МАССОВОЕ ДВИЖЕНИЕ. ПОЛИТИКА БУРЖУАЗИИ

Снижение активности рабочих и упадок революционного движения в первые месяцы войны были вызваны прежде всего репрессиями царизма, изменением в составе рабочего класса и шовинистической агитацией.

По мере дальнейшего развертывания войны действие этих факторов становилось все менее ощутительным. Репрессии царизма только подливали масло в огонь, толкая рабочих на более активную борьбу. Новые кадры рабочих «переваривались» в рабочем котле; попадая на предприятия, они оказывались в сфере непосредственного воздействия промышленного пролетариата. Под влиянием поражений русских войск на фронте, развала в тылу, под воздействием антивоенной пропаганды большевиков шовинистический угар начал рассеиваться. Усилив бедствия и нужду трудящихся масс, империалистическая война способствовала повышению их революционной активности. Из тормоза революционного движения война превращалась в его ускорителя. В России назревал новый революционный кризис. Первые признаки революционного кризиса ясно обозначились в середине 1915 г. и выразились прежде всего в оживлении стачечной борьбы рабочих. Сначала рабочие стачки носили преимущественно экономический характер. В связи с ростом цен на предметы первой необходимости рабочие требовали повышения заработной платы. Они добивались также сокращения рабочего дня и улучшения условий труда. Эти требования были близки и понятны самым широким массам рабочих и втягивали их в активную борьбу. Ho экономические стачки неизбежно принимали политический характер, поворачиваясь своим острием против войны и царизма. Летом 1915 г. забастовочное движение охватило текстильное царство — Владимирскую и Костромскую губернии, где положение рабочих было особенно тяжелым и где большим влиянием пользовались большевики. Департамент полиции сообщал, что причинами «беспорядков» в Иваново-Вознесенске являются: «1) Наличие социал-демократической организации и интенсивная деятельность последней и 2) непомерно растущая дороговизна на предметы первой необходимости» 19.

В мае 1915 г. состоялась всеобщая стачка в Иваново-Вознесенске и в Шуе. В начале июня началась забастовка на Большой льняной мануфактуре в Костроме. Демонстрация костромских рабочих была расстреляна полицией. 10 августа вновь бросили работу ткачи Иваново-Вознесенска. Они провели митинг и вышли на политическую демонстрацию. Царские власти: расстреляли и демонстрацию иваново-вознесен- ских рабочих. Тверская группа РСДРП (так называла себя одна из групп московских большевиков) писала в листовке по поводу расстрела костромских и иваново-вознесенских рабочих: «Пролитая кровь наших товарищей взывает к мщению... Да замолчат фабричные свистки, да высыпет весь рабочий народ на улицу, да увидит Москва грандиозную демонстрацию наших сил, да затрепещут царские палачи!» 20 Движение протеста против злодеяний царизма в Иваново-Вознесенске и Костроме не вылилось в грандиозную демонстрацию, к которой призывали московские большевики; на некоторых предприятиях Москвы и многих других городов страны все же состоялись забастовки и митинги протеста. В забастовке протеста, состоявшейся в Петрограде, участвовало свыше 30 тыс. человек. Выступления рабочих в связи с костромскими и иваново- вознесенскими событиями знаменовали собой начало перелома в рабочем движении от упадка к подъему. Ярким свидетельством этого являлась стачка в Петрограде в начале сентября 1915 г. Она возникла на Путиловском заводе в связи с арестом нескольких рабочих и совпала с роспуском Государственной думы. Петербургский комитет РСДРП призвал рабочих поддержать путиловцев общегородской политической стачкой. Петроградская стачка продолжалась три дня. 3—5 сентября бастовало 150 тыс. рабочих Питера; стачку поддержали рабочие Москвы, Нижнего-Новгорода, Харькова и других городов. Во время сентябрьской стачки был создан Общегородской стачечный комитет для руководства забастовочным движением и согласования революционных действий в Петрограде с действиями в других центрах страны. Встал вопрос об организации по примеру 1905 года Совета рабочих депутатов, и уже развернулась подготовительная работа в целях его организации.

Как раз в это время меньшевики-оборонцы сделали новую попытку направить рабочее движение на путь поддержки империалистической войны и сотрудничества с буржуазией. Они поддержали призыв буржуа^ зии к рабочим принять участие в военно-промышленных комитетах, чтобы совместными силами содействовать войне. Большевики решительно выступали против войны и вхождения рабочих в военно-промышленные комитеты и готовили всеобщую политическую стачку в столице и стране с тем, чтобы в подходящий момент перевести ее в вооруженно© восстание против царизма21. План революционных действий, разработанный большевиками, был изложен в «Наказе петербургского пролетариата выборному коллективу». В нем говорилось, что перед русским пролетариатом стоит историческая задача — «во главе демократии смести старый строй России и на его развалинах организовать демократическую республику», что лозунгом пролетариата является «превращение настоящей войны в войну гражданскую». «Для осуществления указанных выше задач пролетариату Петербурга, Москвы и всей России необходимо предпринять первые практические шаги: I) Одновременное прекращение работ во всех предприятиях, 2) Организация вооруженной народной милиции по районам, 3) Вооруженное занятие участков, фабрик, заводов, правительственных учреждений, железных дорог, торговых складов и крупных магазинов и т. п., 4) Конфискация продовольственных и других предметов первой необходимости, 5) Организация снабжения населения предметами первой необходимости, 6) Организация муниципальных, городских и земских выборов на демократической основе и введение демократических городских и земских самоуправлений, 7) Подготовка всеобщих выборов в Временное правительство и Учредительное собрание, 8) Призыв к запасным, ратникам, солдатам и офицерам присоединиться к восставшему народу с оружием в руках» 22. Большевики предлагали провести на предприятиях выборы уполномоченных, а собранию уполномоченных провозгласить себя Советом рабочих депутатов и дать им «наказ» — «на основании указанных выше лозунгов и программы РСДРП, под руководством центральных и местных организаций Рос.

Соц. Дем. Партии предпринять указанные выше шаги для решительного массового выступления пролетариата и демократии против существующего самодержавного строя» 2K Наряду с данным документом на рабочих собраниях обсуждался большевистский наказ выборщикам (уполномоченным) в Военно-промышленный комитет, который определял основные задачи и лозунги движения. В нем раскрывался истинный характер войны и лозунга «защиты отечества» и отмечалось, что «главный враг каждого народа в его собственной стране». «На завоевание власти путем гражданской войны должны быть направлены усилия пролетариата. Лозунг „Долой войну!u пролетариат должен осмыслить и углубить кличем „Да здравствует социальная рево- люция!“». В Наказе говорилось: «В передовых капиталистических странах уже созрели объективные предпосылки социалистической революции. В России пролетариат должен еще добиться демократизации государственного строя, т. е. добиться демократической республики»23. Наказ предлагал рабочим уполномоченным «громогласно заявить об отказе участвовать в каких бы то ни было учреждениях, способствующих войне». По вопросу об участии в Военно-промышленном комитете разгорелась упорная борьба на рабочих собраниях и на собрании выборщиков. 27 сентября 1915 г. А. И. Ульянова-Елизарова сообщала В. И. Ленину: «Наши потерпели фиаско на многих заводах. Меньшевики, среди которых больше людей тертых, красноречивых, праздновали уже победу. Их был председатель на собрании рабочих выборщиков 27-го числа, был принят их порядок дня... Они уже потирали руки. И вдруг большинством, правда большинством всего голосов в 10... проходит большевистское решение не участвовать в Военно-промышленном комитете и уполномоченных туда не посылать»24. Отказавшись от выборов представителей в Военно-промышленный комитет, уполномоченные выборщики заявили, что если в составе этого Комитета окажутся каким- нибудь образом рабочие, против них, как изменников и противников воли петроградского пролетариата, будет вестись решительная борьба. На собрании рабочих уполномоченных (выборщиков) большевики одержали победу, но руководители Военно-промышленного комитета и меньшевики-оборонцы добились пересмотра решения, принятого на этом собрании.

Через два месяца на новом собрании уполномоченных меныпевикам-оборонцам удалось провести свое решение и создать рабочую группу Военно-промышленного комитета во главе с К. А. Гвоздевым. Несмотря на протест передовых рабочих, в местных военно-промышленных комитетах были также созданы рабочие группы, возглавлявшиеся меныпевиками-оборон- цами. Петроградские большевики правильно определили общие задачи рабочего движения, исходя из того, что в России созрел ре волюционный кризис, но они переоценили степень зрелости этого кризиса: курс на вооруженное восстание и предложение об организации Совета рабочих депутатов в сентябре 1915 г. были преждевременны. Революционный кризис в России тогда был налицо, но он еще не означал начало революции. В «Нескольких тезисах», определивших тактику большевиков в условиях начавшегося революционного кризиса, В. И. Ленин писал: «Важнейшей задачей революционной социал-демократии является — развивать начавшееся стачечное движение, проводя его под лозунгом «трех китов»... Советы рабочих депутатов и т. п. учреждения должны рассматриваться, как органы восстания, как органы революционной власти. Лишь в связи с развитием массовой политической стачки и в связи с восстанием, по мере его подготовки, развития, успеха, могут принести прочную пользу эти учреждения»24. Массовая политическая стачка петроградских рабочих, происходившая в сентябре 1915 г., не приняла всероссийского характера. Рабочие других промышленных центров страны не поднялись тогда на крупные политические выступления. Да и в самом Петрограде еще не было условий для решающего сражения против царизма. Среда части рабочих столицы не были изжиты апатия, пассивность, влияние оборонцев. Приказы царских властей грозили рабочим-забастовщикам каторгой, массовыми увольнениями, отправкой на фронт. Значительное число военнообязанных рабочих было уже направлено в действующую армию. Это вносило дезорганизацию в ряды рабочих, но сломить их волю не могло. Борьба продолжалась. Чтобы организовать наступление на царизм, большевики укрепляли собственные ряды.

Петербургская организация большевиков оправилась от ударов царизма. После арестов весны 1915 г. большевики собрали новые силы. Выдвинулись местные рабочие кадры, из ссылки и других городов приехали В. Залежский, В. Шмидт, С. Богдатьев, К. Орлов, Ю. Лутовинов. Вместе с Л. Старком, М. Калининым, Н. Комаровым, Копыловым и другими товарищами они составили руководящее ядро петроградской большевистской организации. На петроградской конференции РСДРП, состоявшейся в июле 1915 г., было представлено 500 членов партии. К осени 1915 г., в связи с ростом самой организации и приездом большевиков из прифронтовой полосы, ее ряды увеличились до 1200 человек. Посвятив 47-й номер газеты «Социал- демократ» (от 13 октября 1915 г.) работе петроградской организации РСДРП, редакция отмечала: «Приведенный в этом номере материал показывает, какую громадную работу развернул Петербургский комитет нашей партии. Для России и для всего Интернационала это — поистине образец социал-демократической работы во время реакционной войны, при самых трудных условиях. Pa- бочие Питера и России всеми силами поддержат эту работу и поведут ее дальше, энергичнее, сильнее, шире по тому же пути» 25. Как и до войны, петроградские большевики оказывали большое влияние на деятельность местных партийных организаций. Летом и осенью 1915 г. партийная работа оживилась не только в Петрограде, но и в некоторых других центрах страны. В Москве активно действовала тогда упомянутая выше Тверская группа РСДРП ц организовался общегородской комитет, объединивший пять районных партийных организаций. Летом 1915 г. состоялась партийная конференция Иваново-Вознесенского района, поставившая целью развернуть агитацию за вооруженное восстание против самодержавия. Конференция уральских социал-демократических организаций, состоявшаяся в сентябре 1915 г., выдвинула в качестве важнейшей задачи установление диктатуры пролетариата и крестьянства. Состоявшаяся в то же время Южная областная конференция РСДРП призвала рабочих края «присоединиться к протестам петербургских и московских товарищей, сплотившись вокруг единой и сильной организации, дабы стойко и смело встретить грядущий день второй российской революции» 26. На работе партийных организаций отрицательно сказывалась их слабая связь между собой и большевистским центром за границей. Восстановление этих связей имело большое значение для выработки правильной линии и для практической деятельности партии. В сентябре 1915 г. в состав Центрального Комитета РСДРП был кооптирован А. Г. Шляпников. Это был старый питерский рабочий, с 1901 г. состоявший в партии большевиков, выполнявший за границей ответственные поручения В. И. Ленина, на нем лежала работа по налаживанию связей с Россией. А. Шляпников был направлен в Россию с заданием объехать 2—3 центра, установить сношения с подпольем и вернуться за границу для передачи связей. В трудных условиях подполья А. Г. Шляпникову удалось развернуть значительную работу в этом направлении. По поручению В. И. Ленина он создал Русское бюро ЦК РСДРП, в состав которого вошли: работник большевистской «Правды» К. Еремеев, член рабочей группы Страхового совета Г. Осипов, один из руководителей иваново-возне- сенских рабочих в 1905 г. Е. Дунаев и К. Шведчиков. В работе Бюро принимала активное участие А. И. Елизарова (Ульянова). Вместе с Шведчиковым она вела переписку, налаживала транспорт, устанавливала связи с местными организациями. Однако вскоре после отъезда А. Шляпникова за границу произошли новые аресты, и Бюро ЦК распалось. Революционное движение в России развивалось не по непрерывно восходящей прямой; приливы революционной волны сменя- лясь отливами, но с каждым новым подъемом это движение обретало все большую силу и все более широкий размах. После бурных событий лета и начала осени 1915 г. в стачечном движении рабочих наступил спад: число бастовавших рабочих сократилось. Ho это затишье было временным. G начала 1916 г. стачечное движение вновь оживилось. Как и в первый год войны, наиболее активное участие принимали в нем два отряда рабочего класса — металлисты и текстильщики. Рабочие других отраслей промышленности, а также мелких предприятий и мастерских были слабо вовлечены в стачечную борьбу. Общее число забастовщиков в годы войны было меньше, а территориальные рамки движения уже, чем в 1905 г. Если в период первой русской революции половина всех стачек падала на промышленно развитые окраины (Прибалтика, Польша, Баку), то теперь забастовочное движение сосредоточилось преимущественно в промышленном центре. В авангарде революционной борьбы шли петроградские рабочие. Состав петроградского пролетариата за годы войны значительно обновился. Ho сохранились кадры старых питерских пролетариев, прошедшие огонь и бури первой русской революции и вовлекавшие теперь в борьбу новых рабочих. В тяжелых условиях военного времени пролетариат России возродил славную традицию отмечать важнейшие даты революционного прошлого для мобилизации своих сил. В 1916 г. годовщина 9 января была ознаменована массовыми выступлениями рабочих. В политической стачке, происходившей в этот день в Петрограде, участвовало около 100 тыс. рабочих. В 1916 г. рабочие отмечали день Ленского расстрела, годовщину суда над большевистской фракцией Государственной думы, Международный женский день, I Мая. В листовке Петербургского комитета РСДРП по поводу Международного женского дня в том же году отмечалось, что от бедствий войны больше, чем кто-либо, страдает женщина-работница. Зная, что современная война есть неизбежное следствие существующего капиталистического строя и что положить ей конец могут лишь сами народные массы организованным выступлением против всего современного строя насилия и рабства, работницы всех стран дополнят требование мира другим лозунгом революционного пролетариата: «Да здравствует гражданская война!»27 Большое политическое значение приобрела забастовка рабочих Путиловского завода в феврале 1916 г. Вступая в экономическую борьбу с капиталистами за повышение заработной платы и сокращение рабочего дня, рабочие Путиловского завода заявили, что они встают на защиту всего рабочего класса. Выдвинув основные политические требования — демократическую республику, 8-часовой рабочий день, конфискацию помещичьих земель, — рабочие путиловцы в резолюции, принятой на общезаводском митинге, отмечали: «только усиление революционной борьбы демократии всех стран против своих правительств спасет человечество от кровавого кошмара. Поэтому мы присоединяемся к решению Петербургского Комитета Российской Социал-Демократической Рабочей Партии противопоставить мобилизации реакционных сил —мобилизацию пролетарских сил для второй российской революции»27. Петроградские большевики призывали пролетариев столицы поддержать путиловцев в их справедливой борьбе. «Дело путиловских рабочих, — отмечалось в воззвании Петербургского комитета РСДРП, — есть дело всего петербургского пролетариата... Правительство считает Путиловский завод наиболее опасным для себя, зная, что он всегда являлся застрельщиком революционных выступлений петербургского пролетариата. И оно не ошибается: так было всегда, так будет и теперь» 28. Путиловский завод бастовал две недели. Более 100 тыс. рабочих столицы приняло участие в стачке солидарности с рабочими Путиловского завода. В пользу путиловцев и их семей устраивались денежные сборы. Правительство прибегло к чрезвычайным мерам, чтобы сломить стачку. Десятки рабочих оказались за тюремной решеткой, 2 тыс. путиловцев были направлены в армию. Правительство объявило секвестр завода, взяв его под свою опеку; управление заводом передавалось военному ведомству, которое обязывалось в течение месяца рассмотреть требования рабочих. Путиловцы вынуждены были возвратиться к станкам. В воззвании по поводу окончания стачки Нарвский районный комитет большевиков указывал: «И вот, товарищи путиловцы, приступив теперь к работе, мы должны, снова мобилизовав свои силы, поддерживать солидарность друг с другом, организовываясь вокруг нашей Российской Социал-Демократической Рабочей Партии и всячески поддерживая ее, созывать митинги и собрания, в которых выяснять свое отношение к текущему моменту и затянувшейся человеческой бойне, грозящей демократии гибелью» 29. В том же воззвании указывалось, что близится день решительной схватки с царизмом и для этой схватки рабочие не только Питера, но и всей России испытывают свои силы. Забастовочное движение охватило тогда многие районы страны. Около двух месяцев длилась стачка на судостроительном заводе «Наваль» в Николаеве. Власти арестовывали бастующих, предавали суду зачинщиков стачки, отправляли военнообязанных на фронт, но борьба продолжалась. He сумев сломить упорство рабочих, мор- CKoe ведомство закрыло завод. В стачке, происходившей в Донецком бассейне, участвовало 50 тыс. шахтеров. Выбранный рабочими стачечный комитет проводил ежедневные собрания, организовал охрану шахт и сбор денежных средств в пользу бастующих. Той же весной 1916 г. бастовали рабочие Брянского, Сормовского и других крупнейших заводов страны. Стачки обычно начинались с экономических требований. Их исходным пунктом явилась борьба против голода и дороговизны. Ho продовольственный кризис был вызван не теми или иными конъюнктурными причинами, а империалистической войной и связанной с ней экономической разрухой. Ликвидация этого кризиса упиралась в вопрос о войне и власти. Начинаясь с экономических требований, с требования повышения заработной платы, с требования хлеба, стачки вплотную подводили рабочих к борьбе против войны и царизма. «Чего мы требуем?» — спрашивал рабочий Брянского завода на митинге стачечников, и отвечал: «Мы требуем самого малого, мы требуем хлеба... Нам говорят: бастовать нельзя, — война, надо снаряды делать. Нам угрожают отправкой на фронт. Ho мы ведь и так послали на войну отцов, братьев и: сыновей. Мы всё отдали на войну, а они, капиталисты, что? — Ничего. Войны нам не надо» 30. Продовольственный вопрос был наиболее понятным и жизненным поводом выступлений народных масс. Большевики стремились ввести движение, разверцувшееся на этой почве, в русло организованной, сознательной борьбы против войны и царизма. ЦК РСДРП издал брошюру «Война и дороговизна в России», в которой говорилось, что главным виновником народных бедствий является вся система, весь строй российского государства, ввергнувший страну в разбойничью войну. Ответом на войну и дороговизну должна быть революция — свержение царизма, созыв Учредительного собрания и установление Демократической рес~ публики как первый шаг к освобождению от ига капитала и построению социализма. «Поднимите красное знамя восстания против наших палачей, убийц и грабителей. На улицу! Лучше умереть свободными, чем жить рабами». В листовке Петербургского комитета РСДРП «Стачечное движение и задачи момента» (июнь 1916 г.) говорилось: «Надо лишь сильнее и сильнее раскачать маятник революции и довести дело борьбы народных масс до той высоты, когда бы пробил час свержения власти воров и убийц романовского отродья»31. При каждой стачке, на каждой демонстрации большевики провозглашали лозунги: «Долой войну!», «Долой царскую власть!». То были частичные сражения, подготовлявшие решающие битвы против самодержавия. Пролетариат рос и закалялся в этих сражениях, поднимая на борьбу против царизма и войны и другие слои трудящегося населения России. Отвергая сотрудничество с буржуазией, пролетариат стремился вовлечь в революционное движение крестьянство. Война изъяла из деревни наиболее активный элемент, почти половина взрослого мужского населения была мобилизована в армию. На селе остались преимущественно люди пожилого возраста, женщины, старики, подростки. Деревня была обескровлена и придавлена страшными бедствиями войны. В таких условиях выступления крестьян не могли носить такой же массовый и острый характер, как в мирное время. Ho и в годы войны деревня продолжала бороться. Крестьяне теперь более резко и непосредственно столкнулись с царскими властями. Крестьяне уклонялись от несения государственных повинностей — выполнения заданий по военным перевозкам и окопным работам, выплаты налогов и податей; они сопротивлялись реквизициям зерна, фуража, лошадей, скота. Вооруженные вилами и косами крестьяне нередко препятствовали властям описывать имущество за долги, проводить обыски, освобождали арестованных и т. п. Активной силой в деревне стали теперь жены мобилизованных в армию крестьян — солдатки. В обстановке войны крестьянство еще острее чувствовало полукрепостнический гнет и кабальную эксплуатацию, порожденные крупным помещичьим землевладением. Основной целью кре- стьянских выступлений продолжал оставаться захват помещичьей земли. Одновременно шла борьба среднего крестьянства и крестьянской бедноты против кулачества. Середняки и бедняки выступали против выделов из общины, избивали хуторян и отрубников, изгоняли землемеров, уничтожали межевые знаки. Для усмирения крестьян вызывались стражники и войсковые части. Безоружных крестьян избивали, арестовывали, подвергали наказаниям, расстреливали. Победителями из этих столкновений выходили полицейские и стражники, но бывали случаи, когда толпа крестьян с вилами и косами в руках обращала их в бегство. Правительство вынуждено было приостановить во время войны проведение землеустроительных работ по столыпинскому аграрному закону. Нехватка предметов первой необходимости и общая дороговизна тяжело сказывались на положении сельского населения. В 1916 г. в деревне развернулись массовые выступления крестьян против дороговизны и спекуляции. Женщины, в первую очередь солдатки, громили лавки. В ноябре 1916 г. из Иркутска писали: «Деревня беднеет и разоряется. Ведь главное богатство деревни уничтожается: лошади взяты, скот взят, пахать некому и нечем... Помещики, быть может, богатеют, богатеют купцы, разные проходимцы, но народ, народная гуща несомненно беднеет. Он несет все жертвы, все тяготы этой войны»32. О таком же положении сельского населения писали из другого конца страны. В письме из Полтавы говорилось: «В деревне условия жизни ужасные»; из Екатеринослава сообщали: «Настроение в деревне тревожное, да иного и не может быть, людей берут и берут, жить становится трудно... Пристав и другие власть имущие прислушиваются и стараются усмотреть крамолу, но ее так много везде, что им не угоняться. Все стали революционерами, да иначе и нельзя»33. По словам уполномоченного Земского союза, вернувшегося из Поволжья, «в деревнях наблюдается революционное брожение вроде того, которое имело место в 1906—1907 гг., повсюду обсуждаются политические вопросы, делаются постановления, направленные против помещиков и купцов, устраиваются ячейки разных организаций... Конечно, объединяющего центра пока нет, но надо думать, что крестьяне объединятся через кооперативы, которые ежечасно растут по всей России. Таким образом крестьянство несомненно окажется весьма действительным участником нового и неизбежного движения»34. На борьбу крестьян оказывала большое влияние солдатская масса. Одетый в солдатскую шинель крестьянин продолжал жить интересами своего села, его по-прежнему волновали вопросы о земле, о помещике, выделах на хутора и т. п. В письмах с фронта солдаты интересовались деревенскими нуждами и советовали родным как им поступить в тех или иных случаях. Они писали, что крестьяне обижены, что нет у них на душу и полоски земли, а «у помещика глазом не окинешь», что нужно прятать подальше все, что реквизируют власти. Солдаты, прибывавшие на побывку в деревню, говорили односельчанам, что после войны вся земля перейдет народу и потому нельзя допускать ее растаскивания и закрепления в личную собственность. Власти жаловались, что солдаты подстрекают крестьян не платить подати, не слушаться приставов и исправников, пасти скотину на помещичьей земле и т. п. Еще более сильным было влияние тыла на фронт. Самодержавие пыталось преградить путь этому влиянию. Командование проверяло политическую благонадежность новобранцев, запретило распространение политической литературы в армии, установило строгое наблюдение за настроением и поведением солдат. Армия была по-прежнему крестьянской по своему составу. Ho в связи с массовыми мобилизациями и отправками на фронт рабочих за участие в забастовках значительно усилились пролетарские элементы армии. Рабочие-большевики, мобилизованные в армию, вели революционную пропаганду среди солдат. На фронт прибывали революционно настроенные пополнения и приходили письма из тыла. Сюда доходили вести о нехватке продовольствия и расстройстве транспорта, о забастовках и волнениях среди рабочих. Все это способствовало повышению политической сознательности солдатской массы. Тяжелый режим, господствовавший в русской армии, принял в годы войны еще более жестокий характер. Командование сурово карало солдат за малейшее ослушание и по всей строгости законов военного времени обрушивалось на тех, кто выступал против войны. В армии были восстановлены телесные наказания, солдат хотели превратить в бессловесную «серую скотину», в пушечное мясо. Зажатые в тиски суровой армейской дисциплины, лишенные всяких прав, солдаты выражали глухое недовольство. В письмах с фронта солдаты писали, что они чувствуют себя узниками, что за малейшее ослушание следует мордобой и стойка под ружьем, бьют розгами, как били помещики крестьян, «содержат и обращаются как со скотиной, а пожалуй и хуже. Услышать человеческую речь, встретить человеческое общество совершенно невозможно... Всего больше угнетает мысль о порабощении» 35. По мере того, как армия терпела поражения, недовольство солдат росло и ширилось. В письмах с фронта солдаты жаловались на нехватку оружия, плохое обмундирование, скудность пайка и т. д. В тяжелых боевых условиях рождалась мысль о бесцельности жертв чуждой народу войны. Под огнем противника возникала стихийная тяга к миру. Недовольство проникало и в среду офицерства. Кадровый состав офицерства в годы войны пополнялся выходцами из мелкобуржуазных слоев населения, студентов, разночинцев, служащих. Офицеры готовились не только в военных училищах, но и на краткосрочных курсах и в школах, они выдвигались также во время боевых операций из младших командиров. Произошла демократизация офицерского состава, что отразилось на его настроениях. Многие офицеры задумывались о причинах поражения русской армии. До них доходили слухи об изменах в высших сферах, о разрухе в тылу и пагубной политике царского правительства. Оппозиционные настроения буржуазии передавались командному составу армии. Многие офицеры возлагали надежды на Государственную думу и сочувствовали выдвигаемым ею требованиям. Другие, наоборот, держались в стороне от политики и считали недопустимым критиковать действия правительства. В командном составе возникли разлад и трения, а это ослабляло царскую армию. Пролетариат столицы оказывал большое влияние на моряков Балтийского флота. В годы войны среди матросов-балтийцев неуклонно росло революционное движение. Осенью 1915 г. вспыхнули стихийные -волнения на линкоре «Гангут» и крейсере «Рюрик». Большевики стремились направить стихийное движение в организованное русло. На судах и в береговых частях Кронштадта, Гельсингфорса, Або и других городов существовали большевистские организации. Образовался руководящий центр кронштадтской военной организации, установивший связь с Петербургским комитетом РСДРП. Эта связь осуществлялась через члена РСДРП с 1903 г.— рабочего Кирилла Орлова (Иван Егоров). За его плечами было несколько лет подпольной работы, участие в восстании на броненосце «Потемкин», аресты, пребывание за границей. Приехав в 1915 г. из Риги в Петроград, К. Орлов поступил на завод «Айваз» и по поручению большевистского комитета установил связь с матросами. Вместе с ним революционную работу во флоте вели И. Сладков, Т. Ульянцев, Н. Ховрин и другие товарищи. Репрессии царизма ослабляли большевистскую организацию флота, но не могли ее уничтожить. В 1916 г. действовал «Главный коллектив» Кронштадтской военной организации РСДРП. В прокламации «Когда же конец?» (август 1916 г.) он призывал солдат и матросов поддержать борьбу рабочего класса против войны. «Мы плоть от плоти и кость от кости народной. Наше место с ним, в его рядах. Вместе с рабочими должны мы готовиться к решительному натиску против шайки насильников, грабящих страну и толкающих все человечество в пропасть... Долой преступную войну! Долой монархию! Да здравствует вторая российская революция!» 36 В условиях военных действий особенно трудно было охватить систематической революционной пропагандой солдат действующей армии. В резервных и запасных частях создавались более благоприятные условия для революционной работы. Располагаясь в городах, солдаты этих частей общались с рабочими, воспринимая их настроения, приобщаясь к их борьбе. Большевистские организации имели связи в гарнизонах обеих столиц и крупных центров, а также некоторых небольших городов страны. В отдельных частях существовали партийные группы, распространялась антивоенная литература, проводились коллективные и индивидуальные беседы с солдатами. Значительную работу в частях проводили латышские социал- демократы. Создав свое ядро в запасном полку, они использовали посылку пополнений на фронт для распространения революционного влияния на латышских стрелков, сражавшихся на фронте. На территории Латвии шла революционная пропаганда и среди русских солдат. На совещании главнокомандующих фронтами в декабре 1916 г. генерал Н. Д. Рузский заявлял, что несчастьем Северного фронта являются Рига и Двинск: «Это два распропагандированных гнезда». Генерал А. А. Брусилов добавил, что именно из Рижского района прибыл на Юго-Западный фронт «совершенно распропагандированный» 7-й Сибирский корпус, солдаты которого отказывались идти в атаку37. Революционизированию солдатских масс способствовал призыв в армию политических ссыльных, произведенный в 1916 г. В январе 1917 г. начальник Томского губернского жандармского управления докладывал Департаменту полиции, что в 18-м Сибирском стрелковом полку находится много ссыльных Нерчин- ского края, бывших работников петроградской, московской и других организаций РСДРП. Они собирают около себя небольшие группы солдат и стараются внушить им, что война нужна только правительству и привилегированным классам, а рабочим и крестьянам она приносит только бедствия и потому необходимо всеми силами стремиться к скорейшему заключению мира. Далее в донесении говорилось, что В. Косарев, солдат из ссыльных, разъяснял своим товарищам: «Важно, чтобы возможно больше членов организации попало в действующую армию, где уже в широких размерах ведется пропаганда под руководством находящихся там членов Петроградской, Московской и Одесской организаций, которые и будут давать инструкции прибывающим из провинции социал-демократам» 38. В «Письме с фронта» П. Шатров (видимо большевик) писал, что армия в тылу и особенно на фронте полна революционными элементами, способными стать активной силой восстания, задача состоит в том, чтобы спаять их воедино, отдельные беспорядки, бунты и мятежи превратить в одно общее восстание армии, указав восстанию определенную конечную цель, вполне продуманную стратегию и тактику и надлежащие организационные формы40. В качестве лозунгов восстания П. Шатров выдвигал: всенародное учредительное собрание, земля и воля, 8-часовой рабочий день, равноправие национальностей, демократическая республика. Важнейшей силой восстания должна была явиться революционная армия, командный состав которой предлагалось избирать из среды солдат и которая должна поступить в распоряжение Временного революционного правительства. Выступая против тех, кто занимается общими рассуждениями о «восстании-процессе», не видя реальной действительности (вероятно, имелись в виду меньшевики), автор «Письма с фронта» пишет: «Ува жаемые товарища, „воСстание-йроцесси идет по всему лицу российской армии и выражается в том глухом недовольстве, которое вырастает везде и отовсюду. Ho именно у наиболее активных из „восставших" убивается революционная энергия и подавляется революционное творчество от сознания, что нет единства, организованности, плана, конечной цели восстания». П. Шатров выражал уверенность, что «с помощью восставшей армии восставшему народу нетрудно будет смести дотла всю эту мерзость, которая теперь царствует и хозяйничает в России». Прочитав «Письмо с фронта», военный министр М. Беляев отметил, что содержание письма и некоторые другие сведения свидетельствуют о том, что «революционные силы приступают к использованию настоящего положения государства для плановой организации в армии всех тех ненадежных ее элементов, кои не могли, конечно, не проникнуть в ряды ее при массовых призывах всего военнообязанного мужского населения страны»39. Военный министр предписывал всеми средствами подавить работу революционных элементов, а революционная работа в армии, вопреки этому, продолжалась. Масса солдат и часть офицеров все решительнее тянулась к миру. В сводках с фронта сообщалось, что многие офицеры не убеждены в положительном исходе войны, что отношение к правительству самое отрицательное, что никогда раньше в обществе офицеров и тем более в присутствии лиц высшего командования не происходили такие откровенные разговоры о возможности падения династии. По словам уполномоченного Земского союза, ездившего осенью 1916 г. в район Прибалтики, солдаты обвиняют военные власти во взяточничестве, трусости, пьянстве и даже предательстве. Все виденное «определенно рисует картину разложения армии, а это предвещает и скорый конец войны»40. Вернувшиеся с фронта врачи сообщали Земскому союзу о росте недовольства и всеобщей усталости от войны и тяге к миру. Солдаты-фронтовики писали своим родным: «До чего надоела эта война, до чего опротивела, что даже свет божий не мил стал»; «Война надоела решительно всем»; «Стали ходить настойчивые слухи между солдат, что скоро будет мир. Скорее бы, а то страшно надоело»; «У нас усиленно говорят о мире... какое это было бы блаженство»; «Проклята будь эта война». Участилось бегство солдат с фронта, маршевые роты прибывали в действующую армию далеко не в полном составе, часть солдат убегала в пути. К началу революции число дезертиров из русской армии дошло до 2 млн. человек. Солдаты массами сдавались в плен. «А почему наши так начали сдаваться? — спрашивал солдат и отвечал: — Потому что бьют нас, дураков, кру гом: на позициях немцы, в тылу за все маловажные проступки наказывают телесным наказанием — бьют розгами»41. Стремление солдат к миру выражалось и в более активных формах. Имелись случаи отказа отдельных частей выступить на передовые позиции. Солдаты заявляли, что оборону держать будут, но в наступление не пойдут, так как не желают проливать кровь. Из арсенала борьбы рабочего класса фронт позаимствовал такую форму, как забастовка. В донесениях начальства и в письмах солдат сообщалось: солдаты «забастовали». Отказ от выполнения приказов командования сопровождался серьезными волнениями и вызывал репрессии царских властей. Такие части отводили в тыл, зачинщиков расстреливали, офицеров отстраняли от должностей. В октябре 1916 г. серьезные волнения вспыхнули на распределительных пунктах в Гомеле и в Кременчуге. В Гомеле солдаты избили караульных, освободили арестованных и, захватив оружие, вступили в перестрелку с полицией. Раздавались возгласы: «Долой войну!». Выступление было жестоко подавлено, 9 его участников расстреляно, но положение в районе Гомеля долгое время оставалось напряженным. Губернатор писал, что необходимо немедленно перевести распределительный пункт в другое место или полностью изолировать его от общения с гражданским населением. На фронте начало распространяться братание. Несмотря на запрещение офицеров, русские и австро-германские солдаты выбрасывали белые флаги, шли в окопы неприятеля или встречались у проволочных заграждений, обменивались подарками, угощали друг друга хлебом, табаком, папиросами. Братание на фронте еще не приняло массового характера, но и в том виде, в каком оно в то время развернулось, имело огромное значение в борьбе против империалистической войны. Братание ломало дисциплину буржуазно-помещичьих армий и способствовало интернациональному сплочению трудящихся воюющих стран. Большое влияние на солдатскую массу оказывало революционное движение рабочего класса. Несмотря на цензурные рогатки, вести о стачечном движении пролетариата доходили до фронта. В солдатских письмах говорилось: «Только может быть мир тогда, ежели солдаты сделают и в России будут в заводах забастовки»; «Пишите, какие разговоры идут дома относительно бунтов; если есть, то нужно их усиливать, тогда только война кончится»; «Я не могу представить себе той радости, когда узнал, что наши товарищи-братья торжественно ознаменовали день 9 января»; «Все готовы к революции. А что революция будет, так это пожалуй более чем вероятно»; «Теперь солдат не тот, что был в японскую войну, под маской покорности рабской кроется страшная злоба... Только зажечь маленькую спичку и вся эта масса загорится» 42. В русской и зарубежной буржуазной литературе широко распространено утверждение, что царская армия к моменту революции представляла собой прочную вооруженную силу, готовую вести успешную борьбу с противником в предстоящей весенней кампании 1917 г. Ho многие буржуазные лидеры вынуждены были признать иное. П. Милюков писал: «Справедливость требует отметить, что развал в армии не был исключительным явлением послереволюционного времени. И нежелание воевать, и падение дисциплины, и подозрительное отношение к офицерству, и дезертирство в тыл — все эти явления замечались еще до революции» 43. М. Родзянко также указывает, что симптомы разложения армии были заметны и чувствовались уже на второй год войны. Поражения на фронте и развал в тылу, жестокий режим в частях и тяга к миру создавали благоприятную почву для перехода солдат на сторону народа. Революционное движение отнимало у царизма его вооруженную силу. Это было одним из наиболее ярких выражений нараставшего революционного кризиса. Империалистические державы вели мировую войну под лозунгами «свободы и независимости народов». На деле обе группы империалистов стремились к усилению угнетения народов. Вот почему в годы войны вопрос об освобождении народов от национального гнета встал с еще большей остротой, чем в довоенное время. Национальный вопрос занимал особое место в общественной жизни России. Русский царизм угнетал многие народы Европы и Азии. Больше половины населения Российской империи составляли нерусские народности. Они стояли на разных ступенях экономического и культурного развития, но все в той или иной форме подвергались притеснениям русских чиновников, помещиков и капиталистов. Призывая народы России к защите отечества, царизм не только не ослабил, но еще больше усилил их угнетение. На всем пространстве империи самодержавие продолжало осуществлять жестокий террор, раздувать великодержавный шовинизм и разжигать межнациональную рознь. Царизм угнетал Финляндию. В годы войны это угнетение усилилось. Самодержавие ограничивало конституцию Финляндии, стесняло свободу печати и собраний, арестовывало и ссылало в Сибирь депутатов финского сейма, членов городских магистратов и других финских деятелей. Царские власти рассчитывали StnMH мерами подавить сепаратистское движение в Финляндии. Ho результаты получились обратные. Даже царский министр А. Ф. Трепов вынужден был признать, что «население Финляндии по своему племенному происхождению, языку, вероисповеданию, нравам, понятиям совершенно чуждо всему русскому», что финское население отрицательно относится к русской правительственной власти и стремится к полной самостоятельности48. Царизм угнетал Польшу. В первые дни войны царское командование объявило, что русские войска несут польскому народу благую весть «примирения и объединения». Оно писало: «Пусть сотрутся границы, разрезавшие на части польский народ. Да воссоединится он воедино под скипетром русского царя! Под скипетром этим возродится Польша свободной в своей вере, в языке, в самоуправлении». Ho это были пустые слова. Война не несла никакого примирения и объединения Польше, самоуправление, язык и религия по-прежнему притеснялись самодержавием. В июле 1915 г., в разгар немецкого наступления на польские земли, царское правительство объявило, что Польше будет предоставлена автономия. Ho дальше разработки многочисленных проектов польской автономии дело не продвигалось. Царь отложил провозглашение польской автономии на послевоенное время. Ничего не сделали для разрешения польского вопроса ж кадеты, Московское отделение Центрального комитета кадетской партии в ноябре 1916 г. пришло к заключению, что («выступление партии с признанием независимости или вообще с какими-либо проектами устройства Польши несвоевременно... Независимость Польши означает известное ослабление военного могущества России» 44. В годы войны самодержавие обрушилось новыми репрессиями на украинский народ. Оно закрывало периодические издания, выходившие на украинском языке, производило изъятия украинских книг из библиотек, преследовало местные просветительные общества, по-прежнему запрещало преподавание на украинском языке. Когда русские войска заняли Галицию и Буковину, царские власти отняли у украинского населения этих районов и те права, которыми оно пользовалось в Австро-Венгрии. Украинские школы, газеты и культурные ,учреждения, существовавшие в Галиции и Буковине, были закрыты, многие украинские деятели были арестованы и высланы внутрь России, униатская церковь подвергалась преследованию. В годы войны остро встал вопрос о судьбах армянского народа. Население Западной Армении подвергалось истреблению турецкими властями. Это была национальная трагедия, превзошедшая все прежние страдания армянского народа. Армяне искали спасения у России. Организовались Добровольческие отряды армян, сражавшиеся на стороне России, армянское население оказывало помощь русской армии, надеясь получить автономию для своих земель. Ho надежды армянского народа не осуществились. В армянских областях, отвоеванных у Турции, русское командование вводило свои порядки. Намереваясь превратить Западную Армению в обычную провинцию Российской империи, царские власти наметили план ее заселения русскими казаками. После занятия русскими войсками турецкой Армении царские власти не пускали армян-беженцев обратно на родину. Царизму нужны были армянские земли без армян. В тяжелом положении находилось еврейское население, особенно западных районов страны, которым угрожало вторжение немецких войск. Царские власти обвинили все это население в сочувствии противнику и даже в шпионаже. Они брали в качестве заложников раввинов и богатых евреев, предупреждая, что за каждый случай измены заложники будут повешены. Евреи подлежали поголовному выселению из прифронтовой полосы. Это выселение сопровождалось страшными издевательствами, мучениями, а нередко и погромами. В одном из заявлений рабочей группы Военно-промышленного комитета говорилось, что царское правительство травит еврейское население, как травят зверей. «Под предлогом шпионажа и других подобных ложных наветов, оно их тысячами сгоняло с родных мест, гоняло из одного конца России в другой, запрещая селиться, разрывало на части семьи, отрывало детей от матерей, — наконец, официально, через Департамент полиции, подготовляло погромы... Целый народ ежедневно распивается на кресте, и далеко уходящий в глубь страны тыл русской армии усеян тысячами безвестных еврейских могил»48. Для еврейского населения сохранились все прежние ограничения (проживание только в черте оседлости, закрытие доступа на государственную службу, ограничение при приеме в учебные заведения, запрет продвижения по службе нижним чинам и т. п.). Некоторые ограничения распространялись и на другие нерусские народности. Мусульмане Туркестанского края были лишены представительства в Государственной думе, им запрещалось приобретение новых земель, число их гласных в Городских думах не могло превышать более одной пятой общего числа гласных, ограничивался доступ нехристиан в присяжные заседатели, в члены училищных советов и т. д. Царизм тормозил экономическое и культурное развитие окраин страны. Вел. кн. Николай Николаевич в записке царю (октябрь 1916 г.) вынужден был признать, что «за истекшие со времени присоединения Кавказа к Русской империи десятилетия было уделено чрезвычайно .мало внимания этой богатейшей окраине и проявлялась забота не столько об экономическом и культурном ее преуспевании, сколько о поддержании в пределах края полицейского порядка и спокойствия» 49. Разгул великодержавного шовинизма и угнетательская политика правительства вызывали ответную волну местного национализма. Эксплуататорская верхушка угнетенных народов стре- милась отвлечь трудящихся от социальной борьбы и, объединив их под общенациональным флагом, подчинить своему влиянию. Борьба этой верхушки за национальные права не выходила за рамки существующего политического строя. Она сводилась к требованиям создания национальных школ и других культурно- просветительных учреждений, распространения земства и суда присяжных на окраины государства, отмены национальных и религиозных ограничений и т. п. Национальная буржуазия не вступала на путь революционной борьбы против самодержавия. Поддерживая военные усилия царизма, ратуя за войну до победного конца, она рассчитывала получить национальные права сверху, из рук самого царя. Дашнаки ждали освобождения турецких армян от победы русского оружия и возглавляли добровольческое движение в помощь царской армии. Латышская буржуазия, стремясь уничтожить господство немецких баронов и выступая против захвата Прибалтики кайзеровскими войсками, создавала добровольческие стрелковые батальоны, входившие в русские войска. Даже лидеры азербайджанской партии «Мусават», в которой была очень сильна протурецкая ориентация, заявляли о своей готовности способствовать победе царизма. Путь к освобождению народов России от национального гнета лежал через свержение монархии. По этому пути трудящихся России вел русский пролетариат. Большевики рассматривали ликвидацию национального гнета, как одну из важнейших задач русской революции. Они выступали за широкую областную автономию, демократическое местное самоуправление и требовали предоставления всем нациям права на самоопределение вплоть до отделения и образования самостоятельных государств. Условия для развертывания освободительной борьбы народов России сложились в годы войны неблагоприятно. Территории Прибалтики, Украины, Белоруссии, Закавказья или входили непосредственно в зону военных действий, или составляли прифронтовую полосу. Здесь было сосредоточено огромное количество войск и введено военное положение, действовали законы военного времени и свирепо подавлялось малейшее проявление недовольства и протеста. Восточные районы России были расположены далеко от театра военных действий, военный режим коснулся их в меньшей « ЦГАОР СССР, ф. 601, оп. I, д. 997, л. 2. мере, чем западные районы. Ho война и здесь легла тяжелым бременем на трудящихся и способствовала упадку хозяйства и обнищанию народа. Из Средней Азии и Казахстана выкачивались огромные сырьевые ресурсы, а промышленных товаров здесь не хватало. Цены на предметы первой необходимости росли, налоги увеличивались, массы трудящихся нищали и разорялись. В первые два года войны царское правительство не решалось вручить оружие или привлечь в тыловые части местное население. Царские чиновники писали о «неблагонадежности» этого населения, о его склонности к «бродячему образу жизни», неприспособленности к климатическим и бытовым условиям театра войны и т. п. Ho война затягивалась, людские ресурсы иссякали; занятых на тыловых работах направляли на фронт, а на смену им решено было мобилизовать коренное население Средней Азии и Казахстана. В июне 1916 г. царское правительство объявило о привлечении «мужского инородческого населения» Туркестанского и Степного краев и некоторых других районов страны, в возрасте от 19 до 43 лет, к устройству оборонительных сооружений в районе действующей армии. Этим указом самая работоспособная часть крестьян в разгар полевых работ отрывалась от мирного труда и «реквизировалась» для тяжелой работы в непривычных условиях ради чуждой их интересам войны. Царский указ о мобилизации мужского населения вызвал в Средней Азии и Казахстане восстание против самодержавия. Массы трудящихся, вооруженные палками, камнями, кетменями, иногда и ружьями, нападали на представителей царской администрации, на полицейских, казаков и чиновников и чинили расправу над ними. Восставшие уничтожали списки мобилизуемых и заявляли, что не дадут людей на войну. Восстание 1916 г. в Средней Азии и Казахстане приняло длительный и упорный характер. Оно объединило разнородные социальные силы. В нем участвовали и феодально-клерикальные элементы, пытавшиеся придать движению религиозный характер и направить его на восстановление средневековых порядков, и буржуазно-националистические группы, стремившиеся использовать борьбу народных масс для установления своего господства. Реакционные силы толкали восставших на расправу с мирным русским населением и вызвали ряд кровавых межнациональных столкновений. Ho не эти силы и не эти столкновения определили характер восстания 1916 г. Его движущей силой были трудящиеся массы, боровшиеся против национально-колониального гнета русского царизма. Эти массы были не организованы и недостаточно сознательны. Их движение носило стихийный характер и было жестоко подавлено царизмом. Карательные экспедиции царских войск расстреливали тысячи крестьян, сжигали кишлаки и аулы, уничтожали посевы, отбирали скот. Военно-полевые суды приговаривали участников восстания к смертной казни, к каторжным работам, к тюремному заключению. У местного населения отнимались земли. Восстание 1916 г. не было непосредственно связано с революционным движением русского рабочего класса; будучи изолированным, оно не в силах было свергнуть колониальное иго и добиться освобождения. И все же колониальный режим самодержавия вышел из борьбы с восстанием ослабленным. Царизму пришлось сократить количество призываемых в армщо, отсрочить сроки призыва, а в некоторых местах заменить принудительный набор добровольным. Национально-освободительное движение расшатывало устои царской тюрьмы народов и тем способствовало решению общей задачи трудящихся России — свержению самодержавия. Революционный кризис нашел отражение в политике буржуазии. Начало войны прошло под знаком единения буржуазии с царизмом во имя борьбы с внешним врагом. Ho сотрудничество с царизмом не приводило к желательным для буржуазии результатам, — чем дальше шла война, тем это становилось все более очевидным. Поражения на фронте и развал в тылу ставили под сомнение победу в войне, которую буржуазия так жаждала, и способствовала росту революционных сил, которого буржуазия так опасалась. От единения с царизмом буржуазия переходила к оппозиции. С помощью Государственной думы и новых опорных пунктов, созданных в годы войны в лице Земгора и военно-промышленных комитетов, буржуазия хотела изменить политику правительства, заставить его потесниться и дать ей место под солнцем. Она добивалась уступок от самодержавия, чтобы более активно участвовать в управлении страной. В то время как царское правительство стремилось прервать работу Думы на возможно более длительный срок, а то и вовсе распустить ее, буржуазия требовала, чтобы Дума созывалась чаще и функционировала дольше. Она настаивала на смене правительства и образовании такого Совета министров, который бы смог обеспечить правильную организацию тыла войны, сохранить внутренний мир в стране и «сотрудничество с обществом». На новой сессии Государственной думы, открывшейся в июле 1915 г., ровно через год после начала войны, снова раздались призывы к сплочению всех сил страны вокруг царя в целях победоносного ведения войны. Глава правительства И. JI. Горемыкин и царские министры предлагали во имя этого наладить сотрудничество между правительством и Думой. На сей раз призывы царских министров не встретили, однако, такой восторженной поддержки, как на предыдущих думских сессиях. Многие депутаты обвиняли правительство в том, что «оно не идет навстречу обществу», нарушает законность, разжигает внутренние распри, сеет национальную рознь. В обстановке растущего революционного движения большая часть членов Государственной думы по инициативе кадетов в августе 1915 г. объединилась в так называемый Прогрессивный блок. В этот блок вошли все буржуазно-помещичьи фракции Думы (кроме крайне правых) — кадеты, прогрессисты, октябристы, центр, прогрессивные националисты. К блоку присоединилась часть членов Государственного совета (группа центра и академическая группа). Блок наметил программу умеренных либеральных реформ, чтобы с их помощью предотвратить надвигавшуюся революцию. В программе блока отмечалось, что только сильная, твердая и деятельная власть, опирающаяся на доверие страны, может довести войну до победы. В ней указывалось на необходимость осуществлять начала законности, сохранить внутренний мир, обновить местную администрацию, амнистировать лиц, осужденных по политическим и религиозным делам, разработать вопрос об автономии Польши, повести примирительную политику в Финляндии, вступить на путь отмены ограничений в правах для евреев, восстановить «малороссийскую печать». В программе блока говорилось о необходимости разрешить деятельность профессиональных рабочих союзов, утвердить законопроекты об уравнении прав крестьян с правами других сословий, ввести волостное земство, создать земские учреждения на окраинах страны и т. д.Бо Боясь отпугнуть от блока правые группы, кадеты не решились выдвинуть требование министерства, ответственного перед Думой, и введения буржуазно-демократических свобод (свободы слова, печати, собраний и т. п.). Лидер «прогрессивных националистов» В. В. Шульгин писал, что, вступив в Прогрессивный блок, они приковали кадет к «минимальной программе», но кадеты, с другой стороны, вовлекли их в борьбу за власть. «Конечно, нас толкают в спину и заставляют двигаться вперед. Ho мы упираемся. Держим друг друга за руки и не позволяем толпе прорваться» б1. В. Шульгин называл Прогрессивный блок «бело-сине-красным», т. е. национальным блоком, а участников его — пожарными, ставившими целью тушить революцию и раздувать огонь войны. Буржуазия пыталась оказать давление на самодержавие также с помощью земского и городского самоуправления и военно-промышленных комитетов. Совещание представителей военно-промышленных комитетов Московского района, состоявшееся в августе 1915 г., требовало перестройки правительственной власти, немедленного включения в ее состав лиц, «облеченных доверием страны». На съездах Земского союза и Союза городов, состоявшихся в сентябре 1915 г., указывалось, что единственный выход из создавшегося положения — создание «министерства доверия» и осуществление программы Прогрессивного блока. Буржуазия не намеревалась свергать царизм. Она хотела вместе с царизмом бороться против революции за победное ведение империалистической дойны. А. И. Гучков заявил: «He для революции мы призываем власть пойти на соглашение с требованием общества, а именно для укрепления власти, и в целях защиты родины от революции и анархии нам необходимо сделать последнюю попытку через наших представителей открыть верховной власти глаза на то, что происходит в России, и на возможные ужасные последствия»52. Земский и городской съезды выделили депутацию к царю, поручив ей сообщить Николаю II свое мнение о положении страны и необходимости призвать к власти лиц, пользующихся ее доверием. Ho царь не пожелал разговаривать с депутацией по вопросам, не входящим в прямые задачи Земского и Городского союзов. Царское правительство не пошло навстречу буржуазии и созданному ею Прогрессивному блоку. Протянутая рука повисла в воздухе. Буржуазия колебалась, стоя на распутье. Понимая, что царизм не способен предотвратить революцию и выиграть войну, буржуазия не вела, однако, против него решительную борьбу. «Трагическое положение» — так назвал свою статью кадет В. А. Маклаков, помещенную в 1915 г. в газете «Русские ведомости». Он приводил такое сравнение: шофер автомобиля, несущегося по крутой и узкой дороге, не умеет править машиной и ведет и вас и себя к гибели, но он цепко ухватился за руль и не хочет отдать его в руки тех, кто умеет править. Что делать? Насильно заставить шофера уступить свое место? Ho можно ли это сделать на бешеном спуске по горной дороге? Шофер смеется над вашей тревогой и вашим бессилием: «не посмеете тронуть». Он прав: вы не посмеете тронуть; «вы себя сдержите, вы отложите счеты с шофером до того вожделенного времени, когда минует опасность, когда вы будете опять на равнине, вы оставите руль у шофера». Прибегнув к аналогии, В. Маклаков хотел сказать, что в грозное военное время власть должна остаться в руках царского правительства. Ho кадетского деятеля обуревали сомнения, его статья заканчивалась вопросом: «Ho что будете вы испытывать при мысли, что ваша сдержанность может все-таки не привести ни к чему, что даже и с вашей помощью шофер не управится! Что будете вы переживать, если ваша мать при виде опасности будет просить вас о помощи и, не понимая вашего поведения, обвинит вас за бездействие и равнодушие?»45 Ответа на этот вопрос не было. Статья В. Маклакова наглядно отразила двойственную позицию русской буржуазии, ее шатания и колебания. He решаясь и после поражений на фронте порвать с царской монархией, она хотела воспользоваться этими поражениями ж революционной угрозой, чтобы добиться у нее уступок. Так ИЛЕ иначе, прежнее единство буржуазии и царизма было нарушено. Трещина образовалась и в самом царском правительстве. В обстановке поражений русских войск на фронте и роста революционного движения в тылу царизму пришлось произвести некоторые изменения в составе министров. Вслед за Сухомлиновым из правительства были удалены крайние реакционеры — Н. А. Маклаков, В. К. Саблер, И. Г. Щегловитов. Вновь назначенные министры принадлежали к более умеренному крылу правящих верхов и хотели наладить сотрудничество с Государственной думой. Царица была недовольна новыми министрами, об этом она писала царю. Александра Федоровна просила Николая II не собирать как можно дольше Государственную думу. «Надо их отстранить. .. Россия, слава богу, не конституционная страна... He позволяй им наседать на тебя. Это ужасно, если им сделать уступку, то они подымут голову» 46. В результате изменений в составе правительства, сторонники прежней политики, возглавляемые И. JI. Горемыкиным, оказались в Совете министров в меньшинстве. Между двумя группами министров вскрылись разногласия. На секретных заседаниях Совета министров в августе 1915 г. В. Н. Шаховской, А. А. Поливанов, С. Д. Сазонов и другие указывали своим коллегам, что положение страны непрерывно ухудшается, все кипит, волнуется, доходит до отчаяния, и взрыв беспорядков возможен каждую минуту. Министр внутренних дел Н. Б. Щербатов заявлял, что войска ненадежны и нет уверенности в том, что их можно заставить стрелять в толпу, а одними городовыми не усмирить Россию. Горемыкин невозмутимо возражал министрам, утверждая, что разговоры о росте революционного движения являются явным преувеличением и монархии не угрожает серьезная опасность47. Горемыкин не являлся безобидным, безвольным старцем, как его иногда изображали. Он и его сторонники упорно выполняли волю «темных безответственных лиц», группировавшихся вокруг Распутина. Одни министры искали новых путей для успокоения страны, другие предлагали продолжать действовать прежними методами голого насилия. В августе 1915 г. распутинская клика добилась отстранения от верховного главнокомандования Николая Николаевича. Царица внушала царю, что великий князь оттесняет его от власти и хочет забрать в свои руки управление страной. Она убеждала Нико лая II самому взять Пост Верховного главнокомандующего; царь и сам давно хотел сделать это. Решение царя об отстранении Николая Николаевича привело министров в сильное волнение. Министры указывали царю на пагубность такого шага, заявляли, что отстранение великого князя может явиться искрой, брошенной в пороховой погреб, и убедительно просили царя пересмотреть принятое решение. В письме к царю М. Родзянко писал: «Коленопреклоненно молю вас горячо не медлить решением, сохраняя от грядущей беды священную для нас особу русского царя и царствующую династию» 56. Мольбы Родзянко и министров не возымели действия. Собрав заседание Совета министров, царь терпеливо слушал их речи, бросая реплики: «Я увижу», «Я подумаю», а в заключение сказал: «Я выслушал ваши мнения и остался при своем решении». Он взял верховное главнокомандование на себя, направив Николая Николаевича на пост наместника Кавказа и командующего Кавказским фронтом. Начальником штаба Верховного главнокомандующего был назначен теперь М. В. Алексеев, сосредоточивший в своих руках все управление армией; роль царя как верховного главнокомандующего сводилась к тому, что он заслушивал доклады Алексеева и скреплял своей подписью подготовленные им приказы. В обстановке роста недовольства масс и усиления оппозиционности буржуазии царизм все больше поворачивал вправо. Бразды правления страной переходили в руки Александры Федоровны, Распутина и их окружения. Николай II проводил теперь большую часть времени в Ставке, а царица, находясь в Царском Селе, давала указания и инструкции министрам и другим государственным деятелям. Между царем и царицей шла оживленная переписка, центральное место в которой занимали советы «божественного старца». Распутин именовался в письмах «нашим другом» и упоминание о нем в третьем лице неизменно писалось с большой буквы. «Он сказал», «Его совет» и т. д. Александра Федоровна внушала мужу, что выполнение советов старца является единственным средством спасения монархии. Следуя этим советам, царь удалил «бунтовавших» министров, правда не сразу, не всех вместе, а постепенно и в одиночку. Ho в начале 1916 г. царю пришлось расстаться и с Горемыкиным. Председателем Совета министров был назначен Б. Штюрмер. Это был такой же ярый реакционер и бюрократ, как и Горемыкин, но человек более твердый и хитрый. Штюрмера считали сторонником сепаратного мира с Германией, он являлся ставленником царицы и Распутина, и его назначение вызвало возмущение в среде буржуазно-помещичьей оппозиции. Это возмущение сна- и В. П. Семенников. Политика Романовых накануне революции. М.—JI., 1926, стр. 85. чала не привяло открытой формы. Больше того, назначение Штюрмера, совпавшее с временным спадом рабочего движения, стабилизацией линии фронта и получением буржуазией больших военных заказов, породило среди некоторых думских лидеров надежду на возможность сговора с царским правительством. После беседы с Штюрмером Родзянко заявил, что царское правительство готово достигнуть соглашения с Прогрессивным блоком на основе взаимных уступок, и потому предлагал депутатам Думы отказаться от выдвижения перед правительством «несвоевременных и чрезмерных» требований. 9 февраля 1916 г. возобновились заседания Государственной думы. Штюрмер хотел установить контакт с думским большинством. По его предложению Николай II посетил Таврический дворец и обратился к депутатам Думы с речью. Заявив, что счастлив находиться в среде депутатов, царь призвал «благословение бо- жие» на труды Думы. Дума была растрогана столь высокой царской «милостью». «Какая радость нам, какое счастье —наш русский царь здесь, среди нас!»—воскликнул Родзянко. Председатель Думы призывал правительство осуществить тесное и близкое общение с Думой и доверчиво призвать к себе в помощь общественные силы. Новый председатель Совета министров в свою очередь заверял депутатов, что правительство будет бороться с немецким засильем и добиваться победы над Германией и предлагал ради этой цели отбросить внутренние разногласия 57. He все депутаты Думы верили Штюрмеру, и критика царского правительства продолжалась. Ho острые углы все же были сглажены. Заслушав декларацию правительства, Дума не приняла никакого решения, ограничившись простым переходом к очередным делам. Буржуазные лидеры хотели осуществить программу Прогрессивного блока, но не знали, как добиться на этой основе соглашения с правительством Штюрмера. П. Милюков закончил свою речь в Думе следующими словами: «Я знаю, где этот выход, но как в него пройти я не знаю. У нас нет средств решить этот вопрос собственными силами, и мы не решаемся больше обращаться к мудрости государственной власти. Я схожу с этой кафедры без ответа и без надежды получить его от теперешнего кабинета»58. На съезде кадетской партии в феврале 1916 г. делегаты Москвы и других городов заявляли, что умеренная линия Милюкова не ведет к цели, и настаивали на более непримиримом отношении к царскому правительству и сближении с левыми элементами. А. Шингарев предлагал не идти навстречу лисьей тактике Штюрмера, не вступать с ним ни в какие переговоры, а требовать его немедленного ухода. «Ёласть сама себя завлекла в пучину, пусть она тонет: этой власти, такой власти мы не можем бросить и обрывка веревки»б9. Ho гора родила мышь. Выслушав левые речи, съезд кадетской партии остался на правых позициях. Высказавшись за необходимость сближения с левыми элементами в лице меньшевиков и трудовиков, он не хотел ликвидировать блок с октябристами. Отвергнув требование «ответственного министерства», съезд высказался за «министерство доверия». Резкие антиправительственные речи произносились и на съездах Городского и Земского союзов, состоявшихся вскоре после кадетского съезда. Один из деятелей Городского союза Н. Астров сказал, что «правительство попало в руки шутов, проходимцев и предателей и ему надо сказать только одно — уйдите». Большинство делегатов съездов не решилось поддержать такое категорическое требование, и все-таки доверия между Союзами и царизмом не установилось. Правительство было недовольно речами буржуазных лидеров и всячески ограничивало деятельность земских, городских и других общественных организаций. Совет министров запретил созыв земских, городских и тому подобных съездов и совещаний без предварительного разрешения властей. Земскому и Городскому союзам и Военно-промышленному комитету было предложено не выходить за пределы обсуждения деловой программы, определенной царскими властями. Царизм разрушал и материальную основу сотрудничества с буржуазией. Он нуждался в буржуазии, когда снабжение русской армии находилось в катастрофическом положении, но как только оно стало улучшаться, правительственные заказы стали сокращаться. Капиталисты забеспокоились. Они протестовали против действий правительства, обвиняя его в срыве снабжения армии. Им хотелось полностью использовать благоприятную военную конъюнктуру для собственного обогащения. Русская буржуазия проявляла большое беспокойство и по поводу направления внешней политики царского правительства. В правительственных верхах имелись германофильские тенденции, ходили слухи, что Александра Федоровна, Распутин и их окружение стремятся к заключению сепаратного мира с Германией. Видимо в расчете на это германское правительство нащупывало возможность откола царской России от ее союзников. Фрейлина императрицы М. А. Васильчикова в письмах из Австрии Николаю II, ссылаясь на беседы с «высокопоставленными людьми», в частности с министром иностранных дел Германии фон Яговым, убеждала царя в том, что Германия искренне желает заключить прочный мир, который обеспечит России обладание Дарданеллами и спасет ее от революции. Александра Федоровна получила письмо от своего брата — герцога Гессенского, который предлагал направить доверенных лиц в Стокгольм, чтобы проложить мост для переговоров с Германией. Впоследствии попытки найти путь к сепаратному миру с Россией делались через директора Немецкого банка, участника германского синдиката промышленников, и ту же М. Васильчикову, сумевшую приехать в Петроград. Царское правительство отклонило эти попытки, выслало Ba- сильчикову из столицы, объявило о своей решимости продолжать войну до полной победы над врагом. Министр иностранных дел С. Сазонов опровергал слухи о мирных переговорах с Германией и подтверждал обязательство России не заключать сепаратного мира. Ho недоверие к внешней политике России со стороны русской буржуазии и союзников оставалось. Чтобы сорвать маневры германской дипломатии и крепче привязать Россию к Антанте, правительства Англии и Франции согласились на осуществление вековой мечты русского царизма — присоединение к России Константинополя и проливов. Французское правительство направило в Россию министра юстиции Вивиани и товарища министра артиллерии и военных снабжений социалиста Альбера Тома, чтобы укрепить военное сотрудничество обеих стран. Министры республиканской Франции и царской России обсуждали вопросы дальнейшего ведения войны и усиления военного снабжения и договаривались о посылке русских солдат во Францию для укрепления Западного фронта. Звуки «Боже, царя храни» и «Марсельезы» сливались воедино. Коалиция держав Антанты, казалось, еще более упрочилась. Ho вот на ясном небе появились тучи. В июле 1916 г. министр иностранных дел англофил Сазонов был уволен в отставку. Этот пост занял сам председатель Совета министров — Б. Штюрмер. Английская печать высказала по этому поводу недовольство. Заместитель министра иностранных дел Великобритании Гардинг выражал сожаление по поводу такой «серьезной перемены». Ho была ли серьезная перемена? Министерством иностранных дел продолжали руководить прежние чиновники, Штюрмер только «при сем присутствовал». Штюрмер заверял союзников, что внешняя политика России останется прежней. Каковы бы ни были личные симпатии Штюрмера, он не мог изменить эту политику. Было странно, что во главе правительства и министерства иностранных дел России во время войны с Германией поставлен немец, хотя и обрусевший. Вот почему, несмотря на заверения Штюрмера, у Антанты и русской буржуазии оставались опасения—не собирается ли Россия повернуть к союзу с Германией. Ho прямых доказательств не было. Д. Бьюкенен и М. Палеолог считали, что, хотя Штюрмер является в душе германофилом и действует заодно с императрицей, бросить ему обвинение в стремлении заключить мир с Германией нет оснований. 5 октября 1917 г. М. Палеолог записал в своем дневнике: «Официально нам не в чем его упрекнуть; его слова и поступки совершенно кор ректны. Он даже поминутно заявляет нам: „Война до конца... Нет пощады Германии...“» 48. В августе 1916 г. английский король Георг V предупреждал Николая II, что германские агенты стремятся посеять рознь между Россией и Англией и распространяют слух, будто английское правительство, наруЩая достигнутое соглашение, стремится воспрепятствовать овладению Россией Константинополем. «Мы решили, — писал английский король, — не отступать от обещаний, которые мы сделали, как твои союзники»49. Николай II в свою очередь заверял Георга V, что чувства глубокой дружбы к Англии и Франции все больше укрепляются в России и он постарается справиться с отдельными лицами, не разделяющими этого взгляда. Война продолжалась. Она приняла затяжной изнурительный характер; обе стороны окопались друг против друга на фронте протяженностью свыше 1200 километров и вели позиционную войну, войну на истощение. B 1916 г. активные боевые действия оживились. Перейдя в наступление на Кавказском фронте, русские войска взяли у турок Эрзерум и Трапезунд. В конце мая 1916 г. на австро-венгерскую армию обрушились войска Юго-Западного фронта. Они нанесли сокрушительный удар противнику, захватив большие трофеи. Это был знаменитый Брусиловский прорыв, сорвавший осуществление важных планов германского командования, но не получивший дальнейшего развития и не сумевший изменить хода войны. Летние сражения 1916 г. снова выявили слабость и пороки русского командования, недостаточную маневренность русских войск, расстройство транспорта и всего тыла. Перспектива победы над Германией отодвигалась в туманную даль, становясь все более сомнительной. В стране росло революционное движение, направленное против войны и царизма. Это вызвало беспокойство буржуазии и усиливало оппозиционные настроения в ее среде. Буржуазия искала выхода из создавшегося положения. В письме, написанном в августе 1916 г., А. Гучков обращался за помощью к генералу Алексееву, рассчитывая через него воздействовать на царя. Резко критикуя действия правительства, он жаловался Алексееву: «Нас не осведомляют, нас обманывают, с нами не считаются, не спрашивают... Мы в тылу бессильны или почти бессильны бороться с этим злом. Наши способы борьбы обоюдоостры и при повышенном настроении народных масс, особенно рабочих масс, могут послужить первой искрой пожара, размеры которого никто не может ни предвидеть, ни локализовать. Я уже не говорю, что нас ждет после войны — надвигается потоп,— а жалкая, дрянная, слякотная власть готовится встретить этот катаклизм теми мерами, которыми ограждают себя от хорошего проливного дождя: надевают галоши и раскрывают зонтик» 50. Ho более решительных мер не принимала и сама буржуазия. Боясь, как бы не зажечь «первую искру пожара», она ограничивалась давлением на правительство и увещеванием царя, обращением к отдельным военным и государственным деятелям и тревожными сигналами с трибуны Думы.

<< | >>

↑

Источник: Э. Н. БУРДЖАЛОВ. Вторая русская революция. Восстание в Петрограде. 1967

Еще по теме МАССОВОЕ ДВИЖЕНИЕ. ПОЛИТИКА БУРЖУАЗИИ:

- Альтернативная история - Античная история - Архивоведение - Военная история - Всемирная история (учебники) - Деятели России - Деятели Украины - Древняя Русь - Историография, источниковедение и методы исторических исследований - Историческая литература - Историческое краеведение - История Австралии - История библиотечного дела - История Востока - История древнего мира - История Казахстана - История мировых цивилизаций - История наук - История науки и техники - История первобытного общества - История религии - История России (учебники) - История России в начале XX века - История советской России (1917 - 1941 гг.) - История средних веков - История стран Азии и Африки - История стран Европы и Америки - История стран СНГ - История Украины (учебники) - История Франции - Методика преподавания истории - Научно-популярная история - Новая история России (вторая половина ХVI в. - 1917 г.) - Периодика по историческим дисциплинам - Публицистика - Современная российская история - Этнография и этнология -

- Педагогика - Cоциология - Абитуриентам и школьникам - БЖД - Биология - Горно-геологическая отрасль - Гуманитарные науки - Журналистика - Искусство и искусствоведение - История - Конфликтология - Культурология - Медицина - Наноматериалы и нанотехнологии - Науки о Земле - Политология - Право - Психология - Публицистика - Религиоведение - Учебный процесс - Физика - Философия - Эзотерика - Экология - Экономика - Языки и языкознание -