Первой, отчетливо сформулированной теорией неопозитивизма явилась социологическая концепция Дж. Ландберга, синтезирующая в себе элементы натуралистического мировоззрения с эмпирической методологией. Его концепция выдвигается в первую очередь как антитеза интерпретативной социологии, сторонники которой (Р. Макайвер, Ф. Знанецкий и др.) отстаивали уникальность предмета и метода социологии. В лице ландбер- говской концепции позитивистская социология, находящаяся на крайнем фланге движения за объективную социальную науку, выступила и как альтернатива «умеренному» течению внутри буржуазной социологии, представители которого (в первую очередь Т. Парсонс) связывали перспективы развития социологии с необходимостью синтеза главных направлений западной общественной мысли. Отвергая обе позиции, защитники позитивизма настаивали на усилении естественнонаучной ориентации, видя в этом единственную гарантию научности социологии, самостоятельность ее предмета, а также способ скорейшего освобождения социологии от пережитков метафизики. Возникнув «а гребне усиливающихся позитивистских настроений в американской социологии 30-х годов, концепция Дж. Ландберга представляла собой шаг вперед от примитивного статистического подхода и попытку, довольно строгую и систематическую, сформулировать методологические принципы построения «естественнонаучной» социологии. Будучи активным поборником идеи создания «унифицирован- 10 Засилие эмпиризма как характерная черта американской социологии признавалась и самими американскими учеными. Так, П. Сорокин писал в 1929 г.: «Среди эмпирических работ редко обнаруживается по-настоящему глубокое исследование, со стройной и элегантной логикой, с логическими и эпистемологическими разработками; мастерское обращение с фактами, широта горизонта, творческая перспектива, солидное обоснование и адекватное обобщение являются исключением. Бблыпая часть этих исследований скорее всего являются рутинными и, я бы сказал, носят автоматический характер». (Sorokin P. A. Some Contrasts of Contemporary European and American Sociology.— Social Forces, 1929, vol. 8, N 1, p. 60). ной науки», выдвинутой неопозитивистами Венского кружка, Ландберг тем не менее положил в основу своей концепции не теорию научного познания логического эмпиризма, а прагматическую эпистемологию Дж. Дьюи, отличающуюся от неопозитивизма биолого-натуралистической трактовкой процесса познания и потому соответствующую второй исторической форме позитивистской философии. Прагматизм вообще являлся характерной особенностью эмпирической социологии США: последняя усвоила не только его центральный лозунг — полезность есть решающий критерий истинности научного знания, но и заимствовала многие элементы прагматистокой логики познания, разработанной в трудах У. Джемса и, особенно, Дж. Дьюн. Концепция Дж. Ландберга не сводится к формулировке только методологических нормативов эмпирического исследования, как иногда считают, а представляет собой совершенно определенную содержательную физикалистскую теорию социального познания. Подобно позитивистам XIX в. Ландберг видел онтологическую предпосылку применения естественнонаучной методологии в социальном исследовании в том, что социальные явления составляют неотъемлемую часть природной действительности, или, по его словам, «физического космоса» ”. Опираясь на данные науки, американский социолог решительно отвергал дуализм материального и духовного, свойственный поздним версиям позитивистского натурализма XIX в., находившегося под влиянием объективного идеализма. В отличие от своих предшественников он отрицательно также относился к попыткам редукции социальных закономерностей к биологическим или физическим ”. Его негативное отношение к редукционизму объяснялось стремлением отстоять специфическое понимание области социологического познания и частично являлось следствием критической установки по отношению к прежним абстрактно-метафизическим концепциям. Тем не менее Дж. Ландбергу не удалось последовательно провести антиредукционистскую точку зрения, поскольку она состояла в противоречии с исходными постулатами позитивизма. Другим показателем «естественности» общественных явлений Ландберг считает саму возможность их объективно-научного исследования. Пожалуй, этот принцип занимает главенствующее положение в обосновании Ландбергом возможности применения естественнонаучного подхода в социологии. Однако субъективноидеалистическая трактовка процесса познания в значительной мере подрывает рациональные аспекты натуралистического подхода Ландберга. Гносеологической основой его социологической концепции послужила заимствованная им у Дж. Дьюи биологонатуралистическая концепция познания как процесса взаимодействия организма с окружающей средой. Исходные гносеологические постулаты взглядов Дж. Ландберга — трактовка опыта как совокупности реакций организма на окружающую среду и положение о том, что непосредственными данными науки выступают символы, обозначающие эти реакции, — есть не что иное, как парафраз основных положений логики исследования Дж. Дьюи33. Американский социолог целиком разделял субъективно-идеали- стическую точку зрения Дьюи, что объект познания дан лишь в познавательном акте, а само его существование есть результат определенного взаимодействия организма со средой. «Единственно философская позиция, совместимая с наукой, — категорически утверждает Ландберг, — состоит в постулате, признающем существование только того, что воспринимают наши чувства... Явления существуют для тех организмов, которые реагируют на данные изучаемые стимулы, и не существуют для тех, которые на них не реагируют»34. Здесь Ландберг по примеру Дж. Дьюи воспроизводит, правда, в несколько модифицированном виде, идею «принципиальной координации» Маха и Авенариуса 35. Таким образом, натурализм Ландберга в основе своей являлся субъективно-идеалистическим, хотя у него встречаются отдельные стихийно-материалистические суждения, так как он не мог целиком игнорировать реальную научную практику естествоиспытателей, откуда заимствовал свою методологию. Прагматистская эпистемология лежит в фундаменте методологических установок Дж. Ландберга. Защищаемый им опера- ционалистский подход к формированию социологических понятий— прямое следствие -идеалистической гносеологии, отрицающей объективное содержание научного знания. Выдвинутое им требование квантификации социологических данных оформилось под влиянием >прагматистского принципа полезности: раз метод математического описания доказал свою полезность в естественных науках, то следует его использовать и в социологии. Важнейшим компонентом социологической концепции Дж. Ландберга служит также бихевиоризм, взятый в его радикальном (уотсо- *а Lundberg G. A. Foundations of Sociology, p. 18—19. M Ibid., p. 14. к Подробный критический анализ философии Дж. Дьюи содержится в кн.: Богомолов А. С. Буржуазная философия США XX века. М.: Мысль, 1974, гл. 3. новском) варианте, отрицательно относящийся к изучению субъективных состояний человеческой психики и сводящий поведение человека к механическим реакциям на стимулы внешней среды. Американский социолог ошибочно считал, что развитие социологии как объективной науки непременно предполагает изгнание из нее любых суждений, относящихся к субъективным аспектам человеческой жизнедеятельности (мотивы, стремления и т. д.), он не сомневался в том, что со временем эти понятия окажутся «флогистоном социальной науки»зв. Ратуя за развитие «социальной технологии» и правильно указывая на большие возможности эмпирического исследования общественной жизни, он тем не менее догматически истолковывает сам научный метод, сводя его сущность к изучению непосредственно наблюдаемого. Узкий эмпиризм подхода Дж. Ландберга к исследованию социальных явлений не позволил ему, в частности, правильно оценить перспективы развития метода шкалирования, открывающего возможность объективного изучения внутренних психических состояний человека. Операционализм, квантификация, бихевиоризм, часто называемые центральными методологическими принципами концепции Дж. Ландберга, выполняли в ней в действительности подчиненную роль, выступая в качестве атрибутов «естественнонаучной» социологии. Поскольку идеалом научного познания он считал современную физику, то и истолкование Ландбергом социального познания было физикалистским. В его теории можно встретить немало понятий из арсенала прежних механицистских, или «энергетических» концепций, таких, как «социальная энергия», «социальный атом» и др. Но учитывая ошибки социологов прошлого, подменявших социальные закономерности физическими, он становится на путь эвристического, т. е. вспомогательного, использования понятий и принципов физической науки. Дж. Ландберг неоднократно указывал, что физикалистское истолкование социальных явлений «не решает социологических проблем, но оно намечает лишь понятийную рамку, внутри которой происходит оценка социальных явлений»37. Подчеркивая эвристические возможности использования в социологии методологических приемов и понятий физических наук, Ландберг не смог убедительно раскрыть их познавательную ценность, так как не видел качественного своеобразия социальных явлений и стоял на точке зрения инструменталистского истолкования научного знания. Дж. Ландберг был убежден в том, что социология должна использовать для анализа и описания изучаемых объектов концептуальную схему, выработанную в современной физике. По этой причине он отрицал специфику методов социального познания, на чем настаивали сторонники интерпретативной социологии. Поведение человека, бегущего от разъяренной толпы, и полет листка бумаги, гонимого ветром, по мнению Ландберга, это однопорядковые явления, так как оба они могут быть объяснены в терминах одной и той же системы координат, «описывающей движение тел в поле сил»38. Согласно его точке зрения, в социологии уже начинает создаваться концептуальная схема, аналогичная схеме анализа физической науки. Так, аналогом физического понятия «поле сил», с точки зрения которого истолковывается движение любого материального объекта, является введенное в социологию понятие «ситуация». Ближайшая задача социологов как раз заключается в том, чтобы анализировать поведение человека в ситуации безотносительно к его внутренние состояниям, т. е. точно таким же образом, как это делается в физике. Попытка распространить принятые в физической науке методы анализа на область социального познания послужила для Ландберга основной предпосылкой для восприятия бихевиористских идей: он полностью отождествляет поведение человека с механическим перемещением физических объектов в пространстве и времени. «Мы будем рассматривать все социетальные явления с динамической точки зрения... как интерпретируемые внутри той же самой понятийной рамки, которая принимается к описанию любого типа поведения. То есть мы будем рассматривать его как движение внутри поля сил во времени. Наблюдаемые вариации поведения будут рассматриваться как функции энергии, определяемой здесь, как и в других науках, в терминах изменяемого количества движения»а®. Итак, по мысли Л'андберга, «поле сил» образует главную концептуальную схему для всех естественных наук, включая социологию40. Поэтому с естественнонаучной точки зрения социология должна изучать лишь «открытое» поведение людей, т. е. непосредственно наблюдаемое и описываемое в терминах, под- зв Lundberg G. A. Foundations of Sociology, p. 14. 39 Ibid., p. 103. 40 Нужно отметить, что Ландберг здесь затрагивает реальную проблему, действительно встающую при формировании исходных теоретических постулатов научной дисциплины. Это задача построения обобщенной аналитической системы или исходной теоретической абстракции. Но эмпиризм и субъективный идеализм явились помехой для правильного решения Ландбергом указанной проблемы. дающихся измерению и квантификации. Ландберг отвергает как не отвечающую духу науки любую понятийную систему координат, использующую термины вроде «мотивов», «целей», «инстинктов» и т. д., ибо их нельзя зафиксировать с позиций внешнего наблюдателя. Дж. Ландберг был убежден в том, что социология постепенно перейдет на рельсы естественной науки. Признаки усиления естественнонаучного подхода в социологии он усматривал в распространении эмпирических методов исследования, заимствований методологических приемов естествознания, использовании в социологии терминологии современной физики и др. В полном соответствии с инструментализмом Дж. Дьюи он полагал, что научные понятия не отражают объективно существующих свойств предметов, а являются удобными средствами описания и анализа изучаемых явлений. Инструменталистское истолкование научного познания позволило Ландбергу распространить категории и понятия физической науки на область социального познания. Согласно его точке зрения, понятия современной физики (атом, электрон, квант и др.) обозначают не реальные объекты, а условные единицы наблюдения, поэтому с равным правом их можно использовать и в химии ,и в социологии. Что же дает использование физикалистской терминологии в социальном исследовании? Сам Ландберг был уверен в том, что интерпретация социологических проблем в терминах физической науки должна помочь более строго выделить область социологического исследования, уточнить и систематизировать существующие термины и, наконец, сформулировать некоторые полезные для социологии гипотезы. Однако в действительности результаты анализа Ландбергом социологии с позиций физикалистской методологии оказались довольно скромными. Так, он приходит к выводу, что предметом социологического исследования должны быть три области общественных явлений — социетальные процессы, социетальная структура и их временные аспекты, связанные с социальными изменениями. Что же касается уточнения социологической терминологии, то в соответствии с принципами операционализма и бихевиоризма он в основном настаивал на элиминации понятий, относящихся к субъективным аспектам человеческого поведения. Как отмечал Н. С. Тимашев, в своей книге «Основы социологии» Ландберг обсуждает те же проблемы, что и большинство социологов, и, стало быть, ничего принципиально нового не вносит в решение социологических проблем 4‘. Фактически так оно и есть: Ландберг широко оперирует “ Timasheff N. S. Sociological Theory: Its Nature and Growth. N. Y., 1967, p. 198. данными современной социологии, а их физикалистская интерпретация 'предпринимается в общем-то ради одной главной цели— показать во что бы то ни стало сопричастность социологии естественным наукам. Нельзя сказать, что физикалистский подход Ландберга к анализу «проблем социального познания совсем не принес никакой пользы. В этом имелся один позитивный момент: внедрение в социологию естественнонаучной -методологии имплицитно влекло за собой распространение стихийно материалистических воззрений, свойственных естествоиспытателям, и играло определенную роль «в борьбе с различного рода идеалистическими и волюнтаристскими представлениями о природе социальной действительности. Но эти рациональные аспекты ландбергской методологии находились в полном противоречии с принятым им инструменталистским подходом и потому не могли быть плодотворно реализованы. Например, определяя социальную деятельность как специфический способ трансформации энергии, Ландберг обращает внимание на детерминацию поведения человека реальными материальными факторами. По его мнению, оно не происходит по произволу, не является актом «свободной воли», как считают многие представители идеализма в философии и социологии. Здесь проявляется свойственная позитивизму тенденция критики субъективно-идеалистических взглядов, правда, тенденция весьма непоследовательная и противоречивая. Апеллируя к стихийно материалистическим установкам естественнонаучного познания, позитивизм тем самым предохранял буржуазную социологию от перманентного сползания к субъективному идеализму. В то же время, продолжая намеченную еще В. Парето позитивистскую традицию критики причинности, Дж. Ландберг, ссылаясь на данные науки, настаивал на том, что социология должна заменить поиск причинности анализом функциональных взаимосвязей. При этом Ландберг прямо заостряет свои выводы против теории исторического материализма. Истолковывая марксистскую теорию общественного развития в духе вульгарно-экономического детерминизма, он обвиняет ее в догматизме и, отвергая саму возможность выяснения основополагающих причин социального развития, заявляет о том, будто «экономическая интерпретация» истории не совместима с научным мировоззрением42. Непонимание Ландбергом научного значения марксистской теории общества лишний раз свидетельствует о том, что его собственная натуралистическая позиция была крайне односторон ней и метафизической, весьма далекой от научно-материалистического понимания социальной действительности. Подобно другим позитивистам, Ландбергу не удается реализовать принцип натуралистического монизма, более того, он впадает в этом вопросе в неразрешимое противоречие. С одной стороны, Ландберг заявляет, что экспериментальные данные всех наук тождественны, ибо в равной мере являются «физическими», представляя собой реакции организма на окружающую среду. С другой стороны, он, как и многие буржуазные социологи, признает специфические черты человеческого поведения, складывающиеся из процесса речевой 1И знаковой коммуникации, и, таким образом, противореча своему исходному постулату, рассматривает социальное поведение в качестве особого типа реакции организма43. Указывая на возможность объективного изучения символов и символического поведения, Ландберг видит в этом доказательство их «естественности», предметности, однако при этом смысловые аспекты человеческой деятельности в сущности лишаются своего субъективного, внутреннего значения, ибо отождествляются с вербальным поведением 4\ Концепция естественнонаучной социологии Дж. Ландберга продолжает традиции социального механизма. Однако теория Ландберга обладает рядом особенностей: так, он подчеркнуто избегает психологического редукционизма и номинализма, настаивая на том, что объектом социологического изучения могут быть только коллективы, а не индивиды. Но фактически ему не удается избежать редукционизма, ибо многообразие социальной жизни сводится им только к пространственно-временным реакциям на стимулы внешней среды и социальная личность как таковая отсутствует в его концепции. В рамках позитивистской концепции Дж. Ландберга в принципе не может быть сформулирована обобщенная социологическая теория, так как ее понятия и принципы в силу их абстрактного характера заведомо не могут удовлетворить критериям операционализма и верификации. Признавая социальную группу основным объектом изучения и наряду с этим отвергая возможность теоретического познания общества как целостной системы, Ландберг в сущности предлагает новую версию «социального атомизма», где исходной первичной социальной молекулой выступает уже не индивид, а социальная группа. Продолжая традицию теорий социального 43 На этот аспект противоречия концепции Ландберга обращал внимание Дж. Маккини (McKinney J. С. Methodological Convergence of Mead, Lund- berg and Parsons.—American Journal of Sociology, 1954, vol. 59, N 6, p. 569). 44 Lundberg G. A. Contemporary positivism in Sociology.— American Sociological Review, 1939, vol. 4, N 1, p. 47—48. 2 Заказ № 4474 механицизма, он рассматривает общество в качестве механического агрегата, состоящего из отдельных социальных групп, связанных между собой определенными физичеокими силами, наподобие притяжения, отталкивания, диффузии и т. п. Попыткой конкретной реализации методологических рекомендаций Дж. Ландберга явилась математическая теория С. Додда, так называемая S-теория. Следуя Ландбергу, он основывает свою концепцию на прагматизме, бихевиоризме и операциона- лизме. Целиком принимая идею формирования социологии по канонам физической науки, С. Додд пытается разработать понятийную систему координат, при помощи которой можно в операциональных терминах описывать и анализировать любые социальные ситуации. В качестве основных компонентов своей формализованной системы он выдвигает четыре фактора: время (Г), пространство (L), население (Р) и индикаторы изменений (/) 19. Главные понятия овоей теории он определяет по аналогии с понятиями классической механики. Так, население рассматривается им как аналог «физической массы», социальная сила определяется по аналогии с механической силой и т. д. В последних работах он стремится уточнить свою теорию путем интерпретации социального взаимодействия под углом зрения закона притяжения Ньютона. Как отмечает В. Кэттон, С. Додд ближе других подошел к реализации давней мечты позитивистов — созданию социальной физики, но не совсем верно интерпретировал вторую и третью аксиомы движения Ньютона20. С точки зрения последовательного фиэикализма вполне (вероятно, что С. Додд допустил такого рода ошибки, однако действительная причина неудачи его теории (которая была отвергнута большинством американских социологов), конечно, лежит гораздо глубже. Ошибочность исходных позитивистских натуралистических принципов теории Додда не только предопределила фиаско его концепции, но и в немалой степени отразилась на идее применения методов математического моделирования социальных явлений. Последующее развитие математической социологии пошло по линии отказа от грубых физикалистсюих аналогий и натуралистического подхода в целом. Известно, что идеи физикализма имели широкое хождение среди многих участников Венского кружка 4\ В качестве одной из важнейших задач их методологической программы выдвигалась интеграция всех научных дисциплин с помощью универсального языка физики. Наиболее активные пропагандисты фи- зикализма (Р. Карнап и О. Нейрат) не только считали язык физики (вещный язык) средством создания унифицированной науки, но и рекомендовали его наряду с бихевиористским подходом в качестве основного метода формирования общественных наук. Несомненно, что в главном и основном методологические принципы позитивистского натурализма Дж. Ландберга шли в русле идей представителей логического позитивизма Венского кружка. Хочется отметить, однако, одну интересную особенность. Представители логического позитивизма, в частности О. Нейрат и Р. Э. фон Мизес, проявлявшие интерес к проблемам социального познания, в отличие от Ландберга скептически относились к требованию квантификации социологических данных и критиковали эмпирический уклон американской социологии21. Обращает на себя внимание близость воззрений Ландберга и логических позитивистов по вопросу об общественно-практической роли социального знания. Обе стороны указывали на «социальную инженерию» как возможно наиболее полную реализацию практического потенциала позитивистской социологии. Некоторые участники Венского кружка (Нейрат в первую очередь и в меньшей степени фон Мизес) с симпатией относились к марксизму и всерьез считали, что они развивают физикалистскую социологию на материалистической основе22. Последовательное противопоставление политических установок позитивизма марксистскому учению провел К. Поппер 23. Для него «социальная инженерия» — не только эффективное средство решения злободневных проблем капиталистического общества, но и политический противовес марксистской концепции революционного переустройства буржуазного общества. Безосновательно обвиняя марксистскую теорию в профетизме, «эссенциализме» и прочих грехах, К- Поппер выступил в защиту политической практики оппортунизма, обнажив тем самым идеологические корни позитивизма. «Беспристрастность», «объективность», «нейтральность» позитивистской социальной науки на деле оказываются утонченным способом апологетики капиталистического общества. Одной из последних версий физикалистской социологии явилась концепция В. Кэттона, в которой предпринимается попытка последовательной реализации аксиом Ньютона применительно к сфере социального познания. Главную ошибку своих многочисленных предшественников он усматривает в том, что они довольствовались поверхностными аналогиями между социологией и физикой и не осознали до конца реального методологического значения для социальной науки ньютоновской механики24. Согласно его мнению, только адекватная интерпретация в социологии аксиом движения Ньютона может обеспечить развитие ее как естественнонаучной дисциплины и привести к окончательному устранению «анимистических» взглядов, отстаивающих уникальность предмета и методов социальной науки. В его собственной формулировке первая социологическая аксиома имеет следующий вид: «Каждый социальный образец деятельности проявляет себя в конкретных, постоянно воспроизводимых действиях определенного ранга до тех пор, пока некоторая социальная сила не изменит этот образец действий»25. Аналогичным образом формулируются и две остальные аксиомы, также воспроизводящие логику ньютоновских принципов движения. Методологическую ценность этих аксиом для социологии В. Кэттон видит в том, что они нацеливают социолога на исследование источников изменения, взаимосвязи и взаимообусловленности различных социальных явлений. Подобная постановка вопроса обладает рациональным смыслом, но для этого вовсе не обязательно облекать основные принципы в физикалистскую терминологию. В стремлении Кэттона перенести в социологию методы физической науки проглядывает желание внедрить в сознание буржуазных социологов некоторые принципы стихийно- материалистического и стихийно-диалектического мировоззрения естествоиспытателей. Такого рода попытку нельзя не приветствовать, но вместе с тем она свидетельствует о методологической беспомощности буржуазной социологии, которая за многие десятилетия своего существования не смогла выработать единой и устойчивой системы методологических принципов. Принимая ряд идей философии американского натурализма. В. Кэттон стремится преодолеть узость взглядов современного социологического позитивизма. В частности, он указывает на возможность изучения «ненаблюдаемых» сущностей, в том числе субъективных аспектов человеческого поведения. Методологическая платформа В. Кэттона гораздо шире и плодотворней, чем предшествующие позитивистско-натуралистические концепции, она в большей мере учитывает реальную исследовательскую практику. Но его натуралистическая теория проникнута духом механицизма. Так, он выступает против функционального объяснения, считая единственно научным причинный подход, отстаивает правомерность редукционизма в социальных науках, ратует за усиленное внедрение в социологию терминологии современной физики. В натуралистической концепции В. Кэттона ощутимо присутствует стремление перенести акцент с эмпиризма на натурализм (существенно модифицированный), и все же это не избавляет социологический позитивизм от его принципиальных недостатков— односторонности, метафизичности, неспособности раскрыть специфические законы социальной жизни. 3.