ОФИЦИАЛЬНЫЕ КЛАССИФИКАЦИИ: ОТ «МАСС» — К «ЛИЧНОСТИ»

Молчаливое признание автономии потребителя, обладающего досугом, который заново учрежден двойным, декларативным и контекстуальным определением «личности», обнаруживает множество следствий во всей символической системе «социа­лизма».

Наиболее ярким примером этого ряда, вероятно, является понятие «личное потребление», которое парадигматический сталинский текст определяет в контексте «товарного произ­водства», «затраченного труда», «обмена товаров» — корпуса хрестоматизированных политэкономических категорий, избав­ленных от каких-либо качественных характеристик⁴⁷. Превра­тившись в техническую категорию, оно исчезает из более позд­них официальных текстов высшего уровня, где «X»-элементом в формуле «рост благосостояния X» по-прежнему выступает «народ» или «население»⁴⁸. Однако представленная в разде­лах воспитания, образования и культуры «личность» заново включается в экономический контекст опосредованно, через перечисленные ранее новые категории, в частности «научно- технический прогресс», который присутствует одновременно в экономическом и «воспитательном» регистре, выступая и основным условием «экономического роста», и определяющим условием «развития личности»⁴⁹.

^1.7 Сталин И.В. Экономические проблемы социализма в СССР.

^1.8 Это верно в отношении ряда ранее цитировавшихся текстов: Доклад товарища Н.С. Хрущева на Внеочередном XXI съезде КПСС; Программа КПСС [1961]; Брежнев Л.И. Отчетный доклад ЦК КПСС XXIV съезду КПСС.

■” «Научно-технический прогресс», наряду с парной категорией «научно-техническая революция» (характерной, скорее, для языка официозных разделов гуманитарных дисциплин, нежели риторики съездов), служит непосредственным контекстом для понятия «лично­сти» в целом ряде пропагандистских лекций и «идеологических» дис­сертаций: Дьячкова Н.Н. Научно-технический прогресс и проблема всестороннего развития личности (Киев, 1964); Ладыжинский Я. Тех­нический прогресс и его влияние на всестороннее развитие личности (на материалах социологических исследований в нефтяной промыш­ленности) (М., 1968); Попова Н.В. Влияние научно-технической рево­люции на духовное развитие личности (М., 1971); Киселев Н.Н. Всесто­роннее развитие личности в социалистическом обществе в условиях научно-технической революции (М., 1973); Актуальные проблемы социализации личности в условиях научно-технического прогресса. Киев: Знание, 1975; Домбек 3. Научно-технический прогресс и про­блемы формирования всесторонне и гармонически развитой лично­сти (Минск, 1978); Гакун Т. Научно-техническая революция и форми­рование объективных и субъективных предпосылок всестороннего развития личности в условиях развитого социализма (М., 1983); и т.д. И даже: Колобков В.В. Формирование личности в развитом социа­листическом обществе как научно управляемый процесс (М., 1978). Исторической социологии понятия «научно-технический прогресс» посвящена следующая глава настоящей книги.

Другим понятием, оказывающим непосредственное влияние на контекст «личности», служит лексема «массы».

Воспроизведение этой категории п сталинской риторике, в сопровождении формул мобилизации против многочисленных внешних и внутренних противников, становится средством не­прерывного ритуального возврата к первым годам Советской власти и ресурсом поддержания энергичной патетики «борьбы» против всех возможных «пережитков», «врагов» и т.д.^[278] В схеме «вождь — массы — враги» за «массами» закрепляется не толь­ко доминирующий смысл «народного» и «трудового», но также обладающий крайне высокой политической ценностью смысл «подвижного», «готового на подъем», «преобразуемого и пре­образующего». Таким образом, через обращение к «массам»

регулярно восстанавливается смысл дальнейшего движения к новому и — что принципиально — еще хрупкому, ничем не гарантированному социальному порядку. Иными словами, не­хватка места для «личности» в раннесоветских политических классификациях объясняется не только ее официальным «под­чинением коллективу», но и настоятельной нуждой в возобнов­лении ресурса мобилизации, заключенного в понятии «массы».

Критика вождизма конца 1950-х годов, которая предстает ис­ключительным политическим событием, и вытекающий из нее разрыв связи между понятием «массы», сохраняющим положи­тельную ценность, и отчетливо негативным понятием «вождь» на деле хорошо вписываются в формулу «полной и окончатель­ной победы социализма», т.е. уже окончательно найденного места нового правящего слоя в обеспеченном им социальном порядке. Оставаясь в официальном обороте на протяжении 1960-1980-х годов и даже сохраняя количественный и ценност­ный перевес в сравнении с «личностью»^[279], понятие «массы» утра­чивает активное свойство, будучи сведено в конце 1950-х почти исключительно к трем полустертым по своему мобилизующему эффекту, взаимозаменяемым и взаимосочетаемым связкам: «на­родные массы», «массы трудящихся» и «широкие массы». Сокра­щение вариативности понятия «массы», которое вписано в ре­форму всей категориальной системы, словно освобождает место для «личности», сразу занимающей место «масс» в том числе в контексте «воспитание X». Если риторика хрущевских выступле­ний и докладов с этой точки зрения предстает переходной — по­нятие «массы» остается одной из ключевых категорий, означаю­щих население Советского Союза, — то в брежневских докладах «массы» почти полностью устраняются или существенно марги­нализируются в ряду, составленном понятиями «трудящиеся», «народ», «граждане», «население», «люди»^[280].

Наконец, несмотря на то что именно «народ», а не «личность» признается «решающей силой строительства коммунизма»^[281], ряд основополагающих тематических сдвигов, а также пря­мая конкуренция «Х»-элемента «личности» с «обществом» и «массами» в разделах, посвященных образованию и куль­туре, представляет собой осязаемый, хотя и не объявленный явно пересмотр понятийного схематизма предшествующего периода. Помимо прочего, серия сдвигов реализуется в таких еретических конструкциях, как «сочетание личных интересов с государственными»^[282], которая не задает явной иерархии и тем самым снова утверждает автономию «личных интересов» в значении, вписанном в контекст «потребления».

В исходном виде эти сдвиги, происходящие в понятийной сетке «социализма», которая подвергается стремительной де­милитаризации и индивидуализирующему переопределению в терминах «благоустройства быта» и «удовлетворения запро­сов», намечены уже в конце 1950-х — начале 1960-х годов. Не столько в рамках темы «воспитания», сколько в горизонте «по­требностей» и «потребления» рождается «новая личность», стремительно и наперекор политическим императивам при­обретающая (мелко)буржуазные черты в условиях «мирного сосуществования». Что в конечном счете становится одной из основ для приговора этому политическому курсу с позиций ре­волюционной ортодоксии: «Американский империализм и его пособник — советский современный ревизионизм»^[284].