Открытия К. А. Тимирязева.

ре физиологии растений Московского университета. Блестящий популяризатор науки, ученый славился своими публичными выступлениями. Десять публичных лекций, на основе которых написана «Жизнь растения», были прочитаны им зимой 1875-76 года в аудитории Политехнического музея, когда 19-летний Циолковский заканчивал своё пребывание в столице. Свидетельств о его посещении этих лекций нет. Однако трудами Тимирязева он безусловно пользовался впоследствии, знал биографию знаменитого физиолога, усвоил его мировоззренческую позицию.

В библиотеке Циолковского имеется книга А. П. Модестова «Климент Аркадьевич Тимирязев (Краткий биографический очерк)» с автографом автора. На обложке рукой Циолковского написано: «Портрет Тим. и подпись М.». Любопытно, что Тимирязев, как и Циолковский, имел отношение к общественной бескастовой организации первых лет советской власти, московскому АССНАТу, то есть ассоциации натуралистов. Циолковский сотрудничал с ассоциацией, Тимирязев был ее почетным председателем. В своей книге Модестов сослался на записку Тимирязева, в которой говорилось: «С благодарностью о том, что вспомнили старика примыкаю к вашей Ассоциации естественно-научных идей. Приветствую я безкастовый характер и желаю настоящего успеха» [161, с. 2]. Циолковский, как и великий русский физиолог, считал себя внекастовым ученым, был приверженцем не просто демократических, но неформальных устоев в организации науки. Именно в письме, направленном в марте 1923 года в Ассоциацию натуралистов союза самоучек Главнауки Наркомпроса РСФСР, Циолковский упоминал о результатах Бербанка, сделав упор на утилизацию растениями солнечной энергии: «Тимирязев упоминает о Бербанке, который расплодил породу кактусов, дающих при орошении до 15000 тонн материала.

Естественнонаучный монизм утверждал единство происхождения растений и животных, живого и косного вещества. В частности, Тимирязев провел сравнительный анализ физиологических свойств растений и животных и выявил ряд общих признаков: наличие дыхания; отсутствие нервной системы как у растений, так и у некоторых низших животных, и в то же время наличие путей проводимости у растений, соответствующих нервам; раздражимость, возбудимость, однотипные виды

движения. Немаловажным обстоятельством было и обнаружение в некоторых животных организмах хлорофилловых зерен - правда, их происхождение было тогда неясно.

Мало того, Тимирязев прямо утверждал, что нет ни растения, ни животного, а есть один нераздельный органический мир. Растения и животные представляют собой лишь средние величины, типические представления исследователя, который отвлекается от одних признаков организмов К"А' ТимиРязев и придает исключительное значение другим. «Пока сравнение касалось дерева и лошади, никакое недоразумение не было возможно, но дело представилось в совершенно ином свете, когда пришлось принять во внимание-всю совокупность живых существ. Тогда пришлось убедиться в единстве органического мира, пришлось убедиться, что все наши рамки или деления - только произведение нашего ума...» [222, с. 227]. На уровне простейших растений и животных невозможно установить физиологической границы, так как основой всякого организма является клетка, или просто комок протоплазмы.

Тимирязев, подобно Э. Геккелю и многим другим естествоиспытателям, проявил отчетливую тенденцию к панпсихизму. Рассматривая проблему сознания, он не отрицал, что порога, за которым оно отсутствует в органическом мире, как будто нет. «... на какой ступени органической лестницы лежит этот порог сознания? Где та грань, за которой объект становится субъектом? Как выбраться из этой дилеммы? Не допустить ли, что сознание разлито в природе, что оно глухо тлеет в низших существах и только яркой искрой вспыхивает в разуме человека?» [Там же, с.

109

Тимирязев был глубоко убежден, что физиолог не может довольствоваться пассивной ролью наблюдателя; как экспериментатор, он является деятелем, управляющим природой. Как создатель экспериментальной морфологии, которая вырабатывала методы воздействия на процесс изменчивости растений, Тимирязев провозгласил принцип сознательного управления эволюционным процессом. Пользуясь законами изменчивости, человек лепит желаемую форму, но не сам, а лишь пользуется присущей природе самопроизвольной пластичностью. Человека окружает богатый готовый материал, и он берёт из него то, что соответствует его целям, налаї ая на трансформируемый им орі анизм печать своей мысли и воли. Бербанк считал, что прогресса как такового в природе не существует, она заботится лишь о сохранении многообразия. Тимирязев полагал, что исторический процесс продвижения к совершенству сводится к устранению всего несовершенного. Как дарвинист он проанализировал факторы органической эволюции и назвал среду изменяющей, наследственность накопляющей, отбор организующим.

Магистерская диссертация Климента Аркадьевича была посвящена фотосинтезу. Исследование сути этого биохимического процесса привело к осознанию его уникальной роли в метаболизме биосферы. Была определена специфика биологических связей в системе «растение - животное», осознана неразрывность связей между органическими и неорганическими процессами. Тимирязев с аргументацией учёного и энтузиазмом популяризатора впервые обозначил космическую роль растения и показал, что масса растительного организма есть концентрат солнечной энергии. Выяснилось, что растение играет совершенно особую, ведущую роль в строительстве органики. В то же время животные и человек являются либо первичными, либо вторичными потребителями энергии в тех цепях питания, которые выработала естественная эволюция.

Тимирязев писал: «В настоящее время не подлежит сомнению, что зерно хлорофилла - тот орган, в котором неорганическое вещество, углекислота и вода, превращается в органическое, что зерно хлорофилла тот фокус, та точка в мировом пространстве, в которой живая сила солнечного луча, превращаясь в химическое напряжение, слагается, накопляется для того, чтобы впоследствии исподволь освобождаться в тех разнообразных проявлениях движения, которые нам представляют организмы, как растительные, так и животные.

Вероятно, Тимирязев стал одним из учёных, способствовавших становлению космоцентрических взглядов Циолковского. Его исследования стимулировали преодоление геоцентризма не только в физических и биологических науках, но и в мировоззрении.

Тимирязев не без юмора писал: «Пища служит источником силы в нашем организме потому только, что она - не что иное, как консерв солнечных лучей. Глубокое научное значение этого результата говорит само за себя, но его, конечно, оценят и люди наиболее равнодушные к научным истинам. Поэт-мечтатель, с грустью взирающий на прозаический труд учёного, с удовольствием услышит от него, что он, сам поэт, - такое же эфирное существо, сотканное из воздуха и света, как и бесплотные создания его фантазии. Человек спесивый, гордящийся знатностью своего рода и не без презрения относящийся к скромной доле деятелей науки, получит, конечно, некоторое уважение к этой науке, услыхав, что благодаря ей он вправе, наравне с самим китайским императором, величать себя сыном солнца» [222, с. 281].

Циолковскому не мог не импонировать активно-преобразовательный подход физиолога к природному материалу. Однако Циолковского интересовал и сам ход эволюционного процесса, его варианты и конечная цель, в достижении которой пластичность играла ведущую роль. В работе «Начало растений на земном шаре и их развитие» Циолковский проиграл гипотетическую ситуацию эволюции растительного царства на планете при условии отсутствия животных и человека. Он полагал, что часть живой природы способна к замещению целого; что эта часть пройдет путь эволюционного развития до его высшей точки - путь, предназначенный для наиболее высокоорганизованных объектов эволюции.

«Но если бы животные и человек стали регрессировать и исчезли, то растениям был бы предоставлен простор совершенствоваться. Они могли бы дойти до приобретения более совершенных чувств, разума и движений. Может быть они бы постепенно оставили свою привязанность к земле и застранствовали по ней, как странствуют их семена и зооспоры. <> Может быть растения стали бы поглощать друг друга: мыслящие и сильные - слабых, немыслящих и отставших в своём развитии. Но тогда они уже превратятся в полуживотных, а со временем и в безхло- рофильных существ. История эволюции живого повторится и будет подобна той, которая уже превратила когда-то водорослей в животных и человека» [332, с. 159].

Данные Тимирязева Константин Эдуардович применял в своих проектах. Мысль о малой производительности зелёного листа, увеличить которую возможно, увеличив процентное содержание углекислоты в воздухе, была использована в проекте космических оранжерей. Циолковский предполагал, что сначала необходимо будет создавать два типа атмосферы: для человека, с привычным для нас сегодня атмосферным давлением и содержанием кислорода, и для растений в специально ограниченных заповедниках на земле и оранжереях в космосе с повышенным содержанием углекислоты и пониженным атмосферным давлением для увеличения их производительности. На этом этапе придётся воздержаться от прогулок по садам, рощам и огородам без специальной одежды на земле и скафандров в космосе.

Взаимосвязи физико-химических, физиологических и социальных процессов изучал младший современник и добрый знакомый Циолковского A. JI. Чижевский, Исследователи творчества Циолковского отмечали, что именно благодаря работам К. А. Тимирязева и позже А. Л. Чижевского было показано огромное значение такого космического фактора, как солнечное излучение в биологических процессах [210, с.

Нельзя исключать возможности того, что исследования Тимирязева стали исходным пунктом идеи Циолковского о всеобщем обмене атомов во Вселенной. Разумеется, мысль Циолковского не развивала буквально естественнонаучных выводов Тимирязева, Они могли послужить лишь одной из отправных точек его идеи о всеобщем круговороте материи в природе, целью которого является максимальное воплощение атомов в высокоорганизованные существа. А этот постулат, в свою очередь, стал фундаментом своеобразной теории бессмертия, развитой Циолковским.

«Каждая частица материи представляет элемент космоса и живет жизнью Вселенной, а не жизнью одной только Земли. Материя непрерывно перемешивается. «Я», или атом, сегодня на Земле, завтра на солнце, а послезавтра на какой-нибудь Венере или иных планетах солнечных систем. Он может также войти в состав планетных существ или в состав организмов, живущих где-нибудь в лучах солнца, без планеты, в компании с другими подобными...» [302, с. 143].

«И Земля, и мы, и все люди, и вся органическая современная жизнь Земли была когда-то веществом Солнца. Однако это не помешало нам выбраться оттуда и получить жизнь. Материя непрерывно перемешивается: одни ее части уходят в солнца, а другие выходят из них. Всякой капле вещества, где бы она ни находилась, неизбежно придет очередь ожить. Ждать ее придется долго. Но это ожиданием огромное время существует только для живого и есть их иллюзия» [317, л. 22].

Может быть, Тимирязев наметил новый «коперниканский поворот» в мировоззрении, указав на зависимое положение человека в цепи живого, на его потребительскую роль. Это была отличная прививка против антропоцентризма, против утверждения пирамиды жизни, которую венчает человек. Обратим внимание на определение растения, данное Циолковским: «Существ с хлорофиллом, не поглощающих живую материю, но живущих энергиею солнца, назовём растениями» [332, с. 138]. Прекратить уничтожение живого живым, ту самую кухню жизни, наполненную поварами всех рангов, так выразительно нарисованную Писаревым - вот лейтмотив совершенствования, исходный пункт изменения специфики функционирования биосферы планеты Земля.

Циолковский был убежден, что необходимо добиться коренного изменения ситуации в биосфере, при которой человек - самое сложное биологическое образование - является и наиболее уязвимым, находится в прямой зависимости прежде всего от производительной силы растения. Он зависит от суммы лимитирующих физических факторов планеты, от количества лучистой энергии Солнца. Он ограничен своим подчиненным положением, он вынужден мириться с пребыванием на поверхности земного шара, которая получает крайне малую долю солнечного тепла. Как изменить подчиненное, потребительское, хищническое положение на производительное, независимое? Как минимум необходимо трансформировать, а впоследствии ликвидировать существующие цепи питания. Задача состоит в том, чтобы на первом этапе систему «растение - животное - человек» превратить в систему

8 Зак. 367)

«растение - человек», а в последующем совместить качества растения и животного в организме космического потомка человека.

Мысль Циолковского развивалась в следующем направлении. Венцом направленной эволюции должно стать сотрудничество, содружество между сохраненными человеком популяциями живого. Эта тенденция существует в природе, однако не является преобладающей. Природа - единственный творец, но она работает не торопясь, имея в своём запасе биллионы биллионов лет. И на определённом этапе эволюции она порождает человека - активно- эволюционный фактор, способный помочь самой природе в её творческой работе. Лютер Бербанк писал: «И кто бы мог подумать, что, помогая растениям достичь определённого результата в 1913 г., которого без нашей помощи они, возможно, не достигли бы и в 3913, мы не являемся такими же элементами эволюции, как пчёлы, или птицы, или бабочки, и ветры, и дожди, и морозы. Кто бы мог сказать, что наше влияние, неизмеримо большее, чем всякое другое воздействие на жизнь растения, не является преднамеренной частью поступательного движения вперёд в общем плане развития органического мира?» [17, с. 96].

Именно эта идея, обоснованная Тимирязевым и практически применённая Бербанком, была экстраполирована Циолковским на природу человека, хотя и Бербанк размышлял на эту тему: «Дарвин писал о растениях, я думал о людях. Если природа выработала необыкновенную систему, благодаря которой растения могли для своей пользы обновляться, получать иной вид и улучшаться, почему природа не должна была допустить применения этой самой системы для выгоды и пользы человека?» [18, с. 67]

Циолковский же утверждал: «Какой бы смысл имела вселенная, если бы не была заполнена органическим, разумным, чувствующим миром? Зачем были бы бесконечные пылающие солнца? К чему их энергия? Зачем она пропадает даром? Неужели звезды сияют для украшения неба, для услаждения человека. Как думали в средние века, времена инквизиции и религиозного безумия?

Мы склонны думать также, что наиболее высокое развитие жизни принадлежит Земле. Но животные ее и человек сравнительно недавно зародились и пребывают сейчас в периоде развития. Солнце еще просуществует, как источник жизни, биллионы лет, и человечеству предстоит в этот невообразимый период идти вперед и прогрессировать - в отношении тела, ума, нравственности, познания и технического могущества. Впереди его ждет нечто блестящее, невообразимое. По истечении тысячи миллионов лет ничего несовершенного, вроде современных

растений, животных и человека на земле уже не будет. Останется одно хорошее, к чему неизбежно приведет нас разум и его сила» [317, л. 20-20 об. ].

С этой точки зрения человек выступает селекционером, преобразователем, катализатором прогрессивных жизненных процессов. Он не творец и не разрушитель, но сознательный фактор, способный оказывать избирательное и направляющее влияние на великую матрицу эволюции. Это работа не против эволюции, не против физических и нравственных законов природы, но работа в одном направлении с ней. Циолковский никогда не призывал творить живые формы с заданными свойствами искусственным путём. Он многократно подчеркивал, что эта творческая функция принадлежит исключительно высшему мировому центру, Причине космоса. Именно от нее зависит весь материальный мир со всеми его свойствами. Однако он полагал разумным и нравственным применять методы усовершенствования всего, что имеет шанс подняться по эволюционной лестнице, и безболезненно погашать неудачные формы жизни во всём спектре живого. Можно критически относиться к конкретным методам воплощения этого принципа, предложенным Циолковским - именно такой позиции придерживается ряд исследователей [263; 100; 151]. Однако необходимо учитывать как общефилософскую идею ученого, так и естественнонаучные убеждения его эпохи. В частности, в те годы было распространено убеждение в линейном прогрессе поколений живого, и человек не был исключением, а также убеждение в возможности селекции человека.

Итак, согласно философии Циолковского, вся материя является потенциально живой, готовой к воплощению при благоприятных условиях в новых и новых формах. Всеобщей выгодой является не воплощение в несовершенных, страдающих от собственного невежества и жестоких условий бытия индивидуумах, а переход к гармонии братского сосуществования. «От смерти (субъективно) мы сейчас же переходим к ангельскому существованию. Значит, смерть есть переход к лучшей жизни» [395, с. 75]. Чтобы этот переход был гарантирован, необходимо обеспечить становление высшего биологического вида человека, животного космоса.

Концепция животного космоса изложена Циолковским в трудах «Этика или естественные основы нравственности», «Монизм Вселенной», «Животное космоса», «Научная этика», «Очерки о вселенной». Обратимся к одному из наиболее лаконичных описаний конечного этапа формирования этого космического существа: «Можно представить себе и такое существо, для которого

неорганический мир не играет никакой роли, то есть это существо не нуждается ни в растениях, ни в почве, ни в атмосфере. Ему довольно одного своего тела и солнечных лучей. Вообразим себе существо, прикрытое прозрачной гибкой кожей, не пропускающей никакой материи. Под кожей, в некоторых местах, находится хлорофилл, как у растений, способный разлагать углекислый газ крови и другие отбросы тела и образовывать, как в растениях, кислород и питательные вещества. Этими веществами. В связи с кислородом, и будет питаться животное. Непрерывно происходит питание, непрерывно образуются его продукты и непрерывно последние разлагаются солнечными лучами, образуя питательные вещества и кислород. Если бессмертно земное человечество и бессмертен наш мирок в прозрачном сосуде, то почему не может быть бессмертно и единое существо в своей прозрачной оболочке! Природа или разум человека со временем могут этого достигнуть. Я уверен, что зрелые миры вне Земли давно уже дали таких существ: бессмертных, живущих солнечными лучами...» [329, с. 119-120],

Ученый предполагал одновременную трансформацию анатомии, физиологии и психологии человека. Как уже говорилось, одной из главных целей станет обретение человеком лучших свойств растения и животного. От растения будут заимствованы автотрофность, практическое бессмертие, простота размножения. От животного сохранится мощный энергообмен, активная жизнедеятельность. Разовьется мозг, объём которого увеличится в два-три раза по сравнению с настоящим. Упростится анатомия легких, которые обретут выходное отверстие. Вариантом может быть развитие второго желудка для питания твёрдым кислородом. Таким образом, одновременно достигается и независимость человека будущего от царств животных и растений, и отсутствие необходимости поедать живое.

В отдаленном будущем должно быть достигнуто практическое бессмертие. Ангелоподобные небожители Циолковского угасают безболезненно по собственному желанию, прожив неопределённо долго. Вернее, они не умирают вовсе, так как из их останков вновь возникают подобные организмы - потомки.

Одним из главных факторов, побудивших Циолковского задуматься о преобразовании окружающего мира и человека, был лейтмотив страдания. Учёный видел три основных причины страданий, порожденных ходом естественной эволюции. Это взаимное поедание животных (муки насильственной смерти); невежество несовершенных людей, сознание которых омрачено страстями;

страх смерти у человека. Именно эти причины должны быть ликвидированы прежде всего в ходе активно-эволюционного процесса. С кардинальным изменением физиологии человека не может не измениться и его самоощущение. Надёжность и воспроизводство организма, взаимопомощь космических братьев, неограниченные вещественные и энергетические ресурсы космоса обеспечат чувство безопасности, уверенности в себе, психологический комфорт. Душевное равновесие, то есть равновесие между эмоциональной сферой человека и устремлениями разума и есть срединный путь Будды в интерпретации Циолковского. Его космический зоофит - не бесстрастное, лишённое человеческих эмоций существо, но небожитель, избавившийся от бессмысленных деструктивных потребностей, чрезмерных страстей, дурных черт характера.

Что же касается биологической конституции космических рас будущего, Циолковский предполагал такое неопределённое многообразие «пород», которое удовлетворяло бы самым разным, как планетным, так и космическим условиям существования: «Оно (человечество - В. А.) уже усовершенствовалось настолько, что дальше идти было некуда. Было множество разнообразных и совершенных в своём роде пород, приспособленных к разной тяжести, разным атмосферам, к жизни в пустоте, к жизни без пищи и т. д. Действительно, была даже выработана порода, которая могла жить лишь солнечными лучами. Для неё было достаточно одной лучистой энергии светила. Между тем они мыслили и жили как мудрецы и были счастливы. Их познание космоса было так высоко, что мы не в силах его описать» [302, с. 152]

Одной из спорных, вызывающих неоднозначные оценки, но привлекающих внимание в последние годы сторон философской системы К. Э. Циолковского стало учение о преобразовании человеком всего живого на Земле. Современная экологическая обстановка на планете склоняет общественное мнение к поиску иных мыслительных парадигм в рамках глубинной экологии, коэволюции живого, экологизации техногенной деятельности. Проблемы глобального кризиса заставляют задуматься о рамках активного вмешательства в природу, об альтернативе самому техногенному пути развития. В подобных условиях обращение к активно-про- ективной парадигме русского космизма, разрабатывавшейся на рубеже XIX - XX веков, может показаться мало актуальным. Тем не менее основания такой концепции, построенные на желании улучшить систему природных взаимоотношений и сделать человека независимым от природных стихий, заслуживают внимания. Можно критиковать совокупность конкретных мер, артикулиро-

ванных ученым, однако необходимо признать достойной внимания его концепцию человека.

Основополагающей идеей Циолковского было вовлечение в жизненный круговорот всей массы вещества с целью воплощения в живых сознательных и совершенных организмах как можно большего количества материи Вселенной. Как упоминалось, доминантой космической философии стало воплощение максимума косной материи в живое, и только в совершенное, сознательное и счастливое живое. Косное вещество будет играть необходимую служебную роль в обмене веществ, строительстве практически бессмертных тел небожителей - отдалённых потомков человека. Эта идея обсуждается в наши дни, она формулируется как постепенное превращение косного вещества планеты в социальную материю и продукты её жизнедеятельности. В отличие от Циолковского, который видел в этом не просто положительный фактор, но и непременное условие прогресса, современные исследователи находят в нем угрозу для сохранения гомеостаза биосферы планеты в целом [242, с. 74]

В этих противоположных оценках нашёл отражение разный подход к проблеме соотношения природного и цивилизационного. Сегодня актуально сохранение источника жизни, той природной базы, на которой созидалась биосфера, и прежде всего сохранение литосферы и атмосферы планеты в качестве главных компонентов глобальной экологической системы. Современная ситуация глобального кризиса показывает, что активность человечества по созданию искусственной среды обитания в значительной мере вылилась в вытеснение многих видов животных и растений, в деградацию почв, вод и атмосферы. Стало ясно, что активно-проективная деятельность человечества имеет масштабный деструктивный аспект. По существу сложилась конфликтная ситуация между различными видами жизни, и главным виновником критической ситуации является чрезмерная активность человечества, его имперские амбиции по отношению к природе. Каким же образом возможно оценить еще больший масштаб активности, предложенный Циолковским? Его концепцию необходимо правильно понять, но невозможно применить как руководство к действию.

Его чисто теоретическая мысль сводилась к тому, что человек способен познать механизмы природной эволюции и улучшить их. Его идеалами было всеобщее счастье, всеобщая гармония, всеобщее бессмертие. А ведь цели и задачи активной части человечества, изменяющей ландшафты, истребляющей животный мир и создающей техносферу в качестве инородного

тела для биосферы планеты - иные. Их формулировка выходит за рамки данной работы. Можно лишь отметить, что эти цели и задачи не затрагивают интересов планеты как целостной сложной системы во всей взаимосвязи ее структурных элементов и подсистем. Циолковского можно укорять в утопичности идеи заботы о всеобщем. Однако мы сами с нашей устремленностью к прагматизму не способны сформулировать подобную идею. При этом ничто не мешает предположить, что результаты практической деятельности могут напрямую зависеть от начальной цели, и в особенности от ее нравственного основания.

Вернемся к процессу перепроизводства природой живого материала. На него можно взглянуть с противоположных точек зрения. С позиции оптимизма можно считать, что природа закладывает в живое такой запас прочности, который позволяет ему выживать, воспроизводиться и прогрессировать в самых неблагоприятных обстоятельствах. Жизненный потенциал планеты перекрывает ее ресурсы по содержанию этой жизни, однако сам источник жизни неисчерпаем. Жизнь на планете воспроизводится в течение миллионов лет; она восстанавливается, как феникс из пепла. Мало того, она прогрессирует. Противоположная позиция, например, философия благоговения перед жизнью, прежде всего акцентирует внимание на неблагоприятных факторах - тяжелых условиях существования и массовой гибели живого. Однако именно эти противоположные точки зрения и стали предпосылками идеи Циолковского о неисчерпаемости жизни как атрибута материи и о необходимости трансформации способов ее функционирования.