1.15. Химия между семантикой и прагматикой

Философское обоснование рассматриваемого воззрения неоднократно пытались дать представители аналитической философии, например, Людвиг Витгенщтейн, и неопозитивизма, в частности, Отто Нейрат. Подлинная наука должна иметь дело исключительно с твердо устанавливаемыми фактами, а они имеют место исключительно в естествознании. Так считал ранний Витгенштейн. Нейрат же является «отцом» физикализма, согласно которому все подлинные науки сводятся, в конечном счете, к физике. Таким образом, наука есть семантическое мероприятие по описанию того, что есть. Семантика по определению имеет описательный, дескриптивный, а не нормативный, прагматический характер. Физикалисты часто занимали радикальные позиции, отказываясь признать науч- ный характер всех тех концепций, которые имеют дело с ценностями и нормами82. Как правило, они направляли свои атаки против этики и эстетики, но никак не против химии, которая неизменно признавалась родной сестрой физики и, следовательно, подобно ей безупречной в научном отношении. Однако с позиций дескрипти- визма83 и химия должна вызывать известную обеспокоенность. Это особенно очевидно в свете успехов, достигнутых в области синтетической химии. Синтез новых веществ, не фиксируемых в природе, а создаваемых впервые человеком, возможно, не вписывается в рамку дескриптивизма или семантизма. Ведь он явным образом совершает избирательные действия, то есть не удовлетворяется тем, что есть. Означает ли это, что химия не следует идеалам се- мантизма? Этот вопрос нуждается в специальном анализе, который необходим для уточнения статуса химии как науки.

Подозревая дескриптивизм в чрезмерных притязаниях, допустим, что наряду с семантическими науками существуют также прагматические (или аксиологические) дисциплины.

Физика имеет дело с тем, что есть и с тем, что будет, но никак не с тем, что должно быть. Ученые предсказывают наступление солнечного затмения, но при этом они не утверждают, что оно должно наступить в соответствии с ценностями людей. Физика не избегает рассмотрения всех трех модусов времени, прошлого, на- стоящего и будущего. Но она не приписывает физическим процессам феномен свободы воли, выражающейся в выборе вполне определенной цели. Физическая природа не ставит перед собой никаких целей, ибо у нее нет ценностей. Но сам физик является целеустремленным существом. Он добивается роста своих знаний о физической реальности. В данном случае «обеспечение роста знаний о физической реальности» выступает в качестве познавательной, эпистемологической ценности. Выходит, что даже физик не может обойтись без ценностей, которым вроде бы отнюдь не место в физике. Впрочем, сторонник дескриптивизма может на это обстоятельство отреагировать вполне спокойно, указывая на отсутствие в законах физики признаков-ценностей. Физик ставит перед собой определенные цели, но лишь ради выяснения природы физических процессов. Постановка цели выступает всего лишь средством для достижения дескрипции. Предметом физики является соответствующий фрагмент природы, а не познавательная деятельность ученого. Она изучается в рамках не физики, а философии физики. Эпистемологические ценности относятся не к физике, а к философии физики. Таким образом, в полном соответствии с дескрипти- вистской установкой физика признается семантической дисциплиной.

Экономика принципиально отличается от физики. Ее предметом изучения являются поступки людей, руководствующихся, например, такими ценностями, как прибыль, ставка процента, объем инвестиций, уровень безработицы.

В данном случае то, что есть, является итогом деятельности людей, которые ставили перед собой определенные цели, а не полагались всего лишь на природные силы. Заметим, что экономические ценности нельзя вывести из природных закономерностей.

Уравнение Шрёдингера не является ключом, например, к закону спроса и предложения. Из принципа наименьшего действия не вытекает принцип максимизации прибыли. Уточнив статус двух образцовых наук, одной семантической, другой прагматической, обратимся к химии.

Как и в физике, в химии отсутствуют ценности. Валентность, показатель кислотности, периоды колебаний молекул, диаметры орбиталей - это не ценности, а признаки, описываемые в химии. Синтезируя, например, органические парамагнетики, химик руководствуется концептуальным потенциалом квантовой химии, в котором центральное место занимает уравнение Шрёдингера. Характерные для парамагнетиков признаки не являются ценностями. Это ясно постольку, поскольку они присущи химическим объектам, а не людям. Ценности характеризуют людей, которые в состоянии вменять их объектам. Но в таком случае признаки природных объектов являются не более чем знаками ценностей людей. Ничего подобного мы не обнаруживаем в мире химических явлений. Все признаки синтезированных химических субстанций являются их изначальными характеристиками, не будучи всего лишь знаками ценностей. Итак, применительно к химии мы пока не обнаружили такого фактора, который бы выводил за границы семантической науки. Но согласуется ли это с фактом создания химиками искусственного мира не существующих в естественных условиях веществ? Разве искусственное не является неприродным?

Безусловно, в некоторых случаях искусственно созданное выводит за пределы природного.

Рассматриваются химические аспекты создания термоэлектрических материалов, мерой добротности которых служит безразмер- ный коэффициент (ZT), который зависит от коэффициента Зеебока, или термоэдс (S), абсолютной температуры (T), электропроводности материала (о) и его теплопроводности (k):

ZT = S2Tok-\

«Для получения термоэлектрического материала необходимо вещество, обладающее высокой проводимостью полупроводникового типа, высоким коэффициентом Зеебока и низкой, преимущественно решеточной, теплопроводностью... Таким образом, основная задача состоит в одновременной оптимизации трех указанных свойств, причем механизмы, определяющие понижение теплопроводности и повышение фактора мощности, не должны компенсировать друг друга»84. Чем больше величина меры добротности термоэлектрического материала, тем успешнее деятельность химика. ZT зависит от определенных химических свойств и всецело определяется ими.

Другой показательный момент состоит в целеполагающей деятельности человека. Это он, а не химическая реальность озабочен задачей повышения величины ZT. Химик, создавая новые вещества, не удовлетворяется тем, что ему поставляет природа, а конструирует новые, его интересующие свойства. Но насколько далеко он заходит в этой своей деятельности? Вот в чем вопрос. Как нам представляется, на этот счет есть определенные возможности для прояснения ситуации. На наш взгляд, следует выделять, по крайней мере, четыре типа признаков.

Это, во-первых, признаки природных объектов как таковые ПО, например, валентность, теплопроводность, масса, которые не являются ценностями (Ц).

(4)

П * Ц, П = ЗЦ2, П3 = Ц3, П = ЗЦс.

Ситуация (1) характерна для традиционного понимания статуса физики и химии. Физические и химические признаки резко обособляются от каких бы то ни было ценностей. Ситуация (4) характерна для социальных наук. Ситуация (3) характерна для, например, технических наук. Что же касается ситуации (2), то как раз ее мы считаем характерной для синтетической химии. Особенность этой ситуации состоит в том, что начинает осваиваться ценностная проблематика, но в довольно специфическом виде.

Химик остается химиком, он не становится, например, техником или экологом. Осторожные авторы рассуждают всего лишь о химических аспектах, например, биологических, технических, сельскохозяйственных, медицинских наук. В своем интересе к междисциплинарным связям они не заходят за ту демаркационную линию, которая отделяет химию от других наук. Эта похвальная осторожность проявляется в соблюдении исследователем концептуальных границ химии. Именно по этому признаку мы распознаем в исследователе химика, а не, например, электротехника или радиотехника. И это несмотря на то, что многие синтезируемые химиками вещества, представляют огромный интерес для электротехника и радиотехника.

В выше рассматривавшемся примере относительно термоэлектрических материалов ставится задача повышения меры их добротности. Но действительно ли следует ее максимизировать? На этот вопрос отвечает не химия, а электронная теплотехника.

Вернемся к «гильотине» Юма, согласно которой подлинные науки изучают то, что есть, а не то, что должно быть. Руково- дствуясь этим положением, мы применительно к химии попадаем в затруднительную ситуацию, ибо она вроде бы не ограничивается изучением всего лишь наличного. Неужели химия является разом как семантической, так и аксиологической наукой? Стремясь найти ответ на этот вопрос, следует подвергнуть критическому анализу саму эту «гильотину», не принимая ее за абсолютную истину. С этой целью разумно обратиться к статусу наук. Только в этом случае мы в состоянии понять смысл выражения «что есть», а он, как мы видели в процессе анализа референции в качестве стадии внут- ринаучной трансдукции, далеко не очевиден. Существуют ведь не только признаки химических объектов, но и технические, экономические, политические и многие другие ценности.

Итак, следует обратиться к самим наукам. И тогда обнаруживается, что в мире содержательных наук, то есть наук о природе и обществе, исключительно актуальное значение имеет различение семантических и прагматических (аксиологических) наук. А проводится оно по линии наличия или отсутствия в той или иной науке ценностных концептов, без которых невозможно понять деятельность человека как существа, ставящего перед собой на основании тех или иных ценностей некоторые цели.

Те содержательные науки, в которых отсутствуют ценности, называются семантическими. В отличие от прагматических наук в семантических науках фигурируют не концепты-ценности, а концепты-дескрипции, в соответствии с которыми физические и химические субстанции не ставят перед собой никаких целей. Предметом семантических наук является, строго говоря, не то, что есть, а мир, объекты которого не принимают решения и не ставят перед собой какие-либо цели. И физик, и химик ставят перед собой определенные цели: они желают познать природу максимально исчерпывающим образом. Но в саму природу они не вносят ценности. Химик ставит перед собой определенные цели, но молекулы на это не способны. Если бы химия была наукой не о химической реальности, а о химиках, то неизбежно пришлось бы вводить представление о тех ценностях, которыми они руководствуются в своей деятельности. Однако предметом химии являются не люди, а химические явления. Человек может «пробиться» к химическим ре- ферентам лишь постольку, поскольку он желает этого и, следовательно, ставит перед собой определенные цели. Но было бы крайне поспешно на этом основании приписывать черты человека химическим явлениям. Френсис Бэкон, рассуждая об идолах рода, правильно отмечал, что не следует уподоблять природу человеку. Таким образом, на наш взгляд, несмотря на целеустремленную деятельность химиков, сама химия должна быть отнесена к типу семантических наук. В качестве семантической науки она дает тщательно выверенный концептуальный образ не только того, что есть, но и того, что будет, что может быть, и даже того, что должно быть в соответствии с запросами прагматических наук.

Физика и химия относятся к классу семантических наук. Этому выводу никак не противоречит целеустремленная деятельность как физика, так и химика. Их деятельность является предметом не физики и химии, а философии физики и философии химии. Исследователи поставлены в такие условия, когда они не в состоянии контактировать с каждым представителем универсума физической и химической реальности, а потому они вынуждены вести себя избирательным образом, а этого нельзя добиться без постановки целей. Изучая химические явления, химик функционирует не в качестве всего лишь химического объекта. Исследователь стремится обеспечить рост научного знания, химическим процессам, разумеется, нет до этого дела.