Год укрепления панамериканизма (1940 г.) и его последствия для СССР
Положение СССР в системе внешнеполитических координат малых стран Латинской Америки в тот период Второй мировой войны, который оставался до 22 июня 1941 г., нельзя не назвать весьма своеобразным. Хотя с лета 1940 г., после неожиданно быстрого падения Франции, в деятельности Коминтерна 844 появилась «завуалированная антигерманская направленность» , по рекомендации для ИККИ со стороны Молотова, она проводилась «без шума» . Что же касается зримой стороны дела, то, с одной стороны, формально СССР не был воюющей стороной новой мировой войны (при вводе советских войск в Польшу Советским Союзом война не объявлялась, а советскофинляндская война воспринималась как отдельный вооруженный конфликт). К тому же СССР имел посольства, как в странах «Оси», так и в США и Британии, в отношении которых латиноамериканский нейтралитет был дружественным. С другой стороны, латиноамериканцы сами предсказали, что подписание советско-германского пакта позволит СССР в 1939 г. занять Западные Украину и Белоруссию, а в течение 1940 г. наблюдали за тем, как под советский контроль перешли Петсамо и Карельский перешеек от Финляндии, Северная Буковина и Бессарабия - от Румынии, а также Прибалтика. Видели латиноамериканцы и то, как наличие пакта с СССР позволяло, в свою очередь, Германии, не отвлекая силы на Восток, выйти к Ла-Маншу. Близкая к сенатору Эррере уругвайская газета «Ла Маньяна» описывала обстановку в Европе образца 1940 г. следующим 805 806 образом: «Франция побеждена и предана, Россия равнодушно скрестила руки после раздела Польши»807 808 809. Учитывая же наличие у Британии, Франции и Нидерландов владений (а значит, обширных интересов) в Западном полушарии, война еще больше приближалась к «обеим Америкам». Действительно, еще в декабре 1939 г. к англо-германской битве на Рио-де- ла-Плате добавились то, что, во-первых, нарушив «зону безопасности», 847 британский «Деспатч» перехватил у берегов Чили германский «Дюссельдорф» (пусть даже Черчилль в письме Рузвельту и настаивал на том, что подобное делается в интересах американских республик) . Во-вторых, 10 мая 1940 г. французские подразделения (которые после захвата Франции немцами в июне 1940 г. были заменены британскими частями) оккупировали расположенные в Карибском море голландские острова Аруба и Кюрасао целью предотвращения высадки там войск Г ермании, именно в этот день оккупировавшей Нидерланды. Наконец, в-третьих, падение Парижа в июне 1940 г. означало, что часть французских колоний в Западном полушарии оказалось под контролем подвластного Германии правительства Виши. На Мартинику и Гваделупу ушли значительные силы ВМС Франции, которые теперь могли быть использованы против стран Западного полушария810. Одновременно по целому ряду объективных и субъективных причин в регионе активно обсуждалась тема нацистского проникновения: «пятой колонны», шпионских сетей и даже немецкого десанта. Учитывая, что к концу 1939 г. в СССР Германия позиционировалась как самая «дружественная держава» (например, подборку поздравлений к 60-летию Сталина в «Правде» открывала телеграмма от Гитлера) , внешнеполитические успехи и неудачи «рейха», конечно же, были актуальны и для СССР. С этой точки зрения наиболее важным представляются три сюжета. Во- первых, в контексте предстоявшего в 1942 г. прохода вдоль берегов Центральной Америки группы советских подлодок популярный вплоть до наших дней в гондурасском обществе сюжет о том, что на о. Тигре в общем для Эль- Сальвадора, Гондураса и Никарагуа заливе Фонсека действовала тайная база немецких подводников или, как минимум, немецкая агентура . Во-вторых, сюжет о нацистском «заговоре Фурмана» в Уругвае. В-третьих, пришедшийся на более поздний период (1943 г.) «нацистский заговор» в Боливии. Что касается гондурасского о. Тигре, то до войны он действительно был заселен этническими немцами, перебравшимися в Гондурас после Первой мировой войны. Однако в отличие от названной Хамфризом «колонией АО НСДАП» соседней Г ватемалы, пронацистские настроения в среде гондурасских этнических немцев были выражены слабо. Тем не менее, как и во всех других странах Центральной Америки, они были депортированы , а значит, помощи немецким подводникам оказать не могли. К тому же в той части Мирового океана из числа субмарин держав «Оси» действовали только японские. Единственная заходившая в Тихий океан немецкая подлодка U-862 действовала в районе Индонезии . Между тем, сюжет о нацистском «заговоре Фурмана» в Уругвае в последние годы получил ряд существенных дополнений. 18 июня 1940 г. газета «Паис» написала о раскрытом в Монтевидео нацистском заговоре, во главе которого стоял основатель «Руралистской партии»811 812 813 814 Арнульф Фурман (подробности предвоенной биографии см. в Главе I). «Паис» ссылалась на результаты расследования комиссии уругвайского парламента во главе с депутатом-социалистом Хосе Кардосо. Редакционная колонка в газете «Паис» гласила, что в заговоре был замешан и пресс-секретарь посольства Германии в Монтевидео (и по совместительству глава «уругвайской секции нацистской партии») Юлиус Даллдорф . Целью несостоявшихся путчистов называлось превращение республики в плацдарм для завоевания Гитлером соседних Аргентины и Бразилии. Со ссылкой на уругвайский Генеральный штаб, план захвата Уругвая был назван «логичным» с военной точки зрения815 816. Согласно публикации «Паис», «План Фурмана» предусматривал блицкриг Уругвая за 15 дней: после прибытия немецких «туристов» из Аргентины и Бразилии . Два полка, артиллерийский и танковый, должны были встать в столице Монтевидео. Также предусматривалась оккупация городов Колония- дель-Сакраменто (напротив Буэнос-Айреса), Фрай-Бентос, Сальто и Пайсанду (на берегу пограничной с Аргентиной р. Уругвай, в отношении островов на которой тлел давний аргентино-уругвайский территориальный спор)817, а также Бежа- Унион, Артигас, Ривера и Жагуарон (все - на границе с Бразилией). Таким образом, силы нацистских оккупантов встали бы по всему периметру уругвайской территории, «нависая» и над сопредельными республиками Южной Америки. Все это, во-первых, вполне вписывалось в общий контекст публикаций той же «Паис» о «пятой колонне», собиравшейся спровоцировать территориальный конфликт и между Аргентиной и Чили818 819, и устроить своего рода «цепную реакцию» дестабилизации в Южной Америке. Во-вторых, наличие такого заговора в отношении конкретно Уругвая выглядело логично, учитывая его репутацию «Гибралтара Западного полушария», с захвата которого в начале XIX в. начиналась и британская попытка «отбить» Южную Америку у Испании. Примечательно и то, какие интриги стали развиваться на самых верхних этажах уругвайской политической системы после ареста Фурмана. Уругвайский историк Р. Хакоб считает, что в работу Верховного суда республики при рассмотрении им «дела Фурмана» вмешивался даже президент Бальдомир. Однако современный уругвайский исследователь Антонио Меркадер считает, что «дело Фурмана» было не реальным заговором, а тем, что в спецслужбах называют «активным мероприятием» американцев . Действительно, самые первые публикации о «плане Фурмана» совпали с прибытием в Монтевидео военной делегации США и подходом к берегам Уругвая кораблей ВМС США. В тот момент сверхзадачей американцев было открыть в Уругвае базу своей морской авиации - на фоне отказа, который на соответствующий запрос поступил из Аргентины. Готовность уругвайских властей пойти навстречу США заставила главкома аргентинских ВМС адмирала Скассо применить к государству-соседу характеристику «непослушный ребёнок» : «Скассо подозревал, что американцы хотят установить над Уругваем своего рода протекторат. Учреждение там [американских] баз означало бы присутствие [на Ла-Плате] одной из самых мощных держав мира. А это превращало бы Восточную республику в арбитра и сводило бы к нулю выигрышную отдалённость, которая позволяла Аргентине быть свободной от [американского] политического и экономического проникновения»820 821. Сопоставление дат, осуществленное Меркадером, даёт действительно интересный результат. Публикации уругвайской прессы о «плане Фурмана» пришлись на 18-20 июня. Но ещё 1 июня с базы Гуантанамо на Кубе в сторону Южной Америки вышел американский крейсер «Куинси» (пришёл в Монтевидео 20 июня). Таким образом, с одинаковым успехом он мог зайти и в Уругвай, и в Аргентину. А в той из двух этих стран, где американцы договорились бы об открытии базы, и был бы, по логике Меркадера, осуществлен вброс информации о нацистском заговоре. При этом фигура Фурмана была универсальной: связи с ультраправыми кругами у него были и в Уругвае, и в Аргентине, где его имя мелькало в слухах об отделении Патагонии в пользу Гитлера822. Большинство последующих ссылок на «заговор Фурмана», как правило, действительно включали содержание первых, сенсационных заметок «Паис» от 18 июня, но игнорировали то, что говорилось в последующие дни. Между тем, не только адвокаты Фурмана утверждали, что найденные у него карандашные наброски были не более чем «фантазией»823 824 825. Даже сама «Паис», которая поначалу описала его как «верховного руководителя разветвленного нацистского движения всей Южной Америки» , в скором времени сменила тон и признала многие свои первоначальные выводы преувеличенными . Еще более показательны были публикации газеты «Ла Трибуна Сальтенья» из города Сальто (где Фурман жил и где, соответственно, его знали много лучше). Там о нем отозвалась о нем как о «шарлатане»826 827 828 829 830 831. Иными словами, Фурман уже не представал как человек, способный на подготовку заговора и оккупации. В пользу версии Меркадера косвенно говорят еще три факта. Во-первых, несмотря на тяжесть обвинений, в 1940 г. Фурман был не просто освобожден, а еще и беспрепятственно выехал в Аргентину. Тринадцать лет тюрьмы в Уругвае он получил уже по несколько иным обвинениям и лишь 4 февраля 1944 г., а в ноябре 1946 г. освобожден . Во-вторых, в отличие от почти всех остальных малых стран региона, где действовали нацистские кружки и даже просто немецкие культурные автономии, в Уругвае после «дела Фурмана» не было никаких депортаций ни этнических немцев, ни даже германских граждан - чего можно было бы ожидать при наличии реальной угрозы. Наконец, в-третьих, с годами было открыто признано, что раскрытие аналогичного «нацистского заговора» в 1943 г. в такой другой малой стране Латинской Америки, как Боливия, был совершенно точно было «активным мероприятием» американских и британских спецслужб, которые к тому времени действовали уже в интересах и СССР. По крайней мере, приход к власти в Боливии по результатам этой политической операции президента Пеньяранды и объявление им войны Германии положительно оценили и «Правда» , и открытая к тому времени 874 советская дипмиссия в Монтевидео , выполнявшая функции регионального дипломатического представительства СССР по всей Южной Америке. Стоит, впрочем, также иметь в виду, что при написании книги о событиях 1940 г. современным уругвайским исследователем Антонио Меркадером двигали не только научные, но и политические интересы. Видный деятель партии «Бланко», он ставил перед собой задачу показать всю справедливость тогдашних требований сенатора Эрреры о том, чтобы уругвайский нейтралитет был не «показным» , а поистине беспристрастным. В частности, Меркадер считает скоординированной американцами и кампанию уругвайских социалистов под лозунгом «Эррера - нацист!» (1940 г.), и последовавшие после начала Великой Отечественной войны атаки на Эрреру со стороны КПУ (она называла Эрреру «уругвайским Квислингом» , а ее активисты нападали на редакцию о пп эрреристской газеты «Эль Дебате») . Меркадер считает, что в корне этих событий - запрос, который Эррера сделал в сенате после появления 9 ноября 1940 г. статьи в американской газете «Нью-Йорк таймс» . В ней говорилось, что США все-таки обустроят базу морской авиации в уругвайской Лагуна-дель-Саусе, то есть в непосредственной близости от «ворот» Ла-Платы - мыса Пунта-дель-Эсте. Возмущение Эрреры вызвало то, что до этого на экстренных переговорах глав МИД Уругвая и Аргентины в Колонии-дель-Сакраменто со стороны Монтевидео прозвучали заверения Буэнос-Айресу, что, несмотря на раскрытие «заговора Фурмана», никаких американских баз на Рио-де-ла-Плате не будет . После этого Эррера использовал описанную в Главе II формулу работы уругвайского Сената, чтобы 21 ноября 1940 г. провести через него закон о запрете на обустройство в стране каких-либо иностранных военных баз. Тем не менее, взлетно-посадочная полоса в Лагуне-дель-Саусе все-таки была построена - чему было посвящено и одно из первых посланий в НКИД СССР дипмиссии в Монтевидео . В рамках закрытых договоренностей власти США и Уругвая пришли к варианту, по которому полосу построили не американцы, а уругвайцы. К схожим сюжетам относится замена германских инвесторов и инженеров на американских на строительстве крупнейшей для Уругвая ГЭС на реке Рио-Негро . 832 833 834 835 836 837 838 В том же 1940 г., когда был раскрыт «заговор Фурмана», с согласия США уругвайцы реквизировали несколько оказавшихся в их водах судов, ходивших под флагами оккупированных Германией Дании и Нидерландов . В частности, еще 19 ноября 1939 г. село на мель и было покинуто экипажем у уругвайского о. Лобос на пути из Буэнос-Айреса голландское судно «Фленсбургер». После того как Нидерланды были оккупированы Г ерманией, с одобрения Посольства США в Уругвае судно было переведено под уругвайскую юрисдикцию и получило уругвайское название «Пунта-дель-Эсте» (позже «Адмирал Родригес Луис») . В «Мальдонадо» был переименован реквизированный итальянский «Фаусто» . Важно, что на реквизированные суда были назначены экипажи не гражданских, а военных моряков. Учитывая же, что реквизированные суда становились искомой добычей тех стран, у кого их реквизировали, тем самым повышались шансы боестолкновений, где объектом атаки становились не просто уругвайцы, а уругвайские вооруженные силы. Таким образом, США еще больше втягивали Уругвай в свою орбиту. Что же касается Кубы, то еще на самом раннем этапе войны, уже в 1940 г., США и Куба договорились, что отныне все излишки кубинского сахара (помимо того, что потреблял сам остров) будут поставляться только в Америку (до этого поставки шли и в Германию). Это превратило в союзницу американцев всю кубинскую элиту, так или иначе связанную с торговлей главным экспортным товаром острова - сахаром. Только в 1942 г. в США было отправлено 4.1. млн.т. сахара-сырца , а его доля на американском рынке достигла 43.1% . После этого американо-кубинские отношения приобрели новое качество. В справке, подготовленной в НКИД СССР на посла Кубы в США (и будущего посланника 839 840 841 842 843 844 Кубы в СССР) Аурелио Ф. Кончесо, говорилось: «Кончесо тесно связан с отечественным (так в документе - С.Б.) и американским капиталом, вложенным в сахарную промышленность, является горячим сторонником “сотрудничества” Кубы и США... Совершенно неслучайно в Вашингтоне появились слухи о том, что первейшей обязанностью, которую ставит себе новый кубинский посол, является получение нового, “основательного” займа и что он будет добиваться ооо “уступок” для сахарной промышленности Кубы» . Этому способствовало и то, что, по состоянию на начало Второй мировой войны, 55,07% производства сахара на Кубе контролировали компании из США , куда шли 75.9% кубинского экспорта845 846 847 848 849. Традиционная кубинская элита действительно встала на сторону США. Так, 7 августа 1940 г. Косме де ла Торрьенте встал во главе «Кубиноамериканского фонда помощи союзникам» . Подобного рода ангажирование местных элит, «добрые услуги» (или оформленные как таковые настойчивые пожелания) в адрес малых стран Латинской Америки США оказывали в т.ч. в расчете на их поддержку новых инициатив, подготовленных к следующей конференции глав МИД стран Западного полушария 21-30 июля 1940 г. в Гаване. Они носили уже более глубокий характер. Как уже было сказано, первая проблема была связана с возможностью перехода под контроль «оси» американских владений уже павших Франции и Голландии и переживавшей критический момент Британии. По этому вопросу был принят Г аванский акт о «временном управлении европейскими колониями и владениями, находящимися на американском континенте». В нём говорилось, что «если островам или районам Америки, которые в настоящее время находятся во владении неамериканских государств, будет угрожать опасность стать предметом обмена или замены суверена, то американские государства. могут установить режим временного управления...» . Эти решения были далеко не формальностью. Войска США и небольшая группа бразильских военных высадились в Г олландской Гвиане (ныне Суринам). Другим важнейшим результатом Гаванского совещания 1940 г. было принятие «Декларации о взаимной помощи и сотрудничестве в обороне американских государств». Предвосхищая появление ст. 5 договора о НАТО, этот документ гласил: «Всякое покушение на территориальную целостность, неприкосновенность или независимость любого американского государства будет рассматриваться как акт агрессии против всех государств, подписавших данную 893 декларацию» . Как видно, подобного рода решения Гаванской конференции и всё более активное использование решений Панамской конференции существенно сужали маневр в Западном полушарии для неамериканских стран - и не только держав «оси». Прямым следствием решений, принятых в Панаме в 1939 г. и в Гаване в 1940 г., стало то, что в 1942 г. американцы отказались допустить в качестве наблюдателей на панамериканскую конференцию в Рио-де-Жанейро даже своих ближайших союзников из Британии. Что же касается положения дел по состоянию на 1940 г., то укрепление панамериканских механизмов (и, в частности, все более активное составление «черных списков» компаний- партнеров держав «оси») не могло не представлять дополнительных помех для советско-германского взаимодействия на латиноамериканском направлении. На этом фоне отдельно стоит вопрос об организации транзита латиноамериканских товаров в Германию по альтернативным маршрутам: не через Атлантику, а через Тихий океан (что предполагало транзит через советский Дальний Восток). Сведения о поставках в Г ерманию через азиатскую часть СССР 850 встречаются в ныне рассекреченных документах политической разведки НКВД851 852. В британской дипломатической переписке и можно обнаружить сюжет о том, что через Владивосток шел, в частности, коммерческий трафик в Германию из Боливии . Прямое подтверждение можно найти в Записке начальника Разведуправления Г енштаба Красной Армии генерал-лейтенанта Г оликова в ЦК ВКП (б) И.В. Сталину с препровождением агентурного донесения о задачах германской делегации в хозяйственных переговорах между СССР и Г ерманией от 2 ноября 1940 г. В этом документе за No. 252593сс, в частности, говорилось: «Представляю дословный текст сообщения источника, заслуживающего доверия, о задачах германской делегации в хозяйственных переговорах между СССР и Германией.... В докладе Шнурре подчеркивается, что хозяйственные связи Германии с такими странами, как Иран, Афганистан, Маньчжоу-Го, Китай, Япония, а через них далее с Южной Америкой, идут исключительно только через СССР.»853 854. В то же время вызывает массу сомнений еще одна версия, на сей раз принадлежащая американскому исследователю Л. Дэйли, о том, что в период «советско-германского сближения» кубинские коммунисты стали работать на германские спецслужбы. Дэйли отталкивается от того факта, что упоминавшийся выше со-основатель КПК Ф. Гробарт был человеком очень небольшого роста, использовавшим в том числе и такой псевдоним, как «Отто» . В этой связи Дэйли обращает внимание на то, что в мае 1940 г. сразу четыре спецслужбы США (Секретная служба министерства финансов, Департамент иммиграции, ФБР и морская разведка) видели «ключевого агента Абвера» на Кубе в «почти карлике»855 856 по имени Юлиус Отто Отт. Это был «владелец швейцарского ресторана, гражданин Швейцарии или Германии, проживающий в квартире 39 здания “Каррено”, 35-40 лет, иногда носящий очки... еврей-атеист из Восточной Европы». Как представляется, несмотря на совпадение многих внешних черт, речь все-таки идет о двух разных людях - хотя бы потому, что по итогам острых дискуссий 1939-1940 гг., компартии малых стран Латинской Америки пришли к консенсусу в отношении оценки происходящего. Согласие было достигнуто на том фундаменте, что мировая война является конфликтом двух соперничающих империалистических группировок, лучшим ответом на который и для СССР, и для Латинской Америки является подчеркнутый нейтралитет. Именно этому, в частности, были посвящены решения собравшегося в декабре 1940 г. II Национального рабочего съезда Конфедерации трудящихся Кубы857. И хотя парадоксальным образом это делало коммунистов малых стран единомышленниками таких их заклятых врагов, как уругвайский сенатор Эррера, это никак не позволяло им работать на воюющую сторону, каковой была Германия, чья антикоммунистическая идеология никак не изменилась и после подписания пакта с СССР. К тому же именно в 1940 г. на Кубе не без участия КПК были закрыты все профашистские организации858, а «Правда» в Москве писала: «Коммунистическая партия и «Революционный союз», создавшие во время выборов в учредительное собрание избирательную коалицию, во время президентских выборов поддерживала кандидатуру Батиста, (так в оригинале - С.Б.) программа которого является для них в данный момент приемлемой» . Еще одним существенным контраргументом является то, что в конце 1940- начале 1941 гг. Коминтерн стал уделять возрастающее внимание деятельности компартии США903, через которую осуществлял координацию деятельности компартий Латинской Америки. И хотя, с одной стороны, резолюция Секретариата ИККИ о компартии США в начале мая 1941 г. ориентировала ее на кампанию «против демагогии и влияния Рузвельта»904, с другой стороны, ей рекомендовали «вести более энергичную борьбу против германского и японского империализма»905. Всё это стало прологом к резкому изменению ситуации после нападения Г ермании на СССР. 3.4