ВВЕДЕНИЕ

Проблема определения места России в мире, уяснения ее взаимосвязей с великими цивилизациями Запада и Востока, поиска оптимального сочетания общечеловеческих ценностей с ее культурно-исторической самобытностью всегда притягивала внимание выдающихся российских философов, историков, писателей.

Особое значение для развития русской философии истории, постижения «русской идеи» имели знаменитые споры западников и славянофилов в 30—40-е годы XIX века. В рамках славянофильства родилась мысль об особом призвании России — быть мостом между Западом и Востоком. Делая упор на самобытное развитие России, славянофилы стремились доказать, что именно славянский мир призван обновить Европу своими экономическими, бытовыми, нравственными и религиозными началами. Постоянным оппонентом славянофильства выступало западничество, хотя сторонники и того и другого направления были объединены чувством недовольства существующим положением дел в России, были критически настроены по отношению к русской самодержавной политике. Но когда речь шла о будущем страны, общий язык найти не удавалось: в отличие от славянофилов, исходивших из убеждения, что Европа свой век отжила, западники утверждали принцип всемир- ности исторического развития человечества, получивший в силу ряда обстоятельств наиболее полное выражение в Западной Европе, что делало ее исторический опыт, по их мнению, универсальным.

Новый ракурс рассмотрения проблемы культурно-исторической идентификации России связан с появлением работы Н.Я. Данилевского (1822—1885) «Россия и Европа», положения которой значительно повысили общественный градус дискуссий вокруг «русской идеи» во второй половине XIX века. Одним из первых Данилевский выступил против отождествления европейской цивилизации с общечеловеческой и на этом основании стал яростным обличителем духовной и культурной экспансии Запада под прикрытием риторики об общечеловеческих ценностях. Последовательно отвергая тезис о единстве человеческой цивилизации, он называл субъектом истории «культурно-исторический тип», ту или иную цивилизацию, имеющую свою уникальную историческую физиономию и судьбу. Россия и Западный мир рассматривались им как самостоятельные и чуждые друг другу культурно-исторические типы. С этих методологических позиций Данилевский обосновывал идею всеславянского братства (панславизма): именно России он отводил роль силы, способной добиться политического освобождения славянских народов и их объединения в союз. Одним из тех, кто скептически оценивал возможности такого славянского объединения, был Вл. Соловьев (1853—1900).

Вопрос о России и Европе, как его понимал Соловьев, не был только сугубо «русским» вопросом: диалектика восточного и западного начал в христианстве — это диалектика всей европейской культуры, а поскольку Россия стала сосредоточием всей восточно-христианской, славяно-византийской традиции, то утратить эту традицию означало бы для Европы отказаться навсегда от полноты всей своей исторической жизни. Идейному спору Данилевского и Вл. Соловьева посвящены II и III разделы предлагаемого учебного пособия.

Сегодня на рубеже XX и XXI столетий общественное развитие России вновь ставит перед нами вопросы, так волновавшие наших соотечественников прошлого века. В современном, по-новому сложном и противоречивом мире Россия мучительно продолжает искать себя, свое и только свое место. И вот уже современные «западники» и «славянофилы» призывают нас: первые — отбросить все благоглупости российской самобытности и идти вперед, осознав себя частью Западного мира, вторые — существовать только как общецивилизационная альтернатива Западу, утверждая, что Россия обладает своим глобальным потенциалом мировых идей. Надо сделать выбор, и нельзя ошибиться. Вот почему так важно осмыслить богатейший опыт, накопленный в истории российской общественной мысли. Как справедливо писал Герцен: «Полнее сознавая прошедшее, мы уясняем современное; глубже опускаясь в смысле былого — раскрываем смысл будущего; глядя назад — шагаем вперед»1.