20 же июня в то время, как войска, выступившие из андийского лагеря на рекогносцировку, поднимались на Речельский перевал, шесть рот Житомирского полка при одном орудии, посланные от от ряда у Андийских ворот за дровами в аул Рикуани, имели дело со значительною партией горцев под командою Гаджи-Мурата, бывшего наиба Аварского; Гаджи-Мурат пробирался в Дарго, следуя с партией на подкрепление Шамилю. Житомирцы, набрав дров, возвращались в лагерь; на пути этом, атакованные внезапно горцами, остановились и потом, мужественно в продолжении 2-часового боя отражая неприятеля, благ ополучно достигли своего лагеря с запасом дров. В стычку эту у житомирцев ранены: обер-офицер I и нижних чинов 4; была ли и какая именно потеря у неприятеля — неизвестно. Гаджи-Мурат со скопищем своим, заметив движение наше на Азалс- кие высоты, полагал, что уже опоздал прийти во время в Дарго, а потому с рассеявшимися толпами своими скрылся по ущельям Бу- цуркалского хребта. Войска, на высотах у перевала в Ансальту ночевавшие с 20-го на 21 июня, застиг нуты были вовсе неожиданным холодом, а к утру 21 июня охватил нас мороз: поляны лагеря нашего забелелись. Ho вот занялся восток, показалось величественное светило и яркие лучи его скоро разогнали ночной мороз. В воздухе было тихо, на небе ни одного облачка; подернутый беловатою пеленою лунный круг катился на запад, слабо уже борясь с дневным светом; жар увеличивался, предвещая томительный зной к полудню. Обратный марш войск в Андию сего же числа предпринят был потому, что неприятельские толпы, занимавшие Азалский хребет, прогнаны нами и рассеялись в разные стороны, так и от того, что от оставшегося в Андии вагенбурга мы бы отделились далеко, если продолжать дальнейшее наступление в горы. Главнокомандующий, желая на обратном марше в Андию осмотреть Азалский спуск, по которому войска наши преследовали неприятеля 14 июня, и притом не встретится ли возможность отыскать по этой дорог е орудия, брошенные горцами в кручу в деле того же 14 июня, приказал генералу Лидерсу разделить отряд на два эшелона, направив один по спуску с Азала, а другой тою же дорогой, по которой войска следовали вчерашнего дня. В 6 часов утра снявшись с позиции, отряд к 11 -ти часам подошел к Азалскому хребту, имея в авангарде при пехоте только I V, согни конницы; остальные же Tf2 сотен казаков и милиции под командою генерал-майора Фока находились в арьергарде, с тем, чтоб наблюдать за горцами, которые, рассеявшись вчера, остались в тылу за нами. Кроме того, конница, следуя сзади пехоты, могла по своему произволу останавливаться и пасти коней, не мешая пехоте на марше. В версте от перевала в Андию через Азал отряд разделился на два эшелона: правый эшелон, с которым следовал главнокомандующий, составлен из 4-х батальонов пехоты, 2-х рот саперов и стрелков, грузинской пешей милиции, 6-ти орудий и всей конницы; командова ние им поручено генералу Лидерсу; войска правого эшелона, направленные на Азалский хребет, поднялись на оный с с.-з. стороны и следовали по хребту к месту спуска в Андию. На хребте найдены во множестве большие камни, заготовленные горцами для поката по высотам; камни эти были разбросаны нами, спущены на дальнее по возможности расстояние от хребта. Уже день склонялся за полдень, как войска правого эшелона стали спускаться по каменистой в полугоре тропинке, вьющейся над пропастями; часть этой тропинки на протяжении версты от хребта имеет частые уступы, составляя как бы природную лестницу; уступы тропинки на сем протяжении высятся один над другим местами до 2-х аршин; на остальных четырех верстах спуска каменистая тропинка, незначительно уширяясь, имеет менее неровную поверхность, но с приближением к берегам ручья Гадора снова суживается и следование по оной стоит больших усилий; войска правого эшелона стянулись в Андийский вагенбург едва к 5-ти часам пополудни. С нами пришли в Андию добровольно явившиеся из Ансальты два семейства черкесов31 (всего 16 голов). При прохождении арьергарда через аул Анди малая толпа хищников вышла из Азалских высот и с некоторою скоростью приближалась к арьергарду. Генерал-майор Фок, подпустив на самое близкое расстояние, внезапно повернул против этой толпы часть казаков, которые, бросившись на хищников, успели двоих из них убить и отнять несколько лошадей в добычу. С движением правого эшелона к Азалскому хребту левый эшелон под командою генерал-майора Белявского, составленный из остальных войск, на рекогносцировке бывших, и имея с собою весь вьючный обоз, следовал через Речельский хребет и перед 5-ю часами пополудни спустился прямо к Гогатлю, не встретив нигде неприятеля. Оба эшелона, сего числа соединясь у Гогатля с остававшимся там вагенбургом и заняв пространную местность впереди Гогатля и самый аул, стали на сообщении Андии с Ичкерией. К 21 июня числительная сила войск главного действующего отряда, готовых во всякое время к бою, состояла: пехоты 13 батальонов,** 3 роты стрелков, а всего 8220 штыков и 2 дружины грузинской пешей милиции — 800 человек; конницы 5 сотен линейных казаков и до 7 сотен милиции, всего же 1176 всадников; артиллерии 5 легких и 14 горных орудий с двумя моргирками; отделение конгрево- вых ракет и в каждом пехотном батальоне по 2 крепостных ружья, перевозочные средства — 584 вьюка парковых и конноподвижного магазина. Дело 21 июня в колонне генерал-лейтенанта князя Бебутова Выше сказано было, что 20 июня выступила из Андии колонна под командою князя Бебутова. Колонна32 эта на другой день выступления своего, т. е. 21 нюня, следуя через Буцур в Мичикальское урочище, атакована была значительною партией лезгин и жителей Южного Дагестана под командою Гаджи-Мурата, скрывшегося после неудачи 20-го числа в скалах Буцуркальских высот. Партия эта и 14 июня также разделяла постыдное бегство Шамиля от горсти наших войск, а 19 июня Гаджи-Мурат, сосредоточив рассеявшиеся свои толпы, перешел с ними к аулу Мехельта (в Гумбете) с целью действовать на наших сообщениях.33 21 июня находившиеся в авангарде колонны дигорские и кабардинские всадники были нечаянно атакованы. Горцы стали их теснить; но вовремя подоспевшая 9-я Егерская рота Кабардинского полка, принимавшая участие в славном деле 14 июня, совокупно с дагестанскими всадниками, кинулись на неприятельские толпы и отогнали их от авангарда; колонна наша подвигалась вперед по направлению из Мехельтинской долины на Буцур; неприятельские толпы сосредоточивались в тылу колонны и, по обыкновению своему, неоднократно производили атаки на хвост колонны; прикрывавшие тыл колонны, памятные горцам егеря 3-й Карабинерной и 7-й Егерской рот князя Чернышева полка (Кабардинский) с одним орудием с обычным им мужеством каждый раз отражали толпы неприятельские, простиравшиеся на 1000 человек; между тем, уже повечерело и постепенно увеличивавшаяся темнота скрывала от колонны намерения следовавшего все за нею неприятеля, который, с своей стороны, дабы вознаградить неуспех в дневных своих атаках на арьергард колонны, возымел дерзкое предприятие отрезать арьергард, и, воспользовавшись наступившею ночью и с тем вместе павшим густым туманом, часть неприятельской партии отделилась в обход с намерением ударить на колонну по протяжению вьюков, и таким образом разрезав ее, атаковать арьергард со всех сторон. Толпа отчаянных мюридов, обскакав высоты, врезалась в задние вьюки, и из них один с обнаженным кинжалом бросился на распоряжавшегося здесь в это время князя Бебутова; но дерзкий мюрид заколот был прежде конвойным казаком и тут же пал. Бой загорелся. Князь Бебутов, видя опасное свое положение, приказал спуститься 8-й Егерской роте, взошедшей уже на Бу- цурский хребет. Кабардинцы по слову генерала «ура!» целиком не сошли и не сбежали, но скатились по высотам и, совместно с конвоем князя Бебутова, кинулись на лезгин в штыки и шашки; одновременное сим же и подполковник генерального штаба Kanrep,101 следовавший с 7-ю Егерской ротой из арьергарда в авангард, увидев жарко завязавшийся в средине колонны бой, вернул храбрых егерей и ударил на неприятельские толпы с противоположной стороны; лезгины, сжатые кабардинскими штыками с двух сторон, не устояли и обратились в бегство; дагестанские всадники преследовали их. Неудавшаяся последняя отчаянная попытка дерзкого неприятеля отняла у него охоту продолжать свои атаки, и колонна князя Бебутова, не тревожимая толпами Гаджи-Мурата, достигла спокойно до места расположения отряда полковника Ковалевского в Мичикалском урочище, а оттуда в следующие дни, не встречая неприятеля, продолжала путь свой по назначению. В деле 21 июня мы потеряли 10 убитыми и 30 ранеными одних только нижних чинов. Неприятель же, понеся, по словам лазутчиков, гораздо большую потерю и в том числе убитым приближенного к Шамилю храброго бека Муртуза-али, аргуанс- кого жителя, оставил в наших руках 10 своих тел. Войска главного действующего отряда, заняв 21 июня позицию по дороге из Андии в Ичкерию, оставались на оной по 6 июля, как потому, чтоб сделать запасы в продовольствии и военных снарядах к дальнейшим операциям экспедиции, так и для устройства в Гогатле редута, ближайшего от Дарго охранительного пункта на пути сообщения нашего. В лагере разнеслись слухи о Шамиле, будто бы он, после бегства 20 июня, поселился временно у чарбилоевцев; другие же утверждали, что настоящим местопребыванием Шамиля есть Дарго, где с большими сборищами он готовится к упорной обороне Ичкерийского леса, лежащего на пути нашем в Дарго. Последнее из сих сведений, заслуживавшее более или менее вероятия, побудило, однако ж, главнокомандующего дать приказание в Грозную генерал-майору Фрейтагу, дабы он по временам делал набеги на чеченские владения и, тем заставляя чеченцев находиться безотлучно в своих аулах, отвлечь их от участия в обороне Ичкерийского леса; а когда Дарго будет в руках наших, генерал-майору Фрейтагу предписывалось, дабы он, соображаясь со сведениями о дальнейших затем действиях главного отряда, произвел бы усиленную демонстрацию по направлению к Маиортупу, навстречу действующим войскам. 22 июня главнокомандующий возложил на начальника инженеров Кавказского корпуса, генерал-майора Постельса,102 постройку на высотах у Гогагля редута для гарнизона в 5 рот и 3 орудия, с помещением в этом же редуте временного госпиталя. Профиль редута, фигура и усиление его искусственными препятствиями предоставлено генерал-майору Постельсу определить сообразно с избранною местностью и сгро- нтельными под рукою материалами; ближайший надзор за постройкою редута имел инженер-капитан Кеслер.103 Работа началась 22 июня и, несмотря, что холодная и дождливая погода часто была поводом к замедлению в постройке, а в некоторые дни и вовсе не дозволяла работать, редут к 28 нюня обозначился в надлежащую профиль и остались только отделка с наружной стороны, да деревянные постройки, как то: рогатки и барьерные ворота. В ночь с 23-го на 24 июня хищники, укрывавшиеся по высотам, подкрадывались к лагерю нашему; двое из них, один чеченец, а другой андиец, захвачены в плен секретом, от Апшеронского батальона выставленным. Радостный день для сердца русских 25 июня, день рождения Государя Императора, отпраздновали мы истинно по-военному: в 10 часов утра на площади воздвигаемого Гогатлинского укрепления красовался налой, приготовленный к совершению благодарственного Богослужения; священнослужители в облачении у налоя, а кругом оного стройный каре войск, ожидали с нетерпением и увидеть скорее, и поздравить главнокомандующего с общею русскою радостью. В половине 11 -го час желанный пришел и эхо громкого, «ура» отозвалось далеко в горах, давая знать, что вождь кавказский находится среди своих воинов для совершения о здравии Царя молитвы; его Высочество принц Гессенский и прочие генералы в походной форме находились также при Богослужении. 21 выстрел, сопровождая многолетие Царю и его Августейшему дому, огласил Андийские скалы. По окончании походной обедни и потом молебствия, главнокомандующий вторично обходил войска, приветствуя и поздравляя с высокоторжественным для русского днем при звуках народного гимна, играемого хором музыкантов, и вторично не длинный, но искренно сердечный восторг русских воинов выразился громким «ура», в ответ на приветствия знаменитого вождя. Засим, нижним чинам, отличившимся в деле на Азалских высотах, главнокомандующий изволил лично раздавать награды. В 3 часа пополудни новые 21 выстрел с батарей лагеря возвестили о тосте, провозглашенном за здравие Великого Монарха и его фамилии при обеденном столе главнокомандующего; громогласное и непрерываемое «ура» по всему лагерю вторило пушечной пальбе, музыка до вечерней зари играла у ставки главнокомандующего, песни в лагере не умолкали до поздней ночи; войска в этот радостный день исполнены были особенною веселостью, резко выражавшеюся на лицах их; они забыли о переносимом с твердостью недостатке в продовольствии, делавшемся уже ощутительным, и беззаботно предались веселости. Труден важный и часто опасный пост воина, но кто не позавидует ему, когда он, презирая и все лишения войны, и суровость климата, и опасность боя, веселится когда и где можно, весе- лптся непринужденно, а от истинной души, и, конечно, в непорочности чувства своей радости превосходит тех, которых назначение судьбы поставило скользить на паркете и глотать частицы душной атмосферы, заключенной в мраморных стенах великолепных зданий, при ослепительном блеске тысячи огней. Согласно сделанным распоряжениям в лагере ожидались два транспорта с продовольствием и снарядами; из них последний и большой транспорт должен был прибыть в Андию несколькими днями после первого и не позже 3-го или 4 июля; главнокомандующий, имея в виду находящиеся на пути нашего сообщения неприятельские толпы, которые легко могут нанести вред и замедлить движение транспортов, приказал: из войск, наиболее нуждающихся в сухарях, составить колонну — в три батальона пехоты при двух орудиях и с двумя ротами кавказских стрелков и отправить навстречу ожидаемым транспортам; колонна эта, под командою генерал-майора Викторова,34104 выступила из Андии пополудни сего же 25-го числа; причем генералу Викторову приказано было, по встрече с первым транспортом, принять от последнего во вверенные ему войска трехсуточное продовольствие и следовать далее на Мичикал до места соединения с большим транспортом, который и конвоировать в Андию. В ночь с 25-го на 26 июня хищники, имея целью огни в палатках, стреляли по лагерю, но по отдаленности не могли нанести никакого вреда; некоторые же из них подкрадывались ночью к лагерю, причем секрет Люблинского батальона, пропустив подкрадывавшихся горцев мимо себя, ударил на них с тыла и успел одного убить, а другого взять в плен; остальные в ночном мраке рассеялись. На рассвете 26 июня горцы, воспользовавшись оплошностью с нашей стороны, состоявшей в том, что ночные наши секреты сошли с своих мест прежде, чем выставлены были дневные пикеты, засели в значительной партии по рытвинам на высотах, пограничных с Ичкерией, и имели целью напасть и захватить добычу, когда выйдет табун наш на пастбище; но намерение это с их стороны осталось тщетным. Командовавший прикрытием табуна, составленным из пехотного батальона, 2-х орудий и сотни казаков, предварительно, для обозрения местности, выслал разъезд в 15 казаков; горцы, дав подойти к себе разъезду, атаковали его внезапно; казаки наши остановились, немедленно спешились, составили кучку и, став за коней, завязали с горцами перестрелку; в помощь разъезду между тем бегом поспешил Куринский батальон; горцы, увидя егерей, тот же час рассеялись, не успев нанести нам никакого вреда. Сего же дня в Vl1 часа пополудни, под прикрытием 6-ти рот пехоты с 2-мя орудиями, прибыл в лагерь передовой транспорт, проследовав от перевала Кырк в Андию, не будучи обеспокоиваемым неприятелем. Толпы неприятельские при прохождении оказии замечены были неподалеку от аула Мехельта у Буцурских высот, где еще за несколько дней пред тем собралось несколько наибов с намерением побудить окрестных жителей напасть на ожидаемый нами транспорт, и действительно, лишь только горцы завидели движение от Мичикала нашей оказии, как толпы их заняли позицию у спуска с Буцурского хребта в Мехельтинскую долину; но перед нападением они имели совещание, вследствие коего разошлись, не препятствуя в следовании транспорта нашего. Случай этой нерешимости алчных к добыче горцев доказывал, что большая часть жителей Салатау, Ayxa и Гумбета, отстав от Шамиля после неудач его 5-го, 14-го и 20 июня и разойдясь по своим аулам, потеряли надежду на успех в борьбе с нами, если не вовсе, то по крайней мере в настоящее время. Прибывший транспорт доставил отряду 2-суточную пропорцию сухарей и круп, которую вместе с 3-суточной дачей 20 июня главнокомандующий приказал рассрочить (растянуть) на 7 V, дней; но и за этою рассрочкою, по случаю затруднений на пути следования транспортов, по испортившимся дорогам, и изнурения лошадей, войска оставались 21/, суток, по 30 июня, вовсе без сухарей.35 Голод, имеющий сильное влияние на моральное состояние человека, не замедлил возбудить в некоторых частях ропот; недовольные роптали и на недостаток в сухарях и что главнокомандующий, сохраняя кроткие меры с горцами относительно их имущества, не приказывает грабить их аулы;36 но у немногих только отозвался подобный ропот и скоро совсем затих, утерявшись в мысли, что, исполняя волю Царя и готовясь на новые подвиги, необходимо сохранить спокойствие духа, что только тогда можно ожидать хороших последствий, за которые Царь не оставит без спасибо своих воинов, и, наконец, что верная победа над неприятелем есть несомненна лишь тогда, когда труды и лишения, неизбежные с войною, переносятся с примерною твердостью. Бодрость и веселость возвратилась. Памятен нам приказ главнокомандующего, которым повторяется запрещение жечь неприятельские жилища; в приказе этом выражен редкий пример отеческой доброты доблестного вождя кавказских воинов. Вот содержание его: «К неудовольствию моему я заметил сегодня, что две хижины в ущелье пред самим лагерем, уцелевшие от рук изверга Шамиля, пламени предавшего богатые деревни андийцев, вопреки приказания моего, зажжены. Я не хочу знать имена виновных, они неприятны будут мне; но всем частным начальникам строго предписываю подтвердить подведомственным чинам, уцелевшие жилища андийцев не жечь. Для дров развалин довольно. Мы пришли сюда не разорять жителей, но миролюбивым обращением привязать их к сердцу русскому и возбудить в них ненависть к злодею Шамилю». Затруднения, с какими сопряжено следование транспортов по дорогам от перевала Кырк в Андию, побудили главнокомандующего усилить перевозочные средства и на каковой конец посланы из отряда 310 парковых и большая часть подъемных от полков лошадей; лошади эти, взяв на себя небольшое число больных, налегках отправлены 27 июня к перевалу Кырк, под прикрытием 2-го батальона Куринского полка, двух рот Апшеронского с двумя орудиями и сотнею казаков. Продолжавшаяся до 27 июня умеренная погода заменилась сего числа дождливою и холодною, при сильном и порывистом ветре; окружные высоты покрылись снегом. Работа по возводимому редуту, по причине непогоды, не проводилась сегодня. Отряд у Андийских ворот терпел большую стужу. 28 июня солнце тускло освещало наш лагерь, холод не уменьшался, работа Гогатлинского редута продолжалась и отчасти была кончена.