Пояснительная записка к проекту Исполнительного кодекса Российской Федерации
Вводные положения. Судебная и правовая реформы в нашей стране были связаны, прежде всего, с совершенствованием конституционного, гражданского и процессуального законодательства. Реформа материального права показала необходимость обеспечения условий для реализации и принудительного осуществления прав всеми заинтересованными участниками отношений гражданского оборота и публично-правовых отношений. Поэтому в 1997 году с принятием федеральных законов «Об исполнительном производстве» и «О судебных приставах» система принудительного исполнения была организована на новых принципах, что позволило придать новое качество как самой системе, так и содержанию работы. Была образована Служба судебных приставов Министерства юстиции Российской Федерации — новый вид федеральных органов исполнительной власти. После 1997 года новая Служба смогла улучшить работу системы принудительного исполнения. Однако наряду с достижениями проявились более глубоко и зримо многие проблемы исполнительного производства, которые не получили разрешения в ранее принятых федеральных законах, выявились пробелы правового регулирования. В этих условиях встал вопрос о дальнейшем совершенствовании нормативной основы как деятельности органов принудительного исполнения, так и самого исполнительного производства. Ряд специалистов высказался за необходимость разработки полноценного Исполнительного кодекса Российской Федерации1, который бы вобрал оправдавшие себя положения федеральных законов «Об исполнительном производстве» и «О судебных приставах», устранил и ликвидировал многочисленные пробелы, свел воедино разрозненные положения федерального законодательства, так или иначе регулирующие вопросы исполнительного производства. Конечная цель любой реформы, в том числе и в данной сфере — повысить уровень защиты прав граждан и организаций, улучшить эффективность и результативность работы органов принудительного исполнения, обеспечив тем самым стабильность отношений гражданского оборота и публично-правовых отношений. С этой целью Администрацией Президента Российской Федерации в 2001 году была образована рабочая группа по разработке кодифицированного акта в сфере исполнительного производства. Одним из первых вопросов, который обсуждался и был положительно решен группой — это вопрос о правовой форме этого кодифицированного акта и его предполагаемой структуре. Рабочая группа приняла решение о начале разработки Исполнительного кодекса Российской Федерации. Почему именно — кодекса, а, например, не федерального закона? Потому что объем материала, нуждающегося в кодификации, и уровень решаемых проблем требует разработки акта, который по объему, так и по масштабу может быть только кодексом. Сразу оговоримся — разработка такого акта дело новое, поскольку аналогов в нашей стране, у наших соседей по СНГ и странам дальнего зарубежья не было. Поэтому разработчики проекта столкнулись с целым рядом теоретических и прикладных вопросов, которые мы старались разрешить в работе над проектом, многие из них не получили однозначного разрешения и станут, как мы надеемся, предметом дальнейшей дискуссии со стороны заинтересованных специалистов. За время работы произошли некоторые изменения в организации исполнительного производства. В частности, в марте 2004 года, в рамках проведения административной реформы, Указом Президента России служба судебных приставов была окончательно оформлена в качестве полноценного самостоятельного государственного органа, а Федеральным законом № 58-ФЗ от 29.06.2004 «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с осуществлением мер по совершенствованию государственного управления»2 была образована Федеральная служба судебных приставов Российской Федерации. В современных условиях служба судебных приставов представляет собой относительно автономное и целостное образование в системе органов юстиции, выполняя специфические функции и располагая только ей присущими полномочиями, которые не вправе осуществлять другие органы и должностные лица иных федеральных органов исполнительной власти. Таким образом, цель настоящей пояснительной записки к проекту Исполнительного кодекса Российской Федерации заключается в определении содержания разделов, глав и статей Исполнительного кодекса на основе ранее разработанного проекта структуры Исполнительного кодекса с целью обеспечения внутренней целостности и единства при постатейной детализации Исполнительного кодекса, выявлении дискуссионных и спорных вопросов, которые нуждаются в обсуждении в процессе доработки Кодекса. В главе 1 «Основные положения» раскрыты основные понятия, которые используются в Исполнительном кодексе, в частности, речь идет о таких основных категориях как: исполнительное производство, принудительное исполнение, органы принудительного исполнения, должник, взыскатель, должностное лицо, организация, исполнительный документ и др. В проекте Исполнительного кодекса нашли отражение задачи исполнительного производства, причем исполнительного производства в целом, а не отдельной его стадии. В частности, одной из задач является полное, безусловное и своевременное исполнение требований исполнительных документов в целях защиты прав граждан и организаций. Особо следует отметить такую задачу исполнительного производства, которая не находила своего нормативного закрепления в законодательстве об исполнительном производстве, как примирение сторон исполнительного производства. При характеристике отношений, регулируемых Исполнительным кодексом и законодательством об исполнительном производстве, важно было показать его соотношение с иным законодательством, близким к нему исторически (гражданским и арбитражным процессуальным законодательством) либо в силу смежности предмета правового регулирования по отдельным исполнительным действиям и мерам принудительного исполнения (о банкротстве, уголовно-исполнительным, гражданским, семейным, трудовым, финансовым, административным и т.д.). При характеристике источников исполнительного законодательства разработчики проекта Исполнительного кодекса исходили из того, что отношения, возникающие при исполнении судебных актов и актов иных органов между органами принудительного исполнения и участниками исполнительного производства, должны регулироваться лишь нормативными правовыми актами на уровне федерального закона, а также международными договорами. Лишь в случаях, предусмотренных Исполнительным кодексом, порядок добровольного и принудительного исполнения может регулироваться указами Президента Российской Федерации и постановлениями Правительства Российской Федерации. Так, организационные (внутренние) отношения, возникающие между должностными лицами службы судебных приставов, ее подразделениями по вертикали и горизонтали, могут регулироваться ведомственными нормативными актами. При этом сделан акцент на том, что отношения, возникающие в исполнительном производстве, в социальном плане являются наиболее «острыми», прямо затрагивающими материальные права граждан и организаций, в связи с чем их не следует регулировать ведомственными нормативными актами. При решении вопроса о юридической силе норм исполнительного законодательства, которые будут находиться вне Исполнительного кодекса, был принят тот вариант, согласно которому без специальных правовых норм, регулирующих особенности исполнения конкретных исполнительных документов, не обойтись. Такие нормы, как специальные, всегда в той или иной мере будут не согласованы с общими, закрепленными в Исполнительном кодексе, но, тем не менее, будут представлять большую социальную ценность, поскольку позволят укрепить гарантии защиты прав граждан и организаций. Из числа принципов и основных начал исполнительного производства, закрепленных в проекте Исполнительного кодекса, можно выделить такие как: законность, диспозитивность, равенство участников исполнительного производства перед законом, реальность исполнения, язык исполнительного производства и отдельных исполнительных действий, пропорциональность удовлетворения требований взыскателей, поощрение добровольного исполнения, соблюдение минимальных стандартов правовой защиты. Важный вопрос при определении содержания принципов, который должен быть принципиально решен при доработке проекта Исполнительного кодекса, — должен ли судебный пристав-исполнитель быть активным, принимая все меры к полному исполнению исполнительного документа (розыск должника и его имущества, выделение доли должника из общего имущества и т.д.), либо его активность должна соотноситься с активностью самого взыскателя, который также должен быть инициативен, а судебный пристав-исполнитель будет исходить в своей работе из его предложений. В главе 2 «Органы принудительного исполнения» следует принципиально обсудить, следует ли включать в Исполнительный кодекс нормы, связанные со структурой и организацией деятельности Федеральной службы судебных приставов. В частности, не будет ли более целесообразным закрепить их в отдельном федеральном законе о судебных приставах? Следующий вопрос, который закономерно возникает при реформировании системы исполнительного производства, — о наименовании должностных лиц, уполномоченных на осуществление мер принудительного исполнения и в целом на руководство ходом исполнительного производства. Речь идет о судебных приставах-исполнителях. Должны ли данные должностные лица именоваться «судебными исполнителями», «государственными приставами-исполнителями», «государственными (или частными — см. далее) исполнителями» и т.д.? Согласно Указу Президента РФ «О системе и структуре федеральных органов исполнительной власти» от 09.03.2004 г. № 314, была образована Федеральная служба судебных приставов. На основании этого, в проекте Исполнительного кодекса нашло отражение именование соответствующих должностных лиц «судебными приставами-исполнителями», как и в действующем законодательстве об исполнительном производстве. В главе 2 раскрыты вопросы компетенции органов принудительного исполнения на федеральном уровне, на уровне субъектов Российской Федерации и на уровне районов и городов. Представляется необходимым, кроме того, отразить статус возникших на практике специализированных подразделений судебных приставов, которые образуются либо по виду исполнительного документа, либо по характеру исполнительных действий, в том числе при определенных органах судебной (например, при арбитражных судах) и исполнительной (например, при органах Государственной инспекции безопасности дорожного движения) власти (данный вопрос не нашел отражения в проекте Исполнительного кодекса). Важный вопрос, требующий обсуждения, — о субъекте принудительного исполнения, лицах и органах, выступающих в этом качестве. Согласно п.1 ст.З действующего Федерального закона «Об исполнительном производстве» принудительное исполнение возлагается на службу судебных приставов и службы судебных приставов органов юстиции субъектов Российской Федерации. В то же время в п.4 ст.3 ив других статьях Федерального закона «Об исполнительном производстве» говорится о том, что непосредственное осуществление функций по исполнению возлагается на судебного пристава-исполнителя, его же действия являются объектом обжалования в суде. Поэтому необходимо решить — кто должен признаваться в качестве субъекта принудительного исполнения — вся ли служба судебных приставов, в рамках которой отдельные полномочия разграничиваются между отдельными должностными лицами службы, либо отдельные судебные приставы-исполнители, либо совмещенный вариант. Данный вопрос имеет большое практическое значение, в частности, при обжаловании действий судебного пристава-исполнителя в суде — может ли от его имени выступать другой работник данной службы и на каком основании — доверенности, служебного поручения, иных основаниях. Другой аспект понятия органов принудительного исполнения — могут ли другие органы и должностные лица выполнять эти функции. Например, в последнее время получило распространение мнение о том, что органы федерального казначейства являются органами принудительного исполнения в отношении организаций, финансируемых из государственного бюджета, в связи с этим исполнительные документы в их отношении не принимаются к исполнению подразделениями судебных приставов, а взыскателям предлагается обращаться напрямую в органы федерального казначейства. Более предпочтительным является такое толкование, по которому служба судебных приставов выступает в качестве единственного и «монопольного» органа принудительного исполнения. Такой подход обеспечивает единство правоприменительной практики и соблюдение процессуальных гарантий для участников исполнительного производства. Следует наделить статусом судебного пристава-исполнителя всех должностных лиц служб судебных приставов субъектов Российской Федерации (имеющих функциональные полномочия), а также Федеральной службы судебных приставов Российской Федерации. Тем самым будет обеспечена взаимная подчиненность и возможность вышестоящих должностных лиц Федеральной службы отменять незаконные постановления судебного пристава-исполнителя службы (речь должна идти только о главных судебных приставах субъектов Российской Федерации и главном судебном приставе Российской Федерации, их заместителях, во избежание дачи противоречивых указаний различными должностными лицами). При решении вопроса о статусе судебного пристава-исполнителя, его полномочиях и ответственности следует рассмотреть предложения об укреплении его правового положения, в частности, путем постепенного повышения квалификационных требований к судебному исполнителю (наличие высшего юридического образования, но, возможно, с установлением переходного периода, например, 5-6 лет, для того, чтобы действующие приставы могли получить такое образование), о большем расширении его полномочий для замены правила о предварительном судебном контроле на последующий, в частности, при правопреемстве в исполнительном производстве, при приостановлении, прекращении исполнительного производства, отложении исполнительных действий и т.д. Существенный вопрос для разрешения — форма организации Федеральной службы судебных приставов и в целом всей системы принудительного исполнения. При выборе направления развития исполнительного производства и системы принудительного исполнения следует определиться с моделью работы органов принудительного исполнения. В настоящее время в различных правовых системах сложились три основных модели организации принудительного исполнения: публично-правовая, частноправовая и публично-правовая с элементами частноправовой (смешанная). За основу классификации берется способ организации профессии судебного пристава-исполнителя (судебного исполнителя, здесь множество вариантов для наименования), а также возможности и пределы участия негосударственных организаций в исполнительном производстве. В чистом виде публично-правовая (государственная по форме организации) организация принудительного исполнения сложилась в советское время, когда и судебный пристав-исполнитель, и сотрудники всех вовлеченных в процесс исполнения организаций (торговых, специалисты по оценке и другие) состояли на государственной службе. Соответственно публично-правовая организация исполнительного производства характеризуется полным огосударствлением всех ее сторон, отсутствием частной инициативы при совершении отдельных видов исполнительных действий. Частноправовая организация принудительного исполнения характеризуется тем, что профессия судебного исполнителя организована на либеральной основе, судебный исполнитель является свободным профессионалом, самостоятельно организующим свою деятельность и несущим при этом полную имущественную ответственность за результаты своей работы. Таким образом, организована система принудительного исполнения во Франции, Бельгии, Люксембурге, Нидерландах, Италии, Греции и ряде других стран (около 40)3, которые восприняли вслед за Гражданским кодексом Франции французскую систему организации либеральных юридических профессий. Следует при этом иметь в виду, что судебный исполнитель и при частноправовой организации своей работы не является независимым в том смысле, что действует по своему усмотрению. Судебный исполнитель получает полномочия от имени государства, поскольку назначается на должность Министром юстиции и действует в рамках действующего законодательства, определяющего содержание и характер исполнительных процедур. Другие юридические профессии, действующие в сфере исполнительного производства, например, связанные с реализацией имущества, также осуществляются, например, во Франции на частноправовой основе. Удобство данной системы для государства заключается в следующем. Государство никоим образом не финансирует деятельность судебных исполнителей, наоборот, возлагает на самих судебных исполнителей бремя расходов по самофинансированию и полной имущественной ответственности перед клиентами. Поскольку оплата судебного исполнителя при частноправовой организации профессии зависит от результатов его работы, то судебный исполнитель заинтересован в максимальной результативности своей деятельности. Более распространена в современных правовых системах смешанная модель организации принудительного исполнения, когда при публично-правовом статусе профессии судебного пристава-исполнителя в разной степени в процесс исполнения допускаются организации, действующие на самой различной организационно-правовой основе, в частности, специализирующиеся на розыске должников и их имущества, оценке, хранении и реализации имущества должника, поощряется активная роль взыскателя. При этом в зависимости от страны степень «приватизации» процесса исполнения различна. Пристав в этой системе является в известной мере представителем взыскателя, сообразуя свои действия с его указаниями. Российская система принудительного исполнения, исходя из проведенной выше классификации, может быть отнесена к смешанной модели, в которой при публично-правовом статусе службы судебных приставов в процессе принудительного исполнения допускается участие организаций самой различной организационно-правовой формы. Служба судебных приставов в нашей стране является государственной, а судебные приставы-исполнители — государственными служащими. Вместе с тем по сравнению с ранее действующим законодательством с учетом новых социально-экономических реалий изменен порядок реализации имущества и связанных с ним других действий. В настоящее время согласно ст. 5 4 Федерального закона «Об исполнительном производстве» продажа имущества должника осуществляется специализированными организациями, которые могут быть образованы на самой различной организационно-правовой основе и форме собственности. Основная часть таких специализированных организаций имеет частную форму собственности. Кроме того, оценка имущества в соответствии со ст. 5 2 Федерального закона «Об исполнительном производстве» и Федеральным законом «Об оценочной деятельности в Российской Федерации» должна производиться профессиональными оценщиками, при этом сама оценочная деятельность является разновидностью предпринимательской деятельности. Для хранения арестованного имущества также могут привлекаться организации самой различной формы собственности. Таким образом, в сфере исполнительного производства России произошла определенная «приватизация», когда ряд необходимых функций осуществляется организациями и лицами, не входящими в систему государственных органов и органов местного самоуправления. Подобное сочетание публично-правового и частноправового начал в исполнительном производстве позволяет сосредоточиться государственным органам — Федеральной службе судебных приставов, на публично-правовых функциях, а именно — принудительном исполнении, привлекая в данную сферу коммерческие организации, которые также работают, в конечном счете, под контролем государства, поскольку заинтересованные лица всегда вправе обратиться с иском в суд. В проекте Исполнительного кодекса мы не стали в виду преждевременности прорабатывать организацию профессии судебного пристава-исполнителя в форме либеральной, свободной деятельности, когда государство снимет с себя бремя финансирования и имущественной ответственности за деятельность судебных приставов-исполнителей, а ограничится функциями лицензирования, контроля, установления правил принудительного исполнения. Однако, возможно, в будущем такой переход при наличии всех предпосылок может быть реализован. В главе 3 «Участники исполнительного производства» важнейшими вопросами для разрешения являются следующие. Во-первых, в Исполнительном кодексе должно сложиться относительно четкое подразделение всех субъектов (участников) исполнительного производства на несколько групп по своему правовому статусу, что требует обсуждения: 1)суды; 2) органы принудительного исполнения; 3) стороны и их представители; 4) органы, содействующие исполнительному производству в силу их полномочий, компетенции (банки, органы исполнительной власти, местного самоуправления и другие); 5) специалисты и эксперты, наделенные специальными познаниями; 6) лица, содействующие исполнительному производству (понятые, переводчики и т.д.). Во-вторых, необходимо определить соотношение прав и интересов взыскателя и должника в сторону приоритетной защиты прав взыскателя. О ее необходимости давно говорят все, конкретных же предложений по этому вопросу в литературе и у практических работников имеется не много. Проблему надо решать по различным направлениям: прежде всего путем изменения способов (приемов) правового регулирования каждой из сторон (сместить акценты на конкретизацию и расширение прав взыскателя и обязанностей должника, продумать вопрос о разнообразных видах ответственности и др.), найти нужный баланс между диспозитивными полномочиями сторон, в частности, можно подумать о различных возможностях взыскателя и должника на обжалование действий судебного пристава-исполнителя и др. В-третьих, разрешить вопрос об использовании специальных знаний в исполнительном производстве, в частности, разграничив заключение специалиста и эксперта. В-четвертых, отразить участие в исполнительном производстве органов исполнительной власти и местного самоуправления, когда их привлечение определяется необходимостью исполнения решения суда, но не в качестве должника. Можно говорить о необходимости такого участия уполномоченных органов при исполнении решения о выделе земельного участка в натуре; в отношении органов опеки и попечительства — при исполнении решений, связанных с передачей ребенка и т.д. Например, в п.1 ст. 19 Федерального закона «О защите прав и законных интересов инвесторов на рынке ценных бумаг» на Федеральный компенсационный фонд (пока еще не созданный) возлагаются полномочия по представлению и защите имущественных интересов обратившихся в фонд инвесторов — физических лиц в ходе исполнительного производства, а также хранение имущества, предназначенного для удовлетворения имущественных прав инвесторов — физических лиц, и участие в его реализации или обеспечение контроля в целях надлежащего хранения и реализации указанного имущества в исполнительном производстве. При этом управление денежными средствами и иным имуществом, предназначенным для выплат компенсаций инвесторам — физическим лицам, а также хранение указанного имущества осуществляются в порядке, предусмотренном федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации. Поэтому следует решить вопрос — следует ли в Исполнительном кодексе установить такой порядок? В-пятых, расширяя частноправовые начала в исполнительном производстве, следует отнести к субъектам розыскной деятельности не только государственные органы, но и любые другие организации и лица, наделенные такими правами в силу государственной лицензии. В-шестых, при характеристике правопреемства следует принципиально определиться с процессуальным порядком замещения правопредшественника. Достаточно ли для этого постановления судебного пристава-исполнителя либо необходимо во всех случаях определение суда? Можно дифференцировать такой процессуальный порядок в зависимости от оснований правопреемства. Например, в случае смерти лица, повлекшей правопреемство, достаточно представления свидетельства о праве на наследство и постановления судебного пристава-исполнителя. В-седьмых, существенный вопрос — статус такого органа как РФФИ. Необходим ли этот государственный посредник между покупателями на торгах, специализированными организациями и Службой судебных приставов? Насколько оправданы его функции в сфере исполнительного производства и насколько они не замещаемы другими лицами? В конечном счете, важно иметь в виду следующее. Реформа системы процесса принудительного исполнения в 1997 году вызвала рост всей «исполнительской инфраструктуры» с соответствующим увеличением затратной части на ее содержание и привела к уменьшению возможностей взыскателей на погашение суммы долга по исполнительному документу об имущественных взысканиях. Поэтому важно определиться — насколько целесообразно существование того либо иного элемента этой инфраструктуры, в частности, РФФИ в исполнительном производстве, имея в виду конечную цель принудительного исполнения — удовлетворение требований взы-скателя наиболее экономичным путем с наиболее оптимальным набором органов, образующих данную инфраструктуру. В главе 5 «Исполнительные документы» наиболее спорным является вопрос о том, должен ли в Исполнительном кодексе перечень исполнительных документов быть закрытым или открытым, оставив его таким, как в действующем Федеральном законе «Об исполнительном производстве»? Специалисты, отстаивающие необходимость введения закрытого перечня, ссылаются на то, что только в этом случае значительно укрепляются гарантии прав должника в исполнительном производстве и исключается возможность произвола должностных лиц. Сторонники открытого перечня исполнительных документов считают, что на сегодня фиксация в законе закрытого перечня пока преждевременна, ибо может привести к пробелам в законодательстве, а, следовательно, невозможности исполнения не указанного в таком перечне исполнительного документа. Полагаем, что предпочтение следует отдать второму варианту. Здесь следует исходить из динамичного развития российского законодательства, которое пока находится в стадии развития и еще окончательно не стабилизировалось. Процессуальные и процедурные правовые нормы, закрепленные в материально-правовых актах, далеко не всегда согласованы с нормами ГПК, АПК, Федерального закона «Об исполнительном производстве». При таком положении неизбежны коллизии, которые будут ослаблять гарантии защиты прав граждан и организаций. Предложения о совершенствовании перечня путем систематического внесения в него изменений и дополнений (параллельно с разработкой нового федерального закона) хотя и привлекательны, но не эффективны и на практике почти не реализуются. Так на протяжении четырех лет не удалось в законодательном порядке согласовать даже две процессуальные правовые нормы, регулирующие содержание исполнительного документа, — ст. 200 АПК и ст. 8 Федерального закона «Об исполнительном производстве». Поэтому при характеристике исполнительных документов важным является сохранение в Исполнительном кодексе прежнего правила — к их числу относятся только те, которые указаны в Федеральном законе «Об исполнительном производстве» и других федеральных законах. Кроме того, следует обсудить вопрос о расширении их числа и придании исполнительной силы условиям договорам о взыскании задолженности, если последние прошли нотариальное удостоверение и (или) государственную регистрацию. В этом случае сохраняется последующий судебный контроль за действиями как судебного пристава-исполнителя, так и взыскателя. Поэтому все исполнительные документы можно разбить на три большие группы — судебные (исполнительные листы), административные (постановления органов исполнительной власти и должностных лиц) и гражданско-правовые (договоры с принудительной силой) в зависимости от их источника их юридической силы. В настоящем проекте Исполнительного Кодекса нашла отражение следующая классификация исполнительных документов: выдаваемые судами РФ, исполнительные документы несудебных органов и Оглашения, имеющие силу исполнительного документа. Можно рекомендовать исключить из перечня исполнительных документов документы, предусмотренные подпунктом 5 пункта 1 ст. 7 Федерального закона «Об исполнительном производстве» (здесь слишком много условий их действия), заменив понятием «постановления органов и должностных лиц, наделенного федеральным законом исполнительной силой». В главе 6 «Меры принудительного исполнения» расписаны основания применения мер принудительного исполнения, расширено их содержание, а также установлены общие правила их применения. Однако, как и в ФЗ «Об исполнительном производстве» отсутствует нормативное определение понятия «меры принудительного исполнения», и требует обсуждения вопрос о его содержании и дальнейшем введении в статью 1 Исполнительного кодекса. При разработке проекта Исполнительного кодекса перед разработчиками встали три наиболее важные проблемы: 1) надо ли расширить указанный в действующем Федеральном законе «Об исполнительном производстве» перечень мер принудительного исполнения; 2) если да, то за счет каких конкретно мер; 3) должен ли быть перечень мер отрытым или закрытым. В теории и практике первый вопрос решается положительно. По этому пути и пошли при работе над проектом Исполнительного кодекса. Второй вопрос решить гораздо труднее, поскольку он недостаточно разработан в доктрине. Практического материала для конкретных выводов также мало (почти нет). Поэтому к выказанным в литературе соображениям о включении в перечень таких мер подписки о невыезде, вызова в суд надо подходить весьма осторожно. При решении третьего вопроса следует исходить из того, что меры принудительного исполнения, которые должны быть разнообразны и адекватно соответствовать мерам защиты гражданских прав (ст. 12 ГК) и прав в сфере публично-правовых отношений, обусловлены характером материально-правового правонарушения. Охватить все эти правонарушения, определить возможные варианты резолютивных частей судебных актов, исполнительных документов и на этой основе смоделировать полный и исчерпывающий перечень мер принудительного исполнения невозможно. Данный вывод и нашел свое отражение в главе 6 проекта Исполнительного кодекса. В главе 7 «Сроки в исполнительном производстве» представляется целесообразным, во-первых, сохранить действующий регламент, унифицировав по возможности сроки предъявления исполнительных документов ко взысканию. Во-вторых, важен вопрос о целесообразности установления сроков для судебного пристава-исполнителя на совершение исполнительных действий. В настоящее время этот срок (2 месяца) выполняет некоторые дисциплинирующие функции, а также определяет возможность получения приставом вознаграждения за работу по принудительному исполнению. Между тем 2-х месячный срок нереален при совершении исполнительных действий, связанных с производством публичных торгов и в ряде других случаев. Поэтому данный нормативный срок следует продлить, например, до 4 или 6 месяцев, а в отдельных случаях дифференцировать в зависимости от сложности процедуры исполнения. Кроме того, следует решить вопрос и о возможности продления сроков на принудительное исполнение, например, с санкции старшего или главного судебного пристава. Многое в установлении сроков зависит и от модели исполнения — насколько активным будет взыскатель, и насколько его воля будет определять динамику исполнительного производства. В-третьих, следует обсудить вопрос о продлении сроков предъявления исполнительных документов к взысканию, исходя из необходимости защиты прав, подтвержденных судебным актом, в пределах более длительного срока, например, вместо 3 лет — 10 или 15 лет. Например, новый КоАП РФ увеличил такие сроки в отличие от ранее установленных. В-четвертых, другой значимый вопрос — сохранение срока на добровольное исполнение. В-пятых, термин «немедленное исполнение» в Исполнительном кодексе обязательно должен быть либо раскрыт и конкретизирован во избежание неоднозначного толкования (например — «не позднее следующего дня», «в тот же день») либо заменен на установление Достаточно короткого срока на совершение исполнительных действий (3-5 дней) по отдельным исполнительным документам, например, взыскании алиментов, заработной платы, о восстановлении на работе, о вселении и т.д. В главе 8 «Исполнительский сбор» важнейшим является следующий вопрос. Статус внебюджетного фонда развития исполнительного производства и правовая природа исполнительского сбора, взимаемого судебными приставами-исполнителями в случае отказа должника от добровольного исполнения исполнительного документа, не совсем ясны. Традиция взимания такого сбора идет из стран, где профессия судебного исполнителя носит либеральный характер, и наличие данного сбора имеет целью финансирование их деятельности. В Российской Федерации размер вознаграждения судебного пристава-исполнителя практически не зависит от результатов его работы, и поэтому исполнительский сбор превратился фактически в одну из разновидностей административных штрафов, дополнительным источником финансирования деятельности органов юстиции и источником пополнения доходной части федерального бюджета. В современных условиях правовой действительности России для правильного решения вопросов, связанных с взысканием исполнительного сбора, необходимо определить его правовую природу, исходя из Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 30 июля 2001 г. В теории и судебной практике по вопросу о правовой природе исполнительского сбора нет единой точки зрения. Одни полагают, что названное денежное обременение по своей правовой природе является по существу денежным сбором и поэтому не случайно он таким образом и назван в Федеральном законе «Об исполнительном производстве». Другие специалисты считают данный сбор государственной пошлиной, взыскиваемой с должника за совершение исполнительных действий. Большинство же расценивало его как санкцию, меру ответственности, применяемую к должнику за совершенное им правонарушение в исполнительном производстве. Анализируя закон и правовую сущность исполнительского сбора, Конституционный Суд Российской Федерации пришел к выводу, что исполнительскому сбору как штрафной санкции присущи признаки административной штрафной санкции: он имеет фиксированное, установленное Федеральным законом денежное выражение, взыскивается принудительно, оформляется постановлением уполномоченного должностного лица, взимается в случае совершения правонарушения, а также зачисляется в бюджет и во внебюджетный фонд, средства которого находятся в государственной собственности. Этот вывод, сделанный на основе действующего Федерального закона «Об исполнительном производстве», представляется убедительным и в достаточной мере аргументированным. Отвергая возможность отнесения денежного обременения, именуемого в Федеральном законе « Об исполнительном производстве» исполнительским сбором, к категории сборов или государственной пошлины. Конституционный Суд Российской Федерации указал, что исполнительский сбор в перечне налогов и сборов, которые устанавливаются, изменяются или отменяются Налоговым кодексом Российской Федерации, не указан, и, следовательно, он не относится к сборам в смысле статьи 57 Конституции Российской Федерации. По мнению Конституционного Суда Российской Федерации, исполнительский сбор не является также и государственной пошлиной в смысле статьи 1 Федерального закона « О государственной пошлине». Это положение тоже не вызывает возражений, хотя требует соответствующего обоснования. Анализируя сущность исполнительского сбора и государственной пошлины, нельзя не отметить, что денежное обременение, именуемое в законе «исполнительским сбором», имеет некоторые признаки (черты), присущие государственной пошлине, взимаемой с граждан или организаций за совершение юридически значимых действий. Наличие этих признаков (черт) в какой-то мере нашло отражение и в Федеральном законе «Об исполнительном производстве»: размер исполнительского сбора установлен (как и государственная пошлина в судах различных инстанций) в процентном отношении от взыскиваемой суммы или стоимости имущества должника (ст. 81 Федерального закона «Об исполнительном производстве»), постановление о взыскании исполнительского сбора выносится до совершения судебным приставом-исполнителем действий по принудительному исполнению исполнительного документа (государственная пошлина тоже вносится при подаче искового заявления, жалобы, т.е. до совершения судом процессуальных действий), постановление о взыскании исполнительского сбора выносится при первом поступлении исполнительного документа судебному приставу — исполнителю. Последующие предъявления к исполнению исполнительного документа судебному приставу — исполнителю исполнительским сбором не облагаются (государственная пошлина также не взимается вторично при повторном (и последующих) рассмотрении судом дела после его отмены и направлении дела на новое рассмотрение); исполнительский сбор на практике (хотя эта практика и не соответствует закону) взыскивается с должника независимо от его вины в неисполнении в добровольном порядке судебного акта в установленный судебным приставом-исполнителем срок (государственная пошлина также по закону не связана с виновным поведением лица, обязанного оплатить ее). Наконец, нельзя не отметить и то, что исполнительский сбор, также как и государственная пошлина, имеют близкие цели — в какой то мере компенсировать затраты, понесенные государством на принудительное исполнение судебного акта, побудить должника материальными стимулами к его добровольному исполнению. Такие цели, по нашему мнению, можно считать конституционно значимыми. Наличие у исполнительского сбора многих «родимых пятен» государственной пошлины объясняется тем, что исполнительное производство — составная часть (элемент) механизма защиты нарушенного (оспоренного) права, начинающегося с гражданского и административного судопроизводства в гражданском и арбитражном процессе, и других юрисдикционных формах правоприменительной деятельности. Поскольку исковое заявление, апелляционная, кассационная жалобы, а следовательно, и деятельность суда соответствующей инстанции оплачиваются государственной пошлиной, то почему бы в такой же форме не вносить плату за совершение юридически значимых действий и в исполнительном производстве? Нельзя не видеть, что многие существующие проблемы, связанные с взысканием исполнительского сбора, были бы сняты, если бы его можно было рассматривать в чистом виде только как сбор (ст. 7 НК РФ) или государственную пошлину (ст. 1 Закона Российской Федерации «О государственной пошлине»), т.е. только как плату за совершение юридически значимых действий в исполнительном производстве, являющемся составной частью (звеном) механизма защиты гражданского права. Поэтому при обсуждении проекта Исполнительного кодекса эта проблема требует пристального внимания. Если исходить из того, что исполнительский сбор — это государственная пошлина или сбор, взимаемые за совершение исполнительных действий, то необходимо решить вопрос об источниках дополнительного вознаграждения судебного пристава-исполнителя за исполнение судебных актов. Может ли быть таким источником взимаемый с должника сбор либо вознаграждение следует взыскивать с должника дополнительно помимо сбора? Определившись по этому вопросу, можно найти оптимальное решение о размере вознаграждения. Другой аспект решения вопроса об исполнительском сборе зависит от того, сохранится ли в ведении органов юстиции право распоряжения внебюджетным фондом развития исполнительного производства либо поступающие в него суммы будут зачисляться непосредственно в доход федерального бюджета, а также от модели организации исполнительного производства — частно-правовой или публично-правовой. При первом варианте необходимо установление взаимосвязи между результатами работы по количеству и объему исполненных исполнительных документов и взысканных денежных средств с размером оплаты труда с использованием для этих целей исполнительского сбора, который должен играть не столько штрафную, сколько стимулирующую судебного пристава-исполнителя и должника роль. При этом должны быть сняты ограничения на выплату вознаграждения, установленные ст. 89 Федерального закона «Об исполнительном производстве». За основу может быть взят прогрессивный размер вознаграждения, основанный на выплате судебному приставу-исполнителю определенного процента от взысканных сумм (от 2 до 5%). Указанный порядок не должен применяться при взыскании алиментов, выплат социального характера, а также по исполнительным документам неимущественного характера (здесь целесообразно оставить прежний порядок стимулирования судебного пристава-исполнителя). Данное вознаграждение должно подлежать налогообложению, включаться в фонд заработной платы, учитываться при исчислении отпускных, пенсии и иных социальных выплат. В случае частичной «приватизации» системы исполнения исполнительский сбор мог бы стать вознаграждением приставу-исполнителю, занимающемуся принудительным исполнением в рамках негосударственной публичной службы. Во втором варианте, в случае зачисления исполнительского сбора полностью в доход федерального бюджета, необходимо повысить заработную плату судебного пристава-исполнителя, в любом случае связав ее размер с конечными результатами работы. В этом случае возникает вопрос о целесообразности сохранения исполнительского сбора. Возможно его переименование в таком случае в исполнительскую пошлину, что, как уже указывалось, будет более соответствовать назначению данного платежа, имеющего много сходства с государственной пошлиной. В главе 9 «Расходы по совершению исполнительных действий» при определении круга таких расходов перечень их не должен быть закрытым, а определяться всей совокупностью целесообразных расходов, понесенных взыскателем в связи с отказом должника без уважительных причин исполнить исполнительный документ, например, расходы по розыску, совершенному частной розыскной организацией, на оплату представителей, на проезд взыскателя к месту исполнения и т.д. В зависимости от характера решения вопроса об исполнительском сборе вполне возможен вариант, когда исполнительский сбор будет квалифицирован в качестве разновидности государственной пошлины, а не административного штрафа. В этом случае исполнительский сбор надо будет рассматривать как вид расходов по совершению исполнительных действий, соответственно урегулировав все вопросы его взимания в данном подразделе, исключив из проекта Исполнительного кодекса главу 8. Вопросы об освобождении, уменьшении, отсрочке и рассрочке от уплаты исполнительского сбора (как государственной пошлины) следует решать в Исполнительном кодексе по общим правилам, аналогичным правилам ГПК и АПК. Однако от уплаты издержек участники исполнительного производства освобождаться не должны. В главе 10 «Ответственность за нарушение законодательства об исполнительном производстве» важнейшим является вопрос о правовой природе санкций в исполнительном производстве — являются ли они административно-правовыми либо носят относительно самостоятельный процессуальный характер и являются своего рода исполнительными санкциями. С точки зрения правовой природы здесь можно говорить о двух видах санкций. Во-первых, процессуальные санкции, которые применяются судами за неисполнение судебного решения и предусмотренные соответственно в ГПК и АПК. Установление оснований и порядка применения таких санкций относятся к ГПК и АПК. Во-вторых, административно-правовые санкции, применяемые судебным приставом-исполнителем. Порядок установления таких санкций должен определяться в Исполнительном кодексе, но с учетом общих правил КоАП. В Исполнительном кодексе предполагается сохранить существующую систему штрафов и основания привлечения к ответственности в исполнительном производстве. Кроме того, целесообразно обсудить вопрос о введении в законодательство РФ об исполнительном производстве (и практику правоприменения) института пени (астрэнта), заключающегося в принуждении должника к исполнению требований исполнительного документа путем уплаты денежной суммы, устанавливаемой судом за единицу времени просрочки (день, неделя, месяц), до исполнения обязанностей, установленных исполнительным документом. Данный институт уже показал свою высокую эффективность в ходе осуществления исполнительного производства в отдельных европейских странах (Франции, Нидерланды, Бельгия). В главе 11 «Защита прав участников исполнительного производства. Разрешение споров» представляется необходимым решение следующих вопросов. Во-первых, подведомственность споров в сфере исполнительного производства. В частности, в проекте Исполнительного кодекса отражено, что все споры по обжалованию действий судебного пристава-исполнителя, связанные с исполнением исполнительных документов арбитражного суда, рассматриваются арбитражными судами, независимо от субъекта обжалования, в том числе и лицами, которые не указаны в качестве должников в исполнительном документе арбитражного суда. В остальных случаях, в том числе и при обжаловании действий судебного пристава-исполнителя по сводному исполнительному производству, жалобы разрешаются судами общей юрисдикции. Во-вторых, имеет смысл ввести порядок оспаривания, аналогичный правилам ГПК и Закона Российской Федерации «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан» — либо обжалование сразу в суд (арбитражный суд) либо подача на первом этапе жалобы главному судебному приставу субъекта Федерации, а затем в соответствующий компетентный суд. В-третьих, указать, что жалобы на действия судебного пристава-исполнителя рассматриваются судами общей юрисдикции и арбитражными судами по общим правилам административного судопроизводства, в соответствии с правилами, предусмотренными ГПК и АПК. В-четвертых, предусмотреть при обжаловании в суде действий, актов, постановлений судебного пристава-исполнителя от его имени вправе выступать вышестоящие должностные лица Федеральной службы судебных приставов. В-пятых, обсудить вопрос о введении помимо последующего и предварительного судебного контроля в отдельных случаях в соответствии с практикой Конституционного Суда Российской Федерации, например, такие действия как осмотр жилого помещения в настоящее время вряд ли возможно проводить без санкции суда. Выделение специального раздела II «Стадии исполнительного производства» является новым решением по сравнению с Федеральным законом «Об исполнительном производстве», однако вытекает как из логики исполнительного производства как процессуально-процедурной деятельности, так и его практики. Поэтому система норм, отражающих динамику исполнительного производства, — от его возбуждения до завершения, укладывается в различные стадии исполнительного производства. Раздел II включает в себя пять глав, четыре из которых носят сугубо процедурный характер (глава 12 «Возбуждение исполнительного производства», глава 13 «Подготовка к применению мер принудительного исполнения», глава 14 «Применение мер принудительного исполнения», глава 16 «Окончание исполнительного производства»). Выделенная отдельно глава 15 «Распределение взысканных сумм между взыскателями. Очередность взысканий» в разделе II касается отдельного относительно целостного института исполнительного производства, входящего в осуществление исполнительного производства. В главе 12 «Возбуждение исполнительного производства» разрешены следующие вопросы. Во-первых, от кого может исходить инициатива в возбуждении исполнительного производства — только ли от взыскателей и надлежащим образом уполномоченных ими представителей, а также законных представителей, либо сохранить в качестве основания возбуждения исполнительного производства направление исполнительного листа по инициативе суда. Представляется, что в качестве основания для возбуждения исполнительного производства следует рассматривать обращение взыскателя либо органа, выдавшего исполнительный документ. Однако в случае защиты исполнительным документом публичных интересов (взыскание государственной пошлины, взыскание в доход бюджета недоимки и т.д.) правом на предъявление исполнительного документа к взысканию должен наделяться компетентный государственный орган, но не сам суд, вынесший решение. Во-вторых, установлен перечень оснований к отказу в возбуждении исполнительного производства либо оставлению исполнительного документа без движения в зависимости от соответствующий нарушений правил Исполнительного кодекса по аналогии с правилами ГПК. В-третьих, решен вопрос о целесообразности сохранения срока для добровольного исполнения. В главе 14 «Применение мер принудительного исполнения», во-первых, раскрыты основные правила совершения исполнительных действий судебным приставом-исполнителем и юридических действий другими участниками исполнительного производства. При этом в текст данного подраздела включены положения, содержащиеся в постановлениях Правительства Российской Федерации, касающихся наложения ареста на ценные бумаги, хранения арестованного имущества, ареста и реализации дебиторской задолженности, учтено постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 3 марта 1999 г. № 4 «О некоторых вопросах, связанных с обращением взыскания на акции», сложившаяся судебная практика толкования исполнительного законодательства. Во-вторых, достаточно подробно раскрыты способы организации процессов ареста, хранения, оценки и реализации имущества с определением документальной основы действий судебного пристава-исполнителя и реквизитов соответствующих актов, описей и т.д. Необходимо также при определении соответствующих регламентов в проекте Исполнительного кодекса учесть положения иных федеральных законов, например, ГК, СК, ТК, НК, КоАП, Федерального закона «Об оценочной деятельности» и других. Важным является конкретизация очередности обращения взыскания на имущество организаций (ст. 59 Федерального закона «Об исполнительном производстве»), обязательно увязанная с его ликвидностью. В противном случае, при формальном толковании правил очередности, процесс исполнения и получения денежных средств от реализации имущества должника будет замедляться. В-третьих, исходя из положения о повышении оперативности исполнительного производства и расширении степени самостоятельности судебного пристава-исполнителя, следует предоставить ему право приостановления в отдельных случаях исполнительного производства. Кроме того, отсрочку и рассрочку исполнения, изменение способа и порядка исполнения должны разрешать только суд либо иной орган, выдавший исполнительный документ. В-четвертых, в данной главе следует закрепить определенные правовые презумпции, в рамках которых должен работать судебный пристав-исполнитель, с целью защиты прав участников исполнительного производства и облегчения процесса рассмотрения дела в суде. В частности, презумпцию принадлежности имущества и денежных средств должнику, находящихся в принадлежащих ему (по самым различным правовым основаниям) помещениях. Другие лица могли бы оспаривать такую принадлежность имущества должнику по общим правилам исковой защиты (иском об исключении имущества из описи). В главе 15 «Распределение взысканных сумм между взыскателями. Очередность взысканий» следует определить очередность взыскания, исходя из приоритета частных и публичных интересов. В этом плане учтено постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 30 июля 2001 года № 13-П. «По делу о проверке конституционности положений подпункта 7 пункта 1 статьи 7, пункта 1 статьи 77 и пункта 1 статьи 81 Федерального закона "Об исполнительном производстве" в связи с запросами Арбитражного Суда Воронежской области, Арбитражного Суда Саратовской области и жалобой ОАО "Разрез Изыхский"». Возможно и решение вопроса о рассрочке платежа покупателя имущества должника, когда он не может сразу уплатить полностью всю сумму ввиду его значительной стоимости. Кроме того, должник обязан уплачивать задолженность только через судебного пристава-исполнителя, не должны допускаться случаи прямой уплаты, минуя Службу судебных приставов, как это иногда имеет место по налоговым взысканиям. Глава 16 «Окончание исполнительного производства» содержит сложившиеся правила регулирования. При этом допускается прекращение исполнительного производства на основании постановления судебного пристава-исполнителя, без обращения в суд. Это позволит повысить оперативность исполнительного производства. Другой подход может заключаться в том, чтобы сохранить решение данных вопросов в компетенции суда. Не убедившись в эффективности последующего судебного контроля, положительное решение вряд ли следует принимать быстро. Вполне возможным может быть такой вариант, как введение в действие нормы о передаче вопросов прекращения исполнительного производства в ведение судебного пристава-исполнителя не с момента введения всего Исполнительного кодекса в целом, а несколько позднее, после определенного повышения уровня квалификационной подготовки сотрудников службы. Необходимо также среди других вопросов определиться и по основаниям окончания исполнительного производства по исполнительным документам, выданным на основании решений, вынесенным по спорам, возникающих из длящихся правоотношений (о взыскании алиментов, о возмещении вреда здоровью и др.). РАЗДЕЛ III «Исполнение исполнительных действий имущественного характера» является в известной мере сердцевиной проекта Исполнительного кодекса. Именно здесь сосредоточены основные процедуры исполнительного производства, которые разграничиваются в зависимости от правового положения имущества должника, юридического статуса должника, содержания исполнительных действий. Только в Исполнительном кодексе должны содержаться имущественные иммунитета граждан и организаций, в соответствии с которыми отдельные виды имущества могут быть изъяты из-под принудительного взыскания по исполнительным документам. В противном случае перечень имущественных иммунитетов под влиянием заинтересованных групп может расширяться путем внесения изменений в иные федеральные законы. Исполнительные процедуры должны учитывать многообразие видов имущества физических и юридических лиц, которое может быть объектом взыскания, и устанавливать соответствующие исполнительные процедуры. Здесь основой будет уже сложившаяся практика работы Службы судебных приставов, судебная практика, методические материалы Департамента судебных приставов Министерства юстиции Российской Федерации. При обращении взыскания на денежные средства следует раскрыть процедуры исполнения исполнительных документов, выраженных в иностранной валюте, путем ее взыскания при наличии таковой у должника, а также предусмотреть возможность наложения ареста как на имеющиеся средства на счете в банке, так и на те, которые поступят в будущем. Поэтому отдельно выделяются глава 17 «Обращение взыскания на имущество», глава 18 «Особенности обращение взыскания на имущество организаций», глава 19 «Особенности исполнения отдельных исполнительных документов», глава 20 «Особенности совершения исполнительных действий в отношении казны Российской Федерации, субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления», глава 21 «Особенности обращения взыскания на имущество граждан», глава 22 «Особенности исполнения исполнительных документов по нескольким исполнительным производствам». Смысл такой детализации заключается в следующем. Исполнительный кодекс должен содержать относительно развернутые процедуры, «алгоритмы» действий судебного пристава-исполнителя, позволяющие ему работать в рамках определенной юридической модели. Исполнительный кодекс в этом плане должен быть относительно подробным, исключая по возможности усмотрение, как со стороны судебного пристава-исполнителя, так и других участников исполнительного производства. Необходимо избежать главного недостатка действующего исполнительного законодательства — внешне процессуальное по форме и названию, оно на самом деле не содержит развернутых процедур юридической деятельности, чем и должно отличаться процессуально-процедурное право. Аналогичные функции выполняет раздел IV «Исполнение исполнительных документов неимущественного характера», который содержит отдельные процедуры исполнения исполнительных документов неимущественного характера. Раздел V «Исполнение решений иностранных судов и иностранных третейских судов (арбитражей) в Российской Федерации и судов России за рубежом» касается вопросов статуса иностранных лиц в исполнительном производстве, устанавливая для них национальный правовой режим (с возможностью реторсий), традиционные правила об иммунитете в сфере исполнительного производства иностранных государств и международных организаций, исходя из доктрины ограниченного (функционального) иммунитета. Вопросы экзекватуры в проекте Исполнительного кодекса фактически не рассматриваются, поскольку они регулируются в ГПК и АПК, ином специальном законодательстве. Федеральный закон «О порядке введения в действие Исполнительного кодекса Российской Федерации» будет содержать статьи о порядке введения в действие Исполнительного кодекса Российской Федерации, приведении в соответствие с Исполнительным кодексом Российской Федерации ранее принятого законодательства. Отдельные статьи Исполнительного кодекса могут вводиться в действие позднее общего срока, например, о расширении компетенции судебного пристава-исполнителя по решению вопросов приостановления, прекращения, окончания исполнительного производства, исходя из необходимости повышения образовательного уровня и квалификации судебных приставов-исполнителей. Состав рабочей группы по подготовке проекта Исполнительного кодекса Российской Федерации: председатель — д.ю.н., профессор кафедры гражданского процесса юридического факультета Московского государственного университета В.М. Шерстюк; заместитель председателя по научной работе — д.ю.н., профессор, заведующий кафедрой гражданского процесса Уральской государственной юридической академии В.В. Яркое; члены рабочей группы: Высший Арбитражный Суд Российской Федерации — судьи к.ю.н. Т.К. Андреева, д.ю.н. Л.А. Новоселова; Московский государственный университет — к.ю.н., преподаватель кафедры гражданского процесса Д.Я. Малешин; Московская государственная юридическая академия — к.ю.н., преподаватель кафедры гражданского процесса Е.Г. Стрельцова; Уральская государственная юридическая академия — преподаватели кафедры гражданского процесса С.Е. Устьянцев (начальник отдела исполнительного производства Федерального управления юстиции по Уральскому федеральному округу), к.ю.н. Е.Н. Кузнецов; М.С. Еременко (главный специалист отдела исполнительного производства Федерального управления юстиции по Уральскому федеральному округу), Р.В. Зайцев — аспирант кафедры гражданского процесса; Саратовская государственная академия права — д.ю.н., доцент кафедры гражданского процесса О.В. Исаенкова; Кубанский государственный университет — к.ю.н., доцент, заведующая кафедрой гражданского процесса и трудового права Г.Д. Улетова; старший преподаватель кафедры гражданского процесса и трудового права Е.Е. Капорина (зам. Главного судебного пристава Краснодарского края); И.В. Кириленко — соискатель кафедры гражданского процесса и трудового права; М.И. Рысинов — Главный судебный пристав Краснодарского края; А.А. Игнатенко и М.Ю. Дымкина (Санкт-Петербург) — помощники депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации; В.А. Машанкин — адвокат Краснодарской краевой коллегии адвокатов; И.Б. Морозова — к.ю.н., доцент кафедры гражданско-правовых дисциплин Тульского филиала Московского университета МВД России. Члены рабочей группы будут благодарны за замечания, предложения и конструктивную критику в адрес Проекта, поскольку подготовка Исполнительного кодекса — это социально значимая и новаторская работа, требующая привлечения всех заинтересованных специалистов.