Глава 4. Послания архиепископа Феодосия как источник для изучения творческой лаборатории церковного иерарха середины XVI века

Литературное творчество Феодосия оценивается в историографии неоднозначно. Основной причиной этому послужил тот факт, что некоторые исследователи из-за обилия цитат и других ссылок на авторитетные источники ставят под сомнение оригинальность памятников древнерусской словесности^[786].

Положительно характеризовали произведения Феодосия другие исследователи. Так, протоиерей П. И. Тихомиров считал, что послания архиепископа «написаны довольно витиевато» и свидетельствуют «о достаточном для того времени образовании»^[790]. А. П. Голубцов писал, что труды Феодосия обнаруживают «в авторе и хорошее знакомство с жизнью пасомых, и широкую начитанность, и умение владеть книжным языком того времени»^[791]. По мнению В. А. Бочкарева, заимствования из сочинений других авторов не противоречат «мнению о Феодосии как о пастыре ревностном ко благу церкви». Он считал, что одно из посланий Феодосия (в Устюжну), «замечательно по энергии и силе доказательств высокого назначения словесных овец Христовых»^[792].

Неоднозначная оценка творчества Феодосия дана А. А. Зиминым. Ученый соглашался с мнением В. И. Жмакина, что Феодосий «был не самостоятельным писателем, а плагиатором», но наряду с этим замечал: «среди посланий Феодосия мы встречаем и ряд интересных самостоятельных произведений, свидетельствующих о несомненном публицистическом таланте автора»^[793]. Д. М. Буланин и архимандрит Макарий (Веретенников) считают, что «и в заимствованиях, и в оригинальных текстах новгородского архиепископа обнаруживается его основательная начитанность»^[794]. Разноречивые суждения о творчества Феодосия являются важным аргументом в пользу комплексного изучения его сочинений.

Для всесторонней оценки посланий Феодосия, а также для раскрытия процесса их создания, необходим анализ его творческой лаборатории. Подобное исследование не представляется возможным без учета традиций церковной практики XVI в. Как известно, монастыри в этот период играли не только религиозную, но и важную культурную роль. Развитие литературных направлений того времени во многом зависело от вкусов и интересов лиц, связанных с Иосифо-Волоколамским монастырем^[795], в число которых входил Феодосий. Как известно, «иосифлянская» группировка духовенства с момента основания Иосифом монастыря в 1479 г. принимала активное участие в церковной и политической жизни Русского государства. По данным А. С. Усачева, наиболее заметна роль пострижеников монастыря в управлении Русской церковью с конца первой четверти XVI в. и до 1566 г.^[796] Отмечено «значительное участие иосифлянского круга церковников в развитии разных жанров литературы этого периода»^[797]. Общественно-политическая позиция самого Иосифа Волоцкого четко прослеживается на материале его писательского творчества^[798]. Отношение к нему «как к литературному образцу, которому надо следовать и подражать»^[799], верность традициям монастыря Феодосий сохранил на протяжении всей своей жизни^[800].

Изучая труды Феодосия, его взгляды и творческую манеру, необходимо учитывать те средства и способы выражения своей позиции, которыми он пользовался. На первый план здесь выступает вопрос о заимствованиях и цитировании, поскольку неоднократно было замечено, что при написании своих посланий Феодосий использовал труды других авторов. Подобное использование цитат, как отмечалось в исследовательской литературе, являлось основным композиционным приемом создания средневековых текстов, поэтому их роль в представлении

авторской позиции является весьма значимой^[801]. Диссертантом были исследованы источники произведений Феодосия и методы работы с ними, изучены характеры заимствований.

Прежде всего источником для посланий Феодосия выступало Священное писание. В литературе отмечалось, что для Иосифа Волоцкого и его сподвижников была характерна опора на широкий круг аргументов «от Писания»^[802]. Иосиф пользовался «в своих сочинениях церковными авторитетами как юридическими актами, как документальными приговорами, которые не допускают никаких возражений и по поводу которых нет нужды и даже опасно и преступно входить в какие бы то ни было рассуждения»^[803]. Подобное отношение отмечено и у преемника Иосифа по управлению монастырем - будущего митрополита Даниила^[804]. В его сочинениях обширные выписки из «божественных писаний» занимают центральное место^[805].

По словам В. М. Живова, в иерархическом построении средневековой книжности Священное Писание и богослужебные книги служили «прямым образцом и в идеологическом, и в литературном, и в языковом отношении»^[806]. Цитаты из этих книг, свидетельства отцов Церкви имели для сознания средневекового человека убеждающую силу^[807]. Поэтому древнерусский книжник стремился скрыть свое авторское «я» за их авторитетным словом^[808]. Подобное отношение к Священному Писанию и святоотеческой литературе наблюдается и в трудах Феодосия. Библия выступала для Феодосия основным источником.

При цитировании библейских тестов в посланиях Феодосия, как правило, отсутствует дословное воспроизведение первоисточника. Так, например, в послании в Устюжну, идет их произвольное переложение:

Библия Послание в Устюжну^[810]

Лк. 17:2. ... унее ему было бы, аще жерновъ Господь бо рече: лутче бы навязати жерновъ на оселский облежалъ бы о выи его, и вверженъ выю, имъже оселъ мелетъ, и погрузити въ море, въ море, неже да соблазниитъ от малыхъ нежъ съблазнити единого отъ человек. сихъ единаго^[811].

Мф. 18:18. Аминь глаголю вамъ: елика аще ... вы связаете на земли, Богъ не разрешаетъ на свяжете на земли, будутъ связана на небеси: небесехъ; вы разрешаете на земли, Богъ не

и елика аще разрешите на земли, будутъ связаетъ на небесехъ, вами бо свершаетъ Богъ разрешена на небесехъ. тайну спасениа роду человеческому; вас бо паки

стражи и пастырие постави своихъ овецъ, за няже Господь Богъ наш честную кровь свою пролиа.

Основной комплекс посланий содержит примеры самостоятельного обращения Феодосия к Библии. Наряду с этим, при написании третьего послания по случаю Казанского похода Феодосий из послания на Угру Вассиана Рыло заимствовал уже переработанные им цитаты:

Послание Вассиана Рыло^[812] Послание Феодосия^[813]

... напрязи, и спей, и ... напрязи, и спей, и царствуй, и царствуй истины ради и царствуй истинны ради, и истины ради и кротости и кротости, и правды: и кротости, и правды, и правды, и наставит чюдно наставить тя дивно десница наставит тя чюдне десница десница твоя твоя... твоя

Пс. 109:2. Жезлъ силы послетъ ти Господь от Сиона, и господствуй посредъ врагов твоихъ.

Кн. Ис. 45:1. Сице глаголетъ Господь Богъ помазанному моему киру, егоже удержахъ за десниицу, повинути предъ нимъ языки, и крепость

и жезл силы послет ти Господь от Сиона, и удолееши посреди враг твоих.

Аз воздвигох тя, царя правды, призвах тя правдою и приях тя за руку десную, и укрепих тя, да послушают тебе языци. И крепость

жезл силы послет ти Господь от Сиона и удолееши посреди враг твоих.

Аз воздвигох тя с правдою царя, и приях тя за руку, и укрепих тя, да послушают тебе языци, и крепость царем разрушу,

царей разрушу, отверзу царем разрушу, отворю ти отворю двери и гради не

предъ нимъ врата, и гради не двери и гради не затворятся затворятся

затворятся. .

Кн. Ис. 45:2. ... азъ предъ аз пред тобою поиду и горы аз пред тобою поиду, и горы тобою пойду и горы уравню, поравнаю, и двери медныя поровнаю, и двери медные

врата медяная сокрушу и сокрушу, и затворы сокрушу, и затворы железныа

вереи железныя сломлю. железныа сломлю. сломлю.

При обращении к библейским текстам архиепископ демонстрирует различные стилистические приемы. Наиболее наглядно это видно на примере послания Феодосия в Устюжну^[814]. Оно содержит несколько цитат, введенных с помощью слов, которые поясняют их происхождение. При этом Феодосий апеллирует к Библии не как к написанному тексту, а как к произнесенному, что является типичным для книжников того времени. Так, цитату из Нового завета он предваряет словами: «Господь бо рече», а цитату из Псалтыри: «Давид предзря глаголаше». Две цитаты из Ветхого Завета начинаются: «Слышите убо Исайю» и «Пророком Иезекиелем реченное»^[815].

В послании в Устюжну, даже в тех местах, где Феодосий ссылается на источник цитат, не всегда присутствуют точные выдержки из текста Библии. Так, подкрепляя своё наставление о большой славе и огромной ответственности священников за спасение «сотворивших прегрешения», Феодосий ссылается на слова пророка Иезекииля. При этом имеется почти дословное воспроизведение стиха 3:17 и произвольное, кроткое изложение стихов 3:19-20: Книга пророка Иезекииля Послание в Устюжну^[816]

3:17.

3:19. И ты аще возвестиши беззаконнику, и не и аще засвидетельствуеши имъ, и не обратится от беззакония своего и от пути своего: отвратятся отъ безаконий своихъ, въ гресе

той беззаконникъ во беззаконии своемъ умретъ, а своемъ умрутъ; ты душу твою избавиши.

3:20. И егда совратится праведникъ от правдъ сво- ихъ и сотворитъ согрешение: яко ты не воспретилъ еси ему, и во гресехъ своихъ умретъ,

зане не помянутся правды его, яже сотвори: крове аще ли же не засвидетелствуеши имъ, же его от руки твоея взыщу. кровъ ихъ отъ руку твоею взыщу.

Обличение священнослужителей в непокорности Феодосий начинает со слов: «Слышите убо Исайю». И в этом случае также нет дословного воспроизведения библейского фрагмента. Этот же отрывок из Ветхого Завета встречаем в более позднем по времени (апрель 1589 г.) послании патриарха Иова к митрополиту Грузинскому Николаю^[817]. Сравнительный анализ Библейского текста и посланий показывает совпадение текста в изучаемых посланиях. При этом совпадают также и отличия обоих посланий от отрывка из Книги пророка Исаии. Можно предположить, что и архиепископ Феодосий, и патриарх Иов имели общий источник, или, что вероятнее, патриарх был знаком с посланием Феодосия:

Книга пророка Исаии Послание в Устюжну^[818] Послание патриарха Иова^[819]

65:12. ... азъ предамъ васъ ... азъ бо, рече, предамъ вы Азъ, рече, предамъ вы въ подъ мечь, вси закланиемъ въ оружие, вси заколениемъ оружие и вси заколениемъ падете: яко звахъ васъ и не падете, и чада ваша въ гладе падете, и чада ваша въ гладъ и послушасте, глаголахъ, и и плене предамъ, яко звахъ въ пленъ предамъ: яко звахъ преслушасте и сотвористе васъ и не отозвастеся, и васъ и не отзвастеся, и лукавое предо мною, и яже не глаголахъ и ослушастеся, глаголахъ и ослушастеся, хотехъ, избрасте. повелениа моя отринусте и повеление Мое отринусте и

сътворите злое предо мною сътвористе злое предо Мною: ихъ же не хотехъ азъ, ихъ же не хотехъ Азъ, вывъзлюбисте вывозлюбисте.

65:13. Сего ради тако сего ради тако глаголетъ Сего ради тако глаголетъ глаголетъ Господь: се, Господь: се, работающии Господь: се работающии Ми

работающии ми ясти будутъ, мне ясти и пити имутъ, вы ясти имутъ, вы же вы же взалчете: се, жъ взалчете и вжаждете вжаждете и взалчете.

работающии ми пити будутъ, вы же возжаждете:

65:14. се, работающии ми се, творящии волю мою Се творящии волю Мою возрадуются, вы же възрадуются зело веселием возрадуются зело въ веселии

посрамитеся: се, работающии сердца, вы жъ въсплачете сердца, вы же восплачете и ми возвеселятся въ веселии възрыдаете, въ болезни возрыдаете съ болезнию сердца, вы же возопиете в сердца, яко остависте

Особого внимания заслуживает цитата, которую Феодосий предварил словами: «Яко же написано есть то в Лествице». Сопоставление текста послания Феодосия с текстом Лествицы игумена Иоанна Синайского, показывает, что данная ссылка у Феодосия ошибочна^[820]. Впрочем, Лествицей средневековые писатели называли не только этот труд, но и отдельные сочинения или сборники текстов, построенные по «лествичному» принципу^[821]. Возможно, Феодосий ссылается на один из таких источников. В послании в Устюжну отрывок представляет собой контаминацию различных стихов Книги Левит:

26:17. и утвержу лице мое на васъ, и падете предъ вы въ руче врагомъ вашимъ, и трудъ вашъ враги вашими, и поженутъ вы ненавидящии васъ, инии снедятъ. и побегнете ни комуже гонящу васъ.

К 26-й главе Книги Левит Феодосий обращается и в послании игумену, написанном 30 июня 1550 г., то есть через пять лет после отправки послания в Устюжну. В этом послании цитата также обозначена неверно: «Иоилем пророком глаголет Господь Бог». Ошибочное цитирование Феодосием можно объяснить тем, что он воспроизводил отрывок по памяти. Менее вероятное объяснение, что цитаты взяты из разных источников.

Можно согласиться с мнением А. И. Филюшкина о причине ошибочного указания на Книгу пророка Иоиля в послании игумену. Как указывает исследователь, отрывок, цитируемый Феодосием, взят из поучений на владычные праздники^[823], читаемых в ВМЧ, где в нескольких строках выше упомянут Иоиль^[824]. Как видно из Таблицы 3 (Приложение 4), имеется значительное совпадение текста ВМЧ и послания игумену. Наряду с этим, сравнение посланий Феодосия в Устюжну и к игумену показало, что, несмотря на то, что в обоих случаях источником служили одни и те же стихи из Книги Левит, изложения разнятся:

Послание в Устюжну^[825] Послание игумену^[826]

... писано есть то въ Лествице: «рече Господь Иоилем пророком глаголет Господь Бог: Аще къ Моисеови: аще по заповедемъ моим о [...] по повелениих моих ходите и заповеди

ходите и повелениа моя сохраните, дам вам моя соблюдаете и т[во]ритея, дам дождь во дождь в время свое, и земли вашей, и рать не времяего, и земля дасть жита своя и древа пройдетъ сквозе ея; аще ли пройдутъ, падутъ полская дадут плод своихи постигнет предъ вами смертию: и призрю на вы, и ворошитба ваша точила. И точила постигнет благословлю вы, и поставлю сень мою в вас сеяние, и ясте хлеба вашего до насыщенна, и (еже есть нынешняя церковь), и буду вамъ поживете крепостию на земли вашей, и дам Бог, и вы будете мне люди изрядны: аще жъ мир земли вашей, и не будет устрашая [вас]: и ослушаетесь, рече, заповедей моихъ, и наведу поженете враг ваших, и падут врази ваши на вы мечь отомщающъ суды моя: и предах вам. И призрю на вас, и благословлю

выбегнете в грады ваша, и послю гладъ и вас, и возращу вас и умножю вас, и ясте ветхая смерть на вы, и снесте плоти кождо искреняго ветхих, и ветхая от лица новых изрините. Аще своего, и предамъ вы в руце врагом вашимъ, и ли же не услышите мя, ниже сотворите

трудъ вашъ инии снедятъ». ваша, и поядут повелении моя, но преслушаете, послю на вас труд ваших супостаты ваши. запущение, и сеяти имате во тщету семен[а].

Выявленные различия текстов дают основание полагать, что пассаж в послании в Устюжну заимствован не из ВМЧ, а из другого источника.

Примером реминисценции в послании в Устюжну может служить отрывок о наказании непокорных Божественному Закону. Текст Феодосия восходит к главам Евангелия от Матфея, Деяний апостолов и к Первому посланию к Коринфянам апостола Павла: «... запрещениа же и отлучениа съборныя церкви безчиннымъ и непокоривымъ божественому закону положиша [Мф. 18:17]; некыа же и до смерти осудиша якоже въ Деяниихъ, Петромъ верховнымъ Апостоломъ Ананию и Сапфиру [Деян. 5: 1-11], но и велегласному Апостолу Павлу непокорники отщетевати судившу: таковаго бо, рече, предати сатане, въ измождение плоти» [1 Кор. 5:5].

Сходное «нанизывание цитат» из разных мест Священного Писания отмечено и в другом фрагменте, повествующем о нежелающих повиноваться заповедям Божиим. Феодосий ссылается на ветхозаветные казни: «Въ Ветсемъ законе толики казни», затем сразу следует реминисценции двух Посланий апостола Павла: к евреям и галатам^[827]:

Послания апостола Павла Послание в Устюжну^[828]

Евреям 3:15. внегда глаголетъ: днесь, аще гласъ ... днесь бо, рече, аще гласъ его услышите, не его услышите, не ожесточите сердецъ ожесточите сердецъ вашихъ, яко во вашихъ, якоже въ прогневании. прогневании его, не поженетъ вы клятва и

судъ

Галат. 3:10. елицы бо от делъ закона суть, подъ пишетъ бо: проклятъ всякъ, иже не

клятвою суть. Писано бо есть: проклятъ всякъ, пребываетъ во всехъ писанихъ. иже не пребудетъ во всехъ писанныхъ въ книзе законней, яко творити я.

В послании о старце Савватии^[829], написанном по поводу монаха, впавшего в «грехи великие», Феодосий повелевает игумену принять согрешившего. Свои наставления архиепископ подкрепляет ссылкой на 52-е правило святых апостолов, которое гласит: «Аще кто, епископ или пресвитер обращающегося от греха не приемлет, но отвергает, да будет извержен из священного чина»^[830]. Далее идет контаминация нескольких источников: «аще который епископъ и игуменъ или презвитеръ обращающегося отъ грехъ на покаянье не приемлетъ, да извержется. По Писанью жъ, убо, паче вемы Петра отвергшася, и изшедъ вонъ и плакася горко [Лк. 22:62], и покаяние его Богъ принять и ключа царствию своему наследника сотвори; Павла гонителя попремногу на церковь Божию и на христиане вооружаяся, и слепоту очесную приять [Деян. 9:3-20], и покаяние положи, и верховнаго апостоломь Христось его устрои; и Давыда прелюбы деявша и во убиство впадшася [2 Цар. 11:27], и покаяниемь и слезами постелю свою омакая, и Богъ приять его

03 1

покаяние и спасе и ...» .

Этот стилистический прием, проявляющийся в нагнетании синонимов для усиления действия речи на читателя, создании нужного впечатления был распространен в Древней Руси^{[831] [832]. Как подчеркивает О. Ф. Коновалова, подобное «наслоения цитат уже в силу своего обьема кажутся выразительнее других изобразительных средств»[833].}

Многочисленные ссылки на Священное Писание содержатся в послании игумена Хутынского монастыря Феодосия старцу Алексею о дьяке Якове Шишкине^[834], где, говоря о необходимости смиренно переносить притеснения от царского дьяка, Феодосий ссылается на Евангелие: «А в Евангилье, господине, писано о сем: Познаем яко ученици есть, аще любовь имеете межи собою»^[835]. В данном случае цитируется Евангелие от Иоанна 13:35: «... о сем разумеют вси, яко мои ученицы есте, аще любовь имате между собою».

Для Иосифа Волоцкого характерным было умение находить в зависимости от задач, от обстоятельств и даже от адресата нужные слова, нужные обороты речи, и нужный тон^[836]. Архиепископ Феодосий также использовал различные отрывки из Священного Писания сообразно с каждым конкретным случаем. В приведенных примерах из послания в Устюжну библейские тексты были взяты для подкрепления наставлений духовенству об исполнении их долга. Между тем, в послании митрополиту Макарию^[837], с которым Феодосия связывали доверительные отношения, присутствует иной, соответствующий адресату, подбор цитат: Библия Послание Феодосия^[838]

Ин. 10:11. Азь есмь пастырь добрый: ... государь, по евангельскому словеси,

пастырь добрый душу свою полагаеть за поистинне пастырь добрый, не токмо душу овцы свою полагаешь

Пс. 101:10. Зане пепель яко хлебь ядяхь и пост со слезами милостынею растворяешь.

питие мое съ плачемъ растворяхъ.

Пс. 118:103. Коль сладка гортани моему Коль сладка гортани моему словеса твоя, словеса твоя: паче медаустомъ моимъ. паче меда устом моим.

Насыщенность библейскими цитатами посланий Феодосия не нарушает целостности текстов и не усложняет их понимание, а лишь концентрирует внимание читающего на отдельных положениях, помогая создать нужное впечатление. В тех частях посланий, которые содержат распоряжения архиепископа, Феодосий не употребляет церковно-славянскую фразеологию, а пишет простым языком, тем самым, очевидно, стараясь повысить уровень доступности своих трудов. Примером этого может служить послание в Устюжну, в котором сложное догматическое поучение сменяется разяснением конкретных нарушений духовенства: «... леность и небрежение имеете, и венчаете деи первобрачные свадбы и двоеженцовъ, и треженцомъ молитвы говорите безъ десятилнича знамени и докладу, и пошлины деи вы, по государя великого князя грамоте, съ техъ свадебъ нашимъ десятилникомъ не платите ... »^[839]. Чередование библейских цитат и простой речи также встречается в послании князю А. Д. Ростовскому по поводу смерти его дочери, где после догматических разъяснений о смерти и скорбях, Феодосий обращается к князю со словами: «Ты же не противися Божию повелению и не гневай печалию сотворшаго тя . А от печали сердце свое укроти и далече отрини ю от себе. Несть ти в ней никоея же ползы, но утешися о Господе Бозе благонадежней»^[840].

Источниками для написания посланий Феодосию служили и богослужебные книги. Так, в послании князю А. Д. Ростовскому слова о необходимости молитвы об усопшей дочери Феодосий подкрепляет пространным переложением текста Синоксария (чтение в субботу мясопустную)^[841] - Приложение 5. Характер изложения свидетельствует о том, что Феодосий знал житие Григория Двоеслова, поскольку оно изложено более пространно, чем в Синоксарии. В житии рассказано о том, как душа императора Траяна, гонителя христиан, была «крещена» в аду слезами святителя, здесь же присутствует житие греческой царицы Феодоры, супруги императора-иконоборца Феофила^[842]. После смерти мужа, посовещавшись «со всем святым собором отцов» Феодора помолилась Богу о муже, чтобы Он избавил его от вечной муки^[843].

Рассказ о Феодоре содержится и в книге 11 Хроники Георгия Амартола, которая, как было показано в Главе 3, имелась у Феодосия под названием «Криница».

Далее в послании положение о необходимости поминать усопших на третий, девятый и сороковой дни Феодосий дополняет пространным рассуждением, предваряя его словами: «во Отечнице глаголется»^[844]. При этом он излагает «Слово об исходе души и о состоянии по смерти» Макария Александрийского^[845].

В целом, широкое использование Феодосием, как и другими авторами XVI в., текстов Священного писания, святоотеческой и богослужебной литературы следует отметить как особенность трудов, отражающуюся на специфике их источниковедческого изучения. Поверхностное рассмотрение этих разделов посланий или полное исключение их из анализа затрудняет объективную оценку содержания трудов и может приводить к их неправильной интерпретации. Так, О. Н. Пономаренко в своей работе «Послание игумена Хутынского монастыря Феодосия старцу Алексею о дьяке Якове Шишкине», упомянув, что Феодосий пользовался и святоотеческой литературой, не анализирует характер заимствования^[846]. Она приводит слова Феодосия: «Иоанн Златоустый глаголет: “Многи волны и люто потопление, но не боимся погрезновениа, на камени бо стоим. Волны бо камени разбивают, но сами ся в пены расходят, а Исусова корабля погрузити не могут”». О. Н. Пономаренко считает, что «ссылаясь на Иоанна Златоуста, автор, вероятно, подчеркивал небогоугодность действий Якова Шишкина». При этом она замечает, что атрибутировать отрывок, приписываемый Феодосием Иоанну, не удалось^[847]. В данном случае Феодосий цитирует слова Иоанна Златоуста, сказанные во время созванного против него в 403 г. «собора при дубе»^[848]. Известно, что Иоанн был оклеветан и, сознавая свою невиновность, говорил: «Пусть пенится и ярится море, но камня оно не может сокрушить; пусть вздымаются волны, но Иисусова корабля не могут потопить. Чего нам бояться? Смерти ли? - Но мне еже жити - Христос, и еже умрети - приобретение. Изгнания ли бояться? - Но Господня есть земля и исполнение ея! Бояться ли отнятия имений? - Но всем известно, что ничего не принесли с собой в мир, как ничего не можем и взять с собой»^[849]. Приведенную цитату Феодосий предваряет словами: «А нихто ж, господине, от сего света прейдет без скорби». Заканчивает он её: «А мы, господине, человецы вещнии, слабии: не вкусили есмя горних, и мы боимся долних»^[850]. Тем самым Феодосий подчеркивал, что скорби не минуют никого, и надо

Послание Гермогена⁸ многи волны и люто бесится, но Исусова корабля потопление, но не бойся потопление, но не боимся

не может потопити, на погрязновения, на камени погрязновения, на камени бо

камен бо стоит. бо веры и правды стоим, да стоим. Аще каменю волны и

ся пенится море и бесит, но приражаются, но в пены

Иисусова корабля не может претворяются, каменя же вредити

потопити. не может, еже есть Христа.

Стоит отметить, что, анализируя «Первое послание Ивана Грозного Курбскому», Я. С. Лурье также трактует ссылку на слова Иоанна, как цитату о «бессилие врагов Божиих»^{[851] [852] [853] [854].}

Помимо цитат из Библии и святоотеческой литературы, в свои послания Феодосий включал отрывки из трудов других церковных иерархов. Так, в послании Иоанну IV о корчмах^[855] Феодосий использовал сочинения своего учителя Иосифа Волоцкого: послание епископу Нифонту Суздальскому и отрывок из послания великому князю^{[856] [857] [858]. При этом, из послания Нифонту был взят лишь незначительный фрагмент:}

Ныне же, Богоутвержденный владыко, о сих О сихъ тобе пишу Богоутверженный тебе пишу, не яко уча и наказуя твое Владыко, не яко учай и наказуя твое остроумие и богоданную премудростьни бо остроумие и благородную премудрость, и ни лепоесть нам забыти своея меры и таковая бо лепо намъ забыти своея меры и на таковыя

дерзати, но яко ученик учителю, яко раб дръзати, но яко ученикъ учителю и яко рабъ государю вспоминаю тебе и молю, яко да государю воспоминаю тебе и молю. наказуеши и учиши ...

В то же время заимствование из «Отрывка» представляет собой пространный текст, взятый Феодосием почти без изменений - Приложение 6.

Заимствования присутствуют и в послании в Устюжну^[859]. Ряд исследователей указывает, что при написании данного послания Феодосий использовал «Поучения к попом»^[860]. Тем не менее, текстологический анализ показывает, что извлечения из «Поучения к попом» занимает небольшую часть, по сравнению с общим объемом послания в Устюжну. Этот факт позволяет не согласиться с мнением А. А. Зимина о том, что послание Феодосия в Устюжну составлено в значительной части по «Поучению к попом»^{[861] [862]. Сопоставление этих двух трудов показывает, что Феодосий не дословно копирует текст «Поучения к попом», а лишь использует его как основу для своего послания:}

⁸⁶² Послание в Устюжну^[863]

Слышите ереискыи преподобныи изборе: къ Слыши, иерейский преподобный соборъ, и вамъ ми слово. Понеже вы нарекотеся внушите вещания словесъ моихъ, яже изрекоша земнии ангели и небеснии человеци: вы со къ вамъ уста моя. Понеже вы нарекостеся ангелы предстоите оу престола Господня; земнии ангели, небеснии человецы, во со Ангелы вы съ серафимы носите Господа; вы предстоите у Престола Господня, вы съ сводите Духъ Святый съ небесе, и Серафимы носите Господа, вы сводите Духъ претворяите хлеб въ плоть и вино въ кровь Святый съ небесъ, и претворяете хлебъ во Божию, человеком невидимо, мнози же плоть и вино въ кровь Божию, тайну Христову святии видеша и ныне достоинии видять; вы Новаго Завета, съвершающе словесную службу просвещаете человекы божественым за животъ всего мира и спасение, во оцыщение

греховъ; вы къ Богу от человекъ ходатаи и отъ Бога къ человекомъ законницы; вы просвящаете человекы божественным крещением.

Разнится также изложение одних и тех же пассажей из Библии, используемых в сравниваемых посланиях:

А. Д. Седельников считает, что в послании Феодосия о монахе Гурии имеется заимствование из «Слова кратка», обычно атрибутируемого как «Послание доминиканца Вениамина новгородскому архиепископу Геннадию»^[866]. Анализ показал, что Феодосий процитировал только начало сочинения, а именно обращение, которое не излагает сути «Слова

благодеаниа, о отче святый, понужают владыко святый, понужают мене тебе всегда мене тебе всегда зде и везде и на всяко время зде и везде послушна быти. Твоа бо есть послушна быти. Твое бо в истине есть воистину твое повелевати, мое же повеление повелевати, мое повеление твое творити твое творити достойно есть. Нихто же бо в достойно есть. Нихто же в сей пресветлой сей пресветлой стране в настоятелех есть, ему роуской стране в настоятелех есть, ему же же болшею почестию и любовию должен есмь, болшею почестию и любовию должен есмь, токмо тебе единому, ради всякых токмо тебе единому, ради всякых добродетелей явленнаго образа и великиа добродетелей явленнаго образа: и великиа милости светлаго света учение, иже в тебе милости светлаго света, иже в тебе источници сиают. источници сиают.

Как показано в Главе 3, Феодосий принимал активное участие в составлении традиционных для Иосифо-Волоколамского монастыря сборников. Ряд материалов, переписанных в эти сборники, Феодосий использовал в своих трудах. Так, послание Ивану IV о корчмах и оба цитируемых в нем отрывка, принадлежащие перу Иосифа Волоцкого, читаются в сборнике РНБ. Q.XVII. 50 на л. 21 об.-23. Также в сборнике РНБ. Q.XVII.50 переписаны послание Феодосия о монахе Гурии (л. 61 об.-63) и цитируемый в нем отрывок из «Слова кратка» (л. 49­50). В литературе отмечалось, что на третье послание Феодосия Ивану IV по случаю Казанского похода оказало влияние послание архиепископа Вассиана великому князю Ивану III Васильевичу на Угру^[869]. Послание на Угру также переписано в сборнике РНБ. Q. XVII.50 на л. 24 об.-36.

В сборнике PHB.Q. XVII.50 (л. 206-207 об. и л. 207-209 об., соответственно) переписаны два текста, читаемые также в сборнике ГИМ Синод. № 5 6 2^{[870] [871] [872], использованные Феодосием при написании послания князю А. Д. Ростовскому: «Послание от митрополита ко князю Юрию Семеновичу Лигвентиевичу о преставлении благоверной его княгини Софии» и «Послание имярек митрополита всея Руси о утешении жене о муже умершем».}

Как показал проведенный текстологический анализ, из послания князю Лигвентиевичу Феодосий заимствовал начало труда - Приложение 7. Из этого послания Феодосий также делает еще одно заимствование, гораздо меньшее по объему:

Послание митрополита Лигвентиевичу ^8/1 Послание Феодосия

И благословляю тобя, своего сына, да не И благословляю тобя, великаго господина, да не водии себе в безмерную скорбь. Но паче вдаси себе в безмерную скорб. Но паче благодарствуй человеколюбие Божие. То благодарствуй человеколюбие Божие. То есть есть повеление неминущее, и ино не может повеление неминущее, и ино не может быти, быти, паче Божиих судеб. паче Божиих судеб.

Заключительный фрагмент послания Феодосия, занимающий около одной пятой от общего объема, полностью повторяет «Утешение жене о умершем муже», однако Феодосий приводит более пространную цитату из Иоанна Златоуста - Приложение 8.

В данном случае заимствования служат лишь основой труда Феодосия, который, как справедливо заметила О. А. Абеленцева, «намного разнообразнее по содержанию, чем утешительные послания» из сборника ГИМ. Синод. № 5 6 2^[873].

В качестве источника Феодосий использовал ВМЧ. Как было показано выше, в послании игумену присутствуют текстовые параллели с пассажем из сентябрьского тома ВМЧ. В литературе отмечалось, что в сборнике РНБ. Q.XVII.50 на 181-230 об. читается подборка текстов из августовского тома ВМЧ^[874]. О. А. Абеленцева показала, что выписки были сделаны с Софийского списка ВМЧ^[875]. Послание «Иное от божественных книг» из августовского тома ВМЧ цитирует Феодосием в послании о дьяке Шишкине - Приложение 9.

Заимствования в посланиях Феодосия не исключают возможности создания догматических трудов, примером может служить послание лопарям^[876]. Вводная часть текста в нем выдержана в духе смирения, характерного для Феодосия. По тексту она обнаруживает близость с 36-м словом Тактикона Никона Черногорца^[877]:

Тактикон^[878] Послание Феодосия^[879]

Се же вежд, духовное мое чадо, зане якоже Простите ми, отцы учительства, слову и прежде при днех блаженаго патриарха недостоину ми сущу, но Всещедрыи кир Феодосия вручено ми бысть и повелено Человеколюбець Богъ обычнымъ Своимъ учительство, недостоину сущу ми, ныне человеколюбиемъ устроивъ, ими же судьбами же паки не простиша мя оставити се весть, ради Пречистыа Матере Своеа предначальствующиии архиереи сборныя и Богородица, яко недостоину ми сущу, но яко же апостольскыя Церкви. преди рекох, ими же судьбами весть, попусти

быти ми грешьному въ днехъ блаженаго митрополита Макариа и вручи ми пастырьскыи жезлъ съборныа церькьве.

Данное послание Феодосия построено по принципу ответов на вопросы - аналогично структуре Кормчей книги, в один из списков которой, как показано в Главе 1, при архиепископе Феодосии были сделаны добавления (РГБ. Егор. № 472. Л. 468 - 587). Основное внимание уделено разъяснению учения о Троице, объясняется также необходимость почитания церковных преданий, икон, мощей, Креста Господня и других священных предметов. Отдельно стоит отметить упоминаемые в послании семь Вселенских соборов с указанием дат, места их проведения и количества участников. Особо ярко в послании затрагивается вопрос о ересях, что оставалось актуальным для Новгорода середины XVI века. Осуждается ересь Ария, дается объяснение ереси Нестория, Евтихия и Апполинария.

Анализ библиотеки Феодосия, проведенный в Главе 3, позволяет обнаружить произведения, которые, возможно, использовались им для написания данного послания. Так, подробная информация о Вселенских соборах могла быть почерпнута Феодосием из бывшей в его владении книги «О седми Соборех». Внимание Феодосия к вопросу ересей подтверждается имеющейся у него книгой «Осифова списания на новгородскиа еретики». Уместно также заметить, что подробное изложение ересей Нестория, Евтихия и Апполинария представлены в Книге 9 Хроники Георгия Амартола^[880], список которой был у Феодосия. В Книге 10 Хроники освещены события Собора в Никее 318 святых отцов и ересь Ария^[881].

Частое использование Феодосием цитат, на наш взгляд, не свидетельствует об отсутствии у него творческого таланта, и является скорее следствием литературных традиций того времени. Как неоднократно отмечалось, в Средние века в литературу «проникало лишь то, что было подчинено литературному этикету»^[882]. Церковные деятели в своем творчестве были ограничены строгими догматами Священного Писания, а также кругом общих тем, что практически не оставляло возможности для свободы творчества. Между тем, сами заимствования представляют особый интерес, поскольку приоткрывают завесу над творческой лабораторией автора. Так, например, Я. С. Лурье считал, что при изучении литературных произведений, вопрос о том, как и почему автор труда заимствовал ту или иную идею, имеет большое, а иногда и решающее значение в истории идеологических движений^[883].

Как писал П. Ф. Николаевский, цитирование церковными иерархами ранее написанных поучений указывает на то, что данные поучения «не утратили своей силы; пастыри Русской

Церкви пользовались ими для своих сочинений, часто переделывали их и придавали им вид, более приличный их времени и более обрисовывавший нужды современного им общества»^[884]. По мнению В. А. Бочкарева, установленные, в частности, заимствования в послании в Устюжну не противоречит «мнению о Феодосии как о пастыре ревностном ко благу церкви, ибо подобные заимствования практиковались тогда нередко, и притом такими архипастырями, достоинство которых не подлежит никакому сомнению»^[885]. Так, например, по наблюдению А. А. Зимина, «Иосиф Волоцкий использовал одно послание Нила Сорского, Макарий использовал послание Иосифа Волоцкого»^[886]. В. И. Жмакин указывал, что «в рукописях XVI-XVII в., особенно XVI в., встречатся значительное число сокращений и переделок сочинений митрополита Даниила, заимствований из них, в том числе патриархом Иовом»^[887]. Текст послания митрополиту Даниилу был использован Федором Карповым для написания послания Феодосию^[888]. Новгородский архиепископ Макарий в послании великому князю Василию Ивановичу^[889] повторяет обращенные к нему же слова Иосифа Волоцкого^[890]. Отрывок из «Поучения к попом», как и Феодосий, приводит в своем послании в Псков новгородский архиепископ Пимен (1556 г.)^[891]. Положение из «Поучения к попом»: «Простецъ - согрешить ...», приведено в 24-й главе Стоглава: «Аще простей согрешит ...»^[892]. Его же использует церковный иерарх, живший в XVII

в. - епископ Воронежский Митрофан^[893]. Те же заимствования из послания Вассиана Рыло, что и у Феодосия в послании по случаю Казанского похода, встречаем в послании митрополита Макария Ивану IV во время Казанского похода 1552 г.^[894] и в послании новгородского архиепископа Пимена «О укреплении на брань с литовцами» (24 января 1563 г.)^[895].

Митрополит Макарий при написании послания в Новгород по случаю голода (1557 г.)^[896] использовал послание Феодосия неизвестному игумену, что отмечалось в литературе^[897]. Сравнительный анализ этих двух текстов выявил множественные сходные чтения - Приложение

10. Следует отметить, что Макарий, как Феодосий, обращается к пассажам из сентябрьского тома ВМЧ, но берет при этом уже переработанные Феодосием цитаты - Приложение 4.

Сам Феодосий, как и его учитель Иосиф Волоцкий^[898], зачастую использовал материал из своих собственных трудов при создании новых. Так, из шести посланий Феодосия, адресованных Ивану IV, четыре посвящены Казанскому походу^[899]. По этому поводу С. О. Шмидт замечал: «Новгородский архиепископ Феодосий написал по случаю похода Ивана IV на Казань в 1549­1550 гг. четыре послания, причем текст их, по наблюдениям А. А. Зимина, сходен»^[900]. Дополнение, развитие или даже повторение предыдущих посланий, по мнению С. О. Шмидта, «характерно было и для политической публицистики середины XVI в.»^[901]. В частности, произносил речи сходного содержания Иван Грозный^[902].

Помимо посланий Казанского цикла, в литературе отмечалось сходство начальных строк других трех посланий Феодосия: В. Г. Морозову, митрополиту Макарию (1550 г.), и Ивану IV из сборника РНБ. СПбДА. № 430^{[905] [906]. Данные совпадения присутствуют в начальной части посланий, и могут быть связаны с влиянием этикетных формулировок:}

благодарение твоему

благородью воздахом.

В литературе высказывалось мнение, что в своей работе Феодосий использовал письмовники^[909]. Стоит отметить, что большинство посланий Феодосия имеет четкое формулярное начало, как правило, содержащее обращение и представление. В качестве примера приведем начальные строки из послания Феодосия Ивану IV: «Благородному и христолюбивому государю великому князю Ивану Васильевичу всея Русии самодержцу богомолец твой архиепископ Феодосей Великаго Новагорода и Пскова ...»^[910]. В посланиях царю, как в большинстве других посланий, имеющих конкретных адресатов, присутствует этикетная форма: «благословляю и челом бью». Подобное существование этикетных формул в Древней Руси было особенностью литературы этого периода^[911]. По-видимому, именно этой особенностью можно объяснить сходное начало еще двух посланий Феодосия: послания с благодарностью за увольнении от Казанского похода софийских детей боярских и послания В. Г. Морозову:

архиепископа Великаго Новагорода и Пскова, архиепископа Богомъ спасаемыхъ градовъ царя и государя нашего великого князя Ивана Великого Новагорода и Пскова, царя и Васильевича всея Русии самодержца, боярину государя нашего великого князя Ивана и сердечному государскому доброхоту, и всей Васильевича всея Русии самодержца боярину и земли великому господину, и сыну нашего сродному государскому

смирения, имярекъ. На великомъ твоемъ, доброхотномуприятелю и всей земле и господине, жалованьи много челомъ бию, что великому господину и сыну нашего смирения ко мне, государьскому богомольцу, свою о имя рекъ на великомъ твоемъ господине Христе совершенную велику любовь имеешъ жалованьи много челомъ бью: что ко мне ... государскому богомольцу свою о Христе

великую и безмерную любовь совершену имеешь .

Как писал Д. С. Лихачев, систему литературного этикета и связанных с нею литературных канонов нельзя приравнивать к штампам^[912].

В некоторых трудах Феодосия наблюдается тенденция их перерастания в публицистические произведения. Примером может служить послание к государеву дворецкому И. Ю. Шигоне-Поджогину^[913], которое хоть и было написано по случаю смерти Василия III, однако носит публицистические черты. Поводом для другого послания Феодосия: Ивану IV о корчмах^[914] послужили непорядки в Новгороде, однако оно вылилось в сочинение об ответственности руководителя государства. Подобное усиление публицистических элементов в традиционных литературных жанрах и создание собственно публицистических произведений на основе деловых жанров письменности являлось одним из наиболее характерных явлений в истории русской литературы второй половины XV - XVI в.^[915]

Как и во многих других случаях, материал, используемый Феодосием для написания послания Ивану IV о корчмах, переписан в сборнике РНБ. Q.XVII.50 (л. 21 об. - 23). В данной случае это отрывок из послания великому князю Иосифа Волоцкого. Текст этого отрывка, в свою очередь, представляет собой своеобразную компиляцию из сочинения византийского писателя Агапита, дополненную лишь небольшими вставками самого Иосифа^[916]. Из сочинения Агапита Иосиф, а затем Феодосий берут лишь одну идею - о большом значении и одновременно больших обязанностях царской власти^[917]. Этот вопрос, касающийся ответственности государя перед Богом, становится популярнейшей темой в русской публицистике XVI в.^[918]

Так же, как и для Иосифа Волоцкого^[919], для Феодосия литературная и церковно­общественная деятельность были неотделимы. Иосифляне принимали активное участие в разработке и пропаганде официальной идеологии, и эта их роль на протяжении 1-ой половины XVI в. постоянно возрастала^[920]. Как писала Р. П. Дмитриева, целеустремленность в утверждении определенной общественно-политической позиции Иосифа четко прослеживается в его писательском творчестве^[921]. По этой причине многие его труды отличаются крайней жесткостью.

И. П. Еремин отмечал «страстно-непримиримый, злобно-воинственный тон» антиеретических произведений Иосифа Волоцкого^[922]. Свою точку зрения Иосиф отстаивал «настойчиво и требовательно, как человек, ясно видящий то, чего другие не видят или по беспечности своей недооценивают»^[923]. Однако в трудах Феодосия наблюдается иная картина. Его послания отличаются значительно меньшей резкостью и категоричностью, представляя собой скорее отеческие наставления, чем жесткие обличения. Тем не менее, как и Иосиф, Феодосий сохраняет суровость по отношению к еретикам, неоднократно заявляя об этом в своем послании лопарям. Он высказывается весьма однозначно: «... прокълинаю и вся ереси их же съборънаа церковь проклят и съборы ихъ такоже и всю мудрость ихъ прокълинаю»^[924]. Однако к жителям Водской пятины, не желающим оставлять свои языческие верования, Феодосий обращается более мягко, давая указание священникам просвещать заблудших: «. заповедали бъ есте арбуемъ и их ученикомъ, идоолпоклонникомъ, накрепко, чтобъ они отъ техъ своихъ преднихъ скверныхъ делъ престали, и впредъ бы пребывали въ страсе Божии и о православии брегли, къ церквам Божиимъ к пению ходили и къ вамъ, ко отцемъ своимъ духовнымъ, на покаяние приходили, а вы бъ ихъ на покаяние приимали почасту, и поучали бъ есте ихъ, и исправливали по правилному извещанию Святыхъ Апостолъ и Святыхъ Отецъ»^[925]. В значительно меньшей, по сравнению с Иосифом, категоричности в суждениях заключается отличие трудов Феодосия от сочинений его учителя.

Таким образом, анализ творческой лаборатории Феодосия демонстрирует его владение актуальными для того времени литературными приемами, а также позволяет проследить процесс создания его литературных трудов. Для написания посланий Феодосий, прежде всего, использовал прием цитирования. Основным источником для него служили цитаты из Священного Писания, богослужебной и святоотеческой литературы. Также выявлены заимствования Феодосием из трудов других церковных иерархов, которые, составляют лишь часть его посланий, а зачастую берутся исключительно в качестве основы. Использование архиепископом разных стилистических приемов и типов цитат, из которых он формирует сложные многосоставные конструкции, демонстрирует умелое применение Феодосием традиций церковной практики XVI в. Несомненно влияние на творчество Феодосия его учителя Иосифа Волоцкого, что подтверждается многими общими чертами, содержащимися в их произведениях. Вместе с тем Феодосий менее категоричен в своих суждениях, чем учитель.

Некоторые сочинения, используемые Феодосием для своих посланий, находятся в том же рукописном сборнике, что и послания самого Феодосия. Помимо этого, сравнение содержания принадлежащих Феодосию книг и его посланий позволяют предположить, что многие из этих книг использовались им для составления своих трудов. Это наглядно демонстрирует процесс работы над посланиями, позволяя лучше понять мир церковного иерарха того времени.

Анализ посланий Феодосия, митрополита Макария, архиепископа Пимена и текста Стоглавого собора выявляет сходные цитаты. Это позволяет поставить вопрос об общей источниковой базе литературного творчества церковных иерархов XVI в. Послания Феодосия также использовались в качестве образца другими церковными руководителями, что подчеркивает значимость творческого наследия Феодосия для иерархов последующего времени. Широкое использование Феодосием, как и другими авторами, текстов Священного Писания, святоотеческой и богослужебной литературы, отражается на специфике источниковедческого исследования текстов, поверхностный анализ которых может привести к неверным выводам.

Текстологический анализ сочинений Феодосия, характеристика его творческой лаборатории вносят вклад в изучение литературного процесса в XVI в.