Введение

Актуальность темы исследования. Раскулачивание крестьянства в начале 1930-х гг. в СССР как научная проблема сохраняет свою актуальность и в настоящее время. Обусловлено это тем, что, несмотря на обширную историографию, многие вопросы данной темы недостаточно полно и обстоятельно изучены.

Степень изученности проблемы. Данная тема исследуется на протяжении уже более полувека и отечественными и зарубежными учёными. Она нашла отражение как в общих трудах по истории коллективизации, так и в специальных работах. В отечественной историографии можно выделить три периода, отличающиеся по интенсивности изучения проблемы и научным подходам: с 1930 г. до середины 1950-х гг., с середины 1950-х гг. до конца 1980-х гг. и с конца 1980-х гг. по настоящее время.

Первые статьи и брошюры о ликвидации кулачества появились в конце 1920-х - начале 1930-х гг. Они были написаны партийными и советскими работниками в агитационно-пропагандистских целях, поэтому не могут считаться научно-исследовательскими. Между тем, содержащийся в них фактический материал позволяет проследить основные этапы выработки новой политики по отношению к кулачеству¹.

С середины 1930-х гг. идеологические и тематические рамки исторических исследований были определены «Кратким курсом истории ВКП(б)».

3

последующего их раскулачивания .

В конце 1940-х - начале 1950-х гг. интерес учёных к изучению истории коллективизации возрастает. Находясь под влиянием партийногосударственной идеологии, согласно которой колхозный строй являлся одним из важнейших факторов победы в Великой Отечественной войне, историки давали коллективизации исключительно положительную оценку. Отечественная историография пополнилась рядом научно-популярных и исследовательских работ. В научный оборот были введены новые архивные источники, материалы периодической печати, статистические данные, расширился круг исследуемых вопросов, в том числе и касающихся ликвидации кулачества. Из работ, появившихся в эти годы, следует отметить монографии Г.Е. Глезермана «Ликвидация эксплуататорских классов и преодоление классовых различий в СССР», Б.А. Абрамова «Партия большевиков - организатор борьбы за ликвидацию кулачества как класса», М.А. Краева «Победа колхозного строя в СССР»⁴. Г.Е. Глезерман излагает теоретические положения проблемы классов и классовой борьбы в СССР. Б.А. Абрамов впервые систематически осветил проблему ликвидации кулачества как класса, но ограничился только отдельными фактами, относящимися к началу 1930 г. По мнению М.А. Краева, кулачество ликвидировалось подлинно революционными методами, а меры борьбы с ним в разных районах были различны. Однако конкретным материалом это не подтверждено. Первые исследования по данной теме на материалах Центрального Черноземья провёли Н.М. Черноморский и Г.К. Плющев⁵. Авторы утверждали, что основная масса крестьянства поддержала меры против кулаков. В то же время они отмечали широкий масштаб «перегибов», допущенных при раскулачивании.

Историки, находясь в жёстких идеологических рамках и руководствуясь догматами об объективной необходимости ликвидации кулачества, о позитивной реакции большинства крестьянства, о положительных итогах аграрной политики для судеб деревни, фактически не внесли ничего нового в разработку проблемы.

Со второй половины 1950-х гг. начинается второй период в советской историографии. Увеличилось количество работ по данной теме, повысился их научный уровень. Многие исследования отличает широкая источниковедческая база, критический подход к источникам. Появляются специальные исследования, основанные на документальных материалах партийных и государственных архивов. Начало конкретно-историческому изучению названной темы положили статьи П.В. Семернина и В.К. Медведева⁶. Работа С.П. Трапезникова отра-

п

жала официальную концепцию коллективизации и раскулачивания . Интерес

представляют также исследования Ю.А. Мошкова, Ф.М. Ваганова, Ю.С. Куо

кушкина, И.Я. Трифонова . В них рассматриваются основные этапы развития классовой борьбы в переходный от капитализма к социализму период, раскрываются формы этой борьбы, освещается деятельность партийных и советских организаций. По вопросу о времени начала ликвидации кулачества историки имели различные точки зрения. Так, Б.А. Абрамов, М.А. Краев, И.Я. Трифонов, Ю.А. Мошков, Ю.С. Кукушкин считали, что это произошло во второй половине 1929 г. В.К. Медведев, И.И. Слинько, И.С. Степичев, Ф.А. Каревский, Н.Я. Гущин на примере отдельных районов показали начало ликвидации кулацких хозяйств в конце 1929 г., т.е. со времени перехода к сплошной коллективизации⁹. По мнению Ю.А. Мошкова, юридическим основанием для частичной экспроприации кулачества до принятия январско-февральских постановлений ЦК ВКП(б) и Советского правительства служили постановления ВЦИК и СНК РСФСР от 28 июня 1929 г. «О расширении прав местных Советов в отношении содействия выполнению общегосударственных заданий и планов». «Хотя эти меры, - пишет автор, - касались лишь заготовок, они на практике послужили той юридической основой, которая позволила уже со второй половины 1929 г. начать частичную экспроприацию кулачества»¹⁰. 61 статья УК РСФСР, как считает Ф.А. Каревский, применялась осенью 1929 г.

Изучаются и новые вопросы по данной проблеме, например, депортация кулаков, их трудовое перевоспитание и дальнейшая судьба . А.П. Финаров отмечал, что вопрос о раскулачивании обсуждался на батрацко-бедняцких собраниях с участием представителей общественных организаций и середняцкого актива, что экспроприация кулачества проходила при непосредственном участии крестьянства. По утверждению автора, партия и правительство проявляли заботу о переселенцах, а кулаки из мест выселения бежали лишь для того, чтобы

заниматься вредительской деятельностью в промышленности и сельском хо- 13

зяйстве .

Стержневой работой по рассматриваемой проблеме, отражавшей официальную концепцию коллективизации сельского хозяйства и ликвидации кулачества как класса, являлась монография С.П. Трапезникова «Ленинизм и аграрно-крестьянский вопрос»¹⁴. Историки были поставлены в жёсткие идеологические и тематические рамки.

В конце 1960-х - первой половине 1980-х гг. отечественная историография пополнилась научными трудами высокого исследовательского уровня. Это, прежде всего, работы В.П. Данилова, Н.А. Ивницкого и И.Я. Трифонова¹⁵. Содержательная часть исследований охватывала целый комплекс вопросов таких, как анализ аграрной политики советского государства конца 1920-х - начала 1930-х гг., оценка сложных социальных процессов, происходивших в крестьянстве накануне сплошной коллективизации, характеристика форм и методов сопротивления кулаков, освещение выработки политики ликвидации кулачества, массовых крестьянских волнений, выселение кулаков.

Сделанные историками выводы не выходили за рамки официальной концепции: экспроприация кулацких хозяйств была обоснована и неизбежна, процессы коллективизации и раскулачивания взаимосвязаны, репрессии власти вы-

званы сопротивлением кулаков, их депортация являлась вынужденной и достаточно гуманной мерой, выселенные кулаки перевоспитывались, их обеспечивали работой, жильём, медицинской помощью, воссоздана довольно радужная картина спецпереселенцев.

Дискуссионным был вопрос о периодизации раскулачивания. Н.А. Ивниц- кий выделяет два этапа: конец 1929-1930 гг., 1931-1932 гг. По его мнению, начало частичной экспроприации кулачества относится не ко всей второй половине 1929 г., а лишь к осени - зиме 1929 г., так как «злостные саботажники и спекулянты, к которым применялись чрезвычайные меры, вплоть до продажи с торгов их имущества, могли быть выявлены только после того, как в сентябре планы районных заготовок сообщались сельсоветам для раскладки заданий по отдельным хозяйствам»¹⁷. «Трудящиеся массы крестьянства, осуществлявшие сплошную коллективизацию, - пишет автор, - ещё в конце 1929 г. явочным порядком стали сгонять кулаков с земли, отбирать у них скот, сельскохозяйственный инвентарь и требовать от Советской власти выселения наиболее злостных кулаков, мешавших колхозному строительству» . В коллективном труде «Коллективизация сельского хозяйства в СССР: пути, формы, достижения. Краткий очерк истории» была предложена иная периодизация процесса раскулачивания: конец 1929 г. - весна 1930 г., весна 1931 г., весна 1932 г. - осень 1933 г.¹⁹

Итогом научной разработки основ, сущности и последствий социальноклассовой политики в отношении крестьянства в 1920-е - 1930-е гг. стало издание второго тома «Истории крестьянства СССР. Истории советского крестьянства» . В нём содержится богатейший документальный материал.

Историографическому обзору литературы посвящены статьи В.И. Погуди- на, В.П. Данилова, М.Л. Богденко, И.Е. Зеленина, А.М. Чинчикова, Л.М. Зак .

Данная тема изучалась и на материалах Центрального Черноземья. Прежде всего, следует отметить монографию П.Н. Шаровой «Коллективизация сельского хозяйства в Центрально-Чернозёмной области (1928-1932 гг.)» . Написанная на большом фактическом материале, она не утратила своей научной ценности и сегодня.

Официальная советская концепция коллективизации представлена в коллективном труде «Историография крестьянства Центрального Черноземья. 1917-1980 гг.» . Отдельные аспекты данной проблематики отражены и в ряде других работ . Историками введены в научный оборот разнообразные материалы центральных и местных партийных архивов, периодической печати, статистические данные. Однако сделанные авторами выводы сегодня требуют переосмысления. Так, И.М. Чвикалов писал: «В годы массового колхозного движения беднейшее крестьянство в союзе с середняком показало свою сплочённость и твёрдую решимость вести непримиримую борьбу с деревенскими эксплуататорами»²⁵ .

В конце 1980-х гг. начинается третий период в историографии проблемы, который продолжается по настоящее время. Для него характерно изменение концептуальных подходов исторических исследований, обусловленное кризисом советской государственности. Рассекречивание большого массива архивных материалов значительно расширило документальную базу исследований. Начался пересмотр событий советской истории с позиций историзма и объективности. Проблема коллективизации и ликвидации кулачества как класса вызвала дискуссию в научном сообществе²⁶. Появляются сборники статей, авторы которых кардинально меняли устоявшиеся в советской историографии оценки событий 1920-х-1930-х гг. . Одним из первых критически переосмыслил последствия социалистических преобразований в деревне историк В.П. Данилов. Им был сделан вывод о насильственном и антигуманном характере сплошной коллективизации, раскулачивания и депортации крестьян . Критическая оценка коллективизации и раскулачиванию дана В.П. Даниловым и Н.А. Ивницким в вводной статье сборника документов и материалов «Документы свидетельствуют. Из истории деревни накануне и в ходе коллективизации. 1927-1932 гг.»²⁹.

Наибольший интерес представляют работы Н.Л. Рогалиной, Н.В. Тепцова, Н.А. Ивницкого, Н.Я. Гущина . Н.Л. Рогалина исследовала масштабы репрессий, негативные последствия проводимой властью аграрной политики: массовые недовольства крестьян, голод. Автор приходит к выводу, что «раскулачивание превращалось в основной метод ускорения коллективизации, выступало не столько её результатом, сколько причиной» . Используя документальные источники, Н.Л. Рогалина показывает удручающую картину трудоустройства и быта выселенных крестьян. Приведённые в книге факты указывают на то, что большинство спецпереселенцев были добросовестными и способными тружениками. По мнению исследователя, наступило время отказаться от мифа о так называемом «трудовом перевоспитании бывших кулаков». «Именно «раскулаченные крестьяне», - пишет автор, - вынесли на своих плечах тяжесть освоения огромных необжитых районов»³².

Н.В. Тепцов раскрывает содержание, формы и методы раскулачивания, даёт оценку масштабов раскулачивания крестьянских хозяйств. Как считает историк, крупной сельской буржуазии не было, а «были крестьяне, пользовавшиеся большими земельными площадями и применявшие наёмный труд», «часть их не приняла нововведений в деревне, противоборствовала им», в разряд же «кулаков» и «врагов народа» попадали совсем другие люди³³.

Н.А. Ивницкий в своей монографии «Коллективизация и раскулачивание (начало 30-х годов)» показывает насильственный характер государственной политики в деревне. Большое внимание автор уделяет исследованию сопротивления крестьянства. Если раньше он писал о борьбе «озлобленного кулачества» против коллективизации, то теперь более объективно раскрывает причины недовольства различных слоёв крестьянского населения, характеризует разнообразные формы сопротивления, как пассивные, так и активные, обстоятельнее освещает сложную политическую обстановку в деревне. Историком сделаны статистические обобщения. По его подсчётам, в 1930 г. произошло 13 756 мас-

совых выступлений, в которых участвовали 3 369 730 человек, т.е. в 10 раз больше, чем в 1929 г. Это, по мнению автора, свидетельствует об участии в сопротивлении коллективизации и раскулачиванию широких масс крестьянства, а не только его зажиточной части. Историк считает, что «раскулачивание и репрессии превращались в основное средство коллективизации, становясь главным методом ускорения её темпов». Исследователь в своей работе приходит к выводу, что «насильственное выселение миллионов людей не могло быть оправдано: оно не вызывалось ни политической, ни социально-экономической об- 34

становкой того времени» .

Н.Я. Гущин также утверждает, что «насилие над крестьянами» и «голое раскулачивание» практиковалось почти повсеместно и использовалось как средство подстёгивания коллективизации, процент экспроприированных крестьянских хозяйств был почти одинаково высоким как в районах сплошной коллективизации, так и в районах, где она ещё не проводилась, «постановления, инструкции и особенно практические указания, следовавшие сверху вниз, ориентировали не на ограничение, а на безудержное развязывание насилия» . По мнению автора, в советской историографии сильно преувеличено участие кулаков в актах террора, «саботаже», «бандитизме» и восстаниях, среди сопротивлявшихся власти преобладали середняки и бедняки³⁶.

Весомый вклад в разработку проблем аграрной истории 1930-х гг. внёс И.Е. Зеленин . Исследователь, основываясь на большом количестве ранее неизвестных документов, раскрывает механизм осуществления политики «ликвидации кулачества как класса», показывает её «антикрестьянский, открыто репрессивный характер». По мнению историка, ликвидация кулачества «значительно опережала коллективизацию, стимулируя её экономически (передача колхозам средств производства и имущества раскулаченных хозяйств) и психологически (фактор «последнего предупреждения» и устранения единолични- ков)»³⁸.

Раскулачивание в СССР и судьбы спецпереселенцев исследует мурманский учёный В.Я. Шашков . Он вводит новые хронологические рамки этого

процесса, выделяя в нём четыре этапа: 1930, 1931, 1933-1940 гг., 1945-1952 гг. Автор верно считает, что политика сплошной коллективизации и раскулачивания стала социальной и экономической катастрофой. Между тем, с предложенным им тезисом, что форсированного раскулачивания противников колхозного строя не получилось и что раскулачивание вместо трёх лет растянулось на четверть века, согласиться нельзя. Репрессивная система, как отмечает Е.Н. Герман, «довольно «успешно» справлялась с массовой «ликвидацией» неугодных в

40

деревне» .

Тема выселения кулаков обстоятельно представлена в работах В.Н. Земскова⁴¹. Им впервые приведены статистические данные о численности спецпереселенцев и их составе. Картину тяжёлых лишений, которым были подвергнуты переселенцы в северных краях, воссоздал Л.И. Гинцберг. Это - и нехватка жилья, и детская смертность, и неудовлетворительное снабжение продуктами, и издевательства начальников. По мнению автора, с помощью депортаций власть решала задачу обеспечения рабочей силой отдалённые регионы страны . Что раскулачивание являлось средством решения проблемы аграрного перенаселе-

43

ния, считают и другие исследователи .

Критика советской концепции коллективизации и раскулачивания дана В.М. Самосудовым в монографии «Современная отечественная историография коллективизации (1980-е - середина 1990-х гг.)»⁴⁴.

Рядом исследователей изучаются отдельные аспекты данной темы. Налогообложение как средство раскулачивания показано в работах А.Г. Г алямовой, М.Н. Глумной, В.А. Ильиных⁴⁵. Искажение масштабов массовой смертности от голода в 1933 г., недоучёт людских потерь выявлены Е.А. Осокиной⁴⁶. В.Б. Жиромская занимается подсчётом жертв политических репрессий 1930-х гг. Участие спецслужб в осуществлении политики в деревне исследуют В.Ф. Зима, В.И. Михеев . Этим органам власти, по мнению авторов, была отведена центральная роль при проведении репрессивных мероприятий. Первой же жертвой политических репрессий, как считает А.Н. Сахаров, было именно крестьянст- во⁴⁹. Г.Ф. Доброноженко раскрывает понятие «кулак» и показывает свою методологию анализа этой социальной группы. По мнению историка, что необходимо отказаться от использования терминов «кулаки» и «сельские эксплуататоры» как синонимов. Согласно её концепции, «кулаки» - «это не социальноэкономическая группа сельской буржуазии, а социальная группа крестьян, подвергшаяся дискриминации и репрессиям по социально-политическим мотивам»⁵⁰.

В исторической литературе до сих пор нет единой точки зрения о времени начала раскулачивания. Так, И.Е. Плотников, Е.А. Кирьянова, А.Н. Сахаров считают, что ликвидация кулачества началась зимой - весной 1930 г. По мнению Н.А. Ивницкого, И.В. Чемоданова, О.Н. Мигущенко, раскулачивать начали ещё в конце 1929 г.⁵¹

После рассекречивания в 1990-е гг. большого массива документов, хранящихся в центральных и местных архивах, появилась существенная источнико- вая база для исследования ранее замалчиваемой в советской историографии темы сопротивления крестьянства коллективизации и раскулачиванию. Современными историками выявлены многочисленные факты противодействия крестьян раскулачиванию в разных регионах страны⁵². Проанализировав формы и масштабы крестьянского сопротивления, авторы отмечают, что борьба крестьянства с властью имела всеобщий характер и активно велась в большинстве районов страны. Историки отказались от односторонней трактовки массовых выступлений как кулацких и наметили новый подход к их оценке. Так, В.Я. Шашков пишет, что в конце 1920-х гг. не кулак объявил войну Советской власти, а Советская власть объявила войну кулаку . Между тем, сведения о волнениях крестьян ещё не полные. Как отмечает И.Е. Плотников, историкам «ещё предстоит проанализировать характер выступлений, их политическую направленность, специфику в различных регионах страны, степень участия в них

54

отдельных слоёв крестьянства» .

В последние десятилетия на материалах отдельных регионов страны проводятся всё новые диссертационные исследования. Авторами вводятся в научный оборот новые источники, преимущественно местных архивов, обозначаются новые аспекты темы, предпринимаются попытки выделения особых черт изучаемых событий⁵⁵.

Из современных историков Центрального Черноземья, занимающихся разработкой темы, особо следует отметить П.В. Загоровского. Им впервые проведено комплексное исследование целого блока проблем социальнополитической истории Центрального Черноземья во второй половине 1920-х - первой половине 1930-х гг., показаны методы и последствия коллективизации сельского хозяйства, раскулачивания, проанализированы политические настроения населения⁵⁶ По мнению автора, аграрная политика партийногосударственного руководства СССР противоречила интересам большинства крестьянства и вызвала активное движение протеста. П.В. Загоровский впервые воссоздал ужасающую картину массового голода. Как верно считает историк, к голоду в ЦЧО в первой половине 1930-х гг. привело изъятие продуктов питания у крестьян . В своём исследовании он приходит к выводу о превращении «административного насилия и массовых репрессий в наиболее употребимые фор-

58

мы отношений государства к сельскому населению» .

Предпосылки и осуществление коллективизации в Центральном Черноземье в 1929-1933 гг., основываясь на документах, относящихся к Тамбовской области, исследует С.А. Есиков. Автор считает, что для власти раскулачивание было средством преодоления сопротивления крестьян. По его мнению, итогом раскулачивания являлось ускоренное формирование «армии принудительного труда - армии дешёвой и мобильной рабочей силы для промышленных строек, лесозаготовительных работ, освоения необжитых районов»⁵⁹. Историком изучена реакция на события 1930-х гг. рабочих-двадцатипятитысячников⁶⁰.

Критериям определения зажиточности крестьянства посвящена статья С.А. Есикова и В.В. Канищева⁶¹. Этот вопрос до сих пор является дискуссионным. Как считают авторы, необходимо учитывать влияние естественных факторов на благосостояние крестьян, а также выявлять, какими путями отдельные хозяйства достигли зажиточного состояния.

Данная проблема рассматривается на материалах Центрального Черноземья и в ряде других работ⁶². Проведение коллективизации и ликвидации кулачества в районах, ныне входящих в состав Липецкой области, исследует Е.А. Панова. В своей работе она приходит к выводу о том, что безразличие центральной и местной власти к человеческой жизни, указывает на преступность самой политики «ликвидации кулачества как класса»⁶³. О.Л. Шашковой показан механизм проведения репрессивных мер в отношении различных социальных групп населения Центрального Черноземья, в том числе и крестьянства. По её мнению, он был обусловлен не только наличием секретных инструкций, исходивших чаще всего от органов власти, не обладавших законодательными правами, но и распространением «двойных стандартов политического поведения, когда признавались и многие демократические принципы и считалось возможным использование различных способов их фактического несоблюдения»⁶⁴.

Исследование ряда аспектов данной проблемы на материалах Борисоглебского округа ЦЧО начато автором диссертации.

Интерес к российской истории периода 1920-х-1930-х гг. проявляют и западные историки. Изучением проблем коллективизации активно занимались Эдвард Карр, Алек Ноув, Моше Левин, Ричард Дэвис⁶⁵. В их работах коллективизация представлена не только как неизбежная составляющая процесса модернизации страны, но и как «меньшее из зол», выпавших на долю деревни в результате жестокого подавления государством массового крестьянского сопротивления в начале 1930-х годов. С 1960-х годов в зарубежной историографии утверждается новое направление в советологии - школа социальных историков. Появляются исследования о настроении сельского населения, о его взаимоотношении с властью в ходе осуществления коллективизации. В центре внимания учёных - роль и место крестьянства в аграрных преобразованиях. Среди работ по данной проблеме следует отметить книгу Шейлы Фицпатрик «Сталинские крестьяне. Социальная история советской России в 30-е годы: деревня»⁶⁶. Автором анализируется поведение российского крестьянства, рассматриваются способы его борьбы с государством.

Большой общественный и научный резонанс вызвала работа английского исследователя Роберта Конквеста «Жатва скорби: советская коллективизация и террор голодом»⁶⁷. Автор называет преступной саму идею коллективизации, а созданную колхозную систему определяет как неотъемлемый атрибут тоталитарного режима. В исследовании показаны крайне жёсткие методы осуществления коллективизации, катастрофические последствия этой политики, в частности, голод, массовое недовольство сельского населения внедрявшимися изменениями в уклад жизни, сделана попытка подсчёта погибших советских граждан в ходе реализации аграрной политики.

Андреа Г рациози охарактеризовал отношения между властью и крестьянством в годы коллективизации как «величайшую крестьянскую войну». Автор приводит значительный статистический материал: в 1930 г. произошло 13 754 случаев крестьянских волнений, т.е. в десять раз больше, чем в 1929 г., кроме того, было около 4 тысяч актов индивидуального террора, в том числе 1 200 убийств, которыми крестьяне отвечали на произвол, чинимый над ними, более чем в 7 380 случаях беспорядки направлены против коллективизации, в 2 339 - против арестов или высылки «антисоветских элементов»⁶⁸. Грациози пишет: «Растущее сопротивление наверняка стало главным фактором, убедившим советское руководство поспешить с чрезвычайными мерами. Установка была на нейтрализацию крестьянства путём уничтожения его верхушки (раскулачивания) и объединения как можно большего числа семейств в сравнительно немногих крупных коллективных хозяйствах (коллективизации)»⁶⁹.

Существенный вклад в разработку темы внесла Линн Виола. Она раскрывает роль ОГПУ в организации и проведении массовых депортаций крестьян в начале 1930-х годов, показывает межведомственную борьбу между ОГПУ и НКВД. Автор отмечает, что во властных структурах, отвечающих за проведение депортации, царил хаос . Социальный протест крестьянства она объясняет с позиций не столько классовой, сколько гражданской войны в деревне. По её мнению, крестьянский террор позволял власти «поддерживать состояние на- сильственности государственных кампаний и объяснять применение репрессий

71

к самому крестьянству» .

Ряд зарубежных историков изучают различные аспекты темы на региональном уровне⁷². Следует отметить известного социолога Теодора Шанина, основателя новой исследовательской традиции - рефлексивного крестьяноведения. Результатом его проекта стала реконструкция судеб российского крестьянства . Автобиографии сельских семейств, записанные в семнадцати регионах страны, позволяют взглянуть на события давних лет глазами очевидцев. Эти семейные истории являются фактически универсальным первоисточником для изучения коллективизации и раскулачивания. Наибольший интерес западные учёные проявляют к таким проблемам, как репрессии против крестьянства и деятельность ОГПУ⁷⁴.

Итак, отечественная историография исследуемой темы представлена двумя составляющими: советской и постсоветской или современной российской. Для каждой из них характерны свои подходы в решении научных задач, определённый круг вопросов, представляющий интерес, свой вклад в разработку темы. Несмотря на идеологизированность исследований, недостаточную объективность в оценках, неизученность целого ряда вопросов, в целом нельзя умалять вклад в разработку темы советских историков. Их заслуга, прежде всего, в том, что они ввели в научный оборот большой массив фактического материала, создали задел для новых изысканий, для решения новых задач и проблем. А качество написания отдельных работ, скрупулёзность и обстоятельность исследований, научная стилистика изложения могут и сейчас являться примером для современных учёных.

За последние десятилетия изменились методологические подходы исследований, произошла кардинальная переоценка событий. В советской историографии раскулачивание рассматривалось в соответствии с марксистсколенинской теорией о классовой борьбе как необходимое условие проводимых в деревне социалистических преобразований. Современные исследователи придерживаются единой точки зрения, что исторической необходимости в проведении раскулачивания не было, что при ликвидации кулацких хозяйств преобладали насильственные методы, что раскулачивание не разрешило экономических проблем, а сельскому хозяйству в целом был нанесён существенный урон. Вся кампания по раскулачиванию представляется как величайшая трагедия российского крестьянства.

Накопленный учёными разных поколений, как отечественными, так и зарубежными, багаж результатов исследований - это тот фундамент, который позволит воссоздать действительно объективную картину раскулачивания без какого-либо идеологического давления или временного конъюнктурного ажиотажа, без оглядки на современные политические реалии. Историографический анализ показывает, что несмотря на наличие обширной исторической литературы по проблеме ликвидации кулачества в СССР, продолжение разработки данной темы на основе введения в научный оборот нового массива документов, их более глубокого анализа и осмысления в соответствии с современным концептуальным подходом необходимо. До сих пор не достаточно обстоятельно раскрыто участие местных органов власти в проведении раскулачивания, исследованы методы и средства ликвидации кулацких хозяйств, показаны взаимоотношения власти и крестьянства, установлены масштабы репрессивных мер против зажиточных крестьян в отдельных регионах страны, в том числе и в Центральном Черноземье, что не позволяет достичь полноты изученности темы и в целом по стране.

С учётом этого автором выдвинута следующая цель исследования: рассмотрение проведения раскулачивания крестьянства в Борисоглебском округе Центрально-Чернозёмной области в первой половине 1930 г.

Для достижения поставленной цели определены следующие задачи:

- осветить деятельность местных органов власти по организации раскулачивания;

- раскрыть формы и методы, применявшиеся для ликвидации кулачества (конфискация имущества, выселение в Северный край, расселение на специально выделенные земельные участки);

- показать роль органов ОГПУ, милиции, прокуратуры, суда в ликвидации кулацких хозяйств;

- исследовать протестные действия крестьянского населения, определить их причины, формы, значение;

- установить масштабы допущенных при проведении раскулачивания «перегибов» и эффективность мер, предпринятых властью, для их устранения;

- проанализировать результаты начального периода раскулачивания.

Объектом исследования является российское крестьянство в эпоху коренной реконструкции социально-экономического уклада деревни в начале 1930-х гг.

Предметом исследования избран процесс ликвидации кулачества в первой половине 1930 г. в Борисоглебском округе ЦЧО, возникшее в связи с этим противостояние власти и крестьянства, итоги раскулачивания.

Территориальные рамки исследования включают в себя бывший Борисоглебский округ Центрально-Чернозёмной области, созданный в 1928 г. в соответствии с постановлением ЦИК и СНК об образовании в РСФСР административно-территориальных объединений краевого и областного значения. В его состав вошли Борисоглебский уезд и ряд волостей Тамбовского и Усманского уездов бывшей Тамбовской губернии, Новохопёрский уезд и ряд волостей Бобровского уезда бывшей Воронежской губернии . На 1 января 1930 г. округ занимал территорию в 16 506,6 квадратных километров. В настоящее время территория Борисоглебского округа ЦЧО входит в состав Воронежской, Тамбовской и Липецкой областей Российской Федерации.

Борисоглебский округ - это типичный аграрный регион России. На материалах данного региона можно хорошо исследовать социально-экономические и политические процессы, сыгравшие ключевую роль в дальнейшей судьбе русской деревни, проследить общие тенденции практической реализации политики ликвидации кулачества как класса, а также выявить региональную специфику этого процесса. Изучать данный регион важно и потому, что он в первые годы советской власти был охвачен крестьянскими волнениями. Следовало выяснить, как борисоглебское крестьянство отнеслось к политике «раскулачивания» и как складывалась его дальнейшая судьба. Заняться исследованием побудило также то обстоятельство, что этот регион слабо отражён в историографии.

Хронологические рамки исследования охватывают первую половину 1930 г. Нижней границей является январь 1930 г., когда в Борисоглебском округе началось массовое раскулачивание. Завершается исследование июлем 1930 г., так как, согласно постановлению ЦИК и СНК СССР от 23 июля 1930 г., Борисоглебский округ, как территориально-административная единица, наряду с другими округами был упразднён. К этому времени раскулачивание в округе уже состоялось. Это - начальный период раскулачивания, наиболее интенсивный по темпам ликвидации кулацких хозяйств. Изучение данного периода даёт широкое представление о том, какими методами осуществлялась ликвидация кулачества, как отнеслось к раскулачиванию крестьянское население, как эта кампания в целом отразилась на политической обстановке в деревне, каковы были масштабы раскулачивания в исследуемом регионе. В это время в полную меру проявились проблемы и противоречия, характерные негативные явления, обозначились наиболее используемые властью способы их разрешения, устранения и пресечения. В работе кратко освещён и предшествующий период - конец 1920-х гг., позволяющий раскрыть выработку политики ликвидации кулачества как класса и социально-экономическое состояние Борисоглебского округа накануне массового раскулачивания.

Методологическую основу диссертационного исследования составляют принципы историзма и объективности. Материалы в диссертации рассматриваются конкретно-исторически, в связи с другими явлениями и событиями, показываются причинно-следственные связи. Для раскрытия темы использовались и общенаучные методы (индукция-дедукция, анализ-синтез) и специальноисторические (хронологический, сравнительный, описательный). Для сравнительного анализа по районам округа количества кулацких хозяйств, количества хозяйств, первоначально раскулаченных, признанных неправильно раскулаченными и восстановленных, использовалась компьютерная графика. Комплексное применение этих методов содействовало достижению наибольшей результативности исследования.

Источниковую базу исследования составляют опубликованные материалы и архивные документы, которые можно разделить на несколько групп.

К первой группе источников относятся законы и нормативные акты центральной власти, которыми определялся порядок проведения ликвидации кулачества как класса. Это, в основном, уже опубликованные материалы⁷⁶.

Вторую группу источников составляют делопроизводственные документы государственных учреждений и партийных организаций областного, окружного и районного уровней. Это большой массив документов, выявленный нами преимущественно в фондах Г осударственного архива Воронежской области и Государственного архива общественно-политической истории Воронежской области. Он впервые вводится в научный оборот. В данной группе можно выделить следующие подгруппы: документы организационно-распорядительного характера (директивные письма, телеграммы, положения, инструкции, направленные партийными и государственными органами в нижестоящие инстанции); протокольная документация (протоколы заседаний президиумов облисполкома, окрисполкома, райисполкомов, комиссий, бюро райкомов ВКП(б), партийных собраний и пленумов); деловая переписка (отношения, докладные записки должностных лиц); информационные документы (сводки, сообщения от низовых звеньев власти); отчётные документы (отчёты, доклады секретарей райкомов, председателей райисполкомов, заведующих районными финансовыми отделами, секретаря окружкома, председателя окрисполкома, заведующего окружным финансовым отделом, окружного прокурора и др. в вышестоящие инстанции). Изучение этих очень разнохарактерных по содержанию документов позволило всесторонне показать деятельность местных органов власти по организации и проведению раскулачивания, наиболее полно раскрыть механизм всего процесса раскулачивания, установить его темпы, масштабы и итоги.

В третью группу источников включены документы, отражающие политическую обстановку в деревне. Это информационные сводки окружного отдела

ОГПУ, полномочного представительства ОГПУ по ЦЧО, информационные сводки областного, окружного административного отдела, районных административных отделений, докладные записки, отчёты, сводки судебно-следственных органов и прокуратуры, материалы следственных дел, жалобы крестьян о раскулачивании. Только несколько документов являются опубликованными⁷⁷, значительное же большинство выявлено нами в фондах Г осударственного архива Воронежской области, Государственного архива общественно-политической истории Воронежской области, Государственного архива Российской Федерации и впервые вводится в научный оборот. Из материалов следственных дел особый интерес для данного исследования представляют анкеты арестованных, показания арестованных и свидетелей, обвинительное заключение, постановление «тройки». В жалобах крестьян содержатся подробные сведения о губительных последствиях раскулачивания для их семей, даётся обоснование несправедливости репрессивных мер к ним. Тщательный анализ этих документов позволил показать наиболее характерные для данной местности формы противодействия крестьянского населения раскулачиванию, воссоздать достаточно полную и объективную картину крестьянских волнений, произошедших в округе в январе-феврале 1930 г., раскрыть их причины и мотивы, характер, политическую направленность, трагические последствия для их участников.

К четвёртой группе источников относятся публикации в местной периодической печати - областной газете «Коммуна», в окружной газете «Колхозная правда», в «Известиях» обкома ВКП(б) ЦЧО. Это разножанровые материалы: резолюция пленума обкома партии, статьи и выступления руководителей страны, области, округа, должностных лиц, письма читателей, корреспонденция с мест, публицистические заметки и рассказы. По этим материалам хорошо прослеживаются изменения в установках центральной власти: от «ударов» по кулаку до борьбы с «перегибщиками». Публикации в печати являются важным дополнением к официальным документам, так как содержат сведения о конкретных фактах раскулачивания, о конкретных людях, как подвергшихся раскулачиванию, так и осуществлявших ликвидацию кулацких хозяйств. Это придаёт изучаемым событиям яркую эмоциональную окраску, что немаловажно для получения более объективного и всестороннего представления о ликвидации кулачества как о сложном и противоречивом процессе.

Существенную роль сыграли и беседы автора исследования с очевидцами событий, с родственниками раскулаченных. Их воспоминания содержат уникальный материал, столь необходимый для воссоздания правдивой картины раскулачивания и глубокого осмысления этого полного драматизма события.

Таким образом, нами выявлен, изучен и проанализирован широкий круг информационно насыщенных документов и материалов, позволивший решить поставленные научные задачи, обстоятельно и доказательно раскрыть исследуемую тему.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что впервые на основе как опубликованных, так и неопубликованных материалов комплексно исследуется проблема практической реализации политики ликвидации кулачества как класса в Борисоглебском округе ЦЧО. В работе подробно раскрывается деятельность местных органов власти по организации и проведению раскулачивания, показывается динамика конфискации имущества и её результаты. Обстоятельно освещаются такие малоизученные аспекты темы, как присвоение имущества раскулаченных, бесхозяйственное отношение к изъятой у кулаков собственности, принятие различными органами власти мер по пресечению нарушений действующего законодательства при проведении раскулачивания. Впервые приведены данные об итогах начального периода раскулачивания в Борисоглебском округе, показан масштаб «перегибов» в исследуемом регионе. Уточнены сведения об итогах раскулачивания в первой половине 1930 г. и в целом по ЦЧО. Исследование вводит в научный оборот ранее неизвестные материалы о противодействии широких слоёв крестьянского населения раскулачиванию. Рассмотрены наиболее характерные для данной местности формы сопротивления раскулачиванию. Впервые воссоздана объективная картина массовых крестьянских выступлений, произошедших в округе в январе-феврале 1930 г. Определены причины и мотивы протестных действий крестьян. Дана им оценка как проявлению крестьянской солидарности и взаимопомощи. Установлены имена первых жертв политических репрессий 1930-х гг. среди крестьянского населения Борисоглебского округа.

Практическая значимость исследования состоит в том, что результаты могут быть использованы при подготовке обобщающих трудов по истории российского крестьянства, по истории Центрального Черноземья и разработке отечественных курсов по проблемам новейшей отечественной истории, а также в педагогической деятельности. Статья «Присвоение имущества раскулаченных в Центрально-Чернозёмной области в 1929-1930 гг.», опубликованная в журнале «Вопросы истории», включена в программу дисциплины «Политическая культура России ХХ века» в Г осударственном университете - Высшая школа экономики.

Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждена на заседании кафедры новейшей отечественной истории, историографии и документоведения ФГБОУ ВПО «Воронежский государственный университет». Основные положения, результаты и выводы диссертационного исследования нашли отражение в 15 публикациях автора, общим объёмом 8 п.л., в том числе в 3 -х рецензируемых научных изданиях: журналах «Вопросы истории», «Российская история», «Родина». Основные результаты работы были предложены автором на рассмотрение научной общественности на международной научнопрактической конференции «Государственная власть и крестьянство в конце XIX - начале XXI века» (Коломна, 2009), на XXXII сессии симпозиума по аграрной истории Восточной Европы «Актуальные проблемы аграрной истории Восточной Европы X-XXI вв.: источники и методы исследования» (Рязань, 2010), на шести региональных научных конференциях: «Государство и его подданные: века сотрудничества и противостояния» (Воронеж, 2009), «Власть и народ в условиях войн и социальных конфликтов» (Воронеж, 2010), «Власть и общество: взаимодействия и конфликты (Воронеж, 2011), «Столица и провинция: история взаимоотношений (Воронеж, 2012), «Государство и общество: взаимодействие и противостояние (Воронеж, 2013), «Власть и общество: механизмы взаимодействия и противоречия» (Воронеж, 2014).

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. Раскулачивание являлось важнейшим компонентом политики сплошной коллективизации крестьянских хозяйств. Без ликвидации кулацких хозяйств советское государство не могло осуществить социалистическую реконструкцию сельского хозяйства.

2. Политика ликвидации кулачества как класса не имела всеобщей поддержки у крестьянского населения, её проведение обеспечивали различные органы власти, в том числе ОГПУ, милиция, прокуратура, суды.

3. Раскулачиванию в Борисоглебском округе сопротивлялись не только зажиточные крестьяне, а и середняки и бедняки.

4. Массовые крестьянские волнения были вызваны насильственными действиями власти в отношении зажиточных крестьян и являлись выражением крестьянской взаимопомощи.

5. Раскулачивание привело к частичной утрате производительных сил и средств производства в деревне, к экономическому спаду.

6. В самой политике ликвидации кулачества как класса были заложены основы для многочисленных беззаконий в ходе её практической реализации.

¹ Комаров Н. Лицо классового врага. Классовая борьба в деревне во время перевыборов сельских Советов в 1929 г. Л., 1929; Азизян А. Аренда земли и борьба с кулаком. М.-Л., 1929; Федин П. Классовая борьба в деревне. Воронеж, 1929 г.; Варейкис И. О сплошной коллективизации и ликвидации кулачества как класса. Воронеж, 1930; Хатаевич М. О ликвидации кулачества как класса. Самара, 1930; Эйхе Р.И. Ликвидация кулачества как класса. Новосибирск, 1930; Лаговиер Н.О., Роднянский А.К. Социалистическое наступление и кулацкий террор. М., 1930; Сиротинин П.Н. Кулак отступает с боем. М.-Л., 1931.

2

Никулихин Я. Социалистическая реконструкция сельского хозяйства в первой пятилетке. М., 1934; Красавин С.Н. Первые итоги сплошной коллективизации // На аграрном фронте. 1934. № 12.

Залесский М.Я. Налоговая политика советского государства в деревне. М., 1940.

⁴ Глезерман Г.Е. Ликвидация эксплуататорских классов и преодоление классовых различий в СССР. М., 1949; Абрамов Б.А. Партия большевиков - организатор борьбы за ликвидацию кулачества как класса. М., 1952; Краев М.А. Победа колхозного строя в СССР. М., 1954.

⁵ Черноморский Н.М. Начало сплошной коллективизации в Тамбовском округе ЦЧО (19291930 гг.) : дис. ... канд. ист. наук. М., 1947; Плющев Г.К. Борьба за коллективизацию и ликвидацию кулачества как класса в Курском округе (1928-1930 гг.) : дис. ... канд. ист. наук. Курск, 1949.

⁶ Семернин П.В. О ликвидации кулачества как класса // Вопросы истории КПСС. 1958. № 4; Медведев В.К. Ликвидации кулачества в Нижне-Волжском крае // История СССР. 1958. № 6.

⁷ Трапезников С.П. Исторический опыт КПСС в осуществлении ленинского кооперативного плана. М., 1965.

g

Мошков Ю.А. Зерновая проблема в годы сплошной коллективизации сельского хозяйства СССР (1929-1932 гг.). М., 1966; Ваганов Ф.М. КПСС в борьбе за ускорение темпов социалистического строительства (1927-1929 гг.). М., 1967; Кукушкин Ю.С. Сельские советы и классовая борьба в деревне (1921-1932). М., 1968; Трифонов И.Я. Ликвидация эксплуататорских классов в СССР. М., 1975.

⁹ Медведев В.К. Ликвидация кулачества как класса в Нижне-Волжском крае // История СССР. 1958. № 6. С. 9-28; Слинько И.И. Социалистична перебудова и технична перебудова сильского господарства Украйни в 1927-1932. Киев, 1961; Степичев И.С. Победа ленинского кооперативного плана в восточносибирской деревне. Иркутск, 1966; Каревский Ф.А. Ликвидация кулачества как класса в Среднем Поволжье // Исторические записки, т. 80, М., 1967. С. 82-103; Гущин Н.Я. Ликвидация кулачества как класса в сибирской деревне // Социальная структура населения Сибири. Новосибирск, 1970; Гущин Н.Я. Классовая борьба и ликвидация кулачества как класса в сибирской деревне (1926-1933 гг.) : курс лекций, прочит. в Но- восиб. гос. ун-те. Новосибирск, 1972.

¹⁰ Мошков Ю.А. Зерновая проблема в годы сплошной коллективизации сельского хозяйства СССР (1929-1932 гг.). М., 1966. С. 64.

¹¹ Каревский Ф.А. Ликвидация кулачества как класса в Среднем Поволжье // Исторические

записки, т. 80. М., 1967. С. 89.

12

Трапезников С.П. Исторический опыт колхозного строительства в СССР и его международное значение // Коммунист. 1958. № 5; История Коммунистической партии Советского Союза. М., 1959; История советского крестьянства и колхозного строительства в СССР. Материалы научной сессии / отв. ред. М.П. Ким. М., 1963.

¹² Финаров А.П. К вопросу о ликвидации кулачества как класса и о судьбе бывших кулаков в СССР // История советского крестьянства и колхозного строительства в СССР. М., 1963. С. 14.

¹³ Трапезников С.П. Ленинизм и аграрно-крестьянский вопрос. В 2-х т. М., 1967.

¹⁴ Данилов В.П. Об исторических судьбах крестьянской общины в России // Ежегодник по аграрной истории. Вып. 4. Вологда, 1976. С. 102-134; Данилов В.П. Советская доколхозная деревня : население, землепользование, хозяйство. М., 1977; Данилов В.П. Советская доколхозная деревня : социальная структура, социальные отношения. М., 1979; Ивницкий Н.А. Классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса (1929-1932 гг.). М., 1972; Трифонов И.Я. Ликвидация эксплуататорских классов в СССР. М., 1975.

¹⁵ Коллективизация сельского хозяйства в СССР : пути, формы, достижения. Краткий очерк истории / М.А. Вылцан [и др.]. М., 1982.

¹⁶ Ивницкий Н.А. Указ. соч. С. 21.

¹⁷ Там же, с. 209.

¹⁸ Коллективизация сельского хозяйства в СССР : пути, формы, достижения. Краткий очерк истории / М.А. Вылцан [и др.]. М., 1982.

¹⁹ История крестьянства СССР. История советского крестьянства. В пяти томах / Т. 2. Советское крестьянство в период социалистической реконструкции народного хозяйства. Конец 1927-1937 / отв. ред. И.Е. Зеленин. М., 1986.

²⁰ Погудин В.И. Некоторые вопросы историографии коллективизации в СССР // Вопросы истории. 1958. № 9; Данилов В.П. К итогам изучения истории советского крестьянства и колхозного строительства в СССР // Вопросы истории. 1960. № 8; Богденко М.Л., Зеленин И.Е. Основные проблемы истории коллективизации сельского хозяйства в современной советской исторической литературе. М., 1961; Зак Л.М. Строительство социализма в СССР : историографический очерк. М., 1971; Чинчиков А.М. Советская историография социалистических преобразований сельского хозяйства СССР (1917-1969 гг.). М., 1971; Зеленин И.Е. Проблемы коллективизации сельского хозяйства в СССР в новейшей советской историографии //

История СССР. 1978. № 1. С. 74-91.

22

Шарова П.Н. Коллективизация сельского хозяйства в Центрально-Чернозёмной области (1928-1932 гг.). М., 1963.

23

Историография крестьянства Центрального Черноземья 1917-1980 гг. / под ред.

А.В. Лосева. Воронеж, 1980.

²³ Очерки истории Воронежской области. Т. 2. Эпоха социализма / под ред. Е.Г. Шуляков- ского. Воронеж, 1967; Лосев А.В. Очерки истории Воронежской организации КПСС. Воронеж, 1967; Социально-экономические преобразования в Воронежской деревне (1917-1967) / отв. ред. А.В. Лосев. Воронеж, 1967; Партийные организации Центрального Черноземья в борьбе за социалистическое преобразование и развитие сельского хозяйства. 1917-1977 гг. / науч. ред. А.В. Лосев, В.И. Логунов. Воронеж, 1977; Палабугин В. Великая революция в деревне (Коллективизация сельского хозяйства в Липецкой области) // Политическая агитация. 1977. № 21; Историография крестьянства Центрального Черноземья 1917-1980 гг. / под ред. А.В. Лосева. Воронеж, 1980; Чвикалов И.М. О становлении социалистического образа жизни крестьянства Центрального Черноземья // Становление и развитие социалистического образа жизни в советской деревне. Воронеж, 1982; Чвикалов И.М. Советская деревня : партийные организации, Советы, комсомол. Воронеж, 1985.

25

Чвикалов И.М. О становлении социалистического образа жизни крестьянства Центрального Черноземья / Становление и развитие социалистического образа жизни и советской деревни. Воронеж, 1982. С. 96.

²⁴ Коллективизация : истоки, сущность, последствия. Беседа за «круглым столом» // История СССР. 1989. № 3. С. 3-62.

27

Переписка на исторические темы : диалог ведёт читатель / сост. В.А. Иванов. М., 1989; Урок даёт история / под. общ. ред. В.Г. Афанасьева, Г.Л. Смирнова ; сост. А.А. Ильин. М., 1989; Историки спорят : 13 бесед / под общ. ред. В.С. Лельчука. М., 1989; Историки отвечают

на вопросы. Вып. 2. Сборник / сост. В.В. Поликарпов. М., 1990.

28

Данилов В.П. Коллективизация : как это было // Урок даёт история. М., 1989. С. 138-182; Данилов В.П. Коллективизация // Переписка на исторические темы : диалог ведёт читатель. М., 1989. С. 355-400.

²⁵ Документы свидетельствуют : из истории деревни накануне и в ходе коллективизации, 1927-1932 гг. / под ред. В.П. Данилова и Н.А. Ивницкого. М., 1989.

30

Рогалина Н.Л. Коллективизация : уроки пройденного пути. М., 1989; Тепцов Н.В. Аграрная политика на крутых поворотах 20-30-х годов. М., 1990; Тепцов Н.В. Правда о раскулачивании // Кентавр. 1992. № 3/4. С. 46-62; Тепцов Н.В. В дни великого перелома : история коллективизации, раскулачивания и крестьянской ссылки в России (СССР) по письмам и воспоминаниям, 1929-1930 годы. М., 2002; Ивницкий Н.А. Коллективизация и раскулачивание (начало 30-х годов). М., 1994; Судьбы российского крестьянства / под общ. ред. Ю.Н. Афанасьева. М., 1996; Ивницкий Н.А. Репрессивная политика Советской власти в деревне (19281933). М., 2000; Ивницкий Н.А. Судьба раскулаченных в СССР. М., 2004; Гущин Н.Я. Раскулачивание в Сибири (1928-1934 гг.) : методы, этапы, социально-экономические и демографические последствия. Новосибирск, 1996.

31

Рогалина Н.Л. Коллективизация : уроки пройденного пути. М., 1989. С. 121.

²⁶ Там же, с. 180.

33

Тепцов Н.В. Аграрная политика на крутых поворотах 20-30-х годов. М., 1990; Тепцов Н.В. Правда о раскулачивании // Кентавр. 1992. № 3/4. С. 46-62; Тепцов Н.В. В дни великого перелома : история коллективизации, раскулачивания и крестьянской ссылки в России (СССР) по письмам и воспоминаниям, 1929-1930 годы. М., 2002.

²⁷ Ивницкий Н.А. Коллективизация и раскулачивание (начало 30-х годов). М., 1994. С. 148163.

35

Гущин Н.Я. Раскулачивание в Сибири (1928-1934 гг.) : методы, этапы, социальноэкономические и демографические последствия. Новосибирск, 1996. С. 101.

²⁸ Там же, с. 107.

37

Зеленин И.Е. Осуществление политики «ликвидации кулачества как класса» (осень 19301932 г.) // История СССР. 1990. № 6. С. 31-49; Зеленин И.Е. «Революция сверху» : завершение и трагические последствия // Вопросы истории. 1994. № 10. С. 28-42; Зеленин И.Е. Сталинская «революция сверху» после «великого перелома», 1930-1939 : политика, осуществление, результаты. М., 2006.

²⁹ Зеленин И.Е. Осуществление политики «ликвидации кулачества как класса» (осень 19301932 г.) // История СССР. 1990. № 6. С. 43.

39

Шашков В.Я. Раскулачивание в СССР и судьбы спецпереселенцев (1930-1954 гг.) : дис. ... докт. ист. наук. М., 1995; Шашков В.Я. К вопросу о выселении раскулаченных семей в Северный край. 1930-1933 гг. // Отечественная история. 1996. № 1. C. 150-156; Шашков В.Я. Раскулачивание в СССР и судьбы спецпереселенцев 1930-1954 гг. Мурманск, 1996; Шашков

В.Я. Репрессии в СССР против крестьян и судьбы спецпереселенцев Карело-Мурманского края. Мурманск, 2000; Шашков В.Я. Спецпереселенцы в истории Мурманской области. Мурманск, 2004.

³⁰ Герман Е.Н. Советская и российская историография «раскулачивания» : этапы и тенденции (1930-1990-е годы) // Гуманитарный ежегодник. Сборник научных трудов аспирантов и соискателей. Вып. 1. Новосибирск, 2002. С. 68.

³¹ Земсков В.Н. Спецпереселенцы (по документам НКВД - МВД СССР) // СОЦИС. 1990. № 11. С. 5-19; Земсков В.Н. Спецпереселенцы (по документам НКВД СССР) // СОЦИС. 1991. № 1. С. 3-17; Земсков В.Н. Заключённые, спецпоселенцы, ссыльнопоселенцы, ссыльные и высланные (статистико-географический аспект) // История СССР. 1991. № 5. С. 151-165; Земсков В.Н. «Кулацкая ссылка» в 1930-е годы // СОЦИС. 1991. № 10. С. 3-21; Земсков В.Н. Судьба «кулацкой ссылки» // Отечественная история. 1994. № 1. С. 118-147; Земсков В.Н. Заключённые в 30-е гг. (демографический аспект). Статистические данные о репрессиях // СОЦИС. 1996. № 7; Земсков В.Н. Кулацкая ссылка в 1930-е годы : численность, расселение, состав // Население России в XX веке. М., 2000.

42

Гинцберг Л.И. Массовые депортации крестьян в 1930-1931 годах и условия их существования в северных краях (по материалам «особых папок» политбюро ЦК ВКП(б) и «комиссии Андреева» // Отечественная история. 1998. № 2. С. 190-196.

³² Никольский С.А. Власть и земля. (Хроника утверждения бюрократии в деревне после Октября). М., 1990; Кабанов В.В. Пути и бездорожье аграрного развития России в XX в. // Вопросы истории. 1993. № 2. С. 34-46; Безнин М.А., Димони Т.М. Аграрный строй России в 1930-1980-х гг. (новый подход) // Вопросы истории. 2005. № 7. С. 23-44.

³³ Самосудов В.М. Современная отечественная историография коллективизации (1980-е - середина 1990-х гг.). Омск, 1998.

³⁴ Галямова А.Г. К вопросу об адаптации зажиточного крестьянства в период коллективизации (на материалах юго-восточных районов Татарстана конца 1920-х - начала 1930-х гг.) // Зажиточное крестьянство России в исторической ретроспективе : материалы XXVII сессии Симпозиума по аграрной истории Восточной Европы. Вологда. 2001. С. 320-329; Глумная М.Н. К вопросу об определении категории единоличных крестьянских хозяйств, облагаемых сельхозналогом в индивидуальном порядке в СССР в 1930-х гг. // Зажиточное крестьянство России в исторической ретроспективе : материалы XXVII сессии Симпозиума по аграрной истории Восточной Европы. Вологда. 2001. С. 329-339; Ильиных В.А. Выявление хозяйств, относимых к кулацким, в ходе налоговых кампаний конца 1920-х-1930-х гг. // Зажиточное крестьянство России в исторической ретроспективе : материалы XXVII сессии Симпозиума по аграрной истории Восточной Европы. Вологда, 2001. С. 339-351.

³⁵ Осокина Е.А. Жертвы голода 1933 года : сколько их? (Анализ демографической статистики ЩАЖ СССР) // История СССР. 1991. № 5. С. 18-26.

47

Жиромская В.Б. Демографическая история России в 1930-е гг. Взгляд в неизвестное. М.,

2001.

48

Зима В.Ф. Генрих Ягода и необъявленная война с советской деревней // Отечественная история. 2003. № 4. С. 177-183; Михеев В.И. Роль спецслужб в осуществлении репрессивной политики советской власти в 1920-х-начале 1930-х годов // Отечественная история. 2005. № 6. С. 77-93.

³⁶ Сахаров А.Н. 1930 : год «коренного перелома» и начало Большого террора // Вопросы истории. 2008. № 9. С. 40.

³⁷ Доброноженко Г.Ф. Методология анализа социальной группы «кулак» в отечественной историографии // Российская история. 2009. № 2. С. 92.

³⁸ Ивницкий Н.А. Коллективизация и раскулачивание (начало 30-х годов). М., 1996; Чемоданов И.В. Была ли в СССР альтернатива насильственной коллективизации? // Вопросы истории. 2006. № 2. С. 161; Мигущенко О.Н. Влияние социально-экономической политики государства на формирование правосознания сельского населения (на материалах Центральночернозёмной области 1928-1934 гг.). М., 2008.

52

Загоровский П.В. Социально-политическая история Центрально-Чернозёмной области : 1928-1934. Воронеж, 1995; Плотников И.Е. Крестьянские волнения и выступления на Урале в конце 20-30-х гг. // Отечественная история. 1998. № 2; Плаксин В.Н. Сталинизм и агрономическая интеллигенция : как делались дела. Ч. 1. Воронеж, 2003; Ивницкий Н.А. Репрессивная политика советской власти в деревне. 1928-1933. М., 2000; Грациози А. Великая крестьянская война в СССР. Большевики и крестьяне. 1917-1933. (пер. с англ.). М., 2001; Фицпатрик Ш. Сталинские крестьяне : социальная история Советской России в 1930-е годы : деревня. М., 2001; Зима В.Ф. Генрих Ягода и необъявленная война с советской деревней // Отечественная история. 2003. № 4; Кирьянова Е.А. Коллективизация деревни центра России (1929-1932 годы) : монография. Рязань, 2006.

53

Шашков В.Я. Раскулачивание в СССР и судьбы спецпереселенцев 1930-1954 гг. Мурманск, 1996. С. 260.

³⁹ Плотников И.Е. Крестьянские волнения и выступления на Урале в конце 20-30-х гг. // Отечественная история. 1998. № 2. С. 75.

⁴⁰ Кирьянова Е.А. Социально-экономические и политические процессы в деревне в 1933— 1937 гг. (по материалам Московской, Рязанской и Тульской областей) : дис. ... канд. ист. наук. Рязань, 1994; Загороднюк Н.И. Ссылка крестьян в Северо-Западную Сибирь (1929-1940 гг.) : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Омск, 1999; Мальцева И. Социально-политические преобразования советской власти в западносибирской деревне. Отношение к ним крестьянства : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Барнаул, 2002; Якоб В.В. Коми крестьянство в 19201930-е гг. : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Сыктывкар, 2005. Коломиец К.А. Репрессивная политика Советского государства в деревне в 1930-е гг. : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Пенза, 2005; Кобец О.В. Сопротивление смоленского крестьянства государственной политике в деревне, 1928-1933 гг. : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Смоленск, 2006; Климук Я.А. Политика «раскулачивания» и сопротивление алтайского крестьянства в 1928-1931 гг. : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Барнаул, 2008; Раков А.А. Раскулачивание крестьян Южного Урала : 1930-1934 гг. : автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 2008; Шамшин Р.В. Ликвидация кулачества в Западной области, 1929-1931 гг. : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Пенза, 2011.

Загоровский П.В. Социально-политическая история Центрально-Чернозёмной области, 1928-1934. Воронеж, 1995.

57

Загоровский П.В. Социально-экономические последствия голода в Центральном Черноземье в первой половине 1930-х годов. Воронеж, 1998.

58

Загоровский П.В. Социально-политическое развитие сельского населения центральночернозёмного региона России во второй половине 1920-х - первой половине 1930-х гг. : автореф. дис. ... докт. ист. наук. М., 1999. С. 31.

⁵⁷ Есиков С.А. Коллективизация в Центральном Черноземье : предпосылки и осуществление : [монография]. Тамбов, 2005.

⁵⁸ Есиков С.А. «Великий перелом» и рабочий класс // Наш край Тамбовский. Тамбов, 1991.

С. 80-81.

⁵⁹ Есиков С.А., Канищев В.В. Естественные критерии определения зажиточности крестьянства на мезо-и микросоциальном уровнях (Тамбовская губерния, 1860-1920-е гг.) // Зажиточное крестьянство России в исторической ретроспективе (землевладение, землепользование, производство, менталитет). XXVII сессия Симпозиума по аграрной истории Восточной Европы : тезисы докладов и сообщений. Вологда, 2001. С. 6-9.

⁶⁰ Мигущенко О.Н. Поиск выхода. Дискуссии 20-х годов по вопросам о направлениях экономического и социального развития государства. Курск, 1998; Мигущенко О.Н.. Влияние социально-экономической политики государства на формирование правосознания сельского населения (на материалах Центрально-Чернозёмной области 1928-1934 гг.). М., 2008; Гончаренко Ю.И. Под прессом «великого перелома» // «Русская провинция». Записки краеведов / сост. : Р.В. Андреева, Р.В. Воротникова. Воронеж, 1992. С. 180-207; Михеев В.И. Сопротивление курского крестьянства политике большевиков в 1918-1933 гг. : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Курск, 1998; Кротова Т.А. Раскулачивание тамбовского крестьянства (1929-1934 гг.) : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Тамбов, 2005; Олиферовская И.В. Крестьянство и власть в Центральном Черноземье накануне и в годы коллективизации : 1927-1933 гг. : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Саратов, 2006.

² Панова Е.А. Политика «ликвидации кулачества как класса» и её проведение в Центральночернозёмной области в 1929-1932 годах : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Липецк, 2007. С. 20.

⁶⁴ Шашкова О.Л. Репрессивная политика государства в 1928-1939 гг. и её последствия (на материалах Центрального Черноземья) : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Курск, 2000. С. 2627.

⁶⁵ Ноув Алек Экономическая история СССР. М., 1969; Карр Эдвард Русская революция от Ленина до Сталина, 1917-1929 [пер. с англ. Л.А. Черняховской]. М., 1990; Карр Эдвард История Советской России. М., 1990; Дэвис Р.У. Советская экономика в период кризиса. 19301933 годы // История СССР. 1991. № 4. С. 198-210; Дэвис Р.У., Хлевнюк О.В. Вторая пятилетка : механизм смены экономической политики // Отечественная история. 1994. № 3. С. 92-108; Уиткрофт С.Г., Дэвис Р.У. Кризис в советском сельском хозяйстве 1931-1933 // Отечественная история. 1998. № 6. С. 95-132; Левин Моше Советский Век. М., 2008.

⁶⁶ Фицпатрик Ш. Сталинские крестьяне. Социальная история советской России в 30-е годы : деревня. М., 2001.

⁶⁷ Конквест Р. Жатва скорби : советская коллективизация и террор голодом. London, 1988.

⁶⁸ Грациози А. Великая крестьянская война в СССР : большевики и крестьяне, 1917-1933. М., 2001.

⁶⁹ Там же, с. 46.

⁷⁰ Виола Л. ОГПУ, раскулачивание и спецпереселенцы // Крестьяноведение. Теория. История. Современность. Учёные записки. М., 1999. С. 114-162.

⁷¹ Виола Л. Крестьянский бунт в эпоху Сталина : коллективизация и культура крестьянского сопротивления / пер. с англ. А.В. Бардина. М., 2010.

72

Altrichter Helmut Die Bauern von Tver: vom Leben auf dem russischen Dorfe zwischen Revolution und Kollektivierung. Munchen, 1984; Фэйнсод Мерл Смоленск под властью Советов / пер. с англ. Л.А. Кузьмина. Смоленск, 1995; Смоленщина на страницах американской исторической литературы / под ред. Е.В. Кодина и Майкла Хики. Смоленск, 2000; Сталинизм в российской провинции : смоленские архивные документы в прочтении зарубежных и российских историков / под общей ред. Е.В. Кодина. Смоленск, 1999.

⁷² Рефлексивное крестьяноведение : десятилетие исследования сёл России / под ред. Т. Шанина. М., 2002.

74

Stalinismus : neue Forschungen und Konzepte / Stefan Plaggenborg (Hrsg). Berlin, 1998.

75

Государственный архив Воронежской области (далее - ГАВО). Ф. Р-2016. Оп. 1. Д. 62. Л. 24.

⁷³ Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). Т. 5 : 1929-1932. 9-е изд., доп. и испр. М., 1984. Документы свидетельствуют : из истории деревни накануне и в ходе коллективизации, 1927-1932 гг. / под ред. В.П. Данилова и Н.А. Ивницкого. М., 1989; Спецпереселенцы в Западной Сибири, 1930 - весна 1931 г.: сборник документов / отв. ред. В.П. Данилов, А. Красильников. Новосибирск, 1992; Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 19271939 : документы и материалы. В 5-ти тт. / Т. 2. Ноябрь 1929 - декабрь 1930 / под ред. В. Данилова, Р. Маннинг, Л. Виолы. М., 2000.

77

Неизвестная Россия. XX век : альманах / сост. : В.А. Козлов, С.М. Завьялов. М., 1992; Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927-1939 : документы и материалы. В 5-ти тт. / Т. 2. Ноябрь 1929 - декабрь 1930 / под ред. В. Данилова, Р. Маннинг, Л. Виолы. М., 2000; Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. Январь 1922 - декабрь 1936 / под ред. акад. А.Н. Яковлева. М., 2003; Советская деревня глазами ВЧК-ОПТУ-НКВД. 1918-1939 : документы и материалы. В 4 томах / Т. 3. кн. 1 (1930-31 гг.) / под ред. А. Береловича, В. Данилова. М., 2000; «Совершенно секретно» : Лубянка - Сталину о положении в стране (19221934). Т. 8, ч. 2 : 1930 г. М., 2008.