального варианта развития движение по пути умеренного и осторожного либерализма, старающегося не только заслужить доверие общества, но и поладить с правительством901. Общетеоретический анализ его работ позволяет сделать вывод, что становление конституционной монархии в Российской Империи должно было осуществляться в рамках эволюционного совершенствования трех начал публичного управления: 1) самодержавного; 2) земского; и 3) народно-представительного. С точки зрения, Б.Н. Чичерина. Русь образовалась и выжила благодаря царскому всемогуществу, подорвавшему основы феодальной вольницы. Укреплению отечественной монархии способствовала и геополитическая обстановка. На бескрайних равнинах от Балтии до Причерноморья «должно было развиться не столько начало права, истекающее из крепости самородных союзов и из требований человеческой личности, - писал Б.Н. Чичерин, - сколько начало власти, которое одно могло сплотить необъятные пространства и разбросанные народности в единое государственное тело»902. В силу этого, русское самодержавие приобрело такую мощь, какой оно не имело «ни в одной европейской стране и перед которой должны были исчезнуть всякие представительные учреждения»903. Вместе с тем, объективные потребности общественной жизни привели в движение различные социальные группы, готовые привнести новую энергию в политическое развитие России. Благодаря такому повороту исторического процесса, «единственно, о чем позволительно у нас мечтать, - отмечал Б.Н. Чичерин, это о присоединении»904 к монархии «народного представительства, облеченного действительными, а не мнимыми правами»905. Кроме того, он полагал, что правительство столь же мало подготовлено к введению парламентаризма, как и общество с его «укоренившимися веками раболепством, с одной стороны, и легкомысленным либерализмом - с другой»906. Поэтому реформы необходимо проводить поэтапно и крайне осторожно. В первую очередь следует организовать местное самоуправление, которое послужит «школой для самодеятельности народа и лучшим практическим приготовлением к представительному порядку»907. Но земскую автономию нельзя рассматривать как противовес самодержавию. «Городское общество не самостоятельная держава, городское общество есть член государственного организма, - отмечал Б.Н. Чичерин, - высшим же выражением этого организма является правительственная власть, которой мы ... самой силой вещей подчинены»908. По его мнению, местное управление состоит из двух начал - общественного и правительственного. «В государстве, - пишет он, - должен быть представлен надлежащий простор и правительственной деятельности и свободе граждан: оба элемента должны развиваться согласно, не усиливаясь один в ущерб другому. Различное сочетание обоих начал составляет и удобство жизни и плод цивилизации»909. Эффективно работающая муниципальная власть представлялась ему предтечей отечественного парламентаризма. Б.Н. Чичерин предлагал на первых порах осуществлять постепенное «приобщение выборных от губернских земских собраний к Государственному совету и публичности заседаний последнего ... Не имея еще решающего голоса общество привыкнет к обсуждению политических вопросов. Соединение выборных с людьми опытными в государственных делах, - утверждал он, - скорее может способствовать развитию в них политического смысла»910. В такой интерпретации системы высших органов управления Российской Империей, государь олицетворял «власть, народ или его представители - начало свободы, аристократическое собрание - постоянство закона, и все эти элементы, входя в общую организацию, должны были действовать согласно для достижения общей цели»911. Убийство Александра II еще раз убедило Б.Н. Чичерина в необходимости прочного союза между правительством и страной, однако, смысл данного сотрудничества теперь он видел не во введении конституционных порядков, а, напротив, в укреплении самодержавного влияния, ослабленного революционным движением912. В своей записке на имя Александра III, переданной 10 марта 1881 года Обер-прокурору святейшего Правительственного синода К.П. Победоносцеву, под названием «Задачи нового царствования», он рисовал безрадостную картину: «Везде ощущается разлад. Повсюду неудовольствие, повсюду недоумение. Правительство не доверяет обществу, общество не доверяет правительству. Нигде нет ни ясной мысли, ни руководящей роли. Россия представляет какой-то хаос, среди которого решимость проявляют одни разрушительные элементы, которые с неслыханной дерзостью проводят свои замыслы, угрожая гибелью не только правительству, но и всему общественному строю»913. В отличие от большинства представителей либеральной интеллигенции Б.Н. Чичерин полагал, что причины роста революционного движения заключались не в искажении правительственной реакцией реформ 60-х гг. XIX века, а в том, что «народ, в течение веков находившийся в крепостном состоянии, привыкший преклоняться перед всемогуществом власти, внезапно очутился среди гражданского порядка, созданного для свободы»914. Расходясь со сторонниками парламентской монархии по вопросу о мерах борьбы с общественно-политическим и экономическим кризисом, он отрицал необходимость дальнейшего реформирования местного самоуправления. Б.Н. Чичерин был против передачи земству административно-полицейских функций и инициатив по созданию всесословных волостей, считая, что автономные территориальные единицы возможны лишь в федеративной республике, а не в централизованном государстве, где власть царя «всегда была центром народной жизни»915. Так же, он негативно оценивал возможность усиления дворянского контроля за органами сельского самоуправления, объясняя это тем, что «водворение ... маленьких пашей из местных помещиков привело бы только к эксплуатации крестьянского населения во имя частных интересов»916. В вопросе о свободе печати, он занимал твердую консервативную позицию, состоящую в необходимости сохранения цензуры за всеми периодическими изданиями в стране. Ведь «в среде малообразованной разнузданная печать обыкновенно становится мутным потоком, куда стекаются всякие нечистоты, вместилищем не переваренных мыслей, пошлых страстей, скандалов и клеветы, - писал Б.Н. Чичерин. - В настоящее время руководителем общественного мнения становится всякий фельетонист, владеющий несколько бойким периодом и умеющий посредством скандалов и задора привлечь к себе внимание публики. Тут не нужны ни знание, ни ум, ни даже талант: достаточно бесстыдства, - продолжает он, - которое в газетной полемике всегда возьмет верх среди общества, не привыкшего к тонкому анализу и оценки мысли»917. Вследствие этого, степень свободы, предоставляемой гражданам должна зависеть от свойства самой деятельности подданных, от устройства власти и народного характера, наконец, от обстоятельств государственной жизни918. Например, когда верховная власть оказывается слабой, частные союзы прибегают к угнетению слабых лиц, устанавливая господство произвола, а не права919. Поэтому, Б.Н. Чичерин считал, что введение конституции в России в 80-х годах XIX столетия привело бы «лишь к усилению разлагающих элементов в обществе»920, тогда как необходимо «прежде всего, дать перевес элементам скрепляющим»921, усиливать, а не ослаблять руководящую роль государства. Вместе с тем, он решительно заявлял: «Время, когда самодержавная власть с помощью своих орудий беспрестанно руководила народом, кончилось, правительство нуждается в нравственной поддержке общества, но в той которую может дать только живое общение с представителями земли»922. В 1881 году Б.Н. Чичерин вновь вернулся к идее реорганизации Государственного совета путем пополнения его представителями от земских и дворянских собраний - соответственно по два и по одному от каждой губернии с предоставлением им равного права голоса с членами совета, назначенными императором923. Подчеркивая сугубо совещательный характер своего проекта, не имеющего ничего общего с парламентской системой, он указывал на то, что «мнениям Государственного совета не присваивается решающая сила. Верховная власть может одинаково согласиться с большинством и меньшинством, и на деле оба элемента: правительственный и выборный, будут перемешиваться при подачи голосов»924. Александр III снисходительно отнесся к идеям Б.Н. Чичерина, передав их на всестороннее обсуждение. Однако никакой дальнейшей работы над его моделью представительного учреждения не последовало. Возможно, потому что похожий порядок формирования государственного совета, разработанный статс-секретарем Г.А. Валуевым, дважды был отвергнут императором (в 1863 и 1879 гг.)925. В 1883 г. Б.Н. Чичерину, бывшему в то время московским городским головой, за речь на коронации царя 16 мая, в которой содержался намек на необходимость центрального народного представительства, было предложено подать в отставку, с которой он согласился926. Таким образом, обобщая выше сказанное можно сделать ряд следующих выводов. Во-первых, Б.Н. Чичерин доказал, что любое реформирование государственного механизма должно осуществляться в условиях стабильной и эффективно действующей власти, обеспечивающей режим законности и безопасности своим гражданам. Во-вторых, он настаивал на необходимости сохранения для Росси самодержавной формы правления, способствующей сотрудничеству земских представителей и профессиональных чиновников. В-третьих, идеализируя конституционную монархию, Б.Н. Чичерин, считал, что Российская Империя не готова к парламентскому правлению, так как народ не получил достаточного практического опыта местного самоуправления. В-четвертых, он переоценивал демократические устремления буржуазии и не предвидел возможности установления олигархической диктатуры промышленников и финансистов, посредством лоббирования исключительно собственных интересов в представительных учреждениях. Другой российский либерал В.М. Гессен, полагал, что господство законодательной власти, основанное на разделении властей, составляет необходимое условие подзаконности правительственной власти и отличительную черту конституционного государства. Ведь в конституционном (правовом) государстве отношение между правительственной властью и гражданами является правоотношением, т.е. отношением правового субъекта к объекту927. Юридическое преобразование властеотношений в правоотношения есть ещё одна отличительная особенность конституционного государства. В данном контексте, господство законодательной власти как власти верховной – отличительное свойство правового государствa ибо оно выражается в формальном понятии закона как высшей в государстве юридической нормы928. Кроме того, характерной чертой конституционного государства также является то, что в основе его организации лежит начало обособления властей. Этим началом определяется, с одной стороны, господство законодательной власти, с другой – подзаконность власти правительственной и судебной, благодаря чему отношение между индивидом и государством являются правоотношением, отношением гражданства. Государство в лице своей правительственной власти является правовым субъектом, и точно также правовым субъектом является гражданин. Субъективные публичные права гражданина обеспечиваются системой юридических гарантий, осуществляющих на практике идею правового государства929. С точки зрения В.М. Гессена, обособление властей не противоречит началу единства государственной власти, но является неприемлимым для абсолютной монархии. Основная ошибка теории Ш.Л. Монтескьё, по мнению В.М. Гессена, состоит в сближении теории обособления властей с теорией, так называемой смешанной формы правления930. Так, Ш.Л. Монтескьё считает, что монарх, аристократическое собрание и собрание народных представителей – необходимые элементы правильной организации государственной власти, основанной на принципе обособления властей. Эти элементы в своей совокупности образуют так называемую смешанную или, по терминологии Ш.Л. Монтескьё, умеренную форму правления, т.е. наилучшую. В.М. Гессен не считает смешанную форму наилучшей, так как с исторической точки зрения она представляет собой компромисс между чуждыми друг другу началами: абсолютизмом и сословностью, с одной стороны, и демократическим началом – с другой. Это временная форма, знаменующая переход от абсолютизма к конституционному государству931. Последовательное и полное воплощение демократических идей современности В.М. Гессен видит в республиканской форме правления, но тут же подчёркивает, что не всегда и не везде имеются на лицо необходимые социальные и культурные предпосылки для установления республиканского строя. «Монархические традиции необыкновенно сильны и живучи. До тех пор, пока в сознании народных масс монарх остаётся живым олицетворением государственной идеи, республика, как таковая, невозможна; ибо республика будет мыслиться, как анархия, до тех пор, пока государство мыслиться, как монарх»932. По мнению В.М. Гессена, последовательно и стройно начало обособления властей осуществляется республиканским строем. «Самый способ осуществления начала обособления властей находится в прямой зависимости от формы правления конституционного государства»933. Необходимым требованием конституционного государства учёные-юристы называли административную юстицию, под которой понимали своеобразную и обособленную организацию судебной власти, призванную защищать субъективные права «путём отмены незаконных распоряжений административной власти»934. Исходя из положения об обособлении властей, характеризующем конституционный строй, В.М. Гессен считает административную юстицию одним из признаков и гарантий конституционного государства, особой, своеобразной и самостоятельной формой суда. Он подчёркивает, что, возникая на почве теории обособления властей, административная юстиция является наиболее существенной и необходимой гарантией правомерного характера правительственной власти935. Административную юстицию В.М. Гессен квалифицирует как существенную гарантию соблюдения законности в сфере государственного управления, ибо рассмотрение административно-правовых споров между гражданином и органом государственного управления считается исключительным делом стоящего вне администрации, независимого и общего суда. Более того, по его мнению, при наличии контроля представительного органа за деятельностью министров в правовом государстве суд над министрами должен быть делом не законодательной власти, а судебной. Такая постановка вопроса о роли судебного контроля, юридических мерах ответственности должностных лиц всех эшелонов государственного руководства, актуальна и сегодня. Исключительно негативно к монархической форме правления относился великий русский философ и революционер М.А. Бакунин. Его идеи оказали существенное влияние на развитие политических доктрин, как в самой России, так и во всём мире. В конце XX – начале XXI вв. под влиянием глобального экономического кризиса анархистские идеи стали популярны в Греции936. Кроме того, М.А. Бакунин был принципиальным противником марксистского подхода к организации социалистического общества. Придуманное К. Марксом государство диктатуры пролетариата он называл тюрьмой, а поэтому агитировал славянский и немецкий пролетариат не вступать в социал-демократические партии937. По его мнению, они принесут народам не освобождение, а новую форму порабощения. Диктатура пролетариата начнётся с захвата политической власти и её усиления, а зетем передачи в этом виде «в полное распоряжение своих благодетелей, опекунов и учредителей – начальников коммунистической партии, словом г. Марксу и егодрузьям, которые начнут освобождать по-своему»938. Дискутируя с лидерами марксистского движения, М.А. Бакунин отстаивал точку зрения, согласно которой пролетариат не должен создавать государство нового типа, а наоборот, захватив власть, разрушить его. «Если есть государство, - писал он, - то непременно есть господство, следовательно, и рабство; государство без рабства, открытого или маскированного, немыслимо – вот почему мы враги государства»939. Вместе с тем, в марте 1848 г. в парижской газете «Реформа» была опубликована статья М.А. Бакунина, в которой говорилось, что революционное движение будет продолжаться до тех пор, пока весь европейский континент, включая и Россию, не превратиться в федеративную демократическую республику. Автор статьи утверждал, что революция погибнет, если в какой нибудь стране останется существовать монархическая форма правления. «Я – русский, и мысли мои, естественно, принадлежат России. Оттуда ждут первых громов революций»940, - писал М.А. Бакунин. В июне того же года в г. Праге он разработал программный документ для славянскизх народов, где указывал конечные цели революции: достижение независимости всех народов, составляющих славянское племя, создание славянского федеративного союза во главе со Славянским Советом (Славянской Радой). Этот высший орган должен был, по плану М.А. Бакунина, руководить «всем славянством как первая власть и высокий суд, все обязаны подчиняться его приказам и выполнять его решения»941. Шестой пункт документа гласил: «Только Совет имеет право объявлять войну иностранным державам. Никакой отдельный народ не может объявлять войну без согласия всех, так как вследствие объединения все должны участвовать в войне каждого, и ни один не может оставить братское племя во время беды»942. Войны между славянами объявлялись позорным явлением и запрещались. Россию будущего М.А. Бакунин описывал, как государство бессословное, во главе с выборным представительным органом – Всенародным Земским Собором, с национально территориальным разделением всех народов, живущих на её просторах943. По его мнению, революционная партия должна была добиваться: 1) «чтобы вся земля русская была объявлена собственностью целого народа, так, чтобы не было ни одного русского, который бы не имел части в русской земле»944; 2) народно-общинного самоуправления, волостного уездного, областного, и наконец государственного, «с царём или без царя, всё равно и как захочет народ. Но чтоб не было в России чиновничества и чтоб централизация бюрократическая заменилась вольною областною федерацией»945. Россия планировалась как федеральный союз Польши, Украины, прибалтийских народов и народов Закавказья. В свою очередь, Россия должна была войти в Великую вольную федерацию славянскую, «где каждый народ, велик или мал, будет вместе и вольным и братским с другими народами» и в трудное время должен стоять «за всех, и все за каждого, и чтоб не было в братском союзе особенных государственных сил, чтоб не было ничьей гегемонии, но чтоб существовала единая и нераздельная общеславянская сила»946. М.А. Бакунин подробно описал форму послереволюционной организации, основу которой составляли автономные общины. «Община представляет политическое единство, маленький независимый мир, основанный на индивидуальной и коллективной свободе всех её членов, - писал он, - и состоящий из свободных членов ассоциации и отдельных индивидов»947. Община управлялась выборными властями. В обязанность общин входило: выработка хартии (законов) общины, воспитание и обеспечение детей обоих полов до их совершеннолетия, регистрация, узаконивание и постановка на общественный контроль ассоциаций (научных, художественных, литературных, сельскохозяйственных, промышленных и т.д.), которые образуются внутри общины. «По всей видимости, - отмечает И.А. Иванников, - этими вопросами занимался Совет общины»948. Общине запрещалось регистрировать и давать разрешения на строительство монастырей, организацию религиозных объединений и других ассоциаций, члены которых откужуться, даже добровольно, от своей свободы. Члены общины должны были выбирать свой суд, который рассматривал бы споры, возникающие между ассоциациями и её членами, а также между отдельными индивидами. Самым тяжким наказанием провозглашалось лишение покровительства общины. Приговор общинного суда мог быть обжалован в федеральном суде общин. Данное устройство общинной жизни М.А. Бакунин считал идеальным для русского народа. Но «русский народный идеал, - писал он, - будет реализован лишь тогда, когда удастся уничтожить такие черты в народе, как патриархальность, поглощение лица миром, веру в царя и православную веру»949. Уничтожить патриархальность можно было при перестройке общинного быта, в котором признавалась власть старших по возрасту и отцов в семьях. Над этими замкнутыми автономными общинами «стоит царь, которого крестьяне воспринимают как отца «всей России». Поэтому борьбу с патриархальностью в общине он рассматривал как форму борьбы против царской власти950. Наряду с этим, идеолог анархизма не учёл, что с разрушением патриархальности и семьи – погибнет не только русский народ, но и всё славянское племя, ибо его захватит разврат, который приведёт к космополитизму и потере национальной самоиндентификации и самобытности. Федеральный союз общин – это вторая структурная единица в системе социальной организации человечества. Федеральный союз образовывал округ (провинцию). «Управлением, администрацией и судом провинции, - писал М.А. Бакунин, - будет ведать законодательное собрание провинции, состоящее из депутатов всех общин, президент и суд провинции, избранные или общинами, или этим законодательным собранием»951. Таким образом, при условии, когда общиной будет управлять президент, допускалась возможность его плебисцитарных выборов. В обязанности законодательного собрания провинции входило: регистрация хартий общин, составление хартии провинции. Провинциальный суд выполнял роль суда второй и последней инстанции поделам, рассмотренным в общинных судах, а также являлся судом первой инстанции по делам, касающимся межобщинных отношений. Приговор провинциального суда мог быть обжалован в национальный суд952. Провинции по плану М.А. Бакунина, объединялись в национально-территориальные образования на федеральной основе. Каждое такое образование избирало своего президента, национальное законодательное собрание и национальный суд. Эти высшие органы нации утверждали хартии провинций. «Любая провинция, отказавшаяся изменить свою основную хартию, объявляется бунтовщиком и как таковая лишается национального покровительства. Она может подать апелляцию на этот приговор в верховный международный суд»953. Национальный суд наделяется правом рассматривать дела провинциальных судов в качестве суда второй и последней инстанции. Все национально-территориальные образования создавали свои национальные вооружённые силы954. М.А. Бакунин планировал объединить на добровольной основе все национально-территориальные образования. Высшими органами международной федерации объявлялись Директория и Высший международный великий совет, которые должны были состоять из членов, избранных непосредственно всеми нациями. Высшая международная Директория находилась под контролем Высшего международного совета. Она представлялась М.А. Бакунину как великое единство, лагерь, революционная родина свободы. Высший международный суд был в его плане третьим важнейшим институтом международной федерации. Данный орган должен был выносить решения как последняя инстанция во всех спорах между нациями и провинциями955. Фактически для международного содруженства наций М.А. Бакунин разработал модель коллегиальной республики. Этот опыт вполне можно использовать в современных интеграционных процессах между славянскими государствами. Что касается России, то она, как и раньше, наделялась особенностями, которых нет на Западе, и в первую очередь вольно-экономической общиной, которую М.А. Бакунин считал готовым материалом для построения общества будущего. Русским, как и всем славянам, свойственна связь общинная, братская. Этот гостеприимный народ пал жертвою немецкого завоевания со второй половины X в. Поэтому государство, в представлении М.А. Бакунина, было навязано восточным славянам. В создании русского государства «участвовали и татарский кнут, и византийское благословение, и немецкое чиновно-военное и полицейское просвещение»956. Великороссы и другие народы России участвовали в создании этого государства своими спинами и поэтому одни из первых должны начать мировую стихийно-социальную революцию, конечной целью которой будет разрушение государства и построение конфедераций народов. Совершенно иной подход к отечественной форме правления содержится в политико-правовом учении К.П. Победоносцева - человека, сыгравшего огромную роль в сохранении и укреплении монархической формы правления, а также в ее идеологической поддержке. Его концепция является одной из наиболее слабо исследованных среди апологетов самодержавия. Будучи крупным государственным деятелем (членом Государственного Совета Российской Империи), профессором права, философом, педагогом и публицистом, занимая пост Обер-Прокурора Святейшего Правительственного Синода, он, безусловно, оказывал значительное влияние на политическую обстановку в российском государстве второй половины XIX - начале XX столетия. По своим взглядам К.П. Победоносцев принадлежал к русскому консервативному философско-политическому течению, видными представителями которого были Д.А. Толстой, Л.А. Тихомиров, К.Н. Леонтьев, М.Н. Катков, В.П. Мещерский, хотя в начале 60-х годов XIX столетия он исповедовал либеральные идеи. Вообще консервативное направление в русской мысли возникло как защитная реакция на либеральные изменения в политической жизни страны, радикальные действия и пропаганду революционно-демократических организаций957. Следует отметить, что истоки русской консервативно-правовой мысли содержались еще в работах М.В. Ломоносова, но наиболее целостно она была выражена в начале XIX столетия Н.М. Карамзиным. Отвергая вечевое устройство и удельную систему эпохи Олега, Владимира и Ярослава, он всецело верил в силу и эффективность самодержавия на Руси. «Россия - по мнению Н.М. Карамзина - основывалась победами и единоначалием, гибла от разногласия, а спасалась мудрым самодержавием»958. Ведь недаром русский народ после освобождения от монголо-татарского ига и внутренних междоусобиц «не жалел о своих древних вечах и сановниках, которые умеряли власть государеву; довольный действием не спорил о правах. Одни бояре, столь некогда величавые в удельных господствах, роптали на строгость самодержавия»959. Русские люди всегда, а в «смутные времена» особенно, хотели лишь «целости, блага России»960. Следовательно, возникновение консервативной мысли в России хронологически совпадает с ее появлением в Европе, но как целостное политико-правовое течение консерватизм в России оформляется лишь во второй половине XIX столетия, как реакция на либеральные реформы 60-х годов. Особенностью русского государственно-правового консерватизма являлось то, что смысл и цель государства и права рассматривались им сквозь призму христианского спасения, духовного совершенствования человека и общества961, а также призюмирование самобытности за каждой цивилизацией, воплошающей базовые ценности конкретного народного духа962. Среди главных стержней этой идеи явилось учение К.П. Победоносцева. Хотя его взгляды не имеют систематизированного изложения, так как они содержатся в лекциях, статьях и письмах к Императорам Александру III, Николаю II и к своим корреспондентам, можно собрать воедино все, что он писал о верховной власти, выделяя достаточно стройную концепцию самого автора. Наиболее удачно эту операцию осуществил И.А. Иванников, который вычленил шесть основополагающих принципов учения К.П. Победоносцева: 1) принцип самодержавия; 2) принцип православия; 3) принцип народности; 4) принцип не отделения церкви от государства; 5) принцип антипарламентаризма; 6) принцип антиконституционализма963. Рассмотрим каждый из них в отдельности. Принцип самодержавия - центральный постулат построения государственности в России. Ведь освященная единоличная наследственная власть есть вершина православной монархии, ибо власть эта неделима и независима. К.П. Победоносцев всегда стоял за твердую общенародную власть самодержавия, способную пользоваться доверием русского народа. Так, в письме Александру III в 1881 году он отмечал: «Вам достается Россия смятенная, расшатанная, сбитая с толку, жаждущая, чтобы ее повели твердой рукою, чтобы правящая власть видела ясно и знала твердо, чего она хочет, и чего не хочет и не допускает никак»964. Ортодоксальность его взглядов на абсолютную монархию подтверждает также манифест от 29 апреля 1881 года, подготовленный при непосредственном участии К.П. Победоносцева. Главная идея этого документа состояла в необходимости охранять самодержавие «для блага народного», так как Россия всегда « ... была сильна благодаря самодержавию, благодаря неограниченному взаимному доверию и тесной связи между народом и его царем»965. Принцип православия тесно связан с принципом самодержавия, когда каждая отдельная личность и семья, от крестьянина до царя, является непрерывной от жизни православной церкви. К.П. Победоносцев полагал, что православная вера должна быть государственной религией России во все времена, служащей созданию «сильной монархической России путем восстановления в русской жизни допетровской церковности»966. По его мнению, Петр I проявил великую мудрость, когда «устройством синода закрепил и упрочил связь церкви с государством»967. Эту связь церкви с государством надо «охранять для блага России: иначе, при нынешнем потрясении умов, опять пойдет смута, гибельная и для церкви, и для государства»968. К.П. Победоносцев был антагонистом законодательной политики председателя кабинета министров С.Ю. Витте, который стремился установить свободу вероисповеданий и равноправие религий. Он считал, что «представление свободы действий римско-католической иерархии и армии ксендзов дает им в руки такую власть, с которой и русской церкви, и русскому государству невозможно будет бороться, и последствия будут гибельными и для церкви, и для государства»969. Свобода мусульманской пропаганды - совершенно ужасная перспектива, ибо «ислам - громадная сила, ни на минуту не опускающая своего оружия, и с этой силой непрестанная борьба завещана вековою историей и опытом всякой европейской государственной власти, - эта - религия не имеет себе подобной по интенсивности веры и фанатизма, объединению ее во всем мусульманском мире», поэтому «борьба с нею на духовной почве невозможна, и всякая духовная миссия против нее бесплодна и бездейственна»970. Православие в противовес этим негативным тенденциям должно было распространяться в границах Российской Империи административным путем, но при одновременном сдерживании процесса распространения мусульманства и католицизма. Принцип народности есть продолжение принципа православия. Он представляет собой осмысление русского народа как приверженца православной веры. В этом вопросе он не расходился со «славянофилами», которые под народностью понимали противопоставление русско-славянского воззрения западной науке, порожденной односторонностью католицизма и протестантизма. Принцип не отделения церкви от государства логически вытекает из постулата Обер-Прокурора Правительственного Синода К.П. Победоносцева о том, что в России «церковь всегда была опорою государства, а государство опорою церкви»971, следовательно, их отделение друг от друга «будет гибелью и для церкви, и для государства в России»972. Таким образом, принцип не отделения церкви от государства имеет принципиальное значение для существования этих двух институтов. Принцип антипарламентаризма, по мнению К.П. Победоносцева, является фундаментом самодержавия. Сам парламентаризм, выставляемый на Западе «целью и венцом государственного устройства»973, он называл «великой ложью нашего времени». Анализируя парламентские системы Европы, К.П. Победоносцев пришел к выводу, что всенародно избранные парламентарии не отражают воли большинства населения и не являются гарантом защиты их интересов. «Выборы никоим образом не выражают волю избирателей. Представители народные не стесняются нисколько взглядами и мнениями избирателей, но руководятся собственным произвольным усмотрением или расчетом, соображаемым с тактикою, противной партии. Министры в действительности самовластны; и скорее они насилуют парламент, нежели парламент их насилует. Они вступают во власть и оставляют власть не в силу воли народной, но потому, что их ставит к власти или устраняет от нее могущественное личное влияние или влияние сильной партии ... Парламентаризм есть высшее торжество эгоизма, высшее его выражение»974. Ведь при парламентаризме правителями становятся «ловкие подбиратели голосов». Доминирующее влияние на результаты выборов, как считал К.П. Победоносцев, оказывают поддерживающие кандидатов организации и их финансовая помощь. При этом одна из решающих ролей в этом «балагане» принадлежит печати, формирующей определенные представления о кандидате у простых обывателей, к которой он всегда относился с непримиримой критикой. Выступая против свободы печати, К.П. Победоносцев всегда считал ее совершенно вредной для простого русского народа. «Что касается до народа, в массе его, - писал он в 1870 г. И.С. Аксакову, - то, конечно, среда поголовной бедноты, стеснений и нужды всякого рода, мысли его недоступны политической формуле свободы, и в народе они не отзовутся»975. Ведь печать в России «разносит хулу и порицания на власть, посевает между людьми мирными, честными и благопристойными семена раздора и неудовольствия, разжигает страсти, побуждает народ к самым вопиющим беззакониям»976. Она опасна, так как нет правительства и закона, которые бы могли противостоять ее демоническому действию в государстве. Принцип антиконституционализма органически вытекает из выше перечисленных принципов, ибо «конституция ... есть орудие всякой неправды, источник всяких интриг»977, как подчеркивал К.П. Победоносцев. Основная цель данного принципа заключается в разоблачении всех пагубных идей и действий против самодержавной власти и ведущих к изменению существующей государственной формы. По мнению К.П. Победоносцева, в 1880-1881 годах в российском обществе «началось, ввиду общего недовольства, безумное стремление к конституции, то есть гибели России»978. Поэтому после событий 1 марта 1881 года он писал Александру III о том, что ему «достается Россия смятенная, расшатанная, сбитая с толку, жаждущая, чтобы ее повели твердой рукою, чтобы правящая власть видела ясно и знала твердо, чего она хочет, и чего не хочет и не допускает никак»979. Обобщая вышесказанное, можно сделать вывод: К.П. Победоносцев безусловно болел за свое Отечество. Так, в письме к Императору Александру III он отмечал: «И я решаюся опять писать, потому что час страшный и время не терпит. Или теперь - спасать Россию и себя, - или никогда»980. К.П. Победоносцев умолял императора «не верить и не слушать» тех, кто будет «петь гнусные песни сирены» о необходимости продолжения либеральных реформ. Наоборот, «новую политику надо заявить немедленно и решительно. Надобно покончить разом, именно теперь, все разговоры о свободе печати, о своеволии сходов, о представительном собрании. Все это ложь пустых и дряблых людей, и ее надобно отбросить ради правды народной и блага народного»981. Эту борьбу необходимо начинать на уровне высшей государственной власти, так как только от решения Императора зависит настроение народа российского. Но К.П. Победоносцев сделал и ряд существенных ошибок. Во-первых, он игнорировал силу гражданского общества, его инициативу и хотел все проблемы решать через бюрократический механизм государства982. Во-вторых, для него церковь была безупречным и вседавлеющим носителем государственной идеологии, хотя государство само должно вырабатывать свою национальную идею, распространяя ее среди обывателей; и осуществлять контроль за воплощением таковой в действительности. В-третьих, отрицая патриаршество допетровской Руси, проповедуя принципы официальной народности С.С. Уварова и Н.М. Карамзина, выраженные в формуле: православие, самодержавие, народность, он слишком идеализировал эпоху Петра I, заложившую основы формальной трактовки понятия законности. К.П. Победоносцев был достойным сыном своей Родины, служил ей верой и правдой. Ему удалось сделать главное: разгромить проект конституционных преобразований М.Т. Лорис-Меликова, ибо введение парламентаризма в такой многонациональной стране, как Россия, привело бы - по его мысли - к страшной трагедии, ведь, при парламентаризме инстинкты национализма приводят к разрушению государства, так как «каждое племя из своей местности высылает представителей - не государственной и народной идеи, но представителей племенных инстинктов, племенного раздражения, племенной ненависти - и к господствующему племени, и к другим племенам, и к связующему все части государства учреждению»983. Он спас Россию от гибельного разрушения. Последние десятилетия XX века подтвердили эти опасения, примером тому служит распад СССР, центробежные тенденции в Российской Федерации, война в Чечне и т.д., поэтому его взгляды заслуживают более детального изучения, дабы не повторять исторических ошибок. Следующим в числе наиболее фундаментальных исследований в области обоснования самодержавной формы правления является учение Льва Александровича Тихомирова о монархической государственности. Интерес к его концепции подогревается и необычной биографией: так, проповедуя крайне революционные идеи в среде «народников», будучи без пяти минут женихом Софьи Перовской, он отрекся от своего старого окружения и занял почетное место в передовой шеренге теоретиков русского монархизма. Вспоминая свою революционную бытность, он писал: «В истории я учил только, что времена монархии есть времена «реакции», времена республики - «эпоха прогресса». ... Все, что мы читали и слышали, все говорило, что мир развивается революциями. Мы в это верили, как в движение земли вокруг солнца»984. Но все же Л.А. Тихомиров в оппозиционном стане не был человеком случайным, совершенно с другой идеологией и взглядами диаметрально противоположными народническим. Так, в своей покоянной брошюре «Почему я перестал быть революционером» отмечалось: «...в мечтах о революции есть две стороны. Одного прельщает сторона разрушительная, другого - построение нового. Эта вторая задача издавна преобладала во мне над первою. ... Вполне сложившееся идеи общественного порядка и твердой государственной власти издавна отличали меня в революционной среде; никогда я не забывал русских национальных интересов и всегда бы сложил голову за единство и целостность России»985. Мировоззрение Л.А. Тихомирова синхронно вытекало из того направления русской общественной мысли, которое было начато славянофилами 40-х годов - Д.А. Хомяковым, И.В. Киреевским, К.С. Аксаковым и Ю.В. Самариным, но его метод не был слепым копированием их идей. «По-моему, - писал он, - если цивилизация, среда в которой я живу, уже пошла на упадок, то я не посвящу своих сил на простое замедление ее упадка. Я буду искать ее возрождение, буду искать нового центра, около которого вечные основы культуры могут быть снова приведены в состояние активное. Простое задержание смерти того, что, несомненно, уже гибнет, не есть задача серьезной общественной политики»986. Л.А. Тихомиров служил консервативной идеи сохранения монархии в собственной интерпретации, ибо «истинный ... консерватизм совершенно совпадает с истинным прогрессом в одной и той же задаче: поддержание жизнедеятельности общественных основ, охранение свободы их развития, поощрение их роста»987. Этого не может достичь Западная демократия со своей идеей либеральной свободы, так как «в области умственной такая свобода создала подчинение авторитетам крайне посредственным. В области экономической свобода создает неслыханное господство капитализма и подчинение пролетариата. В области политической вместо ожидаемого народоправства порождается лишь новое правящее сословие с учреждениями, необходимыми для его существования»988. Он полагал, что модель государственного развития следует искать в исторической ретроспективе, ибо старина содержит апробированные постулаты лучшего устройства общества. «Мои идеалы в вечном, - констатировал Л.А. Тихомиров, - которые были и в прошлом, есть в настоящем, будут в будущем. Жизнь личности и жизнь общества имеет свои законы, свои неизменные условия правильного развития. Чем лучше, по чутью или пониманию, мы с ними сообразуемся, тем мы выше. Чем больше, по ошибке чувства или разума, пытаемся с ними бороться, тем больше расстраиваем свою личность и свое общество. ... Всегда были и яркие, так сказать «идеальные», проявления жизненной силы личности и общества, всегда были и, полагаю, будут проявления падения, разложения, бессилия. В прошлом, в настоящем и в будущем я с одинаковой любовью останавливаюсь на проявлениях первого рода, с одинаковой грустью и порицанием на втором. Идеалы же мои в смысле желаний относительно будущего, конечно, в том, чтобы видеть в нем возможно большее торжество жизненных начал. «Реакционно» же такое мое воззрение или «прогрессивно» - право, меня это ни на одну йоту не интересует»989. С этих позиций Л.А. Тихомиров считал, что идеалом для российского государства является сильная единоличная власть государя. Ведь, «русская монархия своими первоначальными корнями связана с наиболее первобытным родовым языческим строем, а косвенными условиями возникновения - с империей Римской; могущественными и прямыми влияниями она связана с христианством и византийским самодержавием; а окончательно сложилась в эпоху огромного внешнего влияния на нас монгольского Востока, а затем в борьбе с аристократическим польским строем. По завершении же эволюции в этих сложных условиях, наша монархия подверглась всей силе влияния западноевропейских идей, как монархических, так и демократических, одновременно, с чем получила своей задачей устроение огромной империи, составленной из весьма различных обособленных частей, перейдя, наконец, в эпоху усиленного промышленного развития, до чрезвычайности осложнившего задачи государства»990. Такая самодержавная власть должна быть едина и неделима, ибо царь представляет не волю народа, а нечто высшее, стоящее над ним, если он не «безбожен». Демократия в России, - по мнению Л.А. Тихомирова, - просто абсурдна. Ведь «если управляемые будут не под единой властью, то хотя бы они в отдельности были и храбры и разумны, общее правление окажется подобно женскому безумию»991. Ограничение монархии властью аристократии - дело гибельное, так как именно оно порождает хищническое ограбление казны и циничное обдирание народа. «Положить же пределы этому ... может лишь самодержавие»992. История российской государственности пошла именно по последнему пути, отвергая ложные соблазны. Л.А. Тихомиров был уверен, что «цари самодержцы явились охранителями прав народных, так, грозные государи Московские Иоанн III и Иоанн IV ... были самыми усердными утвердителями исконных крестьянских прав, и особенно царь Иван Васильевич постоянно стремился к тому, чтобы крестьяне в общественных отношениях были независимы и имели одинаковые права с прочими классами Русского общества»993. Для него Московская Русь является образцом единения верховной власти и народа. «По царскому судебнику всякие правители, - пишет Л.А. Тихомиров - назначаемые в городе и волости, не могли судить дел без общественных: «на суде у них быть - дворскому и старосте, и лучшим людям»».994 Признавая сложность управительной власти Московского государства, со множеством технических несовершенств, он все же указывал на «одно драгоценное качество: широкое допущение аристократического и демократического элементов, пользование им общими силами, под верховенством царской власти со всеобщим правом челобитья к царю. Это давало Верховной власти широкое осведомление, сближало ее с жизнью всех сословий, и во всех Русских вселяло глубокое убеждение в реальность Верховной власти, все направляющей и все устраняющей».995 Л.А. Тихомиров достаточно критично высказывался по поводу реформ Петра I. «Петр устраивал истинно какую-то чиновничью республику, - писал он, - которая должна была властвовать над Россией».996 Строя государственный механизм, первый Император Всероссийский оторвался от национальных традиций. Петровские коллегии были хороши для европейцев, но не для русских. «Коренное заблуждение учредителя их состоит в том, что он не отдавал себе отчета в сущности государства, ибо ... государство составляется из Верховной власти и нации. Управительные же органы суть только оружие этого союза Верховной власти и нации. Петр же ничем не обеспечил самого союза Верховной власти и нации, следовательно, отнял у них возможность контролировать действие управительных учреждений и, так сказать, подчинил всю нацию не себе, а чиновникам».997 За два столетия бюрократия обрела силу и оттеснила самодержавие, встречая сопротивление только со стороны дворянской самостоятельности. После 1861 года около Верховной власти осталось одно чиновничество, которое привело к общему расслаблению государственное управление. Л.А. Тихомиров пророчески предсказывал, что «чем бы ни кончилась современная эпоха смуты (с 1900 по 1905 гг.), измены, бессилия и позора, ясно одно, что общее устройство, полученное Россией в «пореформенную эпоху», в будущем невозможно»998. Анализируя положительные и отрицательные черты монархии, он предложил акцентировать внимание воспитателей самодержцев на фундаментальных принципах монаршей власти, позволяющих усовершенствовать систему единовластия. Во-первых, это принцип самообладания, следование ему есть органическая необходимость для царствующей особы. «Без самообладания нельзя достойно нести Верховной власти, ибо она имеет главной задачей владеть и управлять всеми правящими силами. Не управляя собой, нельзя править другими. Демократия потому и мало пригодна в качестве Верховной власти, что почти неспособна к выработке самообладания»999. Вторым принципом, вытекающим из первого, является принцип умеренности. Ведь сила без умеренности губительна и безрассудна. «Но главный царский принцип, без сомнения, составляет строжайшее следование долгу»1000. При его отсутствии монархия неизбежно вырождается в тиранию. Подкреплением данного принципа являются общефилософский принцип справедливости и общеправовой принцип законности. Они подпитываются милосердием - «праздником Верховной власти. Работа же ее и обязанность - это исполнение долга, подтверждение справедливости и закона; но лишь в тех случаях, где это не вредит, есть место милосердию»1001. Один из важнейших царских принципов - принцип сознания своей необходимости для нации. Ведь без этого сознания нет монарха как нравственного идеала. Для его осуществления, самодержец, «должен иметь, возможно, теснейшие и непосредственное общение с нацией, без чего он совершенно не может быть выразителем ее духа»1002. «Задача монарха, - пишет Л.А. Тихомиров, - не в том, чтобы выражать собственную свою волю или желание, а в том, чтобы выражать работу гения нации»1003. Такая роль царя совершенно невозможна при его юридической ответственности за свои действия, поэтому принцип абсолютной неприкосновенности является органически присущим истинной монархии. Следование этим постулатам должно привести к настоящей прогрессивной эволюции государственности. Жизненной же средой такого развития является состояние единства (или симфонии) верховной власти с православием. Ведь самодержавие может держаться лишь на почве национальной религии, поэтому ему необходимо всеми силами благоприятствовать ее развитию, т.е. способствовать «приближению души народа к истинному, действительному Богу»1004. Для достижения поставленных целей желательно составить союз государства с Церковью, при котором монарх будет подчинен религиозной идеи личной принадлежностью к православию, но одновременно независим по отношению к светским прерогативам. Лучший пример такого единения дает нам Московская Русь Государя и Патриарха. Правда этого мало, «для всякого государства необходим здоровый социальный строй - добавляет Л.А. Тихомиров. Другими словами, нужно такое сложное расслоение нации, которое охватывало бы формы ее творчества и давало людям возможность коллективной взаимопомощи в каждом виде его»1005. Идеал такой общественной структуры он видел в сословном строе. «Сословный строй, на котором выросли все современные государства, - отмечал Л.А. Тихомиров, - происходя из родового, сохранил одну важную черту его: «наследственность профессии»1006. Если под «сословностью» разуметь только ту форму профессионального расслоения, при котором сословная принадлежность наследственна, а, следовательно, - принудительна и обязательна, то подобный строй, конечно, не согласуется ни с современным развитием личности, ни с условиями экономическими, ни с задачами государственными. Но если под общим термином «сословного строя» разуметь такой, в котором государство строится на специализированных группах, а не на отдельных личностях, то подобный строй составляет не только потребность нашего времени, а даже факт политический жизни, но только в замаскированной форме»1007. Лучшим институтом, выражающим сословные интересы, является Земский собор, пропорционально представляющий все слои обществ по заранее определенным квотам. «В действительности между Самодержавием и народным представительством нет идейной противоположности, но эти два начала суть взаимно себя дополняющие», - писал Л.А. Тихомиров1008. Земский собор должен был стать соединением всех государственных сил в лице Законодательного Совета - высшей исполнительной власти (министерств), Высшей церковной власти - иерархов православного духовенства, Народной Думой и специально вызванных государем особых представителей сословий и частных лиц, известных особыми заслугами перед отечеством на поприще трудов общественных, научных и промышленных. В первую очередь для работы в данном чрезвычайном органе государственной власти должны допускаться представители русского народа, осознающие державные задачи своей нации1009. Ведь «Россия … создана русскими и держится только русскими. Только русская сила, - утверждал Л.А. Тихомиров, - приводит остальные племена к некоторой солидарности между собой и империей… Малейшее ослабление угрожает нам, осложнениями, отложениями. Внутри страны все также держится русскими. Сильнейшие из прочих племен чужды нашего патриотизма. Они и между собой вечно в раздорах, а против господства русских склонны бунтовать. … Без нас империя рассыплется, и сами эти иноплеменники пропадут»1010. Поэтому «никакими комбинациями народного представительства или избирательных законов нельзя обеспечить верховенства русских. Себя должно понимать, как народ существенно государственный, русские не годятся для мелкой политической борьбы: они умеют вести политику оптом, а не в розницу, в отличие от поляков, евреев и т.п. Задачи верховенства такого народа (как было и у римлян) достигаются лишь Единоличной Верховной Властью, осуществляющей его идеалы. С такой властью мы становимся сильнее и искуснее всех, ибо никакие поляки или евреи не сравнятся с русскими в способностях к дисциплине и сплочении около единоличной власти, облеченной нравственным характером»1011. Предложения Л.А. Тихомирова не были приняты царским окружением и только в 1917 г. нечто подобное высказывал князь Александр Михайлович Романов в письмах к Николаю П. Он писал, что «Россия без царя существовать не может, но нужно помнить: ... царь один править таким государством как Россия, не может это надо раз и навсегда себе усвоить и, следовательно, существование министерства с одной головой и палат совершенно необходимо, - но эти механизмы - должны быть ответственны перед народом», ибо «немыслимо существующее положение, когда вся ответственность лежит на Тебе и на Тебе одном»1012. Правда было уже слишком поздно: монархия рушилась на глазах. Главное упущение Л.А. Тихомирова заключается в чрезмерном преувеличении роли церкви и религиозного сознания в государственном строительстве. Государство должно самостоятельно осуществлять идеологическое обоснование своего существования. Конечно же, не следует отвергать помощь и православия. Поэтому деятельность государства должна быть комплексной, особенно в монархической державе. Думается, в его учении есть и очевидные плюсы. Так, заслуживает внимания пророческое предсказание будущего России, сделанное Л.А. Тихомировым, которое сбылось и продолжает осуществляться в наши дни. Еще в 1905 году он писал: «Вместо того, чтобы развивать производительные силы нации - мы только можем - набрать денег в долг, пользуясь кредитом, созданным предками, вместо защиты и расширения территории - продавать и уступать провинции; вместо мужественного отражения врага путем создания могучей армии - спасать себя позорным миром, ценой отдачи неприятелю народных денег и земли, вместо разумной организации государственных учреждений - лгать направо и налево, успокаивая неизбежное недовольство, понукать вожаков противных партий, еще более развращать народ и т.д.»1013. Таким образом, подводя итоги сказанному, можно сделать вывод, что, во-первых, хотя государство в начале XXI века далеко от тихомировских идеалов, но путь, по которому должна строиться монархическая государственность, был указан им теоретически верно и непротиворечиво. Это отчетливо выразилось в обосновании Л.А. Тихомировым принципов, на которых следует строить истинное самодержавие, таких, как принципы самообладания, умеренности, справедливости, законности, сознания своей необходимости для нации и абсолютной неприкосновенности. Во-вторых, он упустил из виду категорию монархического правосознания, отдавая приоритет религиозному сознанию нации. В-третьих, в противовес идеям К.П. Победоносцева, Л.А. Тихомиров стоял за народное представительство в монархическом государстве, обеспечивающее единение царя и народа путем избрания депутатов от сословий. Эта особенность выделяет его из стройных рядов ортодоксальных апологетов единоличных форм власти своей нестандартностью, что заслуживает особого внимания со стороны специалистов. Вообще, истинное самодержавие не восстановится ни сегодня, ни завтра, но идея единовластия благодаря его трудам будет жить, в качестве интеллектуального источника воспроизведения монархического правосознания, без которого не может развиваться здоровый организм монархического государства. Рационально-модернистский проект оптимизации верховной власти думского самодержавия образца 1906 г. предложил выдающийся русский учёный, общественный деятель, человек энциклопедических знаний, известный химик, физик, экономист, технолог, геолог, метеоролог, демограф, педагог и воздухоплаватель – Дмитрий Иванович Менделеев (1834 – 1907 гг.). По его мысли, существующие формы правления «будь они монархические или республиканские, тождественны как по отношению невозможности достижения общего блага без сочетания начал разумности с общей народной волей и добрыми сношениями с другими странами, так и в отношении того, что между верховной властью и гражданами во всяком случае неизбежно становятся в промежутке выборные или лично назначаемые чиновники, т.е. посредники-исполнители, из тех же граждан взятые, в которых по их многочисленности всесильно действует общий дух народа и от которых чрезвычайно много зависят все успехи государственные»1014. Поэтому процессы социально-экономического прогресса или регресса могут проявляться как в условиях династического господства, так и при выборности высших магистратов1015. Политическая альтернатива между монархией и республикой разрешается не случайно, а «всей народной историей»1016. Например, «единение и объединение России, её просвещение духовное и умственное, её силы внешние и внутренние и даже её зачатки промышленного и прогрессивного строя влиятельно определялись монархами», - отмечает Д.И. Менделеев. Следовательно, царская власть должна сохраняться для народного блага, стимулируя увеличение материального богатства, нравственной чистоты и численности населения империи, в особенности крестьянства1017. Вместе с тем, Д.И. Менделеев считал, что отечественную модель самодержавия, сложившуюся после принятия Свода Основных государственных законов Российской Империи 1906 г.1018 в целях повышения эффективности публичного управления, необходимо усовершенствовать. Рационализацию государственного механизма он предложил осуществлять в рамках трёх правительственных функций: законодательства, администрирования (исполнения законов) и правосудия; ибо эти сферы соответствуют трём состояниям времени: будущему, настоящему и прошлому1019. Логика такого рассуждения базируется на том, что законотворчество модулирует не существующие, но желаемые общественные отношения, административные органы власти решают текущие вопросы, а суды наказывают за уже совершённые деяния. По мысли Д.И. Менделеева, «ко благу народному»1020 важно, чтобы парламентарии конкурировали между собой в разработке новых правовых эталонов поведения. Такому соревнованию может способствовать признание права законодательной инициативы не только за депутатами Государственной Думы, но и за членами Государственного Совета Российской Империи (численностью не менее десяти)1021. Наряду с этим, Д.И. Менделеев критически относился ко всеобщему, равному, прямому избирательному праву при тайном голосовании, используемом для формирования представительных (законодательных) учреждений государства. Ведь люди имеют разный уровень образованности и сознательности. Вследствие этого, на выборах больше шансов на победу будет у теоретиков, умеющих красиво говорить, и не важно окажутся они либералами или консерваторами, любя свои созревшие мысли и учения более всего на земле, они забудут о народе, погрязнув в бесконечных диспутах и скандалах1022. Таким образом, косвенное волеизъявление избирателей через выборщиков предпочтительнее прямого голосования. Но выборщики должны соответствовать цензу отцовства и осёдлости1023. Так, «супружеская связь ещё может быть определяемая в большинстве случаев преобладанием личных, эгоистических требований, особенно при соединении с некоторым достатком, - пишет Д.И. Менделеев, - но дети неизбежно в огромном большинстве случаев ставят любовь к другим на степень выше эгоистической. Дети и законодательство непременно должны заставлять думать о практическом будущем»1024, - отмечает он. Применение имущественного ценза, напротив, не целесообразно, так как наследование собственности не позволяет определить причины богатства человека: достигнуто ли оно его деловыми качествами или по жребию рождения1025. Поэтому достойные и благородные личности (численностью около 15 человек) могут наделяться депутатскими мандатами парламентариями по инициативе не менее 30 членов Государственной Думы1026. Оптимизировать деятельность законодательного органа, Д.И. Менделеев предлагал, установлением 15 минутного регламента для докладчиков, с обязательным условием определять смысл своей речи: т.е. выступают они «за» или «против»1027. «От этого должны получиться две выгоды: сократится время, составляющее в законодательных работах важный элемент, и диалектика приблизиться к действительности, т.е. число логических посылок сократится до крайней возможности»1028. Исполнительная власть должна приобрести целостность. Так, председатель Комитета министров, назначенный монархом, обязан самостоятельно подбирать главноуправляющих различных ведомств, для утверждения их в должности государем. Важно, чтобы при правительстве состояли представители науки и судебного Сената, которые бы способствовали своими советами гармонизации функциональной деятельности политического организма1029. Желательно при комитете министров создать Главный статистический комитет, «на обязанности которого сверх общих народных переписей должно возложить составление и публикацию своевременных ежегодных отчётов о государственных приходах и расходах, о ходе народного образования, о состоянии путей сообщения, торговли внутренней и внешней, горной, ремесленно-фабрично-заводской и торговой, потому что это нормы страны»1030. Кроме того, в составе правительства необходимо иметь особое министерство промышленности, поощряющее уменьшением или отменой налогов, возникновение кооперативных (артельных) предприятий1031. Причём основанием государственных доходов преимущественно должны служить косвенные налоги на «предметы не первой необходимости: спиртных напитков, табака, сахара, чая и т.п. (но не продуктов нефти и др. видов горного дела), таможенные сборы, прогрессивный налог на денежные (акционерные и т.п.) капиталы (но не подоходный налог), чистые доходы казённых имуществ и предприятий, прогрессивные налоги на наследство, квартиры и жилища, на залоги, контракты, счета и промышленно-торговые предприятия, а в их числе и казённые»1032. Особое внимание в деятельности административных органов политического управления Д.И. Менделеев предлагал уделять режиму законности, логически присущему любому правопорядку1033. Примечательно то, что он рекомендовал не абсолютизировать силу нормативно-правовых актов, а напротив, требовал «сухую формальность законов везде, где можно её вред предвидеть»1034, смягчать голосами народа (более всего в суде присяжных) или волей самодержавного государя1035. Органическое сочетание царской прерогативы, чаяний населения с буквальными требованиями юридических предписаний возможно лишь при соблюдении следующих требований: - во-первых, в государстве необходимо иметь независимый от администрации суд, в котором каждый гражданин может обжаловать любое неправомерное решение чиновников;1036 - во-вторых, правосудие должно быть бессословным и равным независимо от социального статуса человека; - в-третьих, целесообразно распространять и развивать мировую юстицию для разбора мелких споров, гражданских несогласий или незначительных проступков; - в-четвёртых, основанием юридической ответственности могут признаваться только деяния, а не мысли и суждения; - в-пятых, судьи всех степеней должны быть несменяемы, за исключением случаев обвинения их в преступлениях по приговору Сената, члены которого будут назначаться монархом из числа трёх кандидатов на каждое место верховного судьи, предлагаемых этим органом и Государственным советом Российской Империи1037. В державе также важно совершенствовать местное самоуправление1038. Следовательно, для Д.И. Менделеева модернизацию отечественного самодержавия рационально было проводить, реализуя на практике принцип разделения властей; опирающийся на здоровые самоорганизующиеся силы и исторические корни русского народа, путём совмещения представительно-коллегиальных и единоличных начал политического управления. Особый интерес представляют взгляды на организацию верховной власти основателей и руководителей первого в мире советского государства (РСФСР, а затем и СССР) - В.И. Ленин и И.В. Сталин. Первый из них сумел захватить и удержать власть во время октябрьского переворота 1917 г. и разразившейся гражданской войной (1918 – 1921 гг.); а второй проявил талант хитрого политика, принявшего Россию с сохой и оставившего её победительницей в Великой Отечественной Войне (1941 – 1945 гг.), мировой державой с ядерным оружием, готовой покорять бескрайние космические пространства. В.И. Ленин, считая себя последовательным марксистом, взял на вооружение мысль Ф.Энгельса о том, что «государство – это организация имущего класса для защиты его от неимущего»1039, поэтому «с исчезновением классов исчезнет неизбежно государство»1040. Однако ни Ф. Энгельс, ни К. Маркс, не изложили подробно, как этот процесс будет происходить. Но а пока существует государство, политическая власть «не висит в воздухе»1041. Она всегда кому-то принадлежит. Будет особая публичная власть и в пролетарском государстве, которое возникнет после буржуазного. Эксплуататорское государство, в теории В.И. Ленина, это особая машина, служащая для подавления одного класса другим. Вследствие этого, формы буржуазных государств могут быть разнообразными, но «суть их одна: все эти государства являются, так или иначе, но в последнем счёте обязательно диктатурой буржуазии»1042. В 1915 г. В.И. Ленин вслед за Ф. Энгельсом повторял, что «политической формой общества, в котором побеждает пролетариат, свергая буржуазию, будет демократическая республика»1043. Но уже в 1917 г. он, отмечал: «Парламентская республика в сравнении с республикой Советов, рабочих, батрацких и крестьянских депутатов – это шаг назад»1044. По его мнению, «жизнь создала, революция создала уже на деле у нас … новое государство … Советы … депутатов, как единственную власть в государстве, как предшественник отмирания всякого государства»1045. Этот новый демократический тип государства В.И. Ленин называл «крестьянско-пролетарской демократической республикой, в которой единственная власть принадлежала бы Советам рабочих и солдатских депутатов». Не нужно бояться инициативы и самостоятельности масс. Советы – это новый государственный аппарат, который не оторван от народа, а тесно с ним связан. … Республика Советов является более высокой формой демократизма, чем обычная буржуазная республика с Учредительным собранием»1046, - отмечал вождь мирового пролетариата. Более того, он был убеждён, что Республика Советов – это единственная форма государства, которая способна «обеспечить наиболее безболезненный переход к социализму»1047. Она ближе всего к Парижской коммуне, хотя и выражает её русский вариант1048. Идеализируя Советы, В.И. Ленин считал грубость и недисциплинированность в их деятельность пережитком прошлого. «Граждане, - писал он в марте 1918 г., - должны участвовать поголовно в суде и управлении страной. И для нас важно привлечение к управлению государством поголовно всех трудящихся. Это – гигантски трудная задача. Но социализм не может ввести меньшинство»1049. Верховная государственная власть должна принадлежать Советам, состоящим из представителей трудящихся, которые «сосредотачивают в своих руках не только законодательную власть и контроль за исполнением законов, но и непосредственное осуществление законов через всех членов Советов, в целях постепенного перехода к выполнению функций законодательства и управления государством поголовно всем трудящимся населением»1050. Развитие Советской республики предполагалось осуществлять по пути расширения действия советской конституции на всё население, объединения наций в федерацию и беспощадного подавления сопротивления эксплуататоров. Свобода и демократия должны были быть «не для всех, а для трудящихся и эксплуатируемых масс в интересах их освобождения от эксплуатации; беспощадное подавление эксплуататоров»1051. Так, Конституция РСФСР 1918 г1052. объявила Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов политической основой диктатуры пролетариата в форме Республики Советов (ст. 1, 9). Высшим органом власти в стране являлся Всероссийский съезд Советов, а в период между съездами – ВЦИК (Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет). ВЦИК образовывал СНК (Совет Народных Комиссаров) для общего управления страной. На местах власть принадлежала областным, губернским, уездным, волостным съездам Советов; городским и сельским Советам, которые избирали исполнительные комитеты. Местные Советы обладали всей полнотой власти в решении своих местных вопросов, вместе с тем на них возлагалось «проведение в жизнь всех постановлений соответствующих высших органов Советской власти» (ст. 61)1053. Конституция провозгласила новую, классовую, пролетарскую демократию, демократию только для трудящихся. В результате гражданских прав были лишены около 5 млн. человек1054. Трудящимся предоставлялись следующие политические права: избирать и быть избранными в органы Советской власти; свобода слова, собраний, митингов, шествий, свобода союзов. Ставилась задача предоставить трудящимся «полное, всестороннее и бесплатное образование» (ст. 17)1055. Следует подчеркнуть, что политические права предоставлялись лишь трудящимся. Эксплуататорские элементы были лишены политических прав, в том числе и избирательных. Кроме того, рабочие имели преимущество на выборах перед крестьянами. Это давало возможность закрепить руководящую роль рабочего класса в мелкокрестьянской стране, каковой являлась Россия в начале XX века. Выборы во все звенья Советов, кроме, городских и сельских, были многостепенными, косвенными. Правом избирать и быть избранными в Советы пользовались трудящиеся, достигшие ко дню выборов 18 лет, независимо от вероисповедания, национальности, пола, оседлости и т.п. Этим правом пользовались и военнослужащие. Избиратели имели право отозвать избранного депутата1056. Конституция РСФСР 1925 г1057. в полном объёме воспроизводила конструкцию советской представительной системы, созданную Конституцией 1918 г., учитывая, однако, новый статус России в качестве субъекта в составе СССР1058. Новым этапом в организации высших представительных органов государственной власти в СССР и РСФСР явились Конституция СССР 1936 г.1059 и Конституция РСФСР 1937 г.1060, которые упразднили систему съездов Советов. Эти основные законы во многом явились воплощением на практике идей И.В. Сталина, возглавившего советское государство после смерти В.И. Ленина в 1924 г. В феврале 1935 г. VII cъезд Советов СССР принял решение об изменении Конституции СССР 1924 г. Для разработки проекта новой Конституции была создана специальная конституционная комиссия, которую возглавил И.В. Сталин. Он сразу же приступил к работе над проектом нового основного закона страны, который должен был закрепить победу основ социализма в СССР. В письме к В.М. Молотову 26 сентября 1935 г. И.В. Сталин просил его обсудить структуру новой Конституции, предлагая включить в неё следующие семь разделов: «Общественное устройство (о Советах, о социалистической собственности, о социалистическом хозяйстве и т.п.); 2) Государственное устройство (о союзных и автономных республиках, о союзе республик, о равенстве наций, рас и т.п.); 3) Органы высшей власти (ЦИК или заменяющий его орган, две палаты, их права, президиум, его права, СНК СССР и т.п.); 4) Органы управления (наркоматы и т.п.); 5) Органы суда»; 6) Права и обязанности граждан (гражданские свободы, свобода союзов и обществ, церковь и т.п.); 7) Избирательная система»1061. В этом проекте исключалась необходимость преамбулы. По мнению И.В. Сталина, Конституцию необходимо начинать со статей-принципов, которые «не должны быть отделены от других статей, а должны войти в неё как первые статьи»1062 в начале Основного Закона. Наряду с этим, он рекомендовал ввести референдум1063. В дальнейшем выработанный специальной Конституционной комиссией под председательством И.В. Сталина проект новой Конституции СССР был подвергнут всенародному обсуждению, которое длилось пять с половиной месяцев. Проект Конституции был поставлен на обсуждение Чрезвычайного VIII съезда Советов, который собрался в ноябре 1936 г. Очевидно, что отклонить проект новой Конституции врядли кто бы решился1064. Выступая на съезде с докладом «О проекте Конституции Союза ССР» И.В. Сталин утверждал, что у власти в советском государстве стоят трудящиеся классы – рабочие и крестьяне, но «государственное руководство обществом (диктатура)»1065. После общей характеристики общественной жизни в социалистическом государстве И.В. Сталин изложил свои взгляды на форму правления, хотя он и не использовал данный термин1066. Так, согласно Конституции политическую основу СССР составляли Советы депутатов трудящихся. Высшим органом государственной власти назывался Верховный Совет СССР. Этот орган, состоящий из двух равноправных палат – Совета Союза и Совета Национальностей, - избирался гражданами СССР сроком на четыре года на основе всеобщего, прямого и равного избирательного права при тайном голосовании. Верховный Совет СССР избирал на совместном заседании обеих палат Президиум Верховного Совета и Совнарком СССР. «По системе нашей Конституции, - писал И.В. Сталин, - в СССР не должно быть единоличного президента, избираемого всем населением, наравне с Верховным Советом, и могущего противопоставить себя Верховному Совету»1067. Он выступал за возложение президентских полномочий на коллективный орган – Президиум Верховного Совета СССР, который должен был осуществлять функции главы государства. Это создавало впечатление о том, что президентская форма правления менее демократична, чем правление коллегиального Президиума Верховного Совета. Причём, только такое построение верховных органов должно было гарантировать страну от нежелательных случайностей1068. У Председателя Президиума Верховного Совета должно быть столько заместителей, сколько союзных республик в составе СССР. По мысли И.А. Иванникова, так Сталин пытался ослабить влияние Председателя Президиума Верховного Совета СССР1069. Под влиянием этих идей эволюционировала вся система советов, и после смерти И.В. Сталина в 1953 г. Ряд важных изменений в построении высших уровней представительной системы в СССР и РСФСР был осуществлён в связи с принятием Конституций СССР 1977 г1070. и РСФСР 1978 г.1071 Так, впервые численность высшего представительного органа устанавливалась в твёрдой цифре – Верховный Совет РСФСР состоял из 975 депутатов, избираемых по избирательным округам с равной численностью населения (ст. 105). Наряду с этим, Верховный совет РСФСР избирал своего Председателя и восемь его заместителей, которые руководили заседаниями Верховного Совета РСФСР и ведали его внутренним распорядком (ст. 106). В соответствии с концепцией полновластия Советов, в Конституции РСФСР 1978 г. устанавливалось, что Верховный Совет РСФСР правомочен решать все вопросы, отнесённые Конституцией СССР 1977 г. и Конституцией РСФСР 1978 г. к ведению РСФСР (ч. 2 ст. 104 Конституции РСФСР 1978 г.). К исключительному ведению Верховного Совета РСФСР в законодательной сфере относилось принятие Конституции РСФСР, внесение в неё изменений и осуществление текущей законодательной деятельности. Существенные изменения правовых основ и практики организации Советов начались в период «перестройки» (1985 – 1991 гг.). Законом об изменениях и дополнениях Конституции РСФСР от 27 октября 1989 г.1072 (как и Законом от 1 декабря 1988 г. в СССР1073) в России было учреждено новое звено представительной системы – Съезд народных депутатов РСФСР как высший орган государственной власти, который был правомочен принять к своему рассмотрению и решить любой вопрос, отнесённый к ведению РСФСР, а также обладал широким перечнем полномочий, составлявших сферу его исключительного ведения (ст. 104 Конституции РСФСР в ред. Закона от 27 октября 1989 г.). Съезд народных депутатов РСФСР состоял из 1068 депутатов: 900 депутатов избирались от территориальных избирательных округов; 168 депутатов избирались – от национально-территориальных избирательных округов; 168 депутатов – от национально-территориальных избирательных округов по нормам: 4 депутата от каждой автономной республики, 2 депутата от каждой автономной области, 1 депутат от каждого автономного округа и 84 депутата от краёв, областей (исключая автономные образования), городов Москва и Ленинграда (в последующем Санкт-Петербурга) (ст. 105 Конституции в ред. Закона от 27 октября 1989 г.). Верховный Совет РСФСР аналогично Верховному Совету СССР стал в РСФСР вторым высшим органом государственной власти РСФСР. В отличие от классических парламентов, Верховный Совет сохранял регламентарную власть и наделялся контрольными полномочиями. Кроме того, Верховный Совет РСФСР, как и Верховный Совет СССР был переведён с сессионной формы работы, исчерпываемой несколькими днями заседания в год, в режим постоянно действующего законодательного, распорядительного и контрольного органа государственной власти, работающего круглый год с непродолжительными перерывами на зимние и летние каникулы. Верховный Совет РСФСР впервые был поделён на две палаты: Совет Республики и Совет Национальностей, т.е. была сформирована палата, обеспечивающая специальное представительство от субъектов Федерации, что раньше было характерно только для Верховного Совета СССР. Особо стоит отметить, что Закон СССР от 1 декабря 1988 г. и Закон РСФСР от 27 октября 1989 г. изменили ранее существовавшие принципы избирательной системы. Так, впервые объявлялось о несовместимости депутатского мандата с занятием должности члена правительства; вводились выборы не только по многомандатным, но и одномандатным избирательным округам; в качестве приоритетных субъектов права на выдвижение кандидатов в депутаты были названы не общественные организации, а трудовые коллективы, что означало отказ от доминирующей роли КПСС в избирательной политике; впервые закреплялось право на самовыдвижение кандидатов; и, впервые в перечень субъектов права на выдвижение были включены собрания избирателей по месту жительства и особо выделены коллективы средних специальных и высших учебных заведений. Данная система представительного народовластия просуществовало до 1993 г., пока не была упразднена в процессе борьбы с президентской властью введённой в России в 1991 г. Вместе с тем, Съезды народных депутатов и Верховные Советы РСФСР периода 1989 – 1993 гг. сыграли важную роль в развитии народовластия в стране, благодаря им обеспечивалась особенно близкая связь Верховного Совета РФ с избирателями в виду регулярного обновления его на 1/5 депутатского состава и постоянного притока «наказов» избирателей. Этого качества не хватает современному российскому парламентаризму. Так, группа депутатов Съезда народных депутатов РСФСР разработала достаточно оригинальный альтернативный проект Конституции РСФСР 1993 г.1074, содержащую гарантии прямого народовластия (обязанность проводить референдумы по принятию законов затрагивающих основные права, свободы и обязанности граждан – (ст.3)), возможность влиять трудовым коллективам на деятельность местных советов (ст. 9), народную собственность, право на труд (ст. 49); подотчётность и подконтрольность народных депутатов, с правом их отзыва избирателями (ст. 111), народную законодательную инициативу (ст. 116.) и т.д. Подводя итоги сказанному, можно сделать вывод, что построение советской представительной системы в теории и напрактике В.И. Лениным и И.В. Сталиным, удалось благодаря тому, что она имела глубокие корни в национальном правосознании русского народа (вечевые собрания, земские соборы и т.д.), граждане воспринимали её, как собственное право, как элемент живого духовно-нравственного творчества. Следует заметить, что исследование проблем организации верховной власти в отечественной теории государства и права будет неполным, если оставить без внимания работы ученых, покинувших Родину после революции 1917 года. В условиях жёсткого подавления классовых врагов и инакомыслия в Советской России, только эмиграция обладала реальной свободой мысли, которая позволила русской интеллигенции выработать альтернативные пути эволюции формы правления отечественного государства. Уникальные проекты антикоммунистической реформации Советской республики разработали Н.В. Устрялов и Н.Н. Алексеев. Первоначально эти авторы выступали против Октябрьского переворота 1917 г. Затем, после победы большевиков в гражданской войне, они переосмысли своё отношение к опыту построения советской власти, агитируя за её поддержку в среде соотечественников, покинувших родину. Н.В. Устрялов – основоположник идеологии национал-большевизма, бывший кадет, профессор права и публицист. Разочаровавшись в итогах февральской буржуазной революции, не приняв итоги Брестского мира, он поддержал «белое» движение и поступил на службу юрисконсультом в управление делами правительства Колчака. Победы красной армии заставили его эмигрировать в г. Харбин. В 1935 г. он вернулся на родину, где работал профессором экономогеографии в Московском институте инженеров транспорта. В 1937 г. Н.В. Устрялова арестовали по обвинению в антисоветской деятельности. В том же году он был расстрелян как враг народа. Процесс его посмертного восстановления в правах завершился реабилитацией 20 сентября 1989 г.1075 События Октября 1917 г., по мнению Н.В. Устрялова, показали, что европейский либерализм в России себя изжил, и государство может спасти только диктатура. Первоначально, в его представлении, спасителем отечества должен был стать адмирал А.В. Колчак, но после разгрома последнего он занялся поиском диктатора из числа правящей элиты Советской России. Сначала это был В.И. Ленин1076, затем И.В. Сталин1077. В большевиках Н.В. Устрялов увидел силу, способную противостоять распаду страны и создать новую форму Великой России. Провозглашение В.И. Лениным НЭПа, рассматривалось им, как начало русского термидора. Поэтому Н.В. Устрялов начал сравнивать большевиков с французскими революционерами 90-хх гг. XVIII столетия. Великая французская буржуазная революция 1793 г. закончилась 9 термидора (27 – 28 июля) 1794 г. переворотом, казнью О. Робеспьера и его сторонников. Свергли якобинское правительство бывшие руководители и активные участники революции. «Не контрреволюционеры, а «дети революции», - справедливо отмечает И.А. Иванников, - уничтожили революцию и её завоевания»1078. По аналогии с этими событиями, после окончания гражданской войны 1918 – 1921 гг. о скором наступлении «термидора» в России заговорил Н.В. Устрялов. «Путь термидора, - писал он, - есть путь эволюции умов и сердец, сопровождающийся, так сказать, лёгким «дворцовым переворотом», да и то прошедшим формально в рамках революционного права»1079. Вместе с тем, Н.В. Устрялов выступал против свержения советской власти, ибо только она смогла сплотить страну и возродить имперскую территорию под новым названием1080. Он призывал лояльно относиться к сталинскому государству, которое считал сильным и устойчивым. «Спецовская интеллигинция, по его мнению, должна отказаться от всякого политического противодействия советской власти, всецело и всемерно помогать в её строительстве, добросовестно отдавать государству свои знания, свой опыт и свои силы»1081. В статье «Самопознание социализма», посвященной сталинской Конституции 1936 года, Н.В. Устрялов восхвалял статью 126 Основного законы, закрепляющую передовую, ведущую роль коммунистической партии1082. Республику Советов с сильной диктаторской властью – он считал идеальной формой государства для России в условиях, которые сложились в мире в 20 – 30-е гг. XX в. При этом он ссылался на Ф.Энгельса и В.И. Ленина, которые в своё время высказывались в пользу республики, отрицая монархический абсолютизм1083. Н.В. Устрялов одобрял и сложившуюся в СССР форму государственного (политико-территориального) устройства. «Можно сказать, -отмечал он, - что социалистическая демократия решила национальный вопрос»1084 и в отличие от буржуазной демократии предоставила гражданам реальный механизм народовластия, в отличии от формальных образцов публичного управления на Западе. Вместе с тем к весне 1937 г. Н.В. Устрялов стал иначе оценивать советскую демократию. В своём дневнике 7 марта он отмечал, что «каждый печатный листок грозит оказаться завтра убийственной уликой»1085. Самая последняя запись в дневнике Н.В. Устрялова, датированная 4 июня 1937 г., вообще гласит: «Иногда думаешь: Как хорошо бы не думать»1086. Наряду с этим, ему импонировал курс советского правительства на развитие патриотизма. «Любовь к родине и к своему народу есть любовь не только к их настоящему и будущему, но также и к их историческому прошлому. Плох тот патриот, - писал Н.В. Устрялов, - который уважает историю своего народа лишь в будущем. И не случайно вызывает ныне в советских людях такой единодушный отпор пренебрежение к прошлому наших народов, в частности, к историческому прошлому великого нашего русского народа»1087. Советское государство он называл телеократией, так как «у нас властвует именно цель: строительство социализма. Этой цели всё подчинено – и Советы, и партия, и сам вождь. Цель - правительница»1088. При этом Н.В. Устрялов отмечал, что телеократия лучше идеократии евразийцев, потому что, она «пронизана целеустремлённостью»1089. Следует заметить, что концепция евразийского православного, правового государства, совмещающего в себе монархические и социалистические начала составляла серьёзную конкуренцию идеологии национал-большевизма в русской эмигрантской среде. Одним из лидеров этого движения был Н.Н. Алексеев – русский правовед и историк. С 1912 по 1917 гг. он занимал должность профессора права Московского университета, после отречения Николая II от престола сотрудничал с Временным правительством и белым движением. В 1920 г. Н.Н. Алексеев эмигрировал в Европу, с 1931 по 1940 гг. преподавал на Русских юридических курсах Сорбонны. Затем переехал в г. Белград. Во время оккупации нацистской Германией Югославии участвовал в Движении сопротивления. Последний период своей жизни (1948 – 1964 гг.) Н.Н. Алексеев провёл в г. Женеве1090. За период эмиграции ему удалось заложить основу евразийского права и изложить свои взгляды на идеальную форму правления российского государства. Ответ на вопрос о том, как должно строить государство, по Н.Н. Алексееву, зависит от того, как его создавали ранее. Аналогично И.Л. Солоневичу, он отмечал, что со времён Петра Великого высшие классы России воспитывались на западноевропейской культуре. Поэтому русская аристократия «имела свою философию государства и права», отличную от народного идеала1091. Соглашаясь со славянофилами, Н.Н. Алексеев считал, что русский быт в отличие от Европы и Северной Америки проникнут началами восточного христианства, а не формулами римского права. Самобытность русского политического начала базируется на фактах суровой и долголетней войны с азиатскими кочевниками. «Государство наше, - отмечает Н.Н. Алексеев, - выросшее в этой борьбе, типично имело характер военного общества, построенного как большая армия, по принципу суровой тягловой службы»1092. Вся история русского государства – это битва сил, организующих государство, с силами, его дезорганизующими, т.е. анархическими. Н.Н. Алексеев – последовательный сторонник сильной государственной власти. Он оправдывает действия царя Ивана IV по искоренению бояр, родовой аристократии, которые в те годы поддерживались народом, сохранившим в своих песнях и преданиях образ грозного, но справедливого государя1093. По его мнению, русские люди стоят за самодержавную монархию. И в период церковного раскола та часть, народа, которая не признала официальную церковь, «старалась держаться за государство и за царскую власть»1094. Это продолжалось до царствования Петра I, до учреждения империи, т.е. грехопадения государства, переставшего хранить заветы старины, православной христианской веры и символики. Однако не всё в допетровском политическом идеале было благополучно. Порицалась не монархия, а её реальное воплощение на практике, зависимость верховной власти от бояр и бюрократии. Во времена Ивана Грозного в России была создана теория диктатуры. Её основоположником стал Иван Пересветов. Н.Н. Алексеев пишет, что, изучая опричнину с идеологической точки зрения, нельзя не видеть в ней «приложения пересветовских планов и нельзя не считать её осуществлением политической диктатуры – своеобразным московским фашизмом XVI в.»1095. Иван Пересветов считал, что государство может погибнуть, если царь будет кроток и невежествен. Правда государственная у него совпадает с «царскою грозою». Этот средневековый идеолог сторонник единоличной репрессивной власти московского государя. С организационной точке зрения, пересветовский идеал монархии основан на диктатуре некоторой избранной, особо организованной военной группы, из средних людей, находящихся на службе царя1096. Опричина Ивана Грозного, по мнению Н.Н. Алексеева, была «попыткой ввести новый государственный строй при помощи диктатуры и следуя методам чисто революционным»1097. Более того, проводя параллели между политикой большевиков и царскими расправами середины XVI в., он отмечал, что диктатура удалась, лишь благодаря поддержки в народной среде1098. Негативным итогом эпохи Ивана Грозного является то, что многие жители Московии «вышли» из своего государства. Возникло и начало развиваться движение русской вольницы, которая вылилась ещё в один русский народный идеал – казацкий. В последней модели публичного управления главной политической силой является народ с эго первобытной кочевой полуанархической самоорганизацией. Казацкий идеал лишён практической программы, не обладает формальным планом собственного государственного строительства. С точки зрения Н.Н. Алексеева, этот казацкий проект реализовывался несколько раз в отечественной истории: в Смутное время, в период бунтов Стеньки Разина и Емельяна Пугачёва. «Казацкий идеал, бесспорно, победил в России в 1917 г., но здесь картина существенно меняется. Вместо самозванцев стало государство советов как особая форма русского восточного демократизма»1099 - отмечает он. Большевики полностью разрушили традиционный государственный порядок. У империи не нашлось сильных защитников. «Русская интеллигенция пыталась построить … новое, демократическое здание в европейском стиле, но широкие народные массы, - писал Н.Н. Алексеев, - оказались равнодушными к этому предприятию»1100. Объясняет он это тем, что у русского народа иные представления о политической правде. В России доминировали идеи казачества, идеи Пересветова и опричнины, а также сектантского земного рая. «Перенесённый к нам западный марксизм нашёл широкое распространение только потому, что он соответствовал глубоким народным настроениям», - констатировал Н.Н. Алексеев1101. Советское государство – это «народное государство, опирающееся на сочетание диктатуры с народным представительством»1102. Диктатура, по его мнению, представляет старую русскую идею, а представительство – новую1103. Данное утверждение не подтверждается историческими фактами. Так. Киевская Русь имела развитые институты вечевого самоуправления народа, особенно в Новгородском и Псковском княжествах. Политическую систему Советской России он считал явлением временным, переходным. «Рано или поздно, - писал Н.Н. Алексеев, - теми или другими путями коммунистическая партия потеряет власть»1104. Будущая «прочная форма российского государства должна вобрать в себя возобладавшие в 1917 г. идеи демократии, диктатуры и социальной справедливости», которые в свою очередь, должны «быть освобождены от метериализма и преображены в смысле религиозном»1105 - отмечает он, так как единство Руси существует в единстве православного христианского вероисповедания1106. Тогда трудно объяснить, тот факт, что во время революции и гражданской войны русские люди разрушали церкви, вступали в партию большевиков, искренне веря в новую атеистическую квази-религию (марксизм), со своими пророками К.Марксом, Ф. Энгельсом и В.И. Лениным. Н.Н. Алексеев осознаёт, что установление в посткоммунистической России допетровской монархии невозможно, поскольку её идеалы уже изжиты. Московское самодержавие безвозвратно осталось в прошлом. По его мнению, «будущее принадлежит православному правовому государству, которое сумеет сочетать твёрдую власть (начало диктатуры) с народоправством (начало вольницы) и со служением социальной правде»1107. Россия должна остаться с Советами, но без коммунистов. Это должно быть смешанное государственное устройство. Политическая мудрость народа заключается в том, чтобы суметь в своей государственности выразить преимущества монархии и республики и избежать свойственных им недостатков. Евразийское государство следует строить на основе иерархии Советов, в качестве представительных коллегиальных органов, отражающих чаяния всего общества1108. Вместе с тем, создание идеальной государственной формы, по Н.Н. Алексееву, невозможно без духовного единства правящего слоя, который необходимо формировать эйдократическим путём, связанным с пониманием высшей религиозно-философской истины власти1109. Совершенное государство (эйдократия) должно осуществлять свою власть на основе трёх конституционных принципах: 1) принципе единства культурный целей и интересов верховной власти и общества в рамках института народного референдума; 2) принципе свободы и подконтрольности государственной власти разделённой на три ветви (законодательную, исполнительную и судебную); 3) принципе политического плюрализма в рамках многопартийности1110. Наряду с этим, республиканская форма советского типа может сочетаться с федеративным государственным устройством1111. Для Н.Н. Алексеева все государства в первой половине XX столетия были несовершенны, так как в каждом из них правящий слой дробился на несколько враждебных групп. «При таком положении, - писал он, - проблема власти в современном государстве разрешима двумя путями: или путём чередования тех или других групп во властвовании, или путём насильственного подавления одних групп другими. Первый есть путь современной демократии, второй – путь современных диктатур». Идеальная политическая система, по Н.Н. Алексееву, должна сочетать властную активность, общественные интересы и подконтрольность, обеспечивая в устройстве официальных государственных органов кооперацию единоличного начала с началом коллегиальным1112. По существу эта модель формы правления близка к кавелинской самодержавной республики. В политико-правовой мысли русской эмиграции особое место занимают И.А. Ильин и И.Л. Солоневич. Они не приняли Советскую Россию и были вынуждены покинуть Родину: в 1922 г. за антиреволюционную деятельность И.А. Ильина выслали из страны, а И.Л. Солоневич перешел советско-финскую границу в 1934 г., осуществив удачный побег из лагеря, в который угодил вместе с братом при первой попытке в 1933 г. перебраться за кордон, явившейся основанием ареста. На чужбине эти мыслители продолжили свою научно-исследовательскую деятельность. Труды их слабо изучены, хотя они предложили достаточно интересный взгляд на российскую монархию и ее перспективы. По И.А. Ильину, государственную форму России определило монархическое правосознание, возникшее и развившееся в условиях самообороны. Только на основе централизации Русь могла выжить, окруженная враждебными и агрессивными соседями. И.А. Ильин оправдывает жестокость Ивана Грозного, вводит в «пантеон» великих правителей трех русских государей: царя Алексея Михайловича, императора Петра Великого и императора Александра П. Благодаря им Российское государство и выжило в труднейший период своей истории, пошло огромными шагами вперед по пути хозяйственного и культурного процветания. Свою государственную форму Россия выстрадала, в долгий период своего исторического развития и, поэтому, не стоит менять ее на какую-либо европейскую. В отличие от И.А Ильина, И.Л. Солоневич увидел историческую причину возникновения монархии во внутренних противоречиях общества. «Русская монархия, - писал он, - исторически возникла в результате восстания низов против боярства и - пока она существовала - она всегда стояла на защите низов»1113. Таким образом, русская монархия была только одним из результатов попытки построения государства, не на юридических, не на экономических, а на чисто моральных основах - с европейской монархией ее объединяет только общность внешней формы. Но обе они названы одним и тем же именем. Поэтому Европа не была нашим желанным идеалом. Нас звали к борьбе с Русским «империализмом» - в пользу германского и японского, к борьбе с церковью, которая привела к воинствующим безбожникам. И.Л. Солоневич одним из первых указал, что нас учили «лизать все пятки всех Европ - стран святых чудес. Из этих стран нас перли: польская шляхта, шведское дворянство, французские якобинцы, немецкие расисты -приперло и дворянское крепостное право и советское»1114. Также следует заострить внимание на причинах падения монархии в России, ибо эти философы ( И.А. Ильин и И.Л. Солоневич) представляли их каждый по-своему. И.Л. Солоневич полагал, что истоки краха необходимо искать в «Петербургском периоде» развития нашего государства, который был этапом постоянной деградации России. «Взяв кое-что (очень немногое) от европейской техники - Петербург продал русский национальный дух»1115. А 1917 год явился лишь закономерным итогом этого падения. И.А. Ильин основную причину крушения монархии в 1917 г. видел в том, что «русский народ впал в состояние черни; а история человечества показывает, что чернь всегда обуздывается деспотами и тиранами»1116. Чернь, по его мнению, - вовсе не социальный слой рабочих и крестьян. «Когда я говорю о черни, - писал он, - то я связываю это понятие отнюдь не с черным трудом, не с бедностью или «неродивостью», а с низостью души. Эту низость души можно найти во всех социальных слоях, особенно в наше время, когда появилась образованная и полуобразованная чернь, а благородство души живет и проявляется нередко в бедняках, изнемогающих от черного труда. К черни принадлежат злой и порочной воли; люди без чести и совести; люди с мертвым нравственным и социальным чувством; люди порочных профессий»1117. Вслед за Н.М. Карамзиным и многими сторонниками самодержавия, И.А. Ильин повторял, что «в России возможны или единовластие, или хаос; к республиканскому строю Россия не способна. Единовластие здесь возможно только религиозное и национальное в форме монархии, либо безбожное, бессовестное, антинациональное и интернациональное в форме тирании»1118, что и подтверждает история нашего государства в XX веке. Второй причиной падения монархии, по Ильину И.А., было отсутствие настоящего крепкого монархического правосознания, которое он выводил из понятия «правосознание», без которого вообще «нет субъектов права, а есть лишь одно трагикомичное недоразумение... Правосознание включает в себя все проявления психики человека, а главным ее атрибутом является воля. Правосознание есть воля человека к соблюдению права и закона, воля к лояльности своего поведения, воля к законопослушанию»1119. Монархическое правосознание, в отличие от республиканского, олицетворяет верховную государственную власть, само государство, политическое единство страны и сам народ. Монархическому правосознанию, считает И.А. Ильин, свойственно «воспринимать и созерцать государственную власть как начало священное, религиозно освящаемую и придающую монарху особый, высший, религиозно осмысленный ранг; тогда как для республиканского правосознания характерно вполне земное, утилитарное - рассудочное восприятие к трактовке государственной власти»1120. Но, как И.А. Ильин, так и И.Л. Солоневич верили в возможность возрождения России (России монархической), основой которого должны стать национализм, способствующий самосохранению государства и единению русского народа. Принцип национализма И.А. Ильин теснейшим образом связывает с принципом патриотизма, который находится в тесной связи со всеми духовными принципами - монархическим правосознанием, православием, совестливостью. Патриотизм является актом духовным, так как предполагает чувство любви к родине. Родина у И.А. Ильина выступает как духовная жизнь народа. Вне духовной жизни народа нет патриотического духа личности. Любовь к родине развивается в любовь к государству. Государство, в свою очередь, есть положительная форма родины, а родина - творческое, духовное содержание государства. Принцип патриотизма пронизывает все работы И.А. Ильина, написанные в изгнании. Ведь «не любить Отечества и предпочитать ему другие государства столь же низко и неблагодарно, как не любить родителей своих, оказывая привязанность к посторонним лицам, непричастным к рождению и воспитанию»1121. Национализм же - это «любовь к духу своего народа и притом именно к его духовному своеобразию»1122. У каждого народа должен быть свой национальный инстинкт, свой национализм. Этот национализм служит самосохранению народа, является здоровым и оправданным чувством, он «есть любовь к историческому облику и творческому акту своего народа во всем его своеобразии»1123. Для И.Л. Солоневича «русский национализм, как идея государственно оформляющая нацию, неразрывно связана с единой наследственной монархической властью, олицетворяющей в себе религиозный смысл нашего социального бытия»1124. С точки зрения И.А. Ильина, возрожденная Россия не сможет стать сразу монархией потому, что монархии требуется не только династия, но и новые традиции, соответствующие правосознанию народа. Наше отечество после коммунистического режима будет авторитарной диктатурой. И.А. Ильин готов принять эту новую Россию даже республикой и служить ей верой и правдой. Она будет такой, каким будет уровень народного правосознания возрожденной России. Это будущее он видел унитарным государством, с единым составом граждан и единой государственной властью. «Всякое произвольное выхождение граждан из состава государства, всякое произвольное расчленение территории, всякое образование самостоятельной или новой государственной власти, всякое произвольное создание новых, основных или обыкновенных законов - объявляется заранее недействительным и наказуется по всей строгости уголовного закона, как измена или предательство»1125. В грядущей России граждане должны иметь свои неприкосновенные права и обязанности, жить по принципу «все за одного и один за всех»1126. И.Л. Солоневич также полагал, что Россия должна возродиться, но не просто монархией, а новой сверхдержавой. Ведь Россия - это империя. Слабость империи (нации) есть величайший грех, который может постигнуть ее. Основная добродетель нации - сила - величайшая из земных доблестей. В России может существовать только православная сила. Поэтому Святая Русь сильна только в том случае, если она следует законам своего, а не чьего-то чужого национального бытия. Нация оказывается слабой, когда она сходит с пути своей самобытности, своего самосознания, что и случилось с нынешней Россией. Следует заметить, что эта ситуация не уникальна, так как истории известны, по крайней мере, пять случаев свержения самодержавия на Руси, которые оканчивались катастрофой1127. Например, единовластие Олега, замененное феодальной раздробленностью, завершилось владычеством половецкой степи над русскими княжествами. Разрушение монархии Андрея Боголюбского обернулось татарским игом. Борьба боярской олигархии против самовластия Ивана Грозного породила «смутное время», а устранение московского царства Петром I – открыло эпоху дворцовых переворотов. Падение же династии Романовых вызвало кровопролитную гражданскую войну.1128 Но во всех случаях, за исключением последнего, самодержавие неизменно восстанавливалось. Проводя параллели с зарубежным опытом, И.Л. Солоневич писал, «что нигде в мире из замены монархии республикой не вышло ничего»1129, так как вместо Николая II возник Сталин, Гогенцоллеры, Габсбурги и Карагеоргиевичи уступили место Гитлеру, Хорти и Тито, а савойскую династию отстранил Муссолини1130. Более того, по его мнению, поражение королевской власти во Франции привело к тому, «что самая передовая нация мира и, вероятно, самый талантливый народ Европы с первого места в мировой политике, культуре и экономике сошел, по меньшей мере, на трехсполовинное»1131. Поэтому Германия во второй половине XIX- первой XX веков дважды удалось оккупировать Францию и разбить ее вооруженные силы. Дабы избежать такой участи, И.Л. Солоневич представил достаточно оригинальный проект восстановления Народной Монархии в постсоветсткой России. Главная роль в возрождении русского национального государства отводилась русской интеллигенции, которой и предстояло создать православную технотронную монархию, которая будет построена не на вооруженном насилии, как феодализм, и не на голом «чистогане», как капитализм, а на православной справедливости, на основах духовной свободы, духовной непорабощенности человека. И.Л. Солоневич писал: «Будущая национальная власть в России обязана сделать то, что сделали итальянский фашизм и германский национал-социализм: вернуть крестьянству его почетное положение в нации и в Империи. Обеспечить его культурой, техникой и экономической помощью»1132. Монархии необходимо опираться на широкое крестьянское самоуправление (волостное земство). Но, помимо этого, «мощь и независимость России зависит от силы и самостоятельности национальной промышленности»1133. В целом, экономика грядущей России будет представлять сотрудничество государственного, земского, городского, кооперативного и частного хозяйства1134. Причем, державная политика всегда должна защищать интересы материнства, младенчества и старости1135, черпая свои силы в православной религии – источнике русского общежития1136. Кроме того, в государстве следует организовать общенациональное народное представительство на основе двухпалатного парламента, причем верхняя палата должна «строиться по территориальному признаку – представительство земских и городских самоуправлений, а нижняя – всеобщим голосованием, однако не на принципах пропорционального представительства, а на принципах двух партий, как в САСШ и Великобритании, т.е. на основе мажоритарной избирательной системы»1137. Таким образом, И.Л. Солоневич будущую русскую государственность представлял как «монархию, работающую в самом тесном содружестве с Церковью, народным представительством, местным самоуправлением и частной инициативой, как империю, равно объединяющую все входящие в ее состав национальности, опирающуюся на хозяйственный строй основанный главным образом на частной собственности и частной инициативе, как общественный строй, основанный на полном равноправии всех граждан империи без различия религии расы, национальности и происхождения, как социальный строй, руками монархии гарантирующий гражданские и политические свободы от посягательств социалистической бюрократии и капиталистической эксплуатации, как члена ООН, более, чем кто-либо иной, заинтересованного в сохранении мира и порядка на земле»1138. Анализируя работы И.А. Ильина и И.Л. Солоневича, можно увидеть, как точки соприкосновения (вера в возрождение России, восстановление монархии с опорой на национализм и др.), так и расхождение (по поводу идеализации И.А. Ильиным дореволюционной России; роли правосознания, о котором И.Л. Солоневич ни разу не упоминает и способов создания новой Сверхдержавы). Но самое главное то, что часть событий, описанных этими авторами в своих трудах, уже сбылась - это падение Советского Союза как коммунистического оплота, что ставит вопрос о перспективе монархической идеи в будущем. Ведь у традиционной власти в России действительно был ряд очень ценностных свойств, на которые в нынешнюю эпоху стоит обратить внимание1139. Это, прежде всего чувство ответственности - перед Богом, народом, что особенно важно - перед наследником, которому надо было передать в сохранности государство. А ведь эта ответственность совершенно особого рода - не перед абстрактным законом, а перед всем царствующим родом, его предками и потомками. В начале 90-х годов XX века данные постулаты получили свое возрождение в работах Высокопреосвященного Иоанна, митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского, предложившего собственный путь восстановления самодержавия в России. Анализируя его произведения можно выделить ряд принципов, которым должно соответствовать русское государство. Во-первых, это принцип патриотизма, не имеющий ничего общего с самолюбованием, национальной спесью и эгоизмом. «Любовь к Родине столь же естественна для нормального, нравственно здорового человека, - пишет Иоанн, - как естественная любовь сына к своим родителям. Люди, отвергающие патриотизм, - нравственно ущербны и духовно опустошены. Они обкрадывают самих себя, лишаясь одного из самых светлых чувств, одного из самых глубоких и ярких душевных переживаний»1140. Во-вторых, одним из важнейших оснований русской государственности является принцип соборности. «Соборное самодержавие, предполагающее осмысление державного строительства как общенационального церковного послушания, всенародного религиозного долга»1141, представляет собой форму проявления государственного суверенитета. Так, «соборным путем была пресечена разгулявшаяся смута, восстановлена государственная независимость России, установлена новая династия. Далее последовал период исторического расцвета соборной российской государственности, когда под покровом благодатной соборности Россия доросла до размеров мировой державы, став не только по духу, но и по форме преемницей и наследницей христианского империализма римской и византийской империи»1142. Иоанн считает, что такая организация политической системы наилучшая. Но «с точки зрения внутреннего «регламента» соборные решения принимаются подлинными, если приняты всем Собором единогласно и не противоречат догмам церкви. Этот принцип коренным образом отличает соборы от иных представительных собраний, на которых вопросы решаются арифметическим большинством голосов. … Иначе говоря, Собор не может принять законного решения, поправ при этом мнения сколь угодно незначительного меньшинства не согласных»1143. В условиях современной поляризации социальных слоев общества, такая модель представительного органа не приемлема. Более того, по точному замечанию С.М. Соловьева, падение Польши в конце XVIII столетия было предопределено существованием Сейма, решения которого принимались единогласно делегатами, выбираемыми шляхтой, где даже представители одного сословия не могли достигнуть согласия. Так, были сорваны более тридцати сеймов1144, чем и воспользовалась Екатерина II, возвратившая Российской Империи Земли Белоруссии и правобережной Украины. Поэтому следует отказаться от предоставления депутатам абсолютного права veto при решении любых государственных вопросов. В-третьих, соборное начало органически связано с принципом самодержавия, который со времен Владимира Мономаха рассматривается как религиозный долг. Митрополит Иоанн положительно оценивает деятельность Андрея Боголюбского, упразднившего родовой строй перемещения князей по стольным городам1145. Кроме того, он оправдывал репрессивные меры Ивана Грозного, так как труды его, «завершили сложение России - ... столь прочное, что и восемь лет злополучной Смуты (1605-1613 гг.), новые измены боярские, походы самозванцев, католическая интервенция и раскол церковный не смогли разрушить его»1146. Это свидетельствует в пользу монархической формы правления на Руси, где «носитель и хранитель России после Бога есть Государь - Царь Самодержавный, без него Россия, не Россия»1147, - пишет Иоанн. В-четвертых, монархическое правление не возможно без воплощения в жизнь принципа православия, которому свойственно олицетворять государство с большой семьей, а его главу с отцом. Православная церковь не стремится подчинить власть мирскую, она выступает за плодотворное сотрудничество с ней, стремясь к гармоничному равновесию, именуемому симфонией властей, где религия поддерживает самодержавие, а государь охраняет духовенство от притеснений извне1148. В-пятых, Иоанн постоянно говорит о принципе антидемократизма. «Все идеи демократии замешаны на лжи, - утверждает он. Уже в определении - ложь! Слово это переводится на русский язык как «власть народа» или «народоправство», но ни в одной из стран, считающихся демократическими, народ на деле не правит. Заветный плод государственной власти всегда в руках узкого слоя, не многочисленной и замкнутой корпорации людей, чье ремесло - политика, профессия - жестокая и беспощадная борьба за эту власть»1149. Демократия порочна во всех проявлениях. Например, демократический принцип «всеобщего прямого избирательного права - явление аморальное и разрушительное, ибо развивает политический цинизм до невероятных размеров, делает народ объектом бесчестных манипуляций, получающих, при современном развитии средств массовой информации, поистине безудержный размах»1150. Развивая эту мысль митрополит пишет: «Почему-то никому не приходит в голову выбирать при помощи всеобщего голосования хирурга или следователя, шофера или летчика. А разве управляться со скальпелем, машиной, самолетом труднее, чем с гигантской страной, отягощенной сложнейшими проблемами? Это не значит, что принцип выборности должен быть вообще исключен из политической жизни страны. Более того, в некоторых ситуациях он не заменим, ибо является инструментом становления соборной общности народа и государства»1151. Экономической основой демократии, по мнению архипастыря, является финансовый спекулятивный капитал, открывающий прямую дорогу во власть олигархии, которая почитает богатство и богачей больше чем общественную добродетель1152. Как правило, накопление материального блага осуществляется за счет общественного достояния. Поэтому, делает вывод митрополит, «в России ... государственный распад неизбежное следствие практического применения принципов демократии в практике государственного строительства»1153. Более того, «либерально-демократическая идея для того, собственно говоря, и предназначена, чтобы подточить, ослабить устои крепкого, традиционного общественного устройства, разрушить его духовные, религиозные опоры, разложить национальные государства и - постепенно, незаметно, неощутимо для одурманенного демократическим хаосом общества - передать бразды правления над ними транснациональной «мировой закулисе», тем ловким политическим механикам, о которых предупреждал Победоносцев»1154. Иоанн полагал, что российская государственность, начиная с момента падения самодержавия, находится в кризисном состоянии. Источник смуты он видел в дореволюционном периоде развитии нашего отечества, так как еще со времен Петра I «дворянство перестало быть опорой престола, ... узурпировало политическую жизнь государства и стало претендовать на завоевание новых прав»1155. Это закономерно привело к богоотступничеству - главной причине падения России1156. Нынешняя смута «представляется потерей естественного иммунитета против разрушительных, всесмесительных космополитических воздействий извне и внутренних болезненных тенденций распада. С точки зрения государственной - утерей державной крепости и независимости от внешних влияний иных стран»1157. Несмотря ни на что, Иоанн оставался оптимистом и верил в возрождение русского государства. Грядущая Россия ему представляется могущественной державой, сочетающей достижения современной науки с самобытностью духовной жизни русского народа. В ее состав должны входить все части разъединенной русской нации: великороссы, белорусы и малороссы, а также все те, кто искренне готов связать с ней свою судьбу. Форму российского государства следует строить на самодержавно-унитариских началах, с сильной централизованной властью и реальным самоуправлением граждан1158. «Национально-государственный принцип, - пишет Иоанн, - предполагающий наличие «государств в государстве», таких как Чечня, Татарстан или Чувашия, - совершенно исчерпал и дискредитировал себя. ... Страна, как это и было раньше должна делиться на административно-территориальные районы (назовите их губерниями или краями - безразлично), а национальная самобытность всех российских народов при этом должна бережно сохраняться в рамках национально-культурной автономии»1159. Для достижения цветущего состояния нашего отечества, следует, открыто признать, что Россия есть государство русского народа, отстоявшего собственную свободу и независимость в течение более чем тысячелетнего исторического развития. В его состав безоговорочно должны входить все земли, где русские составляют большинство, это связано с реализацией права русского народа на объединение. Но все эти меры бессмысленны, если не будет остановлен геноцид великороссов1160. Кроме того, следует вернуться к имперской политике с расширением полномочий местного самоуправления и решительным изъятием в пользу центральных органов государственной власти всех вопросов общегосударственного значения1161, каких именно архимандрит не указал. Резюмируя сказанное, необходимо согласиться с митрополитом Иоанном, что возрождение российского государства связано с восстановлением жизненной силы русского народа: его объединением и сплочением на основе патриотической идеологии. Так же разумно использовать разработанную им схему взаимодействия церкви и государства: взаимодополняющего сосуществования самостоятельных духовной и светской властей в целях обеспечения общенародного блага. Наряду с этим, очень важно усовершенствовать самодержавную систему соборного представительства, отказавшись от принципа персонального права veto каждого депутата, используя советский вариант многоступенчатого формирования законодательных органов сверху донизу, с предоставлением императивного мандата народным представителям. Главное же достижение митрополита Иоанна заключается в том, что он доказал утопичность демократической идеи, поставив ее в один ряд с такими мечтами о рае на земле, как коммунизм или правовое государство. Поэтому при построении политической системы российского общества разумно использовать опыт развития монархической формы правления русского государства, строившегося на началах унитаризма и единодержавия. Суммируя основные тенденции развития теории монархической и республиканской формы правления в работах К.Д. Кавелина, К.Н. Леонтьева, М.В. Бакунина, Б.Н. Чичерина, К.П. Победоносцева, И.А. Ильина, И.Л. Солоневича, Л.А. Тихомирова, Д.И. Менделеева, В.И. Ленина, И.В. Сталина, Н.Н. Алексеева, Н.В. Устрялова, митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна и др. следует отметить четыре главных постулата. Во-первых, для России губительно беспорядочное заимствование иностранных политических институтов. Во-вторых, русское государство процветало в условиях консолидации усилий правительства и народа и приходило в упадок при расхождении во взглядах на политических идеал основной массы населения и верховной власти. В-третьих, главным достижением отечественных ученых в разработке концепции единоличной и коллегиальной власти является введение категорий монархического и республиканского правосознания, позволяющих более точно определять сущность монархической и республиканской форм правления. В-четвертых, традиционно сильная власть главы государства, способная к эволюции в различных исторических условиях, может наиболее полно реализовывать и защищать политические интересы российского народа.