В.П. Любин «ПРОСТРАНСТВО ПАМЯТИ»:ПАПСТВО В ИСТОРИИ И СОВРЕМЕННОСТИ (Обзор)
В одном из интернет-представлений очередной книги о папстве (11) отмечается: «Папство представляет собой единственный институт в мире, который связывает время античности со временем Интернета. Оно выходит за рамки только церковной истории, оно снова и снова привлекает людей или вызывает споры». Действительно, папству в истории и современности посвящено немало книг, многие из которых недавно переведены на русский язык или изначально на нем написаны (5; 6; 8; 10). Российскому читателю история и современная жизнь Ватикана ранее были знакомы в основном из научно-популярных книг, и лишь в самые последние десятилетия стали выходить сборники научных трудов, посвященных разным аспектам этой тематики. В предлагаемом обзоре мы остановимся на некоторых монографиях и сборниках по данной теме, энцикликах и высказываниях самих пап, находившихся на престоле в последнее время, рассмотрим трактовку в данных книгах социального учения католической церкви, ее отношения к тоталитарным режимам ХХ в. и противопоставляемому им демократическому устройству общества, к «пространству» исторической памяти. В недавно изданной книге известного немецкого специалиста по истории Италии, профессора Боннского университета Рудольфа Лилля, который долгое время работал в Риме в Немецком историческом институте, обобщена история папства в Х1Х-ХХ1 вв. (12). Эта монография за критический подход автора к политике католической церкви вызвала жесткую критику со стороны католических кругов. Структурно книга разделяется на введение, восемь глав и приложение, в котором приведен список всех пап начиная с 1800 г. до избранного на этот пост в 2005 г. кардинала Йозефа Ратцинге- ра - папы Бенедикта XVI, там же приведен список кардиналов - статс-секретарей (12, с. 233-237). Концептуальные позиции автора проговариваются уже во введении. «Эта книга, с одной стороны, плод длившегося десятилетиями изучения итальянской, римской и ватиканской истории, а с другой - реакция на смерть Иоанна Павла II и избрание Бенедикта XVI», - пишет Лилль в предисловии (12, с. 9). Часто возникает впечатление, продолжает немецкий историк, что власть пап сохраняется в виде универсальной монархии, поэтому она рассматривается как явление, присущее не только католической, но христианской церкви в целом. Нередко участие в крупных папских мероприятиях большой массы людей служит основанием для позитивной оценка деятельности папы. Это суждение, учитывая быстро прогрессирующий процесс секуляризации, с точки зрения историка представляется преждевременным. Автор подчеркивает, что к исконным характеристикам исторической церковности, являющейся одной из основ европейской культуры, принадлежат плюрализм и консилиумные (соборные. - В.Л.) процессы. При избрании на папский престол в католической церкви довольно долго учитывались местные интересы церкви, отсюда в течение двух последних веков папский централизм осуществлялся в конкретных, уже преодоленных исторических условиях. Компетенции пап в принятии решений в вопросах морали, планирования семьи и вообще биоэтики вышли в последнее время на первый план в практике католической церкви, которая пытается сохранить ядро своего прежнего учения в сочетании с нередко контрпродуктивным, обостренным неприятием нового и поддержанием старых запретов. Как справедливо напоминает папа Бенедикт XVI, пишет автор, папство является единственной европейской институцией, которая существует со времен поздней античности до сего дня и которая внесла существенный вклад в формирование синтеза античности, христианства и гуманизма. На этом синтезе зиждется европейская культура. Начиная с ХП-ХШ вв. папство становилось все более сильным, но во времена позднего Средневековья и Реформации оно понесло существенные потери, ослабившие его власть. Папство Нового времени было вынуждено последовательно собирать вокруг себя остававшихся ему верными, и свою ранее никак не определявшуюся церковной конституцией власть в церкви выстроить с той полнотой, которая определяет ее современное состояние. Папство Новейшего времени, пишет автор, внесло существенный вклад в сохранение католической церковью своей независимости от политического насилия, верности интернационализму, поддержание ее всемирного авторитета, что было значительно укреплено во время правления Пия XII (1939-1958) в политическом аспекте и при Иоанне XIII (1958-1963) - в моральном. Этому способствовала и четко занятая католической церковью отрицательная позиция в отношении тоталитаризма XX в., хотя в нынешних дискуссиях не знающие истории критики упрекают ее в обратном. Тем самым она избежала ошибочных путей, по которым следовали, по крайней мере частично, другие христианские церкви. Однако концентрация церковной власти в руках пап, происходившая в течение XIX-XX вв., привела к унифицированию, которое, если рассматривать церковную историю в ее совокупности, отнюдь не бесспорно. В подтверждение этого автор ссылается на мнение таких известных авторов, как иезуит и исследователь традиций восточной церкви Вильгельм де Врис, Вальтер Каспер, полемизировавший с Й. Ратцингером в дискуссии о папской концепции церкви, немецкий критик догмата о непогрешимости пап Игнац фон Доллингер, составитель вышедшего в 2006 г. сборника трудов об эволюции папской власти Вольфганг Райнхардт. Чем сильнее была власть пап (а после Второго Ватиканского собора это означает власть расширенной Римской курии), тем меньшей оказывалась свобода церкви. Всего 135 лет существует введенный на Первом Ватиканском соборе (1869-1870) папой Пием IX догмат о непогрешимости и об универсальном епископстве римских пап. Этот акт явился завершением целой серии предшествовавших папских документов (1832, 1846, 1854, 1864), ставших авторитарной защитной реакцией на Просвещение, Французскую революцию и либерализм. Укрепление духовной власти пап стало компенсацией за потерю мировой власти, которая произошла в результате создания итальянского национального государства в 1859-1860 гг. и присоединения в 1870 г. к этому государству управлявшегося папами Рима. Казалось, что эпоха власти пап в международных делах закончилась. Но сохранение правовых позиций и вызванные названными обстоятельствами взвешенные ограничения, принятые на себя папами, начиная с правления Льва XIII (1878-1903), а в дальнейшем усилия Бенедикта XV (1914-1922), направленные на достижение мира, привели к обретению папами нового морального авторитета. В Ватикане долго не хотели замечать произошедшие перемены, все средства использовались для сохранения собственного государства. Католики уже после 1870 г. начали осознавать возникшие проблемы (например, Игнац фон Дёллингер в Германии или Антонио Розмини в Италии), хотя прошло целое столетие, прежде чем папа Павел VI признал утрату церковного государства как позитивный факт. За этот период был принят ряд энциклик, направленных на концентрацию власти пап, сохранение консервативных основ, и данные основополагающие для церкви документы определяли и определяют действия сменявших друг друга на престоле пап. Далее в книге повествуется о существенных изменениях в жизни церкви, произошедших в течение сорока последних лет, после окончания Второго Ватиканского собора. Лилль останавливается на результатах правления Иоанна XXIII, Павла VI, Иоанна Павла II, подтвердившего энцикликой «Ut unum sint» 1995 г. руководящую роль папства в экуменическом процессе. В течение почти всего своего длительного понтификата (1978-2005) Иоанн Павел II получал авторитарную поддержку со стороны возглавившего Конгрегацию веры кардинала Ратцингера, отмечает автор. Симптоматичными для дальнейшего определения концепции власти пап, считает Лилль, можно признать два исторических факта из периода 1983-1984 гг. Во-первых, в 1983 г. был принят документ под названием «Codex Juris Canonici», сделавший папский централизм более эффективным. Во-вторых, в подписанном в 1984 г. новом договоре с Италией Святой престол отказался от общественных привилегий, на которых настаивал в договоре 1929 г. Обновленный централизм отразился и в кадровой политике Ватикана. Верные последователи этой тенденции получали высокие посты, его критики изнутри церкви отодвигались на второй план. Этим противоборством был вызван, например, длительный кризис в австрийской церкви. Особую роль в утверждении центра- листских тенденций играют движения, поддерживаемые церковью, такие как Опус Деи или Комунионе э Либерационе. Папы, начиная с Павла VI, отказались от некоторых внешних атрибутов власти: просуществовавшей около 500 лет папской тиары и др. Однако, выступая с рождественским посланием 22 декабря 2005 г., папа Бенедикт XVI подтвердил папскую монополию на интерпретацию постановлений Второго Ватиканского собора, осудив и назвав чуть ли не революционерами тех, кто пытается из решений собора извлечь радикальные экуменические и реформистские выводы. Все это, подчеркивает Лилль, вовсе не означает, что выработанные Вторым Ватиканским собором критерии и направления деятельности положены под сукно. При последних папах предпринято немало усилий для противодействия тенденциям секуляризации и укрепления позиций церкви в обществе. В качестве наиболее заметных примеров такой деятельности можно назвать обращение к мировым проблемам, в том числе социальным, усилия по поддержанию мира и защите справедливости (например, последовательная и учитывающая интересы обеих сторон деятельность на Ближнем Востоке, несмотря на ее неприятие Израилем). Автор останавливается далее также на антицентралистских тенденциях в католической церкви. Освещая нынешнее состояние дел папства, Лилль дает обзор новейшей литературы о современном состоянии католической церкви. Главы книги дополнены вынесенными в самостоятельные разделы историческими справками, картами и цитатами из соответствующих трудов. В заключительном разделе «Бенедикт XVI в последовательности своих предшественников», помещенном в конце последней восьмой главы, озаглавленной «Аспекты реставрации», Лилль подчеркивает, что в истории централизм церкви нередко оказывался неэффективным, так как он препятствовал участию людей в ее делах, на которое они имеют право согласно первоначальному церковному уставу. Не может признать такого централизма и ойкумена. Как заявил 9 августа 2006 г. глава англиканской церкви Р. Вильямс, «бессмысленно заявлять о признании демократии и одновременно защищать авторитарную церковь» (12, с. 231). Противники централизма и ригоризма имеются и среди высших церковных иерархов, так что дебаты будут идти и дальше, надеется автор. Желательно, подчеркивает он, также обращение к истории, поскольку именно на основе исторического анализа, с учетом критериев Второго Ватиканского собора можно критически оценить власть пап и роль католической церкви среди других христианских церквей, заключает Лилль (12, с. 232). Что касается тематики исторической памяти и истории католичества, российские исследователи Г.С. Померанц и З.А. Миркина в научно-популярной книге «Великие религии мира» напоминают, что реакцией на широко развернувшуюся в Средние века «крупную рыночную торговлю отпущениями грехов - индульгенциями с подписью главы церкви, папы римского» стало «мощное антикатолическое движение, создавшее в Западной Европе несколько новых церквей (лютеранство, кальвинизм и пр.)» (8, с. 100). Началось движение умов, получившее название «Возрождение» (Ренессанс). Гуманизм противопоставляет себя церкви. Философия и искусство вышли из материнского лона религии и стали самостоятельными областями. И пока окаменевшая религия стояла на одном месте - развивались вопреки ей. Только в ХХ в., когда светское мировоззрение само оказалось в кризисе, начало заново проступать то подлинно живое, вечное, что составляло суть христианской культуры (8, с. 100). Действительно, именно в конце Х1Х и на протяжении всего ХХ в. католическая церковь и возглавлявшие ее папы все чаще обращаются в посланиях и своей практической деятельности к нуждам широких масс верующих. Разрабатывается социальное учение католической церкви. Этому посвящена переведенная на русский язык книга польского теолога Юзефа Майки (7). Автор называет свое исследование «лишь начальной попыткой выявить важнейшие моменты и общие направления развития социального учения» (7, с. 458). Касаясь общей разработки данной тематики, автор констатирует: «Социальное учение Церкви в его историческом развитии ждет еще дальнейшего исследования и анализа, ибо о некоторых периодах его истории наши знания довольно скудны. Это объясняется главным образом тем, что исследования начались достаточно поздно, не более ста лет назад, а их интенсивность была в разное время и в разных католических центрах различна. Дополнительного изучения требует и проблема документальных источников учения: несомненно, имеются такие источники, которые детально исследованы историками теологии, права, философии, литературы, но их социальное содержание осталось попросту незамеченным, а потому к ним необходимо вернуться» (7, с. 458). Майка утверждает, что «Церковь никогда не стремилась и не стремится создавать и навязывать кому бы то ни было готовые идеальные модели общественного устройства. Она всегда отстаивала свои принципы и побуждала к поиску оптимальных решений, отвергая лишь те, которые считала несовместимыми с основными принципами морали, так как они наносили вред человеку» (7, с. 468). «Социальная доктрина Церкви, хотя она и ссылалась на незыблемые принципы, не была при этом доктринерской - напротив, можно даже говорить об известном ее прагматизме. Но это прагматизм не утилитаристский и не политический, а, скажем так, гуманистический, определяемый тем, что Церковь всегда выступает в защиту человека, проявляет заботу об условиях, позволяющих человеку жить в мире, пользуясь своими естественными личными правами и стремясь к своей высшей цели - спасению во Христе» (7, с. 468-469). «Эта забота о человеке заставляет Церковь всегда занимать непримиримую позицию по отношению к любым усилиям, направленным на ущемление прав человека, выступать против всякой политики, которая угрожала бы человеку, кто бы ее ни проводил» (7, с. 469). Оппозиционность ее сводится к тому, что она не имеет друзей на стороне врагов человека, и такой подход можно было бы назвать моральной оппозицией. «Социальное учение католической Церкви не является, таким образом, ни католической теорией социального действия, ни католической моделью общественного устройства, ни католической социальной идеологией. Это и не политическая теория, хотя в некотором смысле она является теологией общественной деятельности, поскольку указывает католику, как он может найти путь к собственному спасению и, действуя на благо ближних, создавать условия, облегчающие спасение другим людям» (7, с. 469-470). «Повторим еще раз: своим социальным учением Церковь не собирается ни создавать новых общественных систем, ни вставать на сторону какой бы то ни было системы - она стоит на стороне человека», - заключает Майка (7, с. 470). Обозначенная ранее проблематика отношения папства к обострившемуся в конце XIX в. и продолжавшему оставаться сверхактуальным на протяжении всего ХХ в. социальному вопросу, равно как и к наиболее одиозным политическим режимам ХХ в., пытавшимся решить этот вопрос своим, особым способом, нашла отражение в ряде папских энциклик. Так, папа Павел VI отметил 80-летие выхода энциклики папы Льва XIII «Яегцш поуагцш» Апостолическим письмом, адресованным кардиналу Морису Руа, тогдашнему председателю Консилиума светских лиц и Папской комиссии «Iustitia et pax». В нем отмечается, что «Rerum novarum» «продолжает инспирировать действия в защиту социальной справедливости», стимулирует к ответу на «новые потребности изменяющегося мира» (13, с. 1). А в энциклике папы Иоанна Павла II «Centesimus annus - Сотый год», посвященной столетию обнародования энциклики «Rerum novarum» (которая, как считают многие исследователи, положила начало социальному учению католической церкви. - В.Л.), продолжается полемика папства с идеями социализма. Несомненно, на содержание этой энциклики, одной из главных за период правления польского папы в Ватикане, оказал влияние его личный опыт долговременного пребывания в условиях проникнутого социалистическими идеями режима, существовавшего в послевоенной Польской Народной Республике. «Фундаментальная ошибка социализма носит антропологический характер. Действительно, он рассматривает человека как простой элемент, молекулу социального организма, таким образом, что благо индивидуума всецело подчинено функционированию социально-экономического механизма. С другой стороны, социализм считает, что благо индивидуума может быть достигнуто, оставляя в стороне его самостоятельный выбор, его уникальное и исключительное принятие на себя ответственности перед лицом добра и зла», - утверждает Иоанн Павел II (3, с. 29-30). Исчезает концепция личности как независимого субъекта нравственных решений, который посредством этих решений создает общественный порядок. Из этого проистекают искажение права, которое определяет сферу осуществления свободы, а также оппозиция в отношении частной собственности. Человек, лишенный всего того, что он может назвать «своим», а также возможностей зарабатывать на жизнь по собственной инициативе, оказывается зависимым от тех, кто его контролирует, что осложняет признание им своего достоинства личности и препятствует созиданию подлинной человеческой общины. Наоборот, из христианской концепции личности, по мнению Иоанна Павла II, непременно проистекает «справедливое видение общества». «Согласно “Rerum novarum” и всему социальному учению Церкви, общественное измерение человека не исчерпывается в Государстве, но реализуется в различных посреднических группах, начиная с семьи и вплоть до экономических, общественных, политических и культурных групп, которые, исходя из самой человеческой природы, обладают - неизменно в рамках общего блага - собственной самостоятельностью. Я назвал это “субъективностью” индивидуума общества, которая наряду с субъективностью индивидуума была аннулирована “реальным социализмом”», - подчеркнул папа (3, с. 31). Виновником этого, «первопричиной», Иоанн Павел II называет атеизм. Отрицание Бога лишает личность ее основания и, как следствие, приводит к реорганизации общественного порядка, оторванной от критериев достоинства и ответственности личности. Атеизм тесно связан с просветительским рационализмом, который понимает гуманную и социальную реальность человека механическим образом. Из того же самого атеистического корня возникает выбор средств, свойственных социализму, осужденных в «Яегцш поуагцш», в частности, там, где речь идет о классовой борьбе (3, с. 32). Обращаясь к более близким временам, Иоанн Павел II отмечает: «Правда, что начиная с 1945 г. пушки молчат на Европейском континенте, однако истинный мир - надо об этом помнить - никогда не является результатом военной победы, но включает в себя преодоление причин войны и подлинное примирение между народами. Однако долгие годы в Европе и во всем мире господствовала скорее ситуация отсутствия войны, чем подлинного мира. Половина континента подпала под господство коммунистической диктатуры, тогда как другая половина организовывалась для защиты от такой опасности» (3, с. 40). Эти мысли Иоанн Павел II развивал и в выступлении на встрече с М.С. Горбачевым в Ватикане 1 декабря 1989 г. Напомнив о недавнем тогда праздновании 1000-летия крещения Руси, «наследии, которое народы получили от своих предков и которое затем столетиями обогащалось множеством новых религиозных и культурных сокровищ», папа повторил высказанные им незадолго до этого положения своего апостольского послания по случаю 50-летия начала Второй мировой войны: «Не может быть мира, если презирается в человеке право» и «если права всех народов, в особенности тех, которые наиболее уязвимы, не уважаются» (2, с. 383-384, 386). Собранные в этом вышедшем еще в 1992 г. сборнике, названном «Мысли о земном», высказывания польского папы Войтылы давали российским читателям пространную информацию об образе мышления Иоанна Павла II, его жизни, представляли его помощников - административные структуры государства Ватикан. Давая в энциклике «Centesimus annus - Сотый год» характеристику тоталитаризма, Иоанн Павел II отмечал, что «культура и практика тоталитаризма включают в себя также отрицание Церкви». При этом государство или партия, возвышающие себя над всеми ценностями, «не могут допустить, чтобы утверждался объективный критерий добра и зла помимо воли правящих властей, который в определенных обстоятельствах мог бы служить для суждения об их поведении» (3, с. 102). Этим объясняется, по мнению папы, «почему тоталитаризм старается уничтожить Церковь или по крайней мере подчинить ее, превращая в орудие своего собственного идеологического аппарата» (там же). Тоталитарное государство имеет тенденцию поглощать нации, сообщества, семьи, религиозные общины и сами личности. Церковь, защищая собственную свободу, защищает человеческую личность, которая должна прежде всего подчиняться Богу, а не людям, а также семью, различные общественные организации и народы, т.е. всех, кто пользуется собственной независимостью и суверенитетом. Переходя далее к противопоставлению тоталитаризма и демократии, папа отмечает, что «Церковь положительно оценивает демократическую систему в той мере, в какой она обеспечивает участие граждан в политическом выборе и гарантирует гражданам как возможность избирать и контролировать своих правителей, так и смещать их мирным путем, когда это представляется уместным. Поэтому она не может относиться положительно к формированию ограниченных групп руководителей, которые ради собственных интересов или во имя идеологических целей узурпируют государственную власть» (3, с. 103). Подлинная демократия возможна лишь в правовом государстве и на основе истинной концепции человеческой личности. После краха коммунистического тоталитаризма и многих других тоталитарных режимов и режимов «национальной безопасности» в мире, хотя и не без контрастов, господствует демократический идеал, связанный с заботой о правах человека. Именно поэтому необходимо, чтобы народы, преобразующие свое общественное устройство, придали демократии прочное основание путем недвусмысленного признания этих прав. Папа напоминает главные из этих прав: право на жизнь, неотъемлемой частью которого является право развиваться в чреве матери после зачатия; право жить в дружной семье и в нравственной обстановке, благоприятствующей развитию собственной личности; право доводить до зрелости свой разум и свою свободу в поисках и познании истины; право участвовать в трудовых процессах, чтобы оценивать в полной мере блага земли и извлекать из них все необходимое для содержания себя и своих близких; право свободно создавать семью, не препятствовать рождению и воспитывать детей, с ответственностью проявляя сексуальность (3, с. 106). Но и в странах, где действуют формы демократической власти, не всегда эти права полностью уважаются, замечает Иоанн Павел II. «Здесь не имеется в виду только скандальная ситуация с абортом, но также и различные стороны кризиса демократических систем, которые порой - как может показаться - утратили способность решать вопросы в пользу общего блага. Запросы, которые поднимаются из недр общества, порой изучаются не согласно критериям справедливости и морали, а скорее подчиняясь избирательной и финансовой силе групп, которые их поддерживают. Подобные пагубные отклонения в политических нравах со временем порождают недоверие и равнодушие, следствием чего становится снижение участия в политическом процессе и ослабление гражданского духа среди населения, чувствующего себя разочарованным и обманутым» (3, с. 106-107). Считая энциклику «Яегиш иоуагиш» важным вкладом в общественно-экономический анализ конца XIX столетия, папа Иоанн Павел II констатирует, что социальная доктрина сама по себе является ценным орудием евангелизации. Он дает ей универсальное толкование, считая, что она занимается всем: человеческими правами каждого и в особенности «пролетариата», семьей и воспитанием, обязанностями государства, устройством общества на национальном и международном уровне, экономической жизнью, культурой, вопросами войны и мира, уважением жизни с момента зачатия и до смерти (3, с. 121). Отношения Ватикана с коммунистическими режимами рассматриваются в ряде недавно вышедших изданий. Так, один из авторов сборника «Второй Ватиканский собор: Взгляд из России» Джованни Турбанти озаглавил свою работу «Проблема коммунизма на Втором Ватиканском соборе». Он отметил, что Собору предлагалось выразить формально осуждение коммунизма, но при этом разоблачить преследования церкви в коммунистических странах (2, с. 232). В одной из статей, опубликованных в изданных в 2003 г. материалах московской конференции 1998 г. российских и ватиканских историков «Россия и Ватикан в конце XIX - первой половине ХХ в.», подчеркивалось, что борьба с религией стала одной из центральных задач советской власти, и православная и католическая церкви рассматривались как очаги контрреволюции, которые подлежали уничтожению (9, с. 260). Годом ранее эти материалы были опубликованы с широким справочным аппаратом на итальянском языке в Ватикане (14). В вышедших в двух странах почти одновременно сборниках помещены доклады и тексты приветственных выступлений директора ИВИ РАН, академика А.О. Чубарьяна, профессоров В. Заксера и В. Пери, представляющих Папский комитет исторических наук, монсеньора Дж. М. Кроче - Ватиканский тайный архив, историков О.В. Серовой, З.П. Яхимович, В.П. Любина, В.П. Гайдука, Р. Толомео, С.Г. Яковенко, Ю.Е. Карлова, Дж. Петракки, Е.С. Токаревой. В статье Е.С. Токаревой «Отношения СССР и Ватикана: От переговоров к разрыву 1922-1929 гг.» (9, с. 260-320; 14, с. 199261) отмечается, что 12 марта 1922 г. был подписан договор между Святым престолом и правительством большевистской России, он касался посылки миссии Ватикана для оказания помощи голодающим. Но далее в 20-е годы борьба с религией, и в частности с католицизмом, становилась в СССР все более ожесточенной. После заключения в 1929 г. Латеранских соглашений между Ватиканом и фашистским правительством Италии по стране прошла пропагандистская кампания, «разоблачавшая» связи католической церкви с «мировой буржуазией». «Итак, свершилось! - писалось в одной из такого рода пропагандистских статей, - папа подал руку Муссолини. Попы слились в одном порыве с фашистами» (9, с. 319). Вопросы взаимоотношений католической церкви с тоталитарными режимами не раз поднимались в работах Иоанна Павла II. Положения энциклик, с которыми он выступал в годы своего понтификата, находят прямое отражение в его книге «Память и идентичность» (4). На русском языке книга издана в 2007 г. с введением, написанным новым папой - Бенедиктом XVI (род. в 1927 г.). Эта книга - духовное завещание Иоанна Павла II (1920-2005), обращенное ко всему человечеству и представляющее собой размышление над событиями истории и над тайной зла, существующего в мире и получившего в ХХ в. отражение в тоталитарных системах, отмечается в краткой издательской аннотации. Важнейшее место в книге занимает проблематика исторической памяти, сосуществования добра и зла, идеологии зла, искупления как Божественного предела, положенного злу, победы, данной человеку. Папа переосмысливает такие важнейшие понятия, как «свобода», «любовь», «милосердие», «патриотизм», «народ», «отчизна», «история», «культура», «современная демократия». Кардинал Й. Ратцингер - многолетний сподвижник Иоанна Павла II (он с 1979 г. возглавлял Конгрегацию доктрины веры или Конгрегацию по вопросам вероучения, созданную еще в 1542 г. папой Павлом III как Священная конгрегация Римской и вселенской инквизиции, а также Библейскую и Богословскую комиссии) и его преемник на престоле Св. Петра, отмечает во введении к книге, что его предшественник часто обращался к конституции Второго Ватиканского собора «Gaudiam et spes». Ключевым словом всех размышлений Иоанна Павла II является «Искупление». Его первая программная энциклика начинается с многозначительных слов «Redemptor hominis». Об этой энциклике папа говорит в своей книге: «Все, что в ней содержится, я привез из Польши» (4, с. 9). «Это, можно сказать, Сумма его богословского и антропологического видения, - продолжает Бенедикт XVI. - Здесь видно, как в мысли Святого Отца богословие, христианство и антропология сливаются воедино. Человек есть путь Церкви, - говорит эта энциклика. Папа принимает антропологические изменения современной эпохи, но в христологическом ключе; это значит, что образцовым человеком, носителем побеждающего добра в истории, прогрессе и необходимом изменении мира является Христос. Во Христе Бог и гуманизм соединяются, и так рождается истинный гуманизм, настоящий антропологический переворот» (4, с. 9-10). Бенедикт XVI рассматривает также толкование Иоанном Павлом II понятий нации и патриотизма и пишет: «Основная ценность отечества и нации состоит - согласно Папе - именно в том, что отечество и нация являются пространством памяти». Именно память прошлых поколений - их страдания и поражения, их успехи, опыт, приобретенный в различных исторических контекстах, основные жизненные ценности, - создает общество, показывая людям пути жизни. Без памяти, без корней не может жить ни общество, ни человек. Память дает нам корни, от которых мы получаем «смысл» жизни. «Абстрактная цивилизация, основанная только на рациональной и контролируемой очевидности, не может выжить, потому что не имеет фундаментальных жизненных критериев. Ценности, которые не идут далее простой рациональности, утрачиваются, и тогда человеком легко манипулировать. Там, где не знают своего прошлого, теряется и будущее вследствие пустого настоящего. Поэтому нация как пространство памяти необходима для человека» (4, с. 14). Работая над этой книгой, говорится в издательском предисловии, Иоанн Павел II вернулся к важнейшим темам беседы с двумя польскими философами Юзефом Тишнером и Кшиштофом Михальским, которая состоялась в летней резиденции пап - Кас- тель Гандольфо в 1993 г. Речь шла о сосуществовании добра и зла, идеологии зла, пределе, положенному злу в истории Европы, искуплении и тайне искупления, свободе и ответственности, уроке новейшей истории, тайне милосердия, размышлениях об отчизне - нации - государстве, патриотизме, понятии «народ», истории, культуре, Польше, Европе, миссии церкви, отношению церкви к государству, современной демократии, вертикальном измерении истории Европы. Именно так называются разделы книги, в них растолковываются эти понятия, дается папская интерпретация важнейших вопросов современности. «Единство памяти, - отмечал Иоанн Павел II, - сопровождающей Церковь во всех поколениях на протяжении истории, выражается особым образом в памяти Девы Марии... Церковь хранит память об истории человека с самого начала: память о его сотворении, призвании, возвышении и падении. И в эти основные границы заключена история человека, которая является историей искупления. Церковь - мать, которая, подобно Марии, хранит всю историю, сохраняя в сердце все человеческие проблемы» (4, с. 224, 227). Эта истина, по мнению Иоанна Павла II, была обозначена в ходе Великого юбилея 2000 года. Церковь переживала его как юбилей Рождества Христова, и в то же время как юбилей начала человека, появления человека во вселенной, его возвышения и его признания. Празднование 2000 года стало важным событием не только для христианства, но и для всего рода человеческого. Можно сказать, что этот великий юбилей был одновременно юбилеем Рождества Христова, и ответа на вопрос о смысле и значении человечества. И это связано именно с памятью. «Память Марии и Церкви служат человеку, чтобы на рубеже тысячелетий он еще раз обрел собственную идентичность», - заключает Иоанн Павел II (4, с. 228-229). Список литературы 1. Второй Ватиканский собор: Взгляд из России / Пер. с итал., франц. В.П. Гайдука, В.П. Любина, Е.С. Токаревой, С.В. Файн; Отв. редакторы Дж. Альбериго, А.О. Чубарьян. - М.: ИВИ РАН, 1997. - 360 с. 2. Иоанн Павел II. Мысли о земном / Пер. с пол. и итал. - М.: Новости, 1992. - 421 с. 3. Иоанн Павел II. Окружное послание Centesimus Annus - Сотый год. - Ватикан: Град Ватикан, б.д. [1991]. - 135 с. 4. Иоанн Павел II. Память и идентичность: Memoria e identit?. - М.: Изд-во францисканцев, 2007. - 255 с. 5. История римских пап от св. Феликса II до Пелагия II. - М.: Колледж католической теологии им. Фомы Аквинского, 1996. - Т. 1. - 346 с.; Т. 2. - 198 с. 6. Ковальский Я.В. Папы и папство. - М.: Политиздат, 1991. - 236 с. 7. Майка Ю. Социальное учение католической церкви. - Рим; Люблин: Изд-во Святого Креста, 1994. - 480 с. 8. Померанц Г., Миркина З. Великие религии мира. - М.: Университетская книга, 2001. - 279 с. 9. Россия и Ватикан в конце XIX - первой трети ХХ в. / Под ред. Е.С. Токаревой, А.В. Юдина. - СПб.: Алетейя, 2003. - 322 с. 10. Шейнман М.М. От Пия XI до Павла VI. - М.: Наука, 1979. - 176 с. 11. Gelmi J. Die P?pste in Kurzbiografien: Von Petrus bis Benedikt XVI. - Kevelaer: Topos Plus, 2005. - 192 S. 12. Lill R. Die Macht der P?pste. - Kevelaer: Topos Plus, 2006. - 237 S. 13. Paolo VI. Lettera apostolica di Sua Santiln Paolo VI al Signor Cardinale Maurice Roy in occasione dell 80 anniversario dell’enciclica «Rerum novarum». - Citt? del Vaticano: Tipografia poliglotta vaticana, 1971. - 76 p. 14. Santa Sede e Russia da Leone XIII a Pio XI. - Citt? del Vaticano: Libreria Editrice Vaticana, 2002. - 316 p.