Еще главные силы отряда с легкою арт пллерпею только что спускались в Андию по узкой скалистой дороге, когда кавалерия авангарда подходила уже к объятому пламенем аулу Гогатль и открыла там неприятеля, тянувшегося в больших силах от друг ого близлежащего аула Анди, на Азалскпе высоты, командующие над Андией и раскинутые на правой стороне глубокого ручья Анди (Гадор). Генерал-майор Фок с кавалерией, настигнув хвост неприятельских сил у Гогатля, быстро выбил их отгула, потом из лежащего по дороге аула Гу мхи и сильно теснил арьергардные толпы горцев, отступавшие к аулу Анди. Между тем, главные неприятельские силы, в численности до 6 тысяч с 11-ю наибами, под личным начальством Шамиля, видневшиеся на Азалских высотах, заняли там сильную позицию, укрепленную завалами, и за последними расположена была неприятельская батарея из трех орудий. Генерал-майор Фок, достигнув аула Анди, направил в аул дворянскую сотню грузин (под начальством поручика князя Эристова93), а 4 сотни грузинской конной милиции (под начальством Нижегородского драгунского полка штаб-капитана князя Орбелиани94) послал в обход вправо от аула и поддержал атакующих лично с остальною кавалерией авангарда; неприятель начал упорно защищаться в намерении удержать за собою аул Анди, но кавалерия наша в свою очередь сильно его теснила. Соображаясь с движением кавалерии, распоряжавшийся пехотою авангарда полковник Козловский выдвинул головные части оной за Гогатль, и вто же время адъютант наследника Цесаревича, полковник князь Барятинский, командуя головным батальоном (3-й Кабардинский), видя жарко завязавшееся дело между нашею кавалериею и неприятелем у аула Анди, быстро двинулся туда с батальоном. Отступавший неприятель в этот первый момент восстановившегося боя приостановился, намереваясь отбросить нашу кавалерию от аула и сделать на нее сильный натиск. Князь Барятинский, выдвинув вперед 3-ю Карабинерную и 7-ю Егерскую роты, под командою храбрых штабс-капитана Неймана95 и поручика Масвского,% бросился на неприятеля в штыки, выбил его из аула Анди и, мгновенно переправившись через протекавший впереди ручей Гадор (Анди), преследуя бегущих горцев, начал всходить с егерями на Азалскпе высоты, занятые главными неприятельскими силами. С приближением горсти наших храбрецов неприятель открыл по ним из завалов пушечную пальбу. Кабардинцы не поколебались. Генерал-майор Фок, наблюдая за ходом боя, отделив часть кавалерии, приказал ей спешиться и направил на Азал, в подкрепление далеко уже увлекшимся храбрым кабардинцам, и в то же время полковник Козловский, следуя с другими 2-мя ротами 3-го батальона Кабардинского полка и видя при том, что уже нельзя остановиться выдвинувшимся вперед 3-й Карабинерной и 7-й Егерской ротам, а тем менее возвратиться назад, не подвергнув их натиску всех сил неприятельских, поспешил на подкрепление к передовым молодцам. Вместе с сим же правее полковника Козловского подоспели к бою две пешие грузинские дружины. С своей стороны, неприятель, усилив действие пушечной батареи за завалами, открыл самый частый ружейный огонь по всходившим на высоты нашим войскам. Забыв опасное свое положение, храбрые кабардинцы, предводимые князем Барятинским и имея перед собою Неймана, Маевского и других, одинаково отважных офицеров, презирая убийственный пушечный и ружейный огонь горцев, успели взобраться целиком более чем на половину высоты хребта и стремились к завалам, чтобы завладеть орудиями. Неприятель, в решительный натиск этот наших егерей, поспешил сосредоточить толпы свои у значков и с начальствующими впереди мюридами бросился в массах на егерей наших, думая подавить горсть храбрых своею многочисленностью. В таком положении был второй момент боя на Азалских высотах. Главные силы отряда частью спустились уже в Андию, но еще на значительном расстоянии находились от авангарда. Генерал Лидере, прибыв в это время к аулу Анди и заметив опасное положение передовых наших войск, направил на высоты 2 роты Люблинского полка с 2-мя горными орудиями. Люблинцы, сбросив с плеч мешки с сухарями, бегом взобрались по утесистым скалам прямым путем к месту боя, орудия же не могли следовать за ними, не имея перед собою даже тропинки. Между тем, передовые кабардинские егеря и милиционеры, по малочисленности своей не смогли выдержать атаки всею массою неприятельских сил, не отступая, они воспользовались только местностью, восходившей террасами, засели за уступами, поражая оттуда неприятельские толпы смертоносным огнем, отчаянно и беспрерывно бросавшиеся на них в шашки; в одну из этих атак мюриды, убив ассистента конной грузинской милиции, стоявшего у распущенного своего значка, бросились к значку и уже захватили древко, но тут же все пали, заплатив жизнью за свою дерзость. Бой длился, а упорство с обеих сторон не дозволяло определить времени окончания его, почему необходимость требовала иметь свежие резервы, которые и были составлены у аула Анди из I -го батальона Кабардинского, двух рот люблинцев и 4-х горных орудий; резервы эти, дабы могли служить в случае надобности выгодным секурсом, поставлены на позиции вверх по ущелью ручья Гадор. Передовые кабардинские егеря и милиционеры наши не теряли мужества и в свою очередь, собираясь массами за уступами террас, несколько раз бросались на горцев в штыки, шашки и кинжалы; наконец, несмотря на свою многочисленность, неприятель дрогнул и, не устояв прошв штыков кабардинских, обратился в бегство. Наши бросились за побежавшими толпами горцев, но новое препятствие остановило на несколько минут благородный порыв храбрых егерей; это были завалы, занятые свежим неприятелем; орудия свои горцы уже увезли оттуда. В сей третий кровавый момент упорного боя передовые кабардинские егеря, соединясь с подоспевшими стрелками, товарищами своими 8-i't и 9-й рот, с неимоверною смелостью, стройно шли на штурм завалов и на ;;шалах, завязав рукопашный бой, выбили оттуда горцев; слава занятия крепких завалов на Азалских высотах принадлежит храброму Маевскому, который, уже быв до того ранен пулею в руку, продолжал командовать ротою, первым вскочил на завалы, но, к истинному сожалению, другая пуля поразила его здесь в голову и храбрый, падая, закричал своим кабардинцам: «Ребята, вперед, завал ваш». Другие офицеры еще 3-го батальона кабардинских егерей не менее достойны удивления; так, например, полковник князь Барятинский, раненный в начале дела в ногу навылет, пренебрег раною и продолжал распоряжаться, пока не взяты были завалы, где, обессилев от истощения по поводу значительного истечения крови, остановился для перевязки раны; штабс-капитан Нейман, два раза тяжело раненный, насильно был унесен с места боя; поручик Немцев,97 раненный в ногу, не покинул рядов до конца боя. Горцы, бросив завалы и не выдержав решительного натиска егерей, начали быстрое отступление по различным направлениям вверх по Азалским высотам. Главные скопища их с артиллерией направились по дороге в Чинкай. Егеря, преследуя бежавшего неприятеля, не раз еще пытались завладеть его орудиями, но горцы, видя опасное свое положение, сбросили орудия в кручу; неуспех в этом намерении наших храбрецов надо приписать: во-первых, трудности пути, по которому они следовали за отступавшим неприятелем, ибо дорога, пролегая по скалистой теснине, не вмещала в себя в ряде более 2-х человек, и, во- вторых, утомлению егерей после трудного марша через Буцуркальс- кий перевал и Андию и начавшегося затем непрерывного в течение 3-х часов боя на Азале. Главнокомандующий прибыл к месту сражения в минуту взятия завалов. Неприятель, занимавший частью своих сил Азалский хребет, стал бросать оттуда по преследующим его войскам нашим камни, заранее приготовленные вдоль хребта: генерал-майор Фок, дабы отнять у горцев возможность вредить нашим егерям покатом камней, собрал около себя пеших казаков, милиционеров и несколько егерей и с ними взобрался прямым по скалам путем на вершину хребта, сбил оттуда горцев и тоже обратил их в бегство. Между тем, кабардинские и люблинские егеря и часть пеших грузинских милиционеров с возможною быстротою преследовали по скалистой тропе бегущего перед ними неприятеля и остановлены были подъехавшими к ним генералами Ли- дерсом и Гурко не прежде, как на самом хребте Азала; построившись в ротные колонны, егеря следовали но хребту за грузинами, направленными вслед за отступающими толпами неприятельскими. Вскоре густота павшего на Азал тумана скрыла бежавших горцев и передовые войска наши, остановив преследование, заняли позицию на Азалском хребте, откуда того же дня, по приказанию главнокомандующего, возвратились к своим местам в Андию. Потеря наша простиралась убитыми: обер-офицер— I и нижних чинов — 5, ранеными: штаб-офицер — I, обер-офицеров — 8 и нижних чинов 54 и контужеными: обер- офицеров— 4 и нижних чинов — 57. Потеря у неприятеля не известна, но судя, что несколько тел его досталось в наши руки и много убитых сброшено им с кручи, тогда как следуя важному обычаю своему — подбирать с поля сражения и уносить с собою тела убитых и имея к тому средства, надо полагать, что горцы понесли урон в деле 14 июня гораздо значительнее против нас.28 С окончанием боя на Азалских высотах войска Чеченского отряда со всеми тяжестями спустились с Буцуркальского хребта и временно остановились у аула Гогатль. Главнокомандующий, находившийся впереди, осмотрел местность между аулами Анди, Гумхи и Гогатлем и, найдя ее выгодною для лагеря, приказал войскам расположиться между сказанными тремя аулами; дорога от Гогатля к Анди перерезана скалами и пролегает над глубокими оврагами; нагорные ручьи, падая с высот, шумят в оврагах; кое-где брызги водопадов и фонтанов долетают на дорогу, напоминая, что они не человеком устроены, а образовались в этих местах природою и могут обратить на себя внимание не изяществом в отделке, а напротив, дикостью в соединении с величием, с которым никакие дела рук человеческих сравниться не могут. До семи аулов составляют Андию, и жители для постройки своих саклей избрали наиболее низменные места, орошаемые нагорными ручьями; почва в Андии вся скалистая; Гумбетская дорога, разрезывая Андию с востока на запад почти на две равные части, покрыта самородною плитою и камнями примечательной огромности; растительность в Андии, по причине ка- мен истого грун та, небогатая, но как гористая местность здесь имеет покатость к югу и несколько ниже, то травы и едва взошедшие хлеба лучше, чем в Гумбете. Андийское племя, считаемое одним из богатых между туземцами, занимается преимущественно изделием бурок и других горских одеяний, а также промышляет разными железными вещами. Леса в Андии вовсе нет; жители для постройки саклей добывают лес меною из соседнего с ними общества ичкеринцев; впрочем, андийцы не имеют надобности в большом количестве леса, ибо таковой они употребляют в сакли на угловые стойки и верхние перекладины; стены же саклей выводят из плитового камня, складывая их одною штукою на другую без всякой между собою связи; саклю подобной постройки, разрушив земляную крышу, один человек руками легко может разбросать, снимая постепенно ряды плитовых камней; при настоящем расположении отряда в Андии дрова добывались из аулов, которых пожар, наложенный рукою Шамиля, со вступлением нашим по приказанию главнокомандующего, отчасти уже был потушен в трех занятых нами аулах: Гогатле, Гумхи и Анди. Таким образом, одно из главнейших предположений экспедиции — занятие Андии исполнено было с полным успехом и со славою русскому оружию. Шамиль, вторгнувшись перед нами в Андию, восстановил жителей против нас, принудил их покинуть свои жилища и присоединиться частью к его толпам, а в числе вознаграждений за то обещал сохранить их жилища; но, не надеясь на свои силы удержать нас от вступления в Андию, обманул их, отдав нам без боя Буцуркальский перевал и вероломным образом предав пламени богатые аулы андийцев; покушение его удержаться на Азалских высотах, отделяющих Андию от соседних на юг с нею племен чарбилоевцев и Технуцала, было неимоверно быстро ниспровергнуто редким мужеством горсти наших передовых войск и, при общем бегстве по Азалскому хребту скопищ его, сам Шамиль едва спасся; все это возвышало силу русского оружия в глазах горцев, а сохранение туземных аулов как на пути нашем к Буцуркалу, так и в самой Андии, давало знать горцам, что правительство наше не силою оружия, но мерою дружелюбною намерено восстановить покой в горах и освободить племена от честолюбивого фанатика, который своими бесчеловечными поступками, увлекая их в свои бунтующие толпы, уже не одно общество довел до крайней нищеты; кроме того, занятием Андии мы отняли у Шамиля большую часть его способов. Андийские скалы в первый еще раз огласились веселым шумом и песнями наших солдат. Некоторые из жителей, укрывавшиеся от поисков Шамиля в родных своих скалах, явились после дела 14 июня к ставке главнокомандующего. Граф Воронцов принял их дружелюбно и обещал покровительство всем их собрагам, если только добровольно явятся они в русский лагерь. Co вступлением в недра гор войска отдалились на значительное расстояние от линии; подвоз продовольственных и других запасов по трудно проходимым дорогам на пути нашего сообщения составлял весьма важный предмет, почему первою заботливостью главнокомандующего в Андии были распоряжения о безостановочном доставлении в отряд сухарей и круп из Евгеньевских складов. Имевшееся при войсках 10- дневное продовольствие с рассрочкою оного на 14 дней29 оканчивалось 18 июня, а в некоторых частях и того еще не было, почему им выдана взамен сухарей крупа, считая последней три четверика вместо четверти сухарей. Черводарские порожние лошади, выступившие из Мехельтин- ского лагеря с отрядом полковника Ковалевского на заре 14 июня, должны были привести продовольствие в Андию 18 июня; главнокомандующий, поджидая этот транспорт и имея в виду, что, может быть, начатая экспедиция кончится не так скоро, приказал озаботиться войскам приобретением хозяйственных запасов, как то: сала, соли, живой скотины и проч., рассчитывая окончательный им срок к 15 августа, ибо в настоящее время запасов сих при войсках оставалось уже немного, на каковой предмет и отправить в Темир-Хан-Шуру с первою оказией артельщиков с артельными лошадьми при офицерах, снабдив их примерною суммой денег; с оказией этою, время отправления которой определялось на другой день по приходе в Андию ожидаемого транспорта, приказано отослать из. отряда лошадей конного подвижного магазина, назначаемых на предмет перевозки провианта в повозках из Евгеньевского укрепления в Кыркинский отряд, а взамен их провиант за отрядом возиться будет на лошадях 14-го и 20-го артиллерийских парков, которые придут в Андию с ожидаемым же транспортом; все свободные черводарские лошади отправить за продовольствием также с первою оказией, посадив на них имеющихся при войсках больных, но только таких, коих выздоровление не предвидится в скором времени, и отправить с сею же оказией 400 ядер, найденных в числе разных зарытых горцами в землю вещей в ауле Анди. Озабочиваясь о доставлении всех возможных выгод больным, при отряде остающимся, главнокомандующий приказал избрать в Гогатле уцелевшие от пожара сакли и устроить в них временный госпиталь. Имея попечение о войсках, как самый нежный отец о детях, главнокомандующий наш не забыл и о наблюдении за неприятелем; 16 июня, с двумя сотнями казаков и конных грузин, граф Воронцов произвел от Гогатля рекогносцировку по направлению к Дарго, но вскоре, по выступлении из лагеря, павший туман скрыл лежащую впереди местность, а потому главнокомандующий возвратился в лагерь, успев только обозреть, что правая дорога из Гогатля в Дарго пролегает сперва по гористой и открытой местности, далее же идет через густой лес. 16 же июня, с окончанием временного редута, на пути сообщения нашего у Андийских ворот, князь Бебутов, оставив там 2 батальона Житомирского полка, роту саперов и 4 горных орудия под командою командира Житомирского полка полковника Адлерберга," спустился с Буцуркалского хребта в Андию и со вверенным ему Дагестанским отрядом расположился лагерем, не доходя аула Гогатля. Андийский лагерь наш, по причине пересеченной скалами местности, а также, чтоб иметь возможно ль более пастбищных мест, расположен был растянуто и сообщение между аулами Гогатль и Гу мхи не иначе можно было иметь, как через глубокие овраги по неудобно проходимой дороге; в отклонение сего главнокомандующий приказал саперам разработать эту дорогу, каковая и исправлена сего же 16 июня. 19 июня генерал-лейтенант Гурко, по приказанию главнокомандующего, с конвоем из 50 казаков, произведя рекогносцировку вверх по ручью Анди (Гадор), открыл значительную неприятельскую партию на Речельском перевале, отделяющем Андию от Ичкерии; по малочисленности своего конвоя генерал-лейтенант Гурко, не предпринимая ничего против открытой им партии горцев, возвратился в лагерь в час пополудни. В 4 часа пополудни сего же 19 июня прибыл в Андию транспорт с продовольствием, каковое войсками принято в 3-суточной пропорции с рассрочкой на 4 V2 дня. Транспорт этот, хотя на пути своем и не был обеспокоивай горцами, но причинами, что он не прибыл к 18-му числу, были: испортившаяся от беспрерывных дождей дорога и падеж лошадей черводарских, вследствие изнурения; а как лошади черводарские большей частью пали на марше по нагрузке их продовольственными запасами, то обстоятельство это было поводом, что транспортом привезено к отряду сухарей третьей частью меньше, чем сколько таковых принято из вагенбурга у перевала Кырк. К отвращению впредь подобного недостатка с отходящею завтрашнего дня оказией в Темир-Хан- Lllypy главнокомандующий приказал отправиться туда князю Бебутову, возложив на ответственность его как безостановочное снабжение войска провиантом, непременно в полном количестве принимаемого такового из магазинов, так и попечение о больных и раненых, отправляемых из действующих отрядов. Оказия эта, в составе 3-го батальона Кабардинского полка, 2-х горных орудий, Кабардинской и Дигорской милиций, сотни дагестанских всадников и до 40 линейных казаков, под командою князя Бебутова, отошла из Андии утром 20 июня. С отъездом князя Бебутова в Темир-Хан-Шуру войска Дагестанского огряда: 3-й батальон Апшеронский, 3-й и 4-й батальоны Навагинского полка, две роты 5-го саперного батальона (из них одна рота временно находилась в отряде у Андийских ворот), две роты кавказских стрелков, сотня гребенских и 2 сотни кизлярских семейных казаков, семь горных орудий и 384 вьюка конноподвижного магазина, поступили в состав Чеченского отряда, который засим, по воле главнокомандующего, наименован «главным действующим отрядом», и непосредственное командование войсками поручено генералу от инфантерии Лидерсу. С 14-го по 20 июня войска оставались в Андии на первоначально занятых ими местах. В продолжении этого времени рассеявшиеся после дела 14 июня в разные стороны толпы горцев стали собираться в небольших массах, как на соседних с лагерем нашим Азалских высотах, так и в других местах на неприступных скалах, окружающих Андию; по временам горцы стреляли из ружей по лагерю, но как с расстояния, отделявшего их от нас, выстрелы их не были действительны, то главнокомандующий запретил войскам отвечать им, дабы не тратить напрасно патроны. Азалский хребет преимущественно служил местом сбора горцев, а 18 июня неприятельские толпы на Азале стали увеличиваться и показались значки, причем горцы, собираясь в кучки, стреляли залпами как бы в знак торжества; лазутчики дали знать, что Азалский хребет занят 2000 неприятеля под начальством Шамиля, помещавшегося там под наметом вроде зонтика; намет этот замечен был из нашего лагеря. В ночь с 18-го на 19-е число толпа неприятельская в 20 человек скрытно подошла к лагерю нашему, но секрет, выставленный от Люблинского полка, открыл ее и завязал перестрелку, вследствие коей толпа эта рассеялась, оставив в наших руках одно тело. 19-го числа неприятельские толпы на Азале не уменьшались, почему, имея в виду, во-первых, Высочайшую волю, чтоб везде по возможности настигать и рассеивать неприятельские скопища, во-вторых, нечаянным появлением войск наших дать способ соседним горским племенам присоединиться к нам, если того они пожелают, и, наконец, в-третьих, движением в противоположную сторону от дороги, по которой следуют наши продовольственные и другие запасы, отвлечь внимание значительного числа собравшегося неприятеля, главнокомандующий под личным начальством произвел 20-го числа усиленную рекогносцировку по дороге через левые отрасли Речельского хребта, в Чарбилоевское общество и оттуда, соображаясь, какой путь возьмет неприятель. Отряд для рекогносцировки под командою генерала Лидерса, составленный из 7-ми батальонов пехоты, роты саперов, роты стрелков, 2-х дружин пешей грузинской милиции, 9-ти сотен кавалерии и 8-ми орудий, запасшись 3-суточною пропорцией сухарей и живой скотины, выступил налегке из Андийского лагеря в 8 часов утра 20 июня при ясной, тихой и знойной погоде. По диспозиции, на 20 июня отданной, согласно вышеизложенному, часть войск выступила на рекогносцировку за Речельский хребет, а другая часть под командою князя Бебутова — в Темир-Хан-Шуру, через Буцуркалский перевал, почему остающийся в Андийском лагере вагенбург перемещен на выгодную позицию у аула Гогатль; при вагенбурге оставлено надлежащее прикрытие, и командование им до возвращения войск с рекогносцировки поручено генерал-лейтенанту Клюгенау.