СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ПАРАМЕТРЫ И СТАТУС ФЕНОМЕНА ДЕТСТВА
Социокультурная природа и статус феномена детства по-прежнему вызывают немало споров среди исследователей. Но независимо от времени в идеях мыслителей разных эпох прослеживаются зачатки данной концепции. Согласен с этим и Д.И. Фельдштейн, считающий, что «общество всегда занимало и занимает в большей или меньшей степени (в зависимости от уровня развития и культурных традиций) активно формирующую, действенную позицию по отношению к Детству как условию своего постоянного воспроизводства»113 114 115 116. Вместе с тем он обращает особое внимание, как на одну из проблем современной науки: «До сих пор не раскрыта социокультурная сущность Детства как особого феномена социального, его социокультурная и социально-психологическая нагрузка в развитии Л общества» . Следует обозначить и еще одну лакуну: отсутствие однозначного понимания характера природы детства. Так, имеет место концепция только социальной стороны сущности детства, одним из сторонников которой является Е.М. Рыбинский. «Это социальное явление, - как он пишет, - определяющее роль, место и положение детей в целом в данном государстве и обществе, состояние и уровень отношения государства, общества, мира взрослых к детям, создание достаточных и справедливых условий для выживания и развития детей, для защиты прав каждого ребенка прежде всего посредством формирования и реализации адекватной социальной политики государства» . Но исключительно социализация не может задать характер развития, важна и инкультурация. По мнению Е.Г. Соколова, эти процессы «взаимообусловлены и присутствуют на каждой ступени культурно- 4 исторического развития человека» , то есть следует рассматривать именно социокультурную природу детства. Но и эту теорию некоторые ученые расценивают как неполную. Так, И.В. Носко считает, что детство имеет психосоциокультурную сущность117. Учитывая характер вышеизложенных концепций, целесообразно принять к рассмотрению социокультурную природу феномена детства. Данная мысль прослеживается уже в трудах античных мыслителей, о чем было сказано ранее. Но этап формирования социокультурной природы детства следует отнести, возможно, к Среднему палеолиту (эпоха Мустье) - 70 тыс. до н.э., поскольку именно с этого периода начинают складываться социальные отношения118 119 120. В практике человечества в это время играют важную роль такие социокультурно обусловленные феномены как: социальная регуляция отношений, экзогамия, забота о соплеменниках, система табу, магические действия, захоронения. Непосредственно появление общины, состоящей из нескольких моногамных семей, В.Г. Ерохин относит к Позднему (верхнему) палеолиту - 40 тыс. лет до н.э., поскольку теперь в практику Человека современного типа вошли следующие элементы: воспитание, строительство, мифология, фольклор, обряды, культы. Возникновение моногамии позволяет говорить о зарождении института родительства, складывающегося из институтов материнства и отцовства. Это можно рассматривать как одно из важнейших доказательств социокультурной природы детства. Институт родительства является агентом первичной социализации, то есть, как подчеркивает А.И. Кравченко, это «социально приобретаемое Л отношение» . Но И.С. Кон утверждает, что целесообразно говорить не столько о социальном контексте, сколько о биологических предпосылках, в связи с чем он считает биосоциальный подход к данному вопросу более плодотворным, чем социологический . Приведенные мнения не взаимоисключают, а дополняют друг друга в свете доказательства первого приоритетного вывода. Материнство имеет, согласно одной позиции, биосоциальную природу (И.С. Кон, Е.Е. Сапогова), а в соответствии с другой, биологическую (А.И. Кравченко). В доказательство первой следует привести слова М. Мид: «Материнская забота и привязанность к ребенку, очевидно, настолько глубоко заложены в реальных биологических условиях зачатия и вынашивания, родов и кормления грудью, что только очень сложные социальные установки могут полностью подавить их»121. Вместе с тем она замечает: «Женщина, предоставленная самой себе во время родов, взывает не к надежному инстинктивному образу, который подскажет ей, как перевязать пуповину и очистить ребенка от следов акта рождения, а беспомощно перебирает в памяти обрывки народных верований и рассказы старух, подслушанные ею. Она может действовать и вспоминая виденное ею поведение животных в таких случаях, но в своей собственной живой природе ей не найти надежных подсказок»122 123. Отцовство же, по мнению И.С. Кона, Е.Е. Сапоговой, А.И. Кравченко, имеет, безусловно, социальную природу, оно лишено биологических корней. С данным суждением следует отчасти не согласиться в виду того, что в целом в природе (фауне) сам феномен имеет место быть (например, у морских коньков, морских игл, страусов и др.), но ни у высших приматов. М. Мид, говоря о человеке, пишет: «...на заре человеческой истории было осуществлено социальное нововведение: самцы стали кормить самок и - 3 малышей» . То есть материнство - было первичным институтом, а уже вторичным стало отцовство. Изучая феномен одинокого материнства в России, С.В. Захаров и Е.В. Чурилова обращают внимание на интересный факт: «.с позиции детей главные изменения, происходившие в последние полвека в России, сводятся к увеличению вероятности и средней длительности социализации в семье с небиологическим отцом. Условия семейной социализации детей становятся многообразнее.»124. В отношении отцовства в научном сообществе отсутствует единое мнение о причинах, механизмах его формирования. Так, А.И. Кравченко считает, что фактором, обусловившим появление института отцовства, стала моногамия, которая также инициировала и общественное разделение труда125 126 127. М. Мид, напротив, предполагает, что с возникновением института частной собственности связано начало становления института отцовства в виду необходимости наследования одним из сыновей. Изначальная практика выбора наиболее достойного потомка уступила свое место традиции старшинства, что в дальнейшем приняло законодательный характер на государственном уровне. А.И. Кравченко, не проводя резкого разграничения между институтами отцовства и материнства, приходит к заключению, что, по сути, ребенок стал одним из двигателей прогресса, фактором эволюции человека и общества. «...Уход за детьми, постепенно переросший в сложнейшую процедуру воспитания, необходим был взрослым даже в большей мере, чем самим детям. Он существенно повлиял на их интеллектуальное и социальное Л развитие» . А детство, как особый период в жизни индивидуума, стало вторичным продуктом, согласно данной теории; оно не осознавалось как ценность очень длительное время. Этот феномен не был заложен генетически, он имеет социокультурную природу, являясь ответом на вызов общества (концепция А. Тойнби). При этом он не носит стагнационный характер. А.И. Кравченко обращает внимание на такую эволюционирующую черту как продолжительность периода детства - количественная характеристика - в ходе исторического развития детство удлиняется. Обуславливают этот процесс два фактора - переход от одного ~ ~ 3 хозяйственного уклада к другому и возникновение моногамной семьи . Концепции удлинения детства придерживается и Л.Ф. Обухова, которая считает, что «продолжительность детства находится в прямой зависимости от уровня материальной и духовной культуры общества»128, следовательно, «продолжительность детства в первобытном обществе не равна продолжительности детства в эпоху средневековья или в наши дни»129 130. Позиция П.П. Блонского по этому вопросу сводится к следующему: «Детство - возраст развития Иметь короткое детство, значит иметь мало времени для развития, а иметь при этом еще медленные темпы развития, значит развиваться медленно и недолгое время Современный человек при благоприятных социальных условиях развития развивается дольше и быстрее человека прежних исторических эпох. .Детство - не вечное неизменное явление: оно - иное на иной стадии развития животного мира, оно иное и на каждой иной стадии исторического развития человечества» . Д.Б. Эльконин продолжает мысль: «.оно (детство - С.Е.) не только удлиняется, но и качественно изменяет как структуру, так и особенности всех своих стадий. Поэтому стадии, находящиеся "внизу", в каждую новую историческую эпоху существенно преобразуют свои психологические черты, роль в процессе целостного психического развития детей...»131. То есть имеет смысл обозначить вторую эволюционирующую черту периода детства - качественную характеристику, выражающуюся в том, что в ходе исторического развития содержание феномена детства изменяется. Данную точку зрения поддерживают и В.Т. Кудрявцев и Г.К. Уразалиева132. Е.В. Субботский также согласен с этим тезисом: «.феномен детства. далеко не универсален и варьирует в зависимости от культурных традиций общества»133. На это указывает и В.Г. Безрогов134. Особенно четко эти изменения обозначает в своем исследовании, посвященном истории детства, Ф. Арьес. Ф. Арьес использует в качестве фактического анализируемого материала произведения живописи, на которых изображены дети. Поскольку первые образцы появляются в эпоху Средневековья, то, соответственно, изучение истории детства он начинает именно с этого периода, хотя выше уже было доказано, что следует принимать во внимание более раннюю точку отсчета. Кроме того, труд Ф. Арьеса характеризуется определенной односторонностью. Л.Ф. Обухова отмечает следующие рамки анализа: «... работа... ограничена исследованием детства только европейского ребенка из высших слоев общества и описывает историю детства вне связи с социально-экономическим уровнем развития общества»135 136 137. Тем не менее ученый предоставляет возможность проследить общую концепцию изменения качественной характеристики феномена детства в социальнокультурном аспекте. Ф. Арьес пишет: «Средневековое искусство примерно до XII века не л касалось темы детства и не пыталось его изобразить» . В XIII веке дети появляются в религиозно-аллегорической живописи, но, как замечает Ф. Арьес, «в мире романских художественных форм до конца XIII века просто нет детей со свойственными им чертами» - это взрослые люди уменьшенного роста. К XIII веку, согласно мнению Ф. Арьеса, появляется несколько детских типов: во-первых, «ангел, изображаемый в виде очень молодого человека, подростка»; во-вторых, «младенец Иисус или Богоматерь с сыном, так как детство связанно. с тайной материнства и культом Девы Марии»; в- третьих, обнаженный ребенок, как символ смерти и души. Но в это столетие отсутствует практика изображения реального ребенка, поскольку «никто не -5 думал, что ребенок уже заключал в себе человеческую личность» . В отношении к детям этого периода прослеживается безразличие, инфантилизм, детство малоценно и быстро проходящее. «Такое безразличие - прямое и неизбежное следствие демографической ситуации в ту эпоху», как считает Ф. Арьес138: высокая рождаемость сопровождалась высокой смертностью, особенно в младенчестве. Как пишет исследователь, «хоронили рано умершего ребенка просто где придется, как закапывают сегодня какое- нибудь домашнее животное... Младенец столь мало значил и был связан с жизнью столь тонкими нитями, что никто не боялся, что он будет возвращаться после смерти, чтобы докучать живым»139 140. В XVI веке положительным сдвигом стал отказ от восприятия ребенка как побочного продукта, хотя демографическая ситуация радикально не изменилась. Доказательством служит появление в этот период портретов реальных детей, но не живых на момент изображения, а умерших. Кроме того, в это время отсутствуют одиночные детские портреты, кроме надгробий, поскольку ребенок воспринимается как неотделимая часть родителей, семьи. Та же тенденция будет наблюдаться со второй трети XIX века и в другом виде искусства - фотографии. Как пишет О.И. Давыдова, «новая история детства», начавшаяся в 1839 году, характеризовалась тем, что «на первых фотографиях детей снимают вместе с взрослыми, чаще всего на -5 семейные фото» . В свою очередь, если опираться на исследования Е.А. Павленской, рассматривающей проблему образов детей в испанском парадном портрете в обозначенный период, то можно заключить: в Испании процессы автономизации ребенка начали проходить чуть раньше. Уже в XVI веке появляется достаточно много изображений инфантов, в том числе одиночных. Но важной можно считать следующую тенденцию в испанском портрете - попытку зафиксировать, показать момент игры, ее процесс. «.Дети (инфанты Филиппа II - С.Е.) изображены (1579 г., художник С. Коэльо - С.Е.) с игрушечными тростниковыми копьями, дон Диего держит красный детский щит. ...Дети находятся рядом с походной палаткой арабского типа»141 142 143. А на одиночном портрете двумя годами ранее (1577 г., С. Коэльо) инфант Диего также представлен с копьем и игрушечной деревянной лошадкой. В начале XVII века в Испании, как можно заключить по работе Е.А. Павленской, портреты детей (инфантов) приобретают серийный и тиражируемый характер. Ребенок начинает завоевывать, по сути, свое место в семье, обществе, изобразительном искусстве, то есть в социокультурном пространстве. Следует обратиться вновь к исследованию Ф. Арьеса, который констатирует, что к XVII веку в искусстве ребенок отделяется от семьи и Л «изображается один и ради себя самого» . А уже во второй половине XVII -5 века «нагота становится неотъемлемым атрибутом детского портрета» , причем обнаженность не как аллегория смерти, а как возвращение к античному мировоззрению - эллинистическому Эроту. Таким образом, как заключает Ф. Аръес, благодаря изменениям в сознании, «открытие детства начинается именно в XIII веке»144, но его очевидность следует отнести к концу XVI в. - XVII в. Ученый замечает, что «новое значение, придаваемое личности ребенка, связано с более глубокой христианизацией нравов»145. Очень четко на основании исследования Ф. Арьеса можно проследить изменения качественной характеристики феномена детства в социально - культурном аспекте, анализируя эволюцию детской одежды, игр, школьной жизни, семейных отношений. Он выясняет, как осуществлялась демаркация детства посредством этих институтов. Кроме уже рассмотренного института родительства, в данном ракурсе кратко следует обозначить и другие институты. В.В. Абраменкова считает, что первичным институтом социализации была группа сверстников (детское сообщество) первобытного ребенка146 147 148 149. Другой институт - институт воспитания начал формироваться параллельно с институтом родительства в эпоху Позднего палеолита (40 тыс. лет до н.э.). К данному периоду - (40 - 35 тыс. лет до н.э.) относит «начало осмысления воспитания как особого вида человеческой деятельности» и А.Н. Джуринский, хотя замечает, что оно в своем изначально «интегративносинкретическом» виде зародилось в период 5 - 3,5 млн. лет до н.э. Много позже данный институт, согласно мнению А.И. Кравченко, стал подразумевать практику обязательного воспитания на стороне. В качестве примера он приводит: кавказское аталычество; древнерусское кормительство; воспитание в монастырях, закрытых школах, университетах; 3 в чужих семьях; ученичество в подмастерьях и пр. Безусловно, важное значение имеет и связанный с институтом воспитания институт образования. Как отмечает П.И. Пидкасистый, в настоящее время в условиях развития информационного общества «именно образование становится главным социальным институтом освоения и воспроизводства нового социального опыта в ходе общественноорганизованной социокультурной деятельности... Образование превращается в ключевой фактор развития интеллектуального и социокультурного потенциала общества, действенный механизм освоения и воспроизводства 4 достижений цивилизации.» . Особые позиции занимает институт церкви. Так, для Руси, как пишет А.В. Лубский, «православие задавало общий. нормативно-ценностный порядок»150, что позволяет говорить о параллельном формировании института права. Право наряду с другими институтами явилось необходимым условием формирования и развития социокультурной природы детства. А.М. Нечаева, проводя историко-правовой обзор, прослеживает эволюцию отношений «российское государство - ребенок». Важным моментом в данном контексте она считает появление с середины ХХ века сильной правовой базы, направленной на охрану детства и материнства151. О. Лебедев, А. Майоров, В. Золотухина осуществили следующую градацию нормативных основ в отношении детства: международные документы, ратифицированные Россией; нормативные документы федерального уровня; региональные нормативные акты; нормативные документы образовательных учреждений152 153. Важнейшим международным документом является «Конвенция о правах ребенка», -5 принятая Генеральной Ассамблеей ООН 20 ноября 1989 г. и вступившая в силу в нашей стране 14 июля 1991 г. Следует также обозначить государство как социальный институт, внутренняя и внешняя политика которого определяют уровень обеспеченности и защищенности ребенка. То есть государство, как институт, регламентирует работу других институтов. Результаты анализа вышеобозначенных институтов позволяют аргументировано говорить о различиях в характеристиках этапа детства и в качественном и в количественном (продолжительность) отношении. Это доказывает концепцию социокультурной природы детства. Как резюмирует С.Г. Ким в рамках сводного реферата «Феномен детства в контексте социального неравенства», профессор Д. Бюллер-Нидербергер (Германия) придерживается такого мнения, что «характеристика детства как социокультурного феномена опирается на возможность измерения его параметров»154. В частности, это выражается в том, что «она неотделима от намерения родителей обеспечить своим детям достойный общественный статус, который в значительной мере зависит от объема и характера их усилий» . Так, Л.Ф. Обухова и И.А. Корепанова , Д.И. Фельдштейн считают обоснованной концепцию американских ученых, выделивших пять интернациональных процессов, которые оказывают наиболее сильное воздействие на развитие современных детей. Это маркетизация (ориентация детей на потребление); маргинализация (доступ к образовательным ресурсам детей, проживающих в крупных городах и провинции, различен, что приводит к росту девиаций); медикализация (стирается градация «пациент ребенок» и «пациент взрослый», что приводит к использованию взрослых форм диагностики и лечения для детей); милитаризация (повышенный уровень агрессивности, тревожности); мобилизация (активное самопозиционирование подростка / ребенка по отношению к миру взрослых, сопровождающееся ростом различных объединений). В свою очередь В.В. Абраменкова не согласна с таким принципом перечисления однозначных, «чистых» социокультурных процессов. Она считает важным обратить внимание на их взаимопротиворечивость: демократизация детской жизни - ограничение пространства мира ребенка; дети как ценность - осознанное безбрачие; адопция (усыновление / удочерение) - инфантицид (детоотвержение); повышение уровня жизни - снижение качества жизни4. Последнее, по ее мнению, особенно характерно для России5. 155 156 157 158 159 С целью создания наиболее полной характеристики социокультурной ситуации в России важно дополнить пару-антитезу «адопция - инфантицид» (В.В. Абраменкова) несколькими элементами. Для обозначения первого следует ввести понятие «реборнция». Реборны представляют собой кукол. Это копии детей, имеющие идентичный вес, анатомические характеристики. Некоторые семейные пары и одинокие женщины предпочитают иметь («усыновлять») «заменителей» детей, поскольку они не требуют постоянного внимания, заботы, ухода, ответственности. Это необходимо рассматривать как социальное отклонение. Нежелание взрослеть - это следующая обостряющаяся проблема настоящего времени, на что обращает внимание и Д.И. Фельдштейн160 161. Она выражается, в частности, в таком социокультурном феномене как «кидалтинг». Кидалт - это взрослый человек, но принимающий на себя социальные роли, свойственные ребенку. Данные люди любят играть; относятся к жизни как к игре; эмоциональны; инфантильны; избегают ответственности. А. Варга, соглашаясь с позицией Н. Постмана, считает, что их появление обусловлено тем, что для современного общества характерно стирание границ между детством и взрослостью, исчезновение детства как такового. Но если отсутствует детство, соответственно, исключена и взрослость. Это в свою очередь приводит к формированию идеала, культа молодости. С ее точки зрения, «кидалт - это человек, выросший физиологически и биологически в эпоху, когда нет ни детства, ни взрослости»162. Также нельзя обойти вниманием такое социокультурное явление как суррогатное материнство, которое в обществе не воспринимается однозначно. Так, Русская Православная Церковь резко осуждает данную практику, новорожденному может быть даже отказано в таинстве крещения163. Суррогатная мать воспринимается в качестве «инкубатора». По предварительной договоренности с заказчиками (бездетной семьей; одинокой женщиной / одиноким мужчиной) женщина добровольно вынашивает, рожает чужого ребенка и передает его им за определенное вознаграждение без права на юридический статус матери рожденного ею ребенка. Л. Горалик указывает на парадокс: размывание границ детства и взрослости происходит на фоне стремления к четкому определению юридической концепции детства164 165. Данная тенденция характерна не только для юриспруденции, но и для психологии, педагогики, медицины, этнологии, культурологии и пр. Обосновав социокультурную природу феномена детства, необходимо определить само понятие «детство», выявить его квинтэссенцию, а также проанализировать различные позиции по вопросу обозначения возрастных границ. В частности, Е.Н. Мухранова (Левандовская) в рамках исследования возраста как феномена культуры наряду с другими проблемами рассматривает и возрастной принцип организации культур (возрастные -5 субкультуры) . Поиск решения данных задач осуществляется в различных областях научного знания - психологии, педагогике, культурологии, этнологии, антропологии, социологии, правоведении и пр. В.Г. Безрогов указывает на необходимость междисциплинарного подхода к изучению детства166, определяя его границы совместно с К. Келли - от 2 до 14 лет167 168. Согласно «Конвенции о правах ребенка», «ребенком является каждое -5 человеческое существо до достижения 18-летнего возраста» (ст. 1) . Е.М. Рыбинский особо обращает внимание на то, что в целом в правоведении присутствует «большой разброс возрастных границ»169. Аналогичная ситуация наблюдается и в психологии. В.С. Мухина определяет детство как «период жизни человека от рождения до отрочества», то есть от рождения до 11 - 12 лет170. По ее мнению, «в этот период ребенок проходит величайший путь в своем индивидуальном развитии от беспомощного существа, не способного к самостоятельной жизни, до вполне адаптированной к природе и обществу детской личности, уже способной взять ответственность за себя, своих близких и сверстников»171 172 173. М. Кле также очерчивает верхнюю границу детства - 11 лет , как и коллектив авторов под о руководством А.А. Реана . Верхнюю границу в 11 лет определяют также: Э. Эриксон174, З. Фрейд175, Ж. Пиаже176. Разрабатывается и вопрос о периодизации развития ребенка внутри обозначенных возрастных границ от 0 до 11 - 12 лет177. Согласно Internet-источникам, «детство» это: а) «термин, обозначающий начальные этапы онтогенеза; период развития ребенка от рождения до подросткового возраста, то есть до 11 - 12 лет»178 179 180; б) «период от рождения до 11 - 12 лет, в течение которого ребенок не только растет и развивается Л физически, но и формируется его характер» ; в) «этап онтогенетического развития индивида, включающий период от его рождения и до появления 3 возможности включения во взрослую жизнь» . В процессе анализа вышеприведенных определений обнаруживается одна из проблем, характеризующая рассматриваемый феномен: наличие различных возрастных границ детства, как определенного периода жизни, на что в свое время указывал и Д.Б. Эльконин181. Большинство ученых все же склонно видеть нижнюю границу детства - рождение, а верхнюю - отрочество - 11 - 12 лет (именно эти границы будут соблюдены в данной работе). Далее видится целесообразным обратиться к выявлению квинтэссенции феномена детства, учитывая его социокультурную природу и обозначенные возрастные рамки. Вопрос определения сущности детства сопряжен с некоторой сложностью. Она заключается в том, что, как считает Д.И. Фельдштейн, «отсутствует научное определение Детства как особого состояния, выступающего составной частью системы общества»182. Д.И. Фельдштейн не предпринимает попытку разработать универсальное определение детства. Он рассматривает его отдельно в трех аспектах: функциональном, содержательном и сущностном, принимая за исходную позицию понимание детства как сложно организованное явление в социальном контексте183. В целом, следует отметить, существует большое количество интерпретаций дефиниции «детство» (С.Ю. Митрофанова , Л.Ф. Обухова , Ю.В. Рождественский3, Е.М. Рыбинский4 и др.). Е.В. Якимова и Я.В. Евсеева, делая реферативный обзор «Социология детства в десяти странах: результаты и перспективы», обозначают позицию профессора Д. Бюлера-Нидербергера (Германия) относительно проблемы изучения детства. Ученый, как резюмируют исследователи, считает, что «традиционная проблематика детей и детства в социологии до сих пор ограничивалась задачей превращения "несмышленых дикарей" (Дюркейгм) и "маленьких варваров" (Парсонс), необузданных и непредсказуемых в своих желаниях и поступках, в надежных, полноценных... здравомыслящих агентов социального действия. В противовес этой позиции новый концептуальный подход («новая социология детства» - С.Е.) ставит во главу угла мир детства как такой, т.е. детство во всей совокупности его внутренних и внешних проблем, вертикальных и горизонтальных интеракций, специфических способов социокультурной адаптации.»5. И.С. Кон в определенной степени развивает эту мысль, предлагая рассматривать «мир детства не только как продукт социализации и научения со стороны взрослых, но и как автономную социокультурную реальность, своеобразную субкультуру, обладающую своим собственным языком, структурой, функциями, даже традициями»6. Приведенное определение принимается в данном исследовании как базовое. А.А. Белик также считает, п что «детство - это особый мир, своеобразная культура в культуре» . 184 185 186 187 188 189 190 Таким образом, возникновение детства как социокультурного феномена, его развитие и «удлинение» обусловлено социокультурными факторами. Продолжительность детства и соответствующие ему качественные характеристики в контексте определенной эпохи находятся в прямой зависимости от уровня материальной и духовной культуры. Также в ходе исследования было обнаружено, что до определенного времени (до Нового времени (конец XVI в. - XVII в.) - по мнению Ф. Арьеса; до второй половины XVIII в. - начала XIX в. - по мнению М. Эпштейна и Е. Юкиной) детство не воспринималось как этап развития. В свою очередь вопросы определения понятия «детство», периодизации и установления верхней возрастной границы вызывают многочисленные попытки разрешения. В данном исследовании принимается нижняя граница - рождение, верхняя - 11 - 12 лет. С позиции культурологии «детство» можно интерпретировать как социокультурный феномен, тесно связанный в своем развитии с процессами социализации и инкультурации. 1.2.