III. Прусское право 84).

ст.

ст. 75. «Но третье лицо получает по договору, в заключении коего оно не участвовало, ни непосредственно, ни даже посредственно, право только тогда, когда оно с разрешения главных сторон приступило к оному».

ст. 76. «Пока оно к оному не приступило, заключенный в его пользу договор по соглашению сторон может быть изменен и отменен».

-132-

ст. 391. «Пока третье лицо не приступило к заключенному в его пользу договору, для отмены оного согласия его не требуется».

ст. 153. «Если третье лицо желает приступить к заключенному между контрагентами договору, который по закону должен быть совершен в письменной форме, то заявление его о том, что оно приступить к договору, должно последовать также в письменной форме».

ст. 77. «Но раз сделано третьему лицу предложение приступить к договору, контрагенты обязаны выждать заявления его о принятии».

Итак, прусское право, прежде всего, отказывается от принципа римского права: alteri nemo stipulari potest. Выгода третьего лица, говорит оно, может быть предметом договора. Что касается однако того вывода из этого положения, который делает прусское право, то оно, собственно говоря, только, в одном отношении отступает от римского права, а именно от недействительности по последнему договоров, предметом которых является выгода не самих контрагентов, а третьего лица, по отношению к договорившимся сторонам. Прусское право признает обязательность договоров в пользу третьих лиц для самих контрагентов, не решаясь однако к последовательному проведению установленного им начала, имеющему необходимым последствием признание действительности договоров в пользу третьих лиц, как таковых т.

Между контрагентами договор, предметом которого есть выгода третьего лица, имеет обыкновенные последствия, и подчиняется также общим правилам об отмене его по обоюдному согласно сторон, причем отмена эта может быть полною, объ-

-133-

ективною, уничтожающею самый договор, или же касаться лишь той части его, которая характеризует его как договор в пользу третьего лица. Так как договор обязателен только для сторон и между ними, то они, отменяя его, не нарушают ничьих прав, a следовательно не связаны также согласием другого лица на такую отмену, в частности согласием третьего лица, в пользу которого он заключен.

Договор в пользу третьего лица для последнего не создает никакого права. Такое право может возникнуть только впоследствии в силу других обстоятельств. Договор при этом не создает для третьего лица ни права на самое обещанное ему исполнение, ни даже права самостоятельно присоединиться, приступить к договору. Третий напротив получает только право просить контрагентов разрешить ему приступить к договору. Разрешение это дается обоими контрагентами и выражается или в допущении присоединения третьего лица к договору или же в форме приглашения его приступить. Выше уже мы имели случай указать на неизбежный практический результат поставления права третьего лица приступить к заключенному в его пользу договору в зависимость от согласия на то обоих контрагентов. Промитент, который конечно заинтересован в том, чтобы третье лицо не приступило к договору и вследствие этого не приобрело права требовать от него исполнения его обещания, фактически всегда будет в состоянии воспрепятствовать этому, односторонне отказывая третьему лицу в своем согласии на присоединение. В виду этого прусская судебная практика, не стесняясь буквальным смыслом вышеприведенных статей, толковала их в том смысле, что для третьего лица обязательно разрешение и согласие только того из контрагентов, который в данном случае заинтере-

-134-

сован в получении третьим лицом обещанной ему выгоды.

Кроме испрошения разрешения сторон на принятие обещания третьим лицом, прусское право требует, как особого акта, самого принятия.

Что же касается затем некоторых частных вопросов, то прусская судебная практика толкует понятие о выгоде, которая доставляется третьему лицу заключенным в его пользу договором, в ограничительном смысле, исключая на этом основании из числа договоров в пользу третьих лиц принятие чужого долга. Наконец судебная практика не требует для действительности договора в пользу третьего лица, чтобы промиссар имел собственный интерес в заключении договора, по крайней мере, интерес имущественный.

________

Из изложенных постановлений трех главнейших законодательств германской группы видно, что институт договоров в пользу третьих лиц и в положительном праве Германии не нашел себе однообразного определения и формулиро

-135-

вания. Еще нагляднее отражалось отсутствие твердо установившихся в доктрине начал о договорах в пользу третьих на практике дореформенных немецких судов 85), которые руководствовались так называемым общим правом. В практике повторяются и воспроизводятся почти все их изложенные в предыдущих главах противоположные мнения и взгляды на действительность, существо и характер названных договоров. И здесь, подобно тому, как среди ученых, некоторые суды (как напр., верховные апелляционные суды в Целлэ, Киле, Любеке, Берлине и Иене), держась начал римского права, отрицали в принципе действительность договоров в пользу третьих лиц, другие же (как напр., суды в Иене — в некоторых решениях—в Дармштадте, Дрездене, Вольфенбюттеле, Ростоке, Касселе и Висбадене, равно как юридические факультеты Вюрцбургский, Геттингенский, Ростокский и Лейпцигский) признавали действительность их, как результат правосознания, свойственного новейшему времени и вызванного потребностями современного гражданского оборота.

-136-

штадтский, факультет Лейпцигский) держатся теории акцептации, требуя при этом имущественного интереса промиссара, другие (как суд в Нюренберге, факультет Геттингенский) обусловливали приобретение права третьим лицом одобрением им принятия обещания промиссаром, еще другие наконец следовали теориям Штриппельманна, Цауна и в особенности Бера. Но и господствующая в настоящее время теория о непосредственном приобретении третьим лицом предназначенного ему сторонами права в силу самого договора, несмотря на то, что она распространилась и среди ученых лишь начиная с 70-х годов, уже заимствована, по крайней мере, некоторыми судами (как напр. Штутгартским) по некоторым делам, в особенности по делам о страховании жизни в пользу другого, и Берлинским.

Что касается, наконец, практики Германского Имперского Суда 86), то ею признано стремение новейшего права к непосредственному приобретению третьим лицом права в силу заключенная в его пользу договора, если воля сторон действительно направлена на доставление третьему лицу такого права.