§ 2. Юридическая природа самозащиты гражданских прав
В целях обеспечения реализации права на самозащиту необходимо понять, каковы же правовые особенности (юридическая природа) самозащиты гражданских прав? К сожалению, термин “юридическая природа” (или “природа”), несмотря на его широкое использование, в науке и литературе оказался формально не определенным. Он достаточно часто применяется отечественными учеными с целью разобраться в правовых особенностях чего-либо. При этом авторы, по существу, не раскрывают понятия “юридической природы”58. Представляется, что в контексте нашей работы под юридической природой (природой) следует понимать такие фундаментальные положения, которые лежат в основе самозащиты и позволяют выделить правовые особенности той или иной категории, позволяющие определить ее место в системе права в целом и отдельных ее категорий. В нашем случае это особенности самозащиты, являющиеся фундаментальными, неизменными, отражающими ее внутреннюю структуру и место в системе права. Исходя из вышеизложенного, для определения юридической природы самозащиты гражданских прав, на наш взгляд, требуется уяснение ряда вопросов. Во-первых, каково место самозащиты в общей системе защиты гражданских прав? Во-вторых, какое место занимает самозащита в системе гражданского права? В-третьих, каково соотношение самозащиты и субъективного гражданского права? В-четвертых, каково место самозащиты в системе гражданско-правовых средств защиты? Рассмотрим их подробнее. I) В развитие диспозитивности как одной из черт метода гражданско- правового регулирования закон наделил лицо, права которого нарушены, правом самостоятельно защищать свое гражданское право, однако, говоря о самозащите, законодатель рассматривает её как способ защиты прав. В литературе также имеется позиция, что самозащита представляет собой способ защиты гражданских прав59. Наряду с этим из текста закона (ст. 11 ГК рф) можно вывести существующие в отечественном гражданском праве формы защиты прав. Это прежде всего судебная (общий суд, арбитражный суд, третейский суд) и административная форма, которая, по мнению некоторых ученых, носит исключительный характер, поскольку закон ограничивает возможность её использования только случаями, указанными в нём. В литературе встречаются различные подходы к определению тех или иных форм защиты гражданских прав, в зависимости от того, что положено в основу разграничения. О.А. Красавчиков, например, в основу разграничения форм защиты гражданских прав положил объект и характер защищаемого права60, выделив такие формы, как признание права; восстановление положения, существовавшего до нарушения права, и пресечение действий, нарушающих право; присуждение к исполнению в натуре; прекращение или изменение правоотношения; взыскание с лица, нарушившего право, причиненных убытков, а в случаях, предусмотренных законом или договором, неустойки (штрафа, пени). На наш взгляд, более удачен законодательный подход, имевший место в ГК 1964 г. и воспринятый Гражданским кодексом России (ст. 12 ГК РФ), который рассматривает приведенные выше меры как способы защиты гражданских прав, так как форма защиты права должна указывать на то, к т о осуществляет право на защиту, а способ - к а к тот или иной субъект защиты это делает, посредством каких мер. В литературе встречается мнение, согласно которому может быть выделена исковая и неисковая формы защиты гражданских прав в зависимости от процессуальных средств защиты, где под неисковой формой подразумевается подача в административном порядке жалобы лицом, права которого нарушены61. По нашему мнению, такой подход не может охватить собой самостоятельные действия управомоченного лица без его обращения к компетентным органам, поскольку в основе данной градации положены именно процессуальные средства (иск, жалоба и т.д.). BA. Краснокутский, анализируя римское право, выделил две формы защиты гражданских прав, в зависимости от субъекта, осуществляющего права на защиту, и уровня развития общества и права. Первая,- самоуправство как форма, предшествующая "защите прав через посредство органов государства как организованного аппарата господствующего класса"62, которая осуществлялась заинтересованным лицом путем расправы с нарушителем; вторая,- государственная защита гражданского права. Однако самостоятельная защита своих гражданских прав могла бы быть рассмотрена как самоуправство в случае недопущения в римском частном праве иного порядка защиты прав, кроме как государственного. Ho запрет на подобные действия в римском частном праве отсутствует. “Правомерному владельцу для защиты владения, которое он беспорочно имел, позволено отражать причиненное насилие в границах осторожной охраны”63. Из приведенного положения видно, что в римском частном праве была допустима самозащита гражданских прав, поэтому, на наш взгляд, нет оснований рассматривать ( негосударственную форму защиты прав в римском частном праве как самоуправство, т.е. самовольное, с нарушением установленного законом порядка, осуществление своего действительного или предполагаемого права. Наиболее распространенной является классификация форм защиты в зависимости от субъекта и порядка осуществления им права на защиту. Представить её можно следующим образом: судебная форма, включающая суд общей юрисдикции, арбитражный суд, третейский суд (или судебный порядок), и специальная форма, осуществляемая административными органами (или административный порядок). Этой точки зрения придерживаются Н. И. Клейн64, М. И. Брагинский65 и др.66. Ho и она не отражает место самозащиты в системе защиты гражданских прав. На наш взгляд, представляется более удачной позиция, высказанная Т.Е.Абовой67, Ю.К.Толстым68, которая заключается в том, что право на защиту может осуществляться не только государственными, общественными и административными органами, но и самим управомоченным лицом, и соответственно формы защиты гражданских прав могут быть общими (юрисдикционными; неюрисдикционными) и осуществляемыми в специальном (административном) порядке. Соглашаясь в целом с подходом этих авторов, следует отметить, что форма защиты права указывает на субъект, осуществляющий это право, и ее надо отличать от порядка его осуществления, т.к. он раскрывает, как право на защиту реализуется в рамках той или иной формы. М.К. Треушников, рассматривая такие категории, как способ и форма защиты гражданских прав, справедливо, на наш взгляд, отмечает, что способ защиты права - категория материального (регулятивного) права, а под формой защиты права, по мнению М.К. Треушникова, понимается определенная законом деятельность компетентных органов по защите права, т.е. по установлению фактических обстоятельств, применению норм права, определению способа защиты права и вынесению решения69. Учитывая, что ст.14 ГК РФ допускает защиту нарушенных гражданских прав самостоятельно управомоченным лицом, которое защищая принадлежащее ему право, устанавливает фактические обстоятельства, применяет нормы материального права, определяет способ защиты от посягательства и принимает конкретное решение, которое само и воплощает, вполне логично представить самозащиту как форму защиты гражданских прав. По нашему мнению, самозащита, как допускаемые законом или договором действия управомоченного лица, направленные на обеспечение неприкосновенности права, пресечение нарушений и ликвидацию последствий такого нарушения, является самостоятельной ФОРМОЙ зашиты гражданских прав. Таким образом, представляется более точной градация форм защиты гражданских прав на судебную, административную и самозащиту. Соответственно, по нашему мнению, представляется более правильным пункт 2 статьи 11 Гражданского кодекса Российской Федерации “Судебная защита гражданских прав” изложить в следующей редакции: “2. Защита гражданских прав в административной форме или в форме самозащиты осуществляется в случаях, предусмотренных законом. Действия по самозащите гражданских прав, а также решение, принятое в административном порядке, могут быть обжалованы в суд ”. Кроме того, так как указанная статья регламентирует отношения, связанные с защитой гражданских прав в различных формах (судебной, административной, а в предлагаемой нами редакции и в форме самозащиты), то логичным было бы и ее название изменить на "Защита гражданских прав”. Проведенный анализ самозащиты, с точки зрения определения ее меСта в системе защиты гражданских прав, позволяет нам предложить исключить из текста статьи 12 ГК РФ “Способы защиты гражданских прав” слова “самозащиты права;”. В связи с тем, что самозащита является формой, а не способом защиты нарушенных гражданских прав. 2) На наш взгляд, не вызывает сомнения наличие и относительная самостоятельность такого института, как институт защиты гражданских прав. Возникает вопрос: каково же место самозащиты гражданских прав в системе института защиты гражданских прав? Правовое регулирование самозащиты гражданских прав осуществляется посредством реализации ряда ассоциаций норм, которые предусматривают возможность реализации отдельных способов самостоятельной защиты нарушенных прав. Примером может служить ассоциация норм, регулирующих гражданско-правовую необходимую оборону. Ho ведь необходимая оборона представляет собой самостоятельный правовой институт. Действительно, если говорить о комплексном межотраслевом правовом институте, каковой из себя представляет институт необходимой обороны, то ассоциации норм, составляющих любой институт в рамках отдельной отрасли, могут одновременно составлять структуру иного, внутриотраслевого относительно самостоятельного образования. Как уже отмечалось, самозащита гражданских прав представляет собой относительно самостоятельное образование, поскольку она обладает рядом признаков, позволяющих ее отграничить от других форм защиты права, и его нельзя рассматривать в отрыве от института защиты гражданских прав. В литературе, на наш взгляд, достаточно обоснованно выдвигалась идея существования в структуре права особого рода звеньев (субинститутов, которые представляют собой промежуточную ступень между ассоциациями норм и правовым институтом)70. Представляется, что указанная структура наиболее точно отражает соотношение самозащиты и защиты гражданских прав, а также её внутреннюю систему. Таким образом, можно сделать вывод, что самозащита представляет собой субинститут гражданского права, а институт защиты гражданских прав, согласно указанному подходу, представляет собой сложный институт71, поскольку в его состав входят относительно обособленные субинституты (самозащита, административный порядок защиты нарушенных прав и т.п.). Вместе с тем, в литературе имеет место мнение, что самозащита гражданских прав представляет собой правовой институт72. С таким подходом нельзя согласиться, поскольку он не соответствует системе гражданского права. Если самозащита является институтом, то более широкая категория «защита» должна представлять собой как минимум подотрасль гражданского права, что очевидно не соответствует действительности. 3) В. П. Грибанов в одной из своих работ73 попытался определить, каково же соотношение защиты гражданских прав и субъективного гражданского права. Право на защиту он рассматривает как одно из правомочий субъективного гражданского права. Однако право на защиту существует и вне субъективного права (действия в состоянии необходимой обороны, крайней необходимости и т. п.), поэтому привязывать его к конкретному субъектному праву, на наш взгляд, не совсем верно. Эта мысль находит подтверждение, если учесть, что имеется и взаимная обязанность не нарушения данного права, что характерно для всех охранительных норм. Кроме того, в процессе реализации данного права мы сталкиваемся с взаимными правами и обязанностями субъектов, осуществляющих это право, и лиц, претерпевающих неблагоприятные воздействия. Таким образом, мы подходим к необходимости рассмотрения защиты гражданских прав (и в частности самозащиты) как самостоятельного субъективного гражданского права. Впоследствии В. П. Грибанов признаёт, что право на защиту можно рассматривать и как субъективное гражданское право74. Представляется, что защита гражданских прав является правоотношением, пронизывающим все сферы гражданского права. Ho реализовывается оно лишь при наличии такого факта, как нарушение права. 4) В юридической литературе природа самозащиты рассматривается и с позиции ее места в системе гражданско-правовых средств. При этом встречаются точки зрения на соотношение отдельных средств защиты, которые взаимно исключают друг друга. Точное установление границ между этими средствами продиктовано необходимостью дальнейшего осуществления проводимого курса по укреплению расчетов на различных уровнях и усилению хозяйственной дисциплины. Попытаемся разграничить указанные средства. Так, огромное внимание ученых в середине 70-х годов привлекла к себе проблема соотношения таких правовых категорий, как “гражданско- правовые санкции” и “гражданско-правовая ответственность”. Мы солидарны с мнением О.А. Красавчикова, который считал, что в литературе сложилось три подхода к ее решению. Первый: ответственность и санкция являются равнозначными понятиями. Второй: гражданско-правовая ответственность включает в себя гражданско-правовые санкции. Третий: гражданско-правовые санкции включают в себя гражданско-правовую ответственность75. На наш взгляд, понятие гражданско-правовых санкций шире понятия гражданско-правовой ответственности, поскольку предполагает возможность применения санкций вне зависимости от субъективной стороны правонарушения (вины нарушителя). В то время как она является обязательным признаком гражданско-правовой ответственности, кроме того, ответственность предполагает возложение на нарушителя дополнительных неблагоприятных последствий. Санкции же не всегда связаны с дополнительными неблагоприятными последствиями и могут ограничиваться, например, возложением обязанности устранить недостатки продукции. Потому более верным видится третий подход к определению соотношения гражданско-правовых санкций и гражданско-правовой ответственности, который предполагает, что ответственность является разновидностью гражданско-правовых санкций. Этой же позиции придерживаются О.А. Красавчиков76, Г Я. Стоякин77, В.Л. Слесарев78, Ю.Г. Басин и AT. Диденко79. Положив в основу первый подход (санкции тождественны гражданско-правовой ответственности), Е.В. Бриных убедительно доказал, что организационно-правовые меры являются санкциями, а следовательно, и мерами ответственности80. В.П. Грибанов же не менее убедительно доказал на примере отдельных мер, что организационно-правовые меры не являются мерами ответственности, а согласно взятой за основу посылке, указанной в первом подходе, и гражданско-правовыми санкциями81. Так, мы видим, что ошибочность начальной посылки ведет к неверным выводам о природе организационно-правовых мер (самозащите)82. Однако и правильно выбранная позиция не всегда приводит к верным выводам. Так, B.JI. Слесарев и ряд других ученых полагают, что гражданско-правовые санкции дифференцируются на меры ответственности и меры защиты83, тем самым противопоставляя меры ответственности и меры защиты. Что, по нашему мнению, не совсем верно, т.к. меры защиты включают в себя гражданско-правовые санкции и гражданско-правовую ответственность. Меры защиты, как верно считает А .Г. Диденко84, могут быть реализованы и посредством применения мер ответственности. Ho они обращены к управомоченному лицу, в то время как меры ответственности обращены к нарушителю права. Кроме того, меры защиты содержат возможность использования более широкого круга средств, помимо мер ответственности (например, санкций, которые не являются мерами ответственности). Немаловажное значение имеет и тот факт, что меры защиты могут реализовываться в случае нарушения права или реальной угрозы такого нарушения, меры же ответственности в отличие от них не могут реализовываться лишь при наличии одного факта нарушения, необходимо, чтобы присутствовала вина нарушителя, как обязательный признак ответственности. Ответственность, помимо этого, может наступать только после нарушения права, а меры защиты могут применяться и до нарушения (при наличии угрозы). Таким образом, мы приходим к выводу о том, что меры ответственности всегда направлены на защиту права, но такая защита не всегда осуществляется через применение мер ответственности, следовательно, меры защиты включают в себя меры ответственности. По нашему мнению, некорректность дифференцирования санкций на меры защиты и ответственности заключается еще и в том, что объем мер защиты прав является более широким, чем объем мер, являющихся гражданско-правовыми санкциями. Поскольку, во-первых, меры защиты представляют собой в числе других и превентивно-предупредительные меры (например, установка запоров, противоугонных систем, которые не являются по сути гражданско-правовыми санкциями), в то время как санкции носят возмездно-восстановительный (или же штрафной) характер. Во-вторых, меры защиты могут реализовываться и до нарушения права (в случае угрозы), санкции же во время нарушения и после него. Однако может возникнуть вопрос: а какая угроза нарушения права является основанием для принятия мер, носящих превентивно-предупредительный характер? Ведь видимой реальной угрозы, например, в случае установки запоров на гараж, нет. Ho это только на первый взгляд такая угроза отсутствует. Мы считаем, что поскольку в обществе существуют такие антиобщественные явления, как различного рода хищения (кража, грабеж), то очевидно само собой, что, признавая за лицом право собственности и иные вещные права, закон признает за ним также и право принимать необходимые меры охраны этого имущества от расхищения. Потому как потенциальная угроза нарушения этих прав в настоящих условиях достаточно реальна, а непринятие этих мер может не только увеличить реальность нарушения, но и ускорить его наступление. Соответственно, меры защиты и санкции следует соотнести как целое и его часть, т.к. санкции, как и меры ответственности, всегда являются мерами защиты, но меры защиты не всегда могут быть отнесены к гражданско-правовым санкциям. Исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод, что меры защиты гражданских прав включают в себя гражданско-правовые санкции, а те в свою очередь включают в себя меры ответственности. А.Г. Диденко, придерживаясь в целом такой же точки зрения на соотношение указанных мер, полагает, что все правоохранительные меры охватываются широкой категорией защиты права, более узкое понятие - санкции (последствия правонарушений), которые слагаются из ответственности и оперативных санкций85. Оперативные санкции, действительно, являясь правоохранительными мерами, входят в состав мер защиты. Однако, по нашему мнению, соотношение таких средств, как меры ответственности и оперативные санкции, несколько иное, т.к. оперативные санкции могут носить характер ответственности. То есть оперативные санкции представляют собой меры защиты, гражданско-правовые санкции и могут быть мерами ответственности. Подводя итог сказанному, можно сделать вывод, что указанные категории соотносятся между собой следующим образом: меры защиты состоят из организационно-превентивных мер и гражданско-правовых санкций. Санкции же включают в себя санкции, являющиеся мерами ответственности, и санкции, не являющиеся мерами ответственности. Чтобы определить место самозащиты в системе гражданско- правовых средств защиты, надо помнить, что она является одной из форм защиты права, предполагающей возможность самостоятельной защиты права без обращения к компетентным государственным или общественным органам. Соответственно меры защиты включают в себя меры самозащиты. Способы самозащиты в зависимости от конкретной ситуации могут являться и мерами ответственности, например неустойка, штраф за просрочку поставки товара по вине поставщика, но могут и не быть таковыми, например в том же случае, но при отсутствии субъективной стороны нарушения (вины поставщика). Вместе с тем, и меры ответственности могут возлагаться на нарушителя не только управомоченной стороной, но и соответствующими органами (например, судом). Следовательно, меры самозащиты включают в себя лишь часть мер ответственности, а также часть санкций, не являющихся мерами ответственности. Самозащита также может выражаться, например, в установлении запоров, противоугонных устройств и т.п., т.е. в принятии мер защиты своего права еще до его нарушения (при наличии угрозы нарушения). Гражданско- правовые санкции, как и меры ответственности, могут реализовываться в том числе и государственными или общественными органами. Значит, меры самозащиты включают в себя не только часть мер ответственности и часть санкций, не являющихся мерами ответственности, но и часть организационно-превентивных мер защиты своего права. Таким образом, место самозащиты в системе гражданско-правовых средств защиты представляется так: меры защиты включают в себя меры самозащиты, т.к. все способы самозащиты являются способами защиты, но не все способы защиты являются способами самозащиты. Меры самозащиты состоят из организационно-превентивных мер защиты своего права и части гражданско-правовых санкций, которые в свою очередь включают в себя часть мер ответственности и часть санкций, не являющихся мерами ответственности. Исходя из вышеизложенного, самозащита гражданских прав по своей юридической природе представляет собой форму, а не способ защиты права; является субинститутом гражданского права, должна рассматриваться как самостоятельное субъективное гражданское право. Определив понятие самозащиты гражданских прав и исследовав ее юридическую природу, представляется необходимым в рамках следующей главы подробней остановиться на анализе принципов, лежащих в основе самозащиты гражданских прав. Поскольку без четкого уяснения понятия и системы принципов самозащиты нельзя рассчитывать на формирование полного и правильного представления о предмете исследования.