1. Современное буржуазное общество в социальных концепциях мелкобуржуазного радикализма 2

Движение, развертывающееся на своеобразном политическом фоне, все еще испытывает довольно сильное 1

«Международное Совещание коммунистических и рабочих партий.

В марксистской литературе имеется ряд исследований, анализирующих социальные причины и классовый характер леворадикального движения в капиталистических странах 60-х годов. Мы имеем в виду работы Б. Быховского, Э. Баталова, А. Брычкова, Г, Дилигенского, Ю. Замошкина, И Кона, Н. Мотрошиловой, Е. Модржинской, М. Новинской, Н. Юлиной, А. Геде, Р. Штей- гервальда и др.

влияние духовной атмосферы буржуазного общества. В академических кругах немало консервативно настроенных интеллигентов, большая часть профессоров придерживается реакционных взглядов. Это не может не отражаться и на идеологической ориентации учащейся молодежи. На поведении и сознании многих групп интеллигенции, студенчества весьма заметно сказывается их мелкобуржуазное происхождение, придающее движению- политическую и идеологическую окраску, характерную для мелкой буржуазии с ее нерешительностью, колебаниями, шараханьем из стороны в сторону, с ее крайним радикализмом и экстремизмом, склонностью к ультрареволюционности и анархизму.

«Левый» радикализм несет на себе сильный отпечаток политической незрелости молодежи, интеллигенции. Непонимание законов общественного развития, односторонняя ориентация на абстрактные моральные ценности придают зачастую их выступлениям подчеркнуто моральный аспект, их недовольство приобретает форму нравственного негодования против забвения буржуазным обществом «духовных ценностей».

Недостаток теоретических знаний, революционной закалки придает их протесту романтически-эмоциональный, стихийный характер.

Среди участников антимонополистических выступлений молодежи, интеллигенции немало таких, которые рассматривают свою деятельность как совершенно новое революционное движение, не связанное ни с какими прошлыми и настоящими революционными силами. Подобные авангардистские настроения усиленно подогреваются буржуазными и мелкобуржуазными идеологами* стремящимися противопоставить леворадикальное движение революционной борьбе рабочего класса. Так, Г. Маркузе в книге «Конец утопии» тенденциозно подчеркивает, что «новые левые, за исключением нескольких незначительных группировок, не марксистская или социалистическая оппозиция в ортодоксальном смысле слова». «Напротив,— утверждает он,— для них характерно глубокое недоверие ко всякого рода идеологии, в том числе и социалистической... Более того, они вовсе не опираются... на класс трудящихся как на революционный класс...» 381

Трудно дать однозначную оценку различным отрядам молодежи, студенчества, интеллигенции, участвующим в леворадикальном движении.

Тем не менее в этом раздробленном и порой противоречивом потоке можно в целом выделить два направления: первое — немногочисленное по составу, но чрезвычайно шумное, левооппортунистическое, экстремистское крыло, в которое входят различные анархистские, троцкистские и маоистские группировки, и второе — более массовое, объединяющее прогрессивные, демократические организации молодежи и студенчества.

Однако при всей дифференцированное™ «новых левых», всему движению в целом (в разной, конечно, степени) присущи левацкие ошибки и заблуждения, суть которых заключается в отрицании роли рабочего класса как субъекта мирового революционного процесса; в ориентации в рамках «развитого индустриального общества» на интеллигенцию и молодежь, а в мировом масштабе — на «третий мир» как на силы, якобы способные вести действительно революционную борьбу с капитализмом; в призыве к «великому отказу» как наиболее адекватному средству борьбы за «новое общество»; в подчеркивании абстрактно-морального аспекта в ущерб классовому анализу социальных явлений и т. д.

«Левые» радикалы убеждены, что современное буржуазное общество аморально, несправедливо, негуманно. Оно несправедливо потому, что систематически лишает миллионы своих граждан экономических и гражданских прав. Оно безнравственно потому, что балансирует на грани ядерной войны. Оно негуманно потому, что не использует материальные, технические и культурные достижения для развития человека. «Левые» радикалы считают, что современное капиталистическое общество превратилось в гигантскую систему подавления и унификации человека, сформировало «одномерных людей», «людей-марионеток», мыслями и поведением которых легко манипулировать К

Преимущественная ориентация интеллигенции на интеллектуальные и моральные ценности приглушает ее интерес к проблемам экономики, к производственным отношениям, определяющим все иные отношения в обществе, а это в свою очередь еще больше усугубляет неспособность представителей этих социальных групп познать закономерности общественного развития, выработать научные, конкретно-реалистические принципы и оценки для преобразования «негуманных» общественных отношений.

Анализ, данный в настоящей книге, показывает, что леворадикальная критика современного буржуазного общества совпадает, а порой и прямо вытекает из неомарксистской «критической теории» общества, сформулированной в рамках Франкфуртской школы.

Как известно, «диагноз», поставленный видным представителем этой школы Г.

Однако эта на первый взгляд ожесточенная критика, которой Г. Маркузе подвергает буржуазный мир, в действительности ничего не стоит, ибо распространяется им на «индустриальное общество» вообще с его господством «технической рациональности», что, разумеется, снимает вопрос о характере господствующих производственных и общественных отношений и, конечно же, ведет к стиранию границ между капиталистической и социалистической общественными системами, а следовательно, к необоснованным нападкам на социализм

Ю. Хабермас вслед за Г. Маркузе считает, что в «по- зднекапиталистическом» обществе отношения общества и государства вследствие «взаимных самоограничений» перестали выступать как отношения базиса и надстройки. Более того, государство, политика, по мнению Ю. Хабермаса, становятся главенствующим по отношению к экономике фактором. Он утверждает также, будто вопреки марксизму в «позднекапиталистическом» обществе рабочая сила непосредственных производителей все больше утрачивает свою роль и значение, что не эксплуатация рабочих, а научно-техническая революция сама по себе стала источником прибавочной стоимости, что положение наемных рабочих настолько улучшилось, что их эксплуатация вполне якобы компенсируется «социальными возмещениями».

Односторонний взгляд представителей Франкфуртской школы на технику в той или иной степени разделяют и леворадикальные теоретики. Это относится к

Р. Дучке, Г. М. Энценсбергеру — наиболее видным духовным вождям некоторых леворадикальных организаций ФРГ, Т. Рошаку, Ч. Рейчу — известным представителям леворадикального движения в США и другим, которые также «освобождают» категории «техника», «наука», «организация» и т. п. от социально-классового содержания и превращают их во вневременной и внеис- торический источник отчуждения и порабощения человека. По мнению, например, Дучке, современное капиталистическое общество, «поздний (капитализм», как предпочитает он говорить, характеризуется превращением производительных сил (самих по себе, без всякой связи с производственными отношениями) в орудие «подчинения и господства» над человеком, установлением «террора учреждений», отсутствием революционного классового сознания, вообще неспособностью людей адекватно познать реальную действительность и т. д.383

Дучке также считает, что марксизм неприменим к анализу современного «позднекапиталистического» общества. По его мнению, в современных условиях революционная идеология пролетариата ни в коей мере не является следствием «естественных» законов развития капитализма. Капитализм якобы «сумел» приспособиться к нынешнему уровню производительных сил; государственное регулирование большей части производства и распределения «устранило» опасную для общественной системы поляризацию социальных классов и в основном «завершило» интеграцию рабочего класса в капиталистическом обществе384.

Лидер французской молодежной организации «Движение 22 марта»386 (в которую входили всякого рода анархистские, троцкистские и маоистские группировки) Д. Кон-Бендит также утверждал, что современный рабочий класс утратил свои революционные качества. Он заявлял, что во время майских событий 1968 г. во Фран- ции рабочий класс находился «в глубоком арьергарде революционных сил». «В мае 1968 г.,— пишет Д. Кон-Бен- дит в книге «Гошизм»,— наиболее консервативным, наиболее опутанным предрассудками и иллюзиями, наиболее обманутым слоем, соблазненным современным капитализмом, явился рабочий класс, особенно та его часть,, которая примыкает к компартии и Всеобщей конфедерации труда» К

Многие представители леворадикального движения' обрушиваются и на реальный социализм, утверждая, чта в социалистическом обществе человек также «отчужден». Причину существования тоталитарного господства в «позднекапиталистическом» обществе, а также «искажения» социалистических идеалов в реальном социалистическом обществе они совершенно в духе франкфуртских теоретиков усматривают в господстве техники. Так,. Энценсбергер утверждает, что в современном обществе техника стала реакционной именно потому, что все свои проблемы она решает исключительно авторитарным путем, превращает людей в объект настоящего деспотизма и нисколько якобы не заботится об автономии личности. Техника, продолжает он, стала в современном обществе составной частью бюрократии, «постоянно воспроизводящей господство». Такая техника должна быть разрушена 387.

Идеологи Франкфуртской школы и их леворадикальные последователи в данном случае отказываются от конкретного социально-экономического анализа, односторонне преувеличивают значение некоторых очень противоречивых тенденций научно-технического прогресса в условиях государственно-монополистического капитализма и в результате приходят к затушевывающему сущность классовых отношений выводу о том, что в современном «индустриальном обществе» именно техника стала орудием порабощения и угнетения человека, привела к бюрократическому и тоталитарному контролю. Они не понимают, что с точки зрения исторической перспективы научно-технический прогресс является составной частью- революционного процесса перехода от капитализма к социализму. Игнорируя тот решающий факт, что развитие науки и техники осуществляется в определенных соци- ально-классовых условиях, франкфуртские теоретики и идеологи «левого» радикализма фактически представляют капитализм и социализм как варианты одной и той же «рациональности господства» и, таким образом, создают свою версию реакционной теории конвергенции социализма и капитализма, т. е. объективно встают на ту же точку зрения, что и откровенные апологеты капиталистической системы Р. Арон, Д. Белл, У. Ростоу и другие буржуазные авторы теории «единого индустриального общества» 388.

Теоретики Франкфуртской школы и их леворадикальные последователи порой верно фиксируют некоторые действительно имеющие место явления и процессы общественной жизни современного буржуазного общества. Однако, не видя их коренных, глубинных причин, они приходят к необоснованным и неверным выводам, используя их для клеветнических нападок на коммунистические партии и революционное рабочее движение. Так, научно-технический прогресс и превращение науки в непосредственную производительную силу действительно приводят в современном капиталистическом обществе к значительным изменениям в структуре рабочего класса. Возникают новые отрасли промышленности, новые виды трудовой деятельности, новые профессии. В составе рабочего класса увеличивается доля лиц, труд которых характеризуется значительным возрастанием элементов интеллектуальной деятельности.

Однако основной характеристикой рабочего класса является его отношение к средствам производства, его исторически определенное место и роль в общественном производстве. С марксистской точки зрения конкретный вид труда является важной чертой, характеризующей тот или иной отряд рабочего класса, но для определения социальной природы класса он не является существенным показателем. В. И. Ленин, борясь с буржуазны- ми и ревизионистскими фальсификациями понятия классов, писал: «Различия между профессиями смешать с различиями между классами; различия бытовые смешать с различным положением классов во всем строе общественного производства, — как это наглядно иллюстрирует полную научную беспринципность модной «критики» и ее практическую тенденцию стереть самое понятие «класса», устранить самую идею классовой борьбы» 389.

Конечно, в современном буржуазном обществе существует тенденция к жизни в «одном измерении». Монополистическая буржуазия использует определенную часть гигантских прибылей, получаемых ею в результате мощного развития производительных сил и усиления эксплуатации для «привязывания» отдельных групп населения к существующей государственно-монополистической системе.

Она предпочитает удовлетворить некоторые самые насущные нужды рабочих, пойти на определенные уступки, чтобы сгладить социальные конфликты. Она использует сосредоточенные в ее руках средства массовой информации для манипуляции сознанием и поведением трудящихся, для насаждения среди них идеологии и предрассудков буржуазного общественного порядка.

Однако, несмотря на это, утверждения франкфуртских теоретиков и их последователей — вожаков некоторых леворадикальных организаций — об «упадке», «разложении» современного рабочего класса, о том, что он будто бы перестал быть «историческим субъектом революции», являются несостоятельными.

Развитие государственно-монополистического капитализма не оставляет никаких сомнений в том, что рабочий класс был и остается классом, общественное положение которого неизбежно толкает его на борьбу против империалистической буржуазии. Современный капитализм характеризуется резким обострением противоречий между трудящимися и буржуазией во всех областях: экономической, политической, духовной. Неизбежным следствием этого является усиление классовой борьбы трудящихся против буржуазии. Поэтому вопреки всем буржуазным и мелкобуржуазным теоретикам «сегодня, как и вчера, роль испытанного боевого авангарда рево- люционных сил играет международное рабочее движение. События последнего пятилетия в капиталистическом мире в полной мере подтвердили значение рабочего класса как главного и наиболее сильного противника власти монополий, как центра притяжения всех антимонополистических сил»1.