ФЕНОМЕН ЛЕ ПЕНА

В 70-х гг. во Франции наметилась отчетливая тенденция к возрождению неофашистской идеологии и неофашистских группировок, большинство из которых пытается действовать среди молодежи.

В отличие от гошизма деятельность неофашистов не является чем-то новым: еще в 20-х—30-х гг. во Франции действовало около десятка фашистских организаций («Аксьон франсез», «Боевые кресты», «Патриотическая молодежь» и др.), опиравшихся на ветеранов первой мировой войны и мелкобуржуазное студенчество. Был тогда у французских фашистов и свой идеолог — писатель, публицист и политик Шарль Моррас, исступленно вещавший о конце «западной цивилизации», если ее не спасет «сильный человек». «Народ,— писал он в книге «Исследование монархии»,— нуждается в вожде так же, как человек нуждается в хлебе».

Довоенные французские фашисты и их идеолог кончили в 1944 г. плохо: многие были казнены партизанами или заключены в тюрьмы по приговору судов, а все их группировки были распущены. Поэтому возродить французский фашизм спустя тридцать лет после второй мировой войны в сколько- нибудь «чистом» виде правым экстремистам было трудно.

Поэтому неофашизм первоначально принял во Франции другую форму — форму идеологической реакции. Ближайшей целью он, в отличие от довоенных фашистов, ставил не поджог рейхстага (Бур- бонского дворца), а захват «культурной власти» в стране. Чтобы еще более закамуфлировать свою фашистскую сущность и не вызывать у молодежи ассоциаций с бредовыми теориями Гитлера и Муссолини, современные французские идеологи неофашизма называют себя «новыми правыми». Это звучит респектабельней и... сенсационней — ведь есть же «старые левые», «новые левые», почему же нельзя быть и «новыми правыми»?

«Новые правые» группируются вокруг трех основных идеологических центров. Первый представлен Группой по изучению европейской цивилизации

(около 5 тыс. членов) и ее журналом «Нувель эколь» («Новая школа» — тираж 36 тыс.

Второй центр представлен Клубом Орлож (башенные часы), созданным в 1974 г. «Клуб» объединяет несколько десятков «яйцеголовых» от 25 до 30 лет — выпускников элитарных «больших школ»: Политехнической, Высшей нормальной на ул. Ульм и особенно ЭНА. Многие из членов «Клуба Орлож» уже служат в «коридорах власти» — секретарями министров, функционерами правящих буржуазных партий, работают в научно-исследовательских учреждениях. «Клуб» издает свой журнал «Элеман», а также участвует в коллективных исследованиях «новых правых» — пухлых трудах типа «Политика живых», «Демократический вызов» и др.

Третий центр образовался вокруг литературного приложения к старейшей французской газете «Фигаро»— «Фигаро-магазин», издаваемого, как и все семейство изданий «Фигаро», «газетным королем» Франции Эрсаном.

По существу, именно «Фигаро-магазин» благодаря его директору Луи Повелю стал главным рупором «новых правых». Ален де Бенуа ведет в журнале политический раздел, там часто выступают члены «Клуба Орлож». Благодаря «Фигаро-магазин» бредовые идеи «новых правых» приобрели общефранцузский резонанс.

Что же проповедуют современные идеологи неофашизма?

Прежде всего, идею «извечного» неравенства людей, рас, цивилизаций, народов. Отсюда — их атаки на концепцию эгалитаризма, восходящую еще к Ж.-Ж. Руссо и идеалам Французской революции. На том же основании утопичности любого равенства «новые правые» отвергают и христианство (равенство перед богом), а вслед за ним и... марксизм (социальное равенство), ибо в их представлении «марксизм — это светское мирское воплощение духа христианства».

Так что же, по мнению «новых правых», определяет суть развития всего человечества? Оказывается, только одно — неравенство. «Любое общество основано на неравенстве»,— пишут в своем труде «Корни будущего» члены «Клуба Орлож».

Итак, есть «элита» и есть «толпа». Одни всегда командовали, другие всегда подчинялись. Любое другое понимание мира для «новых правых» есть «тоталитаризм».

Нетрудно заметить, что в исходных посылках и «новые левые», и «новые правые» очень близки — и для тех, и для других мир разделен (независимо от социально-экономической системы и политического устройства) на «героев» (управляющих) и «толпу» (управляемых). Только «новые философы» смотрят как будто бы из «толпы», а «новые правые» и не скрывают, что они всегда останутся в «героях».

Характерно, что «новым правым» (в отличие от «новых философов») сразу дал свое благословение Раймон Арон, предусмотрительно постаравшись отделить их идеи от фашистских: «новые правые»- де буржуазному порядку не угрожают, они не мобилизуют массы, их борьба — лишь в сфере культуры идей.

Утверждение относительно отказа от мобилизации масс явно неверно. «Новые правые» пытаются проникнуть в среду рабочей молодежи, распространять на заводах листовки, популярно излагающие их «кредо».

Наряду с «идеологическим» неофашизмом «новых правых» во Франции действует несколько группировок «классического» фашизма образца 30-х гг. Как и до войны, эти группировки крайне немногочисленны и разобщены. По характеру деятельности их можно условно разделить на три группы.

К первой следует отнести откровенно экстремистские группировки, применяющие метод террора и диверсий (считают, что их около 30) [43]. Наиболее известной из них была неофашистская организация Новый порядок, созданная в сентябре 1969 г. Она включала в себя ряд полувоенных «секций» («Союз лицеистов», «Всеобщий союз трудящихся» и т. д.).

К «Новому порядку» примыкали некоторые националистические («Фронт освобождения Бретани», «Движение за освобождение Корсики»), расистские (отряды «Дельта», специализировавшиеся на терроре против рабочих-иммигрантов) группировки.

В сентябре 1972 г. «Новый порядок» представлял французские неофашистские организации на учредительном съезде «Черного интернационала» в Мюнхене, объединившем неофашистов ФРГ, Италии, Франции, Испании, Португалии, Бельгии, Англии, Голландии, Швеции и Дании.

Крайний экстремизм и террор вынудили власти запретить в 1973 г. деятельность «Нового порядка», который, однако, не исчез, а сменил вывеску (он стал называться Национальный фронт).

Вторую группу иногда называют «парламентской». Деятели этих неофашистских организаций лелеют мечту, используя институты буржуазной демократии и парламентаризма, легально захватить власть.

В 50-х и 60-х гг. «парламентские» неофашисты группировались вокруг Республиканского альянса за свободу и прогресс во главе с вишистским коллаборационистом и адвокатом Пэтена на его судебном процессе Ж.-Л. Тиксье-Виньянкуром. Пиком избирательных успехов этой ветви неофашизма можно считать президентские выборы 1965 г., когда Тиксье-Виньянкур собрал в первом туре 5,3 % голосов. Последующие парламентские выборы 1967 (0,8%) и 1968 гг. (0,1 %) показали, что «парламентский путь» к власти для этих неофашистов чреват большими трудностями, хотя и не бесперспективен (см. ниже, успех «Национального фронта» Ле Пена на выборах 1984 и 1988 гг.).

Третье направление неофашизма пытается возродить довоенные фашистские «ценности» в духе монархической концепции Ш. Морраса. В 1971 г. «монархические неофашисты» попытались воссоздать межвоенную «Аксьон франсез» под названием Новое французское действие. Его возглавил 30-ти- летний доктор политических наук Б. Ренувен.

На президентских выборах 1974 г. все три направления неофашизма попытались, подобно троцкистам и маоистам, использовать государственные средства массовой информации для пропаганды своих взглядов, официально зарегистрировав трех кандидатов в президенты. Все они собрали в первом туре на троих 4 % голосов.

Тем не менее неофашисты не сложили оружие. В ноябре 1974 г. они попытались объединить все три направления под общей вывеской, создав Партию новых сил (ПФН). В нее вошла часть членов «Национального фронта» (около 40 %), несколько мелких террористических группировок (типа «Создадим единый фронт!») и несколько правых политических «клубов» студентов «больших школ», ранее следовавших за голлистами.

Весьма симптоматично, что в рядах ПФН оказались и некоторые гошисты маоистского и троцкистского толка, что еще раз показало не только духовную, но и организационную близость «новых левых» и «новых правых», являющих две стороны одной медали современного французского экстремизма.

К началу 80-х гг., однако, во внутриполитической жизни Франции сложилась обстановка, благоприятствовавшая оживлению правоэкстремистских настроений не только в среде молодежи, интеллигенции и студенчества, но и в широких слоях центристского избирательного «болота».

Начавшийся с середины 70-х гг. («энергетический кризис») экономический спад продолжался. Стремительно росли инфляция (здесь Франция изо всех стран — членов ЕЭС уступала лишь Италии), безработица (особенно среди молодежи), резко подскочили цены на жилье (молодым супружеским парам негде было жить, а это сразу сказалось на деторождении).

Начало 80-х гг. было отмечено и другим важным политическим событием: в 1981 г. левые силы одержали победу на президентских и парламентских выборах, отбросив правые партии в оппозицию. Лишившись впервые после 1958 г. рычагов государственной власти, правые начали после 1981 г. терять и свою традиционную клиентуру в избирательном «болоте».

Этим-то обстоятельством и решили воспользоваться «парламентские» неофашисты, вновь возродив вместо эфемерной «Партии новых сил» ее экстремистское крыло — «Национальный фронт». Нашелся и лидер этого обновленного «фронта» — Жан Ле Пен, бывший парашютист-десантник французской армии во время ее «грязных войн» в Индокитае и в Алжире в 1946—1962 гг., еще с 1961— 1962 гг. активно участвовавший в правоэкстремистском движении «Алжир — французский».

На этот раз «Национальный фронт» и его новый лидер сделали ставку на откровенный шовинизм и «просвещенный» национализм французского обывателя («все, кроме нас — французов,— обезьяны») .

История Франции знала такие всплески шовинизма провинциального обывателя, когда в короткое время в стране возникали массовые движения вокруг какого-нибудь очередного «кандидата в Бонапарты» (буланжизм вокруг ген.

Ф. Энгельс еще в прошлом веке очень точно подметил эту особенность внутриполитической жизни Франции в связи с «движением буланжизма»: «Мы, по-видимому, должны придти к заключению, что отрицательная сторона парижского революционного характера — шовинистический бонапартизм — столь же неотъемлемая его часть, сколь и сторона положительная, и что после каждого крупного революционного усилия мы можем иметь рецидив бонапартизма, взывания к спасителю, который должен уничтожить подлых буржуа, использовавших в своих интересах революцию и республику» ⁷.

Эта характеристика как нельзя более точно подходит к «Национальному фронту» и его «фюреру» Ле Пену.

Подобно итальянским фашистам и германским нацистам Ле Пен сделал ставку на антисемитизм и расизм. Вновь (в который раз!) в бедах мелкого буржуа, у которого «сердце слева, но бумажник — справа», оказались виновными... евреи и иностранные рабочие, выходцы из Африки и Латинской Америки (алжирцы, негры, приезжие с островов Мартиника и Гваделупа — жители заморских департаментов V Республики).

Молодая французская журналистка Анна Тристан, чтобы выяснить настроение рядовых членов «Национального фронта», «сменила профессию»: прикинувшись безработной машинисткой, она в 1986 г. записалась в одну из секций этого «фронта» в Марселе, устроилась там на временную работу и полгода собирала материал для своего репортажа-разоблачения.

Она ожидала увидеть фанатичных фашистов, французских «штурмовиков» или «эсэсовцев». Ничего подобного.

Оказалось, что костяк фронта — это самые обыкновенные французы, представители всех социальных слоев.

«Это отверженные, не нашедшие себе в обществе места. Это жертвы кризиса, люди, которых озлобили их несчастья. Они хотят как-то восстать, хотя бы мельком увидеть впереди лучик надежды. В пригородах таких городов, как Марсель, уровень жизни настолько низок, что для людей встает вопрос о выживании. И чтобы как-то найти объяснение тысячам собственных ежедневных проблем, они ухватились за козла отпущения, предложенного Национальным фронтом,— их же ближайшего иностранного соседа со смуглой кожей»⁸.

К началу 80-х гг. во Франции проживало вместе с семьями более 4,5 млн. иностранцев 46 национальностей. Вот именно на этих иностранцев и обрушили свой «гнев» лепеновцы, видя в них главную причину незанятости (хозяин нанимает трех взрослых смуглокожих иностранцев вместо одного белокожего молодого француза, который остается безработным) .

Заимствуя идеологические концепции «извечного неравенства» у теоретиков «новых правых» из «Клуба Орлож», Ле Пен в своих расистских трудах «Французы прежде всего» (1984 г.), «Верните Францию французам» (1985 г.) и других выбрасывает концепцию Французской революции о братстве народов за борт⁹.

Образчиком неофашистской демагогии Ле Пена может служить его выступление в сентябре 1987 г. по «Радио-Люксембург»: «Меня увлекает история второй мировой войны. Но я задаю себе ряд вопросов. Я не говорю, что газовых камер не существовало, я этого специально не изучал. Но я считаю все же, что это — незначительная деталь второй мировой войны...»

Собственный корреспондент «Правды» в Париже В. Большаков так прокомментировал этот «ляпсус» Ле Пена: «В последние годы во Франции и других странах Западной Европы, США гуляют по книжному рынку брошюрки, авторы которых обеляют нацизм, утверждают, что лагерей смерти якобы вообще не было. Вместе с чисто расистской, антисемитской макулатурой эти книжонки — настольные для членов «Национального фронта». Их не просто читают французские «ультра» в свободное время, но и действуют в соответствии с ними. Избиения и убийства «цветных» иммигрантов, свастики на синагогах и еврейских кладбищах, марши молодчиков в коричневых рубашках, как было в Лионе во время процесса над гестаповцем К. Бар- бье,— это, увы, реальность сегодняшней Франции.

Волна возмущения, прокатившаяся во всех общественных кругах страны, показала, что деятельность «Национального фронта» уже не укладывается в рамки «свободной игры политических сил», а чревата разгулом расовой ненависти и подъемом неофашизма» ¹⁰.

Почти все 80-е годы «Национальный фронт» набирал на общенациональных выборах «очки». Начав с 1 % на президентских выборах 1981 г., Ле Пен и его партия на выборах в Европейский парламент 1984 г. «подскочили» до 10 %, в 1986 г. на выборах в Национальное собрание — уже до 11,5 % (проведя в нижнюю палату свыше 30 депутатов), а на президентских выборах в апреле—мае 1988 г. Ле Пен как кандидат в президенты занял даже четвертое место по числу поданных за него голосов в первом туре.

В борьбе с коалицией левых сил правые партии в 1984 г.—■ 1986 гг. начали было уже блокироваться с «Национальным фронтом» на местном и парла

ментском уровнях, даже несмотря на эпатирующие заявления «кандидата народа» о том, что люди, больные СПИДом,— это «нелюди, их надо изолировать от общества», или форменную драку в зале заседаний Национального собрания, устроенную 13 де- путатами-лепеновцами в ноябре 1987 г., со всеми остальными депутатами.

Но в июне 1988 г., как это ранее случилось с бу- ланжизмом и пужадизмом, раздувшийся пузырь лепеновского национализма с треском лопнул: на внеочередных парламентских выборах «Национальный фронт» полностью провалился — в Национальное собрание не избрали даже самого Ле Пена. Фракция лепеновцев в парламенте перестала существовать. В «Национальном фронте» начались грызня и взаимообвинения — кто виноват? Очередное дутое «движение» стало быстро распадаться. Прогноз Ф. Энгельса оправдался еще раз.