Предисловие

Завершение восстановительного периода в России неизбежно ставит перед страной вопросы, связанные с выбором стратегии развития, более полно учитывающей экономические и социально-политические особенности информационно-технологической эпохи, в которую уже вступило человечество.

При этом, если некоторые особенности (как, например, новая структурная экономическая политика) уже обсуждаются, то другие - социальные, гуманитарные и т.д. - даже не находятся в повестке дня социально-политического прогнозирования. Очевидно, что при выработке новой стратегии развития страны, необходимо своевременно и адекватно среагировать на фундаментальные обстоятельства, рожденные новой исторической эпохой, а также неизбежно связанные с ними новые угрозы и вызовы стране и обществу.

Необходимо признать, что восстановление экономики, системы госуправления и жизнеобеспечения в 2000-2004 годы проводилось без должного учета особенностей развития государств в эпоху глобализации (во всяком случае, без опоры на эти закономерности и особенности), т.к. приходилось действовать в условиях постоянного кризиса и угрозы распада государства, зачастую "по обстоятельствам". Но стратегия дальнейшего послекризисного развития требует более тщательной проработки. Сохранение инерционной модели неизбежно приведет к потере оставшихся конкурентных преимуществ, что усугубит отставание России от передовых государств.

К сожалению, в современной политической истории немало примеров, когда советская и российская власти не могли своевременно и адекватно определить особенности мирового развития и принять соответствующие необходимые решения.

В частности, совершенно недоразвитыми оказались институты гражданского общества, являющиеся фундаментом этой системы. Но не только. Укрепление институтов гражданского общества, в т.ч. правозащитных организаций, является в условиях глобализации важнейшим условием экономического, научно-технического и культурного подъема. Запаздывая с их развитием, Россия тем самым лишает себя мощного социально-экономического импульса.

Анализу будущей стратегии развития государства и общества, роли новых факторов, прежде всего общественных институтов и человеческого потенциала в этом развитии и посвящена данная работа. Как нам представляется, российская элита должна, наконец, выполнить свою функцию по эффективному управлению, научившись не только демонтировать созданное, но и своевременно вырабатывать эффективные общенациональные созидательные программы. В первую очередь она обязана в полной мере восстановить и использовать два своих важнейших свойства: способность к стратегическому прогнозу, а значит, и формированию эффективных планов, и возможность влияния на совершенствование мировоззренческих и нравственных основ жизни общества. К сожалению, ни того, ни другого советская и российская элита в последние десятилетия сделать не смогла.

А между тем уже накопились признаки необходимости перехода к новой мировоззренческой модели и новому алгоритму общественного развития.

Этот кризис, во-первых, проявляется в неэффективности существующей парадигмы развития даже у государств-лидеров глобализации. На их фоне неспособность России создать свою современную модель такого развития выглядит катастрофической.

В уже складывающейся в мире более эффективной модели общественного и государственного развития отчетливо просматриваются следующие тенденции:

· резко возрастает значение потенциала человеческой личности, его роли в экономической и политической жизни общества. В сущности, масштабы и востребованность этого потенциала являются сегодня наиболее объективным показателем как положения в экономике и социальных отношениях, так и динамики экономического и социального развития государства и общества;

· многократно увеличивается роль нематериальных факторов в экономической и общественно-политической жизни - прежде всего культуры, нравственности, духовности, которые уже превратились не только в нормы политики государств, но и факторы развития всего общества. Можно предположить, что в недалеком будущем они будут играть такую же важную роль, как и информационные технологии в конце ХХ - начале ХХI века;

· укрепляется роль государства и повышается эффективность политического руководства во всех сферах общественной и экономической жизни (не путать с «разбуханием» государства). "Сокращение" присутствия государства в экономике при этом также возможно, но не ради самого сокращения, а для высвобождения дополнительных ресурсов в пользу повышения эффективности развития общества;

· растут традиционалистские настроения, повышается значение национальных (исторических, культурных) приоритетов и ценностей. В условиях глобализации это не только значительный ресурс развития, но и, возможно, обязательное условие сохранения национального государства и национальной идентичности, т.е. собственно нации;

· радикально изменяется социальная структура общества, когда на ключевые позиции выходит быстро растущий социальный слой – работники умственного труда.

· усиливается значение гуманитарных аспектов, которые рассматриваются в качестве важнейшего условия устойчивого развития;

· наконец, как интегрирующий фактор перечисленных выше изменений, обеспечивается качественное повышение значимости институтов гражданского общества и местного самоуправления, возрастание их роли в эффективном управлении государством и обществом.

Гражданское общество в России пока формируется зачастую без участия государства, порой стихийно, а иногда даже при активном сопротивлении властных структур. Сторонники идеи управляемой демократии склонны видеть в этом процессе угрозу еще не устоявшейся государственно-управленческой системе. Во имя удобства управления, его консолидации назревшие меры по развитию гражданского общества откладываются на будущее или вообще признаются несущественными.

Между тем опыт большинства демократических стран показывает, что равноправие, партнерские отношения государства с сильным гражданским обществом - важное условие прочности самих властных структур, а, соответственно, и эффективности управления. Когда государство может без потерь передать часть своих функций гражданскому обществу, положиться на сотрудничество и взаимодействие с ним, тогда и доверие народа такому государству многократно возрастает, исчезает опасность анархизации общественных отношений, стихийных взрывов народного недовольства или, наоборот, пассивного уклонения населения от исполнения гражданских обязанностей, необходимых для устойчивого функционирования государственного механизма.

Кроме того, существование полноценного гражданского общества стимулирует раскрытие и развитие в полной мере человеческого потенциала, обеспечивает его институализацию, направление на решение не только частных, но и социально-значимых жизненных проблем, в т.ч. и в сфере государственного управления.

Поэтому активное содействие государства формированию гражданского общества должно стать определяющей задачей разрабатываемой стратегии долгосрочного социально-политического, экономического и культурного развития страны.

Во-вторых, кризис идеологии либерализма и неолиберализма, с одной стороны, и кризис традиционных идеологий – с другой, привели к определенному мировоззренческому тупику.

Этот мировоззренческий и идеологический кризис развивается по нарастающей. В частности, он выражается в существенных изменениях как традиционных политических программ, так и появлении новых, иногда крайне радикальных политических течений. Но, главное, - этот идеологический кризис пока не привел к созданию качественно нового идеологического продукта, современной идеологии, отражающей реалии глобализации и учитывающей национальные особенности.

В полной мере это справедливо для России. У России сейчас нет не только общепризнанных долговременных политических приоритетов, национальной идеи, воспринятой обществом современной идеологии, но и эффективной национальной стратегии, отвечающей на вызовы времени.

Очевидно, что в этих условиях в интересах укрепления российского государства, развития экономики, культуры необходимо сознательно стимулировать становление структур и институтов гражданского общества, отражающих новые реалии глобализирующегося мира, способных создать и предложить обществу новую идеологему и реализовать новый алгоритм государственного управления. Это означает, по сути, создание иной, более прогрессивной политической системы, а также тесно связанного с обществом и зависящего от него управленческого слоя от высшего звена до местного самоуправления. Эти структуры гражданского общества объективно сами будут ориентироваться на решение следующих стратегических задач:

1. Формулировать в качестве важнейшего приоритета опору на человеческий потенциал, учет качества личности во всех его проявлениях. В центре внимания всех институтов гражданского общества и структур госвласти, главным приоритетом политики должен стать конкретный ЧЕЛОВЕК, всемерное развитие его возможностей.

Именно человеческая личность, ее потенциал развития призваны быть целью деятельности государства, его институтов, политической системы и всего общества. Критерием эффективности и целесообразности существования институтов власти должны быть, прежде всего, увеличение возможностей человека, рост его потенциала.

Потенциал человеческой личности может находиться в прямой зависимости от совокупности прав человека и их гарантий. Нетрудно обнаружить взаимосвязь, например, между ростом информационных возможностей человека (количество пользователей интернетом, количество стационарных и мобильных телефонных аппаратов) и правом человека на информацию и общение. По этому показателю потенциал граждан развитых стран больше чем в России в несколько раз. А ведь для некоторых категорий населения (например, пенсионеров) право на общение по телефону имеет не меньшее значение, чем право на медицинское обслуживание.

Еще более заметна взаимосвязь между такой составляющей человеческого потенциала как душевой ВВП и социально-экономическими правами.

В этом смысле борьба за права человека, эффективность которой обеспечивается гражданским обществом, становится не только и даже не столько борьбой за его политические права, сколько борьбой за его права на увеличение потенциала личности, т.е. повышение степени его самореализации.

2. Содействовать созданию и укреплению механизмов ускоренного развития российского государства в условиях перехода к информационному обществу. Государство, его институты должны рассматриваться, прежде всего, как инструмент развития потенциала Человека. Прежде всего, конечно, через возможности использования государственных ресурсов, бюджетную политику. Но не только через них. Важны и необходимы политические, идеологические, нравственные условия, целенаправленно создаваемые государством для развития потенциала человеческой личности.

В новых условиях институт государства должен рассматриваться как самый эффективный механизм общества, созданный в результате его развития, способный увеличить возможности человеческой личности. Этот подход позволяет уйти от ставшего искусственным противопоставления такого института гражданского общества как права человека и власть государства, которые издревле рассматривались как антагонисты. Если главной целью государства становится развитие потенциала человека, то это же в полной мере можно сказать и о правах человеческой личности, обеспечение которых является целью гражданского общества.

Государство на протяжении веков активно вторгалось в сферу гражданского общества. Оно располагает гигантской военно-административной и информационной мощью, создающей опасность рецидивов авторитаризма в процессе объективно необходимого возрастания роли этого главного политического механизма, используемого обществом.

В настоящее время все демократические государства признают своей целью защиту и укрепление прав и свобод человека и гражданина. И в этом смысле они самой логикой собственного развития обречены на взаимодействие с гражданским обществом. Если такой естественный партнер государства слаб, то государство и само становится слабым (как то произошло в России в 80-90-е годы ХХ века), или прибегает к административно-мобилизационным методам, чреватым опасностью реставрации тоталитарных порядков.

В своей критике программы Президента РФ, направленной на укрепление вертикали государственной власти (кстати говоря, достаточно прочной во всех демократических государствах), западные страны как раз исходят из того, что в России пока нет надежного противовеса тенденциям к государственному авторитаризму - развитого гражданского общества, способного удержать страну от возможного сползания (например, в случае избрания вместо В.Путина деятеля, не способного продолжить его демократический курс) к тоталитаризму.

3. По мере ухода институтов государства из отдельных сфер социально-политической и экономической жизни необходимо, чтобы институты гражданского общества были действительно готовы занять их место. Это распространяется как на старые, так и на новые институты гражданского общества. Очень важна степень зрелости - профессиональная и нравственная - таких институтов, от которой прямо будет зависеть их эффективность.

В последнее время российское гражданское общество растет вширь. Возникают его новые институты, структуры, объединяющие все большее число людей. Но эффективность влияния этих институтов на весь социум явно недостаточно. Таким влиянием не заполнены еще и многие сохранившиеся общественные ниши.

Поэтому в ближайшие годы будет продолжаться формирование новых общественных структур, при том под воздействием уже новых процессов, соответствующих интеллектуально-нравственному этапу развития общества. Обюрократизированная часть госаппарата пытается с помощью различных формально-юридических сдержек затормозить этот процесс. Усложняется регистрация общественных структур, усиливается налоговый пресс, административный контроль. А реальная помощь государства почти отсутствует.

Отсюда необходимость пересмотра бюджетно-финансовой политики с тем, чтобы институты гражданского общества прочнее встали на ноги. Тогда и поддержка с их стороны усилий демократического государства станет более устойчивой и эффективной.

Исследуя особенности нового этапа развития, необходимо признать, что происходит радикальная смена многих представлений о целях государства и общества, факторах их развития, угрозах безопасности, наконец, приоритетах развития. Такая смена может и должна прогнозироваться, направляться, причем по мере накопления опыта должны вноситься не менее радикальные изменения в практическую политику государства.

Это касается не только социально-экономической и финансовой, но и внешней, а также оборонной политики. При этом проблема безопасности предстает уже не в традиционном свете военного равновесия двух блоков, а как система мер по обеспечению защиты граждан от новых угроз и способность государства доказать свою жизнедеятельность и конкурентоспособность в мире.

И здесь исключительно важна роль гражданского общества. В информационную эпоху оно уже не имеет четко отчерченных национальных или территориальных границ. Нужно признать, что победу над советской системой одержало не государство США (как многие сейчас об этом говорят), а американское гражданское общество, которое оказалось более жизнеспособным, чем советское. Защитить же граждан обеих стран от новых угроз, особенно от одинаково опасного цивилизованному миру международного терроризма, институты гражданского общества США и Российской Федерации могут, лишь координируя общие усилия. Возникающие на такой основе связи между странами, их народами прочнее и долговечнее, чем те, которые складываются только между государственными структурами.

Понятно, что подобные радикальные переоценки происходят не в тиши кабинетов, а, прежде всего, в политической жизни, в практической деятельности. Прошедшие избирательные кампании в Государственную Думу, в представительные органы власти большинства регионов заставили всерьез задуматься о соответствии затраченных усилий на их проведение реальной пользе, полученной от них. Известно, что демократические выборы приносят максимальную общественную пользу в том случае, когда в результате появляются новые люди, способные участвовать в управлении, и эффективные идеи. Причем, как первое – кадры, так и второе – идеи России сегодня крайне нужны. Качество идей и людей - основное требование эффективного информационного общества. Но, к сожалению, в СССР и России в последние годы такое качество постоянно ухудшалось. Проблемы становились сложнее, а кадровый состав и эффективность идей - год от года хуже. Это реальная тенденция сегодняшней России, которая требует немедленного исправления.

Если говорить о кадрах, то общепризнанно, что они во многом не соответствует уровню стоящих перед страной задач ни по своему профессионализму, ни по морально-нравственным характеристикам. Для исправления этой ситуации, к сожалению, прошедшие избирательные кампании ничего не дали.

Что же касается идей, то здесь ситуация еще сложнее. Можно предположить, что при разработке своей стратегии в период перехода к информационному обществу, государству необходимо «вернуться в идеологию». Уход его из идеологии в конце 80-х годов внешне выражался в отказе КПСС от навязывания обществу идеологических доктрин. Такая политика, проводимая А.Н.Яковлевым, получила название «деидеологизация идеологии». На практике же это означало, что не только КПСС, но и государство добровольно отказались от участия в формировании системы ценностей и мировоззрения у граждан, нации и народов СССР, а затем, по инерции и России. Примечательно, что сегодня само общество осознало эту опасность и требует "возвращения государства" в идеологию. Так, согласно опросам общественного мнения, самая большая группа граждан - более 35% - требует, например, возврата цензуры на TV.

Результатом такого отказа от прямого воздействия на идеологическую сферу стало то, что в образовавшийся вакуум хлынули приоритеты и ценности иного порядка: массовая экспансия не только авантюристических, далеких от потребностей и традиций общества, но и прямо преступных и враждебных государству концепций, идей, вероучений стала нормой. «Рынок» мировоззрения в России был практически мгновенно поделен между теми, кто насаждает чуждые и вредные для России представления, суть которых (независимо от их внешнего характера) выражалась в следующем:

- ослаблении традиционных для России ценностей;

- попытках прервать историческую преемственность поколений в России;

- отказе от поиска эффективной общенародной идеологии развития;

- ослаблении созидающей роли государства;

- расколе и дестабилизации гражданского общества.

В этих условиях в интересах укрепления национальной безопасности крайне необходимо сознательное стимулирование формирования мировоззрения, отражающего новые реалии глобализирующегося мира, но исходящие из интересов народа России. Речь идет о направляемой государством осознанной информационной политике, когда и общество, и государство сообща осуществляют стратегический курс на формирование национального мировоззрения, соответствующего требованиям и возможностям современной эпохи.

Создание такого синтезированного мировоззрения должно преследовать две вполне конкретные цели:

1. Содействовать созданию и укреплению механизмов - общественных (институтов гражданского общества) и экономических (стимуляторов роста) - ускоренного развития российского государства и общества в условиях перехода к информационной стадии развития.

2. Стать основой для консолидации того социального слоя (среднего класса), роль которого будет стремительно расти и от политического и экономического потенциала которого станут все больше зависеть темпы реформирования России.

Формирование такого мировоззрения должно быть условием не только преодоления общего идеологического кризиса, но и изменения существующего алгоритма развития государств. В связи с этим нужно признать, что существующий алгоритм развития в большинстве стран-лидеров глобализации - неэффективен, главное - бесперспективен и, следовательно - требует переосмысления. Он доказал свою жизнеспособность применительно к концу ХХ века, когда выдающихся успехов добилась узкая группа наиболее развитых стран. Но насколько этот алгоритм приемлем для подавляющего большинства остальных государств? Этот вопрос остается открытым.

Для России сегодня опыт лидеров глобализации, безусловно, крайне необходим, но только при условии, что учитывается его недостаточная универсальность: Россия, к сожалению, находится на принципиально ином уровне развития, отличаясь по многим показателям в разы и даже на порядки от того, что уже достигнуто в этих странах.

Очевидно, что оптимальной для России должна быть совершенно новая, еще более эффективная модель развития.

Определяющее значение в обеспечении ее национальной безопасности начитают приобретать формально неэкономические факторы, а именно: социальные и общественно-политические, которые в развитых странах уже несколько десятилетий стали определяющими:

- степень развития институтов гражданского общества и местного самоуправления;

- социальная (в широком смысле этого понятия) политика, ориентированная на всемерное увеличение человеческого потенциала как главного ресурса развития;

- меняющаяся социальная структура, когда ее наиболее быстро растущая часть - средний класс - определяет направление и темпы развития общества и создания экономики знаний;

- возросшие информационные ресурсы, ставшие наиболее эффективным инструментом влияния не только внутри страны, но и за рубежом;

- наконец, нарастающие темпы перехода экономики развитых стран со стадии информационно-технологической на стадию экономики знаний, т.е. интеллектуальную стадию развития.

Важно подчеркнуть, что эти новые факторы во многом, если не в основном, определяют сегодня не только состояние безопасности современного государства, но и его экономическую и политическую мощь, возможности влияния в мире (и, соответственно, возможности сопротивляться чужому влиянию), а также способность нации сохранить самоидентификацию и суверенитет.

В этой связи обращает на себя внимание тот факт, что летом и осенью 2004 года дискуссия о темпах и приоритетах развития России (которая прежде велась на политико-идеологическом и интеллектуальном уровне многие годы) перешла в практическую плоскость выработки важнейших государственных решений. Послание Президента России Федеральному Собранию, принятое на основе его установок Постановление Правительства "Об основных направлениях развития России до 2008 года" означали не только принципиальный поворот в экономической политике страны, но и провозглашение стратегического курса, преследующего цель опережающего развития России в условиях устойчивого роста мировой экономики. Это были решения, необходимость которых вызвана рядом изменившихся внешних и внутренних обстоятельств.

С точки зрения внешних условий можно отметить следующее:

Во-первых, к 2004 году Россия в целом преодолела угрозу распада, смогла несколько укрепить свои международные позиции. Однако, такое развитие событий отнюдь не "обрадовало" всех в зарубежных странах. В ряде кругов США, стран Западной Европы и других государств заговорили о "возвращении империи". Такое восприятие усиления России привело к активизации антироссийских настроений в некоторых влиятельных центрах Запада, которые уже "списали" Россию как активного участника международных процессов.

Во-вторых, восстановление контроля Федерального центра над Северным Кавказом, некоторый прогресс в межнациональных отношениях, активизация политики в СНГ и странах Балтии, были восприняты этими кругами не просто настороженно: им представляется, что этот процесс противоречит политике США и НАТО, ряда других стран мира. Укрепление целостности и внутриполитической стабильности России было представлено как начало формирования "антидемократического режима" и нарушения прав человека.

В-третьих, восстановление в полном объеме управляемости в России не входит в планы международных террористических организаций, которые планируют сами расширить сферу своего влияния в России, рассматривая ее в качестве "слабого звена" Запада, а, может быть, и вероятного плацдарма для расширения своего присутствия в "пограничном" мире.

Таким образом, внешне вполне благоприятные международные условия для восстановления экономики и социальных стандартов в России стали основанием для того, чтобы в глобальных масштабах подспудно началось формирование новых и активизация старых инструментов разрушения российского государства и общества. Нарастание внешней угрозы в 2004 году превратилось в реальность. Подчеркнем, что именно рост влияния России, прежде всего на постсоветском пространстве, ее последовательный и достаточно успешный внешнеполитический курс стали основной причиной активизации антироссийских сил.

Примечательно в этой связи то, что Президент РФ, подтверждая верность России взятым на себя международным обязательствам, с мая 2004 года обосновывает идеи, которые можно было бы без преувеличения назвать корректировкой стратегического курса развития России. По сути дела высказаны не только новые оценки текущих событий, но и определены новые приоритеты, сформулированы новые принципиальные задачи.

Вместе с тем, очевидно, что Правительство, точнее, его финансово-экономический блок, не смогли своевременно среагировать на такую корректировку политического курса. В результате сложилась парадоксальная ситуация расхождений между реальной политикой высшей и исполнительной власти. Это проявилось, в частности, в проекте бюджета и сопутствующих документах, определяющих экономическую стратегию Правительства на 2005 год.

С точки зрения внутренних условий:

Во-первых, России в 1999-2004 гг. удалось восстановить не только предкризисный (1998 г.) уровень своей экономики, но и компенсировать часть потерь, вызванных кризисом 1990-1997 гг. Летом 2004 года (после прироста ВВП в первом полугодии на 8%) стало ясно, что докризисный уровень 1990 года может быть достигнут уже в ближайшие годы, т.е. восстановительный этап завершается. Встает вопрос о концепции дальнейшего экономического развития, о стратегическом курсе государства на 2005-2012 годы.

Во-вторых, улучшение большинства экономических показателей (рост ВВП, увеличение бюджета, сокращение внешней задолженности, сокращение темпов инфляции и т.д.) создало условия, когда исполнительная власть уже может действовать не в режиме преодоления кризиса, а планировать свои усилия в относительно спокойных финансовых условиях, имея некоторый "запас прочности" в виде профицита бюджета, золотовалютного резерва и макроэкономической стабильности.

В-третьих, улучшение экономической ситуации, естественно, не означало, что Россия по качеству своей экономики и жизни граждан вошла в число передовых стран: по новым международным критериям (индексу развития человеческого потенциала, уровню наукоемкости, качеству образования, даже душевому ВВП и т.д.) Россия по-прежнему находится в пятом десятке государств мира. Особенно ясно это видно из данных о структуре экспорта страны, уровне жизни ее граждан. Таким образом, очевидным стал вопрос о постановке задачи перехода экономики России и ее социальных стандартов на новое качество, что предполагает неизбежно отказ от экстенсивной модели развития.

Именно с лета-осени 2004 года после выступлений Президента остро встал вопрос о выборе пути (стратегии) оптимального развития страны, выборе пути, подчеркнем, не в привычных условиях финансового кризиса, а в условиях экономического роста, усиления влияния России в мире. При этом очевидно, что такой стратегический выбор - это не только экономическое, но в большей степени политическое, даже общенациональное решение, непосредственно затрагивающее самые широкие интересы нации, государства, граждан.

В политической жизни России такой выбор предстает как выбор социально-экономического курса, а не как выбор только макроэкономических показателей. Между тем сложилась парадоксальная ситуация: проблемы национальной безопасности - политические, социальные, военные - продолжают решаться исключительно на уровне стандартов макроэкономики, которые, естественно, не учитывают многих иных важнейших факторов и обстоятельств.

Вариантов такого выбора социально-экономического курса, на наш взгляд, в 2004 году существовало три:

- Первый, инерционный вариант, означал, по сути, продолжение политики 1999-2004 года, суть которой являлась макроэкономическая стабилизация: сохранение большого профицита, увеличение золотого запаса и фактического невмешательства государства в экономическое развитие страны. Собственно, проект бюджета на 2005 год подтвердил этот сценарий;

- Второй, экстенсивно-ресурсный, отличается от первого увеличением темпов роста ВВП ("удвоением"), не меняя по сути приоритетов развития страны, структуры ее экономики. Этот вариант нашел свое воплощение впервые в послании Президента РФ Федеральному Собранию 2002 года, а затем неоднократно подтверждался в публичных заявлениях;

- Наконец, для третьего, интенсивно-технологический сценария характерны смена приоритетов (усиление социальной направленности, ориентация на увеличение потенциала человека и т.д.), и переход к созданию новой структуры экономики как прототипа экономики знаний. Этот сценарий в основных чертах был намечен в Послании Президента РФ от 2004 года и Постановлении Правительства РФ от 28 июля 2004 года "Основные направления социально-экономического развития страны до 2008 года".

В целом к осени 2004 года сложилась ситуация, когда Правительство продекларировало переход к третьему сценарию, но фактически застряло где-то между первым и вторым. Проект бюджета на 2005 год отражал именно эту реальность.

А от выбора того или иного сценария экономического развития прямо зависит воссоздание дееспособности государства. Иными словами, прочность государства, состояние гражданского общества и его институтов возможны либо как следствие инерционного варианта экономического развития, либо как результат иного курса, а именно курса на интенсификацию темпов развития, резкий рост потенциала человеческой личности и ускорение создания институтов гражданского общества с передачей им части функций государства.

Между тем - и об этом ясно сказал Президент России 4 сентября 2004 года - альтернативы опережающему развитию у России нет. Именно сценарий интенсивного развития является, по сути, единственно возможной стратегической концепцией, которая может лечь в основу курса развития страны, нации и общества. Сегодняшняя альтернатива этой стратегии - инерционное развитие и "сохранение макроэкономической стабильности" - не может являться стратегией такого государства, как Россия. Это - частная экономическая задача, и не более того. Именно поэтому важнейшей задачей общества и власти является окончательный выбор и переход к практической реализации курса на интенсивное развитие экономики, а с нею и всего общества.

Очевидно, что выполнение такой задачи будет во многом зависеть от мудрости власти и интенсивности развития институтов гражданского общества в России, более полного раскрытия всего ее человеческого потенциала.