Многовекторный подход малых стран Латинской Америки к вопросам внешней политики на фоне «великой депрессии»
В начале 1930-х гг. экономическую ситуацию в Латинской Америке отличали несколько новых черт. Во-первых, за 1929-1933 гг. цены на ключевой - 396 для ла-платских стран экспортный товар, мясо, упали в три раза , а экспорт сократился на 65% . Схожие следствия падения на свои экспортные товары (прежде всего, сахар) переживала и Куба. Во-вторых, что касается отдельно взятого ла-платского субрегиона, именно в этот период обозначилось своего рода самоустранение из него Британии: на конференции 1932 г. в Оттаве Соединенное Королевство договорилось о так называемых «имперских предпочтениях»: привилегированной торговле с британскими доминионами, но не с Уругваем и Аргентиной, которые до этого пользовались такими же привилегиями . В итоге, во время «великой депрессии» объём британских инвестиций в регионе практически сравнялся с американским383 384 385 386 387. В-третьих, и в отдельно взятом ла-платском субрегионе, и в масштабах всей Латинской Америки таким отступлением Британии воспользовались не только США. Так, к 1938 г. уже 16% латиноамериканского импорта приходились на Германию, которая в этом вопросе оттеснила Британию уже на третье место388. Одновременно на все новые рынки в Южной Америке выходил и советский «Южамторг». Для такой страны, как Уругвай, «великая депрессия» означала коренной пересмотр привычной системы координат и во внешней торговле, и во внешней политике. До обрушения мировых рынков у Уругвая был «огромный профицит в торговле с Британией и всё возраставший дефицит в торговле с США»389. Меморандум МИД Уругвая от 1932 г. гласил: «Со свободой международной торговли фактически покончено, и пока её не восстановить - что, к сожалению, от нас не зависит. Мы вынуждены согласиться с формулой «продаём тому, кто купит». Впрочем, нас это буквально заставляют делать наши традиционные клиенты»390. Но и спустя два года ситуация оставалась прежней. Газета КПУ констатировала: «С каждым днём несчастья только множатся. С прошлой недели мясохладобойня «Англо» приостановила свою работу, и уволенными оказались почти все работники»391. В 1930-31 гг. уругвайский экспорт сократился на 30%, в 1931- 32 гг. - еще на 20%.392 393 И хотя вскоре Уругвай смог добиться заключения нового торгового соглашения с Британией, квоты на импорт туда уругвайского мяса были установлены на уровне 1932 г., на который пришлось самое «дно» 405 кризиса . В этих условиях уругвайские власти решили активно диверсифицировать свою внешнеэкономическую деятельность за счёт СССР и стран будущей «Оси». Особенно это касалось импорта углеводородов. Данный сюжет требует отдельного описания и анализа. Ещё в своё первое полноценное президентство Хосе Батже-и-Одоньеса (которого небезосновательно называют отцом-основателем современного Уругвая) озаботился созданием в стране, лишенной запасов углеводородов, собственного «национального топлива» из спирта. По этой причине еще в 1906 г. он обратился к парламенту с инициативой о введении монополии на спирт394, а в своё второе президентство попытаться национализировать единственный тогда в стране спиртзавод, принадлежавший французу Жюлю Милле395. В тот же период под патронатом уругвайского государства был запущен и научнотехнологический «проект Эдуарда Асаведо», целью которого было создание новых собственных промышленных кластеров, в частности, в энергетике396. Президентским декретом от 22 октября 1912 г. были созданы Институт геологии и бурения и Институт промышленной химии. Перед ними была поставлена задача изучить вопрос о том, «можно или нельзя получить в стране то, что называлось бы национальным топливом»397 398. В редакционной статье в газете «Диа» Батже писал уже в 1919 г.: «Ежегодно республика переправляет за рубеж спирт, керосин и бензин за 6 млн. песо. Значительная часть золота, которое мы получаем за наши товары, немедленно от нас уходит... Можно освободить себя от этих выплат, 410 самим производя топливо» . Призывы Батже имели под собой конкретную основу. Климатические условия и почвы Уругвая вполне пригодны для выращивания сахарного тростника, являющегося сырьем для производства, в том числе и спирта. Еще в 1917 г. в Уругвае было получено вещество, названное «зелёной нефтью» сродни сегодняшнему этанолу. В качестве эксперимента этим веществом был заправлен автомобиль, который смог преодолеть 50 км.399 400. Однако это не решало проблему энергетической самодостаточности: «зеленую нефть» надо было все равно смешивать с обычным бензином (в упомянутом выше эксперименте пропорция составляла 50:50). Таким образом, всё чаще в Уругвае стали обсуждать вопрос о том, чтобы, развернув массовое производство «зеленой нефти», одновременно обзавестись и собственными мощностями по перегонке обычной нефти . С этой целью в начале 1931 г. было создано «Уругвайское общество горючего» (“Sociedad Uruguaya de Combustibles”). Впрочем, поначалу оно претендовало лишь на 16% рынка нефтепереработки, что не приводило к конфликту с филиалами нефтекомпаний из Британии и США401. Однако уже к октябрю 1931 г. вслед за Аргентиной402 и в Уругвае появилась своя госмонополия по нефтепереработке - Национальная администрация по горючему, спирту и цементу (“Administration National de Combustibles, Alcoholy Portland”, ANCAP). Соответствующий закон получил No. 8.764. Это послужило причиной бойкота на поставку в Уругвай нефтепродуктов со стороны нефтяников Британии и США. На этом фоне в 1929 г. уругвайцы обратились с предложением о создании первого в стране нефтеперерабатывающего завода и поставок для него сырья к советскому «Южамторгу»403 и лично к председателю его правления Б. Краевскому. С одной стороны, объём этих поставок не стоит преувеличивать. Для советского нефтепрома поставки по линии «Южамторга» представляли минимальный сегмент экспорта: в операциях «Нефтесиндиката» в 1927-1928 гг. доля «Южамторга» составляла 5499 т. или всего 0.2% физических продаж и 0.39% денежных поступлений404. С другой стороны, как считает, например, уругвайская историк М. Родригес Айсагер, «присутствие [советской нефти] подняло дух патриотов, которые видели в [этих] поставках противовес зависимости от нефтетрестов»405 406. В этом смысле полностью оправдался тезис в отношении советской внешней политики, который выдвинул Литвинов: о том, что «нефть является самым крупным козырем в нашей игре с мировой буржуазией, и мы должны ~ 418 разыграть его с максимальной политической выгодой» . Дополнительным стимулом к развитию советско-уругвайской торговли стало то, что на фоне введенного в Уругвае с началом «великой депрессии» валютного контроля, Москва была готова торговать с Монтевидео не только в свободно конвертируемых валютах, но и в национальной валюте. Статья 6 Соглашения между НКВТ СССР и Банком Восточной Республики Уругвай от 17 июня 1935 г. прямо гласила, что «90% экспорта уругвайского АО «Южамторг» может быть возмещено уругвайскими пезами» (то есть «песо»)407. Еще одним небезынтересным сюжетом являлось то, что 5 января 1935 г. официальный Монтевидео выступил автором идеи о том, как именно на уругвайском направлении сблизить интересы Москвы и Берлина. В беседе министра финансов Уругвая Чарлоне с полпредом Минкиным обсуждалось даже следующее: «Мы заговорили о появившемся недавно в местной печати сообщении о покупке Г ерманией ржи (или овса) в Литве, причем Литва якобы в оплату приняла наши платежные обязательства, выданные Германии. В связи с этим министр выдвинул такую схему: немцы нуждаются в уругвайской шерсти, Уругвай нуждается в наших товарах, мы имеем платежные обязательства Г ермании. Нельзя ли через нас их шерстью оплачивать наш долг Г ермании путем доставки сюда взамен шерсти наших товаров»408 409. Что касается «рейха», то и в немцах уругвайцев привлекало, прежде всего, то, что и они могли способствовать решению задачи достижения «энергетической безопасности». В частности, в 1937 г. кредит от немцев позволил начать строительство стратегической для республики ГЭС «Ринкон-дель-Бонете» на р. Рио-Негро, что было ознаменовано обменом телеграммами между Террой и Гитлером . В том же году в Монтевидео даже собирались закупить уголь из Германии вместо британского угля. Этого не случилось только по причине наличия жёстко прописанного положения англо-уругвайского торгового договора, по которому Уругвай был обязан покрывать британским углём 97.2% своих потребностей410 411. Наконец, классическим примером того, как, в свою очередь, в условиях «великой депрессии» ревизии свою внешнюю политику подвергла и Куба, стала подготовка Международного сахарного договора 1937 г. При первых сигналах о «кризисе перепроизводства» аккредитованный в Вашингтоне кубинский торговый атташе Луис Марино Перес, выступая в 1927 г. на Всемирной экономической конференции Лиги наций, подчеркнул взаимозависимость стран Латинской Америки и Европы , заметив: «Что бы ни увеличивало благосостояние Старого Света, это будет зримо и прямо помогать Америкам»412. Это, безусловно, является примером попыток Кубы исповедовать «многовекторный» подход, даже и будучи де-юре протекторатом США, 425 связанным с ними квотами на поставку сахара . На прошедшей с 12 июня по 27 июля 1933 г. Лондонской Экономической конференции Куба активно выбивала у США уступки413 414 415, явно увязывая их со своей поддержкой Вашингтона в составе «комиссии нейтралов» по Чако (см. Главу II). Кубинская дипломатия пыталась добиться решения о приостановке строительства новых и сокращении производства на уже имевшихся сахарных сентралях . В итоге по соглашению 1937 г. создавался Международный сахарный совет (где блок экспортёров сахара получал 55% голосов), который, в свою очередь, назначал исполком, куда входили три представителя от стран- импортёров сахара, три от экспортёров тростникового сахара и три от экспортёров свекловичного сахара416. В этой связи надо иметь в виду, что активные переговоры о продаже своего сахара Куба, начиная с 1921 г., вела и с Москвой. Обсудив это предложение, Совет труда и обороны РСФСР в начале 1922 г. его закупил417. В дальнейшем переговоры по этому вопросу вёл кубинский шахматист-дипломат Хосе-Рауль Капабланка. В частности, в 1925 г. в интервью «Вечерней Москве» он признавался, что от игры в шахматы его отвлекают переговоры по сахару в НКВТ418. Сохранилась и примечательная ремарка игравшего с Капабланкой советского гроссмейстера Ботвинника. Он писал, что Капабланка «подчеркивал, что он дипломат или негоциант. Приезжая в Москву, он каждый раз уговаривал И.В. Крыленко купить при его посредничестве кубинский сахар»419. Продолжались эти переговоры и в последующие годы, когда Капабланка встречался с советскими представителями в Париже и Вашингтоне . И всё-таки в крупнейшего импортера кубинского сахара в Европе превратилась перед войной Г ермания, что, в частности, привело к тому, что глава германского внешнеполитического ведомства Риббентроп даже стал кавалером А'1'l кубинского ордена «Карлос де Сеспедес» . Таким образом, можно констатировать, что помимо традиционных держав (Испания, Британия, США) в предвоенной Латинской Америке действительно появились принципиально новые заморские игроки в лице СССР, Германии, Италии и т.п. Всё возраставшую конкурентоспособность СССР признавали в США. Уже при учреждении «Южамторга» (первоначально со штаб-квартирой не в Уругвае, а в Аргентине) прозвучали предостережения США о том, что деятельность этой фирмы может представлять «опасную смесь из торговли и пропаганды»420 421 422. С объявлением СССР своих планов открыть в 1928 г. представительство «Южамторга» в Уругвае всем дипмиссиям США в Южной Америке было отправлено следующее послание: «Любые сведения из области коммерческих или политических отношений между южноамериканскими странами и советской Россией должны быть немедленно донесены до Госдепартамента»423. Следствием давления со стороны США стало то, что кубинские власти не разрешили А. М. Коллонтай, следовавшей к месту своего назначения полпредом в Мексику, сойти с борта парохода «Лафайет» на берег в Гаване424 425 426 427. Когда к 1925 г. к Кубе подошло советское судно «Вацлав Воровский», то власти порта Карденас так и не допустили его к причалу. В итоге один из основателей КПК Хулио Антонио Мелья добирался до своих советских единомышленников вплавь. Г азета «Известия» в те дни писала: «Министерство внутренних дел Кубы отказало команде советского парохода “Вацлав Воровский” в разрешении сойти на берег..., заявив, что посещение города советскими моряками “противоречит общественным интересам”. Коммунисты Кубы настаивают на отмене этого 437 запрещения» . Не меньшее беспокойство истеблишмента США вызывала даже теоретическая возможность распространения советского влияния в Центральной Америке. В частности, в обоснование вторжения в Никарагуа госсекретарь США Ф. Келлог еще в январе 1927 г. развил тезис о появлении в полушарии «плацдарма большевизма»: «Латинская Америка видятся базой деятельности против США» . Это был первый случай, когда США использовали тезис о «коммунистической угрозе» в латиноамериканской политике. Но на этом фоне в адрес, в частности, КПУ из ИККИ в 1937 г. ушла и следующая рекомендация: «Надо бороться против попыток проникновения в страну германского, итальянского и японского империализма и против его 439 политических сделок с правящими кругами» . Тезис о «многовекторности» происходившего тогда в Латинской Америке подтверждается и тем, что по ходу подготовки к войне за Чако Парагвай, например, еще «с 1921 г. проводил умную стратегию закупок оружия сразу у нескольких [европейских] производителей»428. В частности, это были компании из Британии, Бельгии, Г ермании, Италии и Франции. Действительно, еще до начала Второй мировой войны главным практическим тестом для всех рассмотренных выше теорий стал крупнейший международный военно-политический кризис, который породила боливийскопарагвайская война за обладание спорным регионом Чако-Бореаль.